01.04.2005 - Последний из ...-
.В плотных клубах дыма и отблесков дальних пожарищ мимо него проносились призрачно-прозрачные ,какие-то расплывчатые фигуры, то ли драгуны на откормленных, словно цирковых лошадях, то ли неподкупные чекисты в хрустящих,кожанных регланах митингующие на клепанных броневиках, и самое главное,что весь этот клубок полуреальных фигур жил и действовал на фоне каких-то бутафорских руин украшенных дворянскими вензелями вперемешку с красными бархатными знаменами и транспарантами с изображениями бровастого генсека.-Полная бредятина-произнес Олег Лурьев и проснулся,но право-же,лучше бы он этого не делал..Голова раскалывалась на части,к горлу подступали волнообразные приступы тошноты,а все тело его покрывал липкий,холодный пот глубокого похмелья..Третьего дня-Олег получил аванс под дизайн-проект строительства не большего особнячка под Катуаром от одного жгучего брюнета с трудом говорящего на русском ,вот с того аванса все и началось... С усилием приподняв тяжелую голову Лурьев с удивлением заметил,что из всей одежды на нем только рваные носки и,что рядом с ним под не свежей простыней спит некто с короткой,,мальчишеской стрижкой.В ужасе Олег пошарил ладонью поверх простыни и несколько успокоился,самые худшие подозрения не подтвердились-некто была всеж таки женщиной.-Ты кто?-проскрипел он совсем не громко,но тем ни мение тут-же услышал-Как кто? Я же Маша.- Некоторое мгновение он лежал молча,переваривая услышанное,но все таки не удержался -Маша, а ты кто?- Повернувшись к нему (простыня при этом соскользнула и упала на пол) она без тени смущения ответила ,несколько на деревенский манер-Да я же сродственница ваша,а здесь я в командировке …Лурьев вновь пришел в состояние прострации и только молча во все глаза смотрел на новоявленную родственницу,но сколько он на нее не смотрел, ни каких семейных признаков в ней не находил.Все Лурьевы на сколько он помнил, были смуглые с темными кудрявыми волосами, а эта девица была явной выходкой из рязанской глубинки, с широкими скулами и близко посаженными маленькими глазками. – А на сколько близкая сродственница?-ехидно спросил он.Но Маша невинно хлопая длинными ресницами, словно не замечая издевки ,легко рассмеялась- да нет…всего лишь жена вашего двоюродного брата…- Олег встал и прикрывая голую задницу руками поскакал в ванную. Слегка ополоснув помятое после сна лицо и выбрав из грязного белья самые чистые трусы, он – уже несколько более уверенно прошествовал на кухню. Наполнив побитый , эмалированный чайник водой и поставив его на плиту , Лурьев крикнул в комнату- Маша ,идем чай пить.- , а сам покромсав тупым ножом хлеб и колбасу ,прижался воспаленной головой к прохладному стеклу окна. По легкому шуршанию за спиной он понял,что Маша уже на кухне, но оторваться от стекла не было сил… -Что,со всем плохо ? – и вдруг Олег услышал, а скорее да же почувствовал, как забулькало и пахнуло чем то ядовито знакомым, гнусным и притягательным одновременно. Если бы человек по пути своего никому не нужного прогресса не растерял своей интуиции, своего звериного чутья, тогда бы Лурьев конечно не прикоснулся к этой спасительной отраве, но все завертелось по вполне предполагаемому сценарию , и уже минут через десять- он,пьяный и элегантный в своих полинялых трусах заигрывал с Машей, своей спасительницей ,наливал себе ,подливал и ей.Она казалось ему очень милой и простой,и лишь оказавшесь с ней в постели,он вспомнил на мгновенье о своем двоюродном братце – Машином муже ,да и то с неизбежной в этот момент снисходительностью. Дни понеслись с какой то подозрительной скоростью и однообразием .Вечер отличался от утра только количеством выпитого . ,В ечером обычно Олег выпивал больше , проваливался в вязкую пустоту без снов и только рано утром , с трудом поднявшись с постели и доплетясь до туалета в его голове появлялось нечто похожее на сомнения. Но неизбежные утренние граммы сводили на нет и их…Лурьев перестал бриться и как то само собой перебрался с дивана на старый матрац, брошенный возле батареи. Он словно окуклился и прижавшись к теплой чугунине ,часами бессмысленно смотрел перед собой. А вчера под утро Олег проснулся от омерзительного ощущения сырой простыни под собой. - Дизурия - произнес он важно и сон вновь прокрался в его сознание .
Каждое утро Маша куда то уходила ,Лурьев несколько раз слышал как она не громко материлась копаясь в каких -то бумагах , но честно говоря ему было глубоко безразличны ее проблемы - душевное оцепинение ,какой - то глухой ступор овладел всем его существом .
Да и Маша как то вдруг резко переменилась .Да же в самых обыкновенных словах и фразах Олегу слышались издевка и насмешка , впрочем это все могло ему и казаться - Лурьев стал не обыкновенно раним и плаксив . - Эй, любовничек - Смеялась Маша - На похмелку становись ,раз , два ! - и он практически ничего не соображая , на не твердых ногах , как сомнабула держась за стены руками появлялся на кухне...
Но сегодня утром , не дождавшись привычной Машиной фразы из кухни и повинуясь не преодолимому чувству алкогольного голода Олег двинулся на ее поиски.Она была на кухне и притом не одна. За столом перед раскрытым кейсом сидел какой -то молодой человек , в солидных очках с позолоченными дужками и элегантном , свветлом костюме . В прочем Олегу было глубоко наплевать и на него самого и на его элегантный прикид...Посигналив Маше воспаленными глазами он вышел из кухни и дождавшись ее в корридоре выразительно почесал зарозсший кадык . - Подожди миленький- не ожиданно ласково прошептала она. - ЩЩас подпишем мои командировачные документы и все -все получешь - ...глаза ее при этом многообещающе зажмурились словно у беременной кошки .
Процедура подписания документов прошла на удивление быстро , одно Лурьев понять не мог ,по чему все эти плотные бланки на гербовой бумаге подписывает он , а не Маша , но заметив на подоконнике заветную бутылку , Олег перестал удивляться чему бы то ни было .
Маша не обманула- была прохладная водка , запотевшие бутылки с пивом , жаренная картошка на закуску и даже вроде бы постель , но в этом Олег уже не был уверен- в последние дни он пьянел катострофически быстро .
Вся последующая неделя для олега прошла как в тумане - расставленные как нарочно по всей квартире бутылки с водкой ( он их находил да же в туалете ) , прочно приковали его к дому , а в последние дни Лурьев стал пить уже не закусывая ...
Однажды в раскрытую лурьевскую форточку залетел одуревший от наступившей весны голубь и нервно кружась по тесной квартире зацепил сизым крылом овальное зеркало висевшее в корридоре -зеркало упало и разбилось на множество кривых , сабельных обломков . - Ну и блядь же ты сизая ! - устало произнес Олег , и внутренне презирая себя за мат ,который он переваривал с трудом , эашаркал на кухню за веником .Но пить с того дня он перестал , хотя если уж быть
правдивым до конца п ипть в доме было уже нечего ..
Всю следующую неделю Олег проспал , изредка выползая из постели . А вчера , выйдя на на балкон он с удивленьем обнаружил , что весна уже в разгаре ,
что Машки нигде нет , да может быть оно и клучшему и что ему ужасно хочется есть ...
Денег как ни странно ни где не было , как не было и паспорта и в который раз выгребая из карманов брюк всякую бесполезную дрянь , Лурьеву почему - то ясно представлялось , как Маша своими тонкими , женскими пальчиками шарит по его грязной , пропахшей потом и мочей одежде .
А весна тем временем плавно переходила в лето ,Олег постепенно пришел в себя , приоделся , пить бросил совершенно но в память о тех шальных днях , о Маше - оставил себе николаевскую бородку , в прочем она ему очень шла ...
И вот , как - то ближе к вечеру , Лурьев стоял на своем заваленным всяческим хламом балконе , курил и в пол уха слушал московские новости передоваемые по телевизору .Сквозь уличный шум и разбитной голос тележурналиста , Олег как - то вдруг сразу узнал голос Маши и вбежав в комнату , обессиленно сел к экрану ..
- Популярный телеведущий с модной трех дневной щетиной доходчиво объяснял что -то зрителям , элегантно и к месту употребляя таинственные , а от того еще более красивые термины - рококо,пиллястры,портал ,ампир ... . Но все это было не столь важно , а главное было в том , что на фоне не большого , старинного особняка стояла Маша , красивая ,
гордая , а в низу жирным курсивом бежали буквы , переплетаясь в слова и предложения - ПОСЛЕДНЯЯ ИЗ РОДА ЛУРЬЕ - ВЕЛЬСКИХ , БАРОНЕССА МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА ВОЗЛЕ ГОРОДСКОЙ УСАДЬБЫ ПОСТРОЙКИ КОНЦА ВОСЕМЬНАДЦАТОГО ВЕКА , согласно последним постановлениям правительства Москвы она уже сейчас может передать свои документы в префектуру центрального округа для...
В задрипанном спальном районе на севере столицы часто можно встретить худощавого человека в николаевской бородке и потерянным взглядом , сквозь слюни и слезы которого иногда можно разобрать одну единственную фразу -Меняю особняк в Москве на ящик водки , меняю особняк в Москве на ящик водки, меняю... - .
Сила внушения
Вчера всему коллективу свинарника в колхозе «Светлый путь», что в деревне Биргельды челябинской области, выдавали премию. Всем по тридцать шесть рублей, а главному зоотехнику Гридину даже пятьдесят.- Ну, зоотехнику, понятно. Зоотехник имел большой авторитет в виде живота и громкий бас, от которого не только свинарки жались к ободранным стенам свинарника, но и свиньи шарахались в стороны, игриво подняв мокрые хвосты и высекая комья навоза короткими ножками. Но вот, почему свинаркам по тридцать шесть рублей, не ясно, цифра какая-то странная, и не тридцать, и не сорок, а именно тридцать шесть. Но дело не в этом, а в том, что Гридину удалось выбить машину для поездки в город, себе и всему премированному коллективу, чтобы удачно истратить эти самые премии.
И вот, рано утром, где-то часов в десять, светло-зеленый грузовик с деревянными бортами остановился возле бетонного купола челябинского торгового центра. Гридин грозно осмотрел всех своих одиннадцать свинарок, одетых по случаю поездки в город в самые нарядные одежды, и пробасил: «От меня не на шаг, в миг ограбят!» Только он спрыгнул с кузова, бабы тут же, как горох посыпались сверху и встали около него плотной кучкой.
Большие стеклянные двери призывно открылись, и все они оказались в шумной, немного сказочной атмосфере торгового рая. Впрочем, рай был довольно сер и убог, но в их родных Биргильдах и того не было. И вот, в первом же отделе их остановил громкий крик молодого продавца: «Наконец-то я вижу настоящих покупателей, ценителей качества. Прошу вас!» Гридин, раскинув руки шире, уцепился за прилавок, а все его свинарки прочно уцепились за Гридина. Продавец за прилавком резвился во всю. Выхватив откуда-то снизу маленький теннисный шарик, он трахнул по нему кулаком. Целлулоидный шарик, жалобно пискнув, превратился в белую бесформенную лепешку.
-Видали?! - торжествующе завопил он, - И это дерьмо стоит шесть рублей!
Свинарки за широкой гридинской спиной жалобно зацокали. Продавец, сметая одной рукой остатки шарика, другой достал из-за спины ручной металлический эспандер, чем-то неуловимо напоминающий маленькую гантель, распиленную вдоль.
- А эта вещь, которая стоит пятнадцать восемьдесят пять, разве вам нужна просто так, беспричинно? Конечно, нет!
У Гридина покраснели даже толстые мясистые уши, торчащие из-под засаленной кепки в рубчик. По шее потекли мутные ручейки пота, что говорило о его глубоком внимании. Тем временем, продавец-живчик достал целую стопку новеньких, пахнувших краской пакетов с Пугачевой и начал их наполнять с завидной скоростью, не переставая говорить, при этом, глядя маленькими голубоватыми глазками прямо на брюки Гридина.
-Вот, я вам кладу в пакетик пять прекрасных теннисных мячиков, одну обалденную ракетку с ручкой под красное дерево, теннисную сетку, которую вы всегда сможете натянуть на стол и после работы поиграть в пинг-понг, а если будет дождь, то и также свободно снять ее. И еще этот прекрасный ручной эспандер за пятнадцать рублей восемьдесят копеек. За всю эту кучу нужных вещей вам нужно уплатить в кассу всего по тридцать пять рублей с человека.
-Зиночка! звонко закричал он - Этих людей обслужи без очереди!
И тут случилось необъяснимое. Все одиннадцать свинарок во главе с Гридиным побежали к стеклянной коробочке, где за круглым окошком сидела та самая Зиночка. Уже через пять минут вся свинарская гридинская бригада важно выходила из дверей магазина, бережно прижимая к грудям пакеты с располневшей Пугачевой. А уже через сорок минут они подъезжали к родному колхозу «Светлый путь» и, перевалившись через деревянный борт машины, зачавкали по жирной грязи, каждая к своей избе.
И только Гридин сидя в теплой кабине напряженно думал: «А на хрена мне столько теннисных шариков?»
Казус
Казус
Когда в тысяча девятьсот пятьдесят втором году Сан Саныча Ромашкина этапировали наСоликамскЛаг………………..,он уже был законченным доходягой. И дело даже не в страшной худобе (он всегда был довольно худ),скорее в том, что сломался человек, да и то сказать, коммунист с двадцатого года, главбух такой громадины какЧ ТЗ. Спецпайки для себя и всей семьи, курорты-санатории, охотничьи домики, любовница-, солистка оперного театра и прочее, прочее. И вдруг, враз он стал никем, каким-то …шнырем……, которого даже последний насильник, растлевающий малолетних мог походя пнуть под тощий зад, буркнув под нос: «Пшел вон, враг народа, шпионская морда». А шпионом, тем более шпионской мордой Сан Саныч никогда не был, а был он потомственный рабочий. Еще деды его горбатились на Демидова, а сам он пошел вверх только после того, как заветная книжка партбилета легла в верхний карман его единственного в то время, купленного на толкучке, костюма, перешитого из офицерского френча.
Но все хорошее когда-нибудь кончается, и конец этого хорошего пришелся на седьмое ноября пятьдесят первого года. Обычно для ноябрьской демонстрации рабочие завода сооружали яркие транспаранты, громадные плакаты, которые потом избранные, многократно проверенные люди гордо несли вдоль дощатых, сбитых за одну ночь трибун, на которых стояла вся номенклатура города.
И вот, столярный цех ЧТЗ соорудил большой деревянный щит, на котором яркой краской было написано: «Смерть - капитализму. Слава – социализму». Слова менялись посредством небольшой педальки, прибитой сзади щита, которую периодически должны были дергать люди, несущие транспарант во время шествия. В связи с большим весом транспаранта нести его доверили кузнецу Приходько, а вот педальку должен был дергать как раз тот самый главбух Ромашкин.
С утра ноября дул холодный северный ветер, сыпал мелкий колючий снег, но для разогретой оптимизмом и водкой колонны работников ЧТЗ, погодный фактор большого значения не имел. Сан Саныч дергал за педальку, слова с сухим скрипом менялись, а кузнец Приходько умудрялся дергать водку, не отпуская щита из жилистых натруженных рук.
Так они и шли от главной проходной завода до площади Ленина, где топталась замерзшая номенклатура. Приходько уже еле шел, транспарант его качался на манер громадного опахала, при каждом качке разгоняя вокруг себя небольшие буравчикиснега и стойкие запахи дешевой водки.
Благополучно, пройдя весь путь, Приходько и Сан Саныч должны были погрузить деревянный щит на грузовую машину и с чистой совестью идти праздновать революционный праздник, но тут судьба отвернулась от Сан Саныча и показала ему свой грязный зад во всей неприглядности. Чуть теплый кузнец Приходько ушел сквозь сумрак и буран куда-то влево, в грязные глухие переулки. Может быть, даже упал, показав воочию не твердость беспартийной прослойки, а напротив, полное мещанское разложение, оставив тщедушного бухгалтера один на один с тяжелым транспорантом.
Уже часов в девять Сан Саныч понял, что машины не будет, и он уже смертельно замерз и устал, и что с этой махиной нужно что-то делать. Но оставить его здесь, на окраине города, где это деревянное чудо тут же разберут на дрова малосознательные челябинцы, живущие в ближайших хибарах. Нет, Сан Саныч на это пойти не мог и он ничего не придумал лучше, чем спустить щит на воду, в холодные струи реки Миасс и тащить его вдоль берега на манер Репинских бурлаков. Сначала все было хорошо, Ромашкин даже уже начал прикидывать, сколько теплых слов ему скажут в правлении дирекции завода за спасение соцэмущества,но проказница судьба не дремала. Оступившийся Сан Саныч выпустил бечевку, на которой он буксировал транспарант. И тот, словно почуяв свободу, важно покачиваясь, отошел от берега и попал в снежную кашу, которую медленно тащило течение реки.
Сан Саныч еще не в полной мере осознал случившееся и даже попытался подгрести его к себе, но только напрасно заморозил себе руки и промочил ботинки. Тогда он стал подбирать на берегу какие-то обломки, кирпич, пустые бутылки. Кидая, он все еще надеялся вернуть беглеца, пока тяжелая винная бутылка не грохнулась по исписанной доске. Что-то треснуло, слова сдвинулись и перед изумленным бухгалтером засветились яркие в темноте, белые слова « Слава капитализму ». Как такое могло случиться? Что там случилось с этим дурацким механизмом, неизвестно. Известно только, что этой ночью река встала и среди тонкого, черного пока еще льда, прямо перед окнами Горисполкома, где-то посередине реки ярко горел вражеский призыв.
Участь Ромашкина была решена. Уже в полдень восьмого ноября его жидкие ребра трещали под дружными пинками молодых чекистов. А уже через год доходяга Ромашкин, втягивая голову в плечи раболепно извинялся перед последним уголовником, подбирая окурки в курилке и копаясь в куче отбросов, выискивал картофельную кожуру.
|
