Собака смотрит на человека снизу вверх,
кошка - сверху вниз,
и только свинья смотрит на человека, как на равного
(поговорка)
Радей Пушкофф (настоящее имя Горюй Пыжков), целеустремленный, уверенный в себе до некоторой бесцеремонности "крепкий хозяйственник", уже без малого 20 лет руководил свинофермой ныне колхоза-миллионера, а ранее – обнищавшей деревни. За эти годы беспризорная и неопрятная свинарня приобрела неожиданный лоск, от которого вернувшиеся из бегства от безработицы прежние пропойцы-животноводы, а также вновь прибывшие специалисты, падали в обморок. Башенки, балясинки плюс, мягко говоря, спорная эстетика кузнеца Заржавелли - большого друга Пушкоффа вызывали много споров и пересудов о необходимости такой красоты в, казалось бы, столь неблагородном заведении.
Бойня, которой до своего взлета, заведовал Пушкофф, быстро превратилась в мясокомбинат. Вместо ножей и топоров - гильотины. Вместо скотомогильника – колбасный цех.
А еще Пушкофф восстанавливал старую часовню, строил минарет, стриптиз-бар и кладбище повышенной комфортности. Жить в колхозе становилось действительно лучшее и веселее.
Его узнаваемая кепка мелькала сразу во всех загородках, у каждого корыта и даже за пределами своей вотчины, правитель царства свиней был признан, и приветливо принимаем.
Свиноферма и прилегающий к ней завод стали одним из самых цивилизованных производств не только в районе, но даже и области. В колхозе заговорили о взятках и воровстве местных чиновников. И о том, что средняя цена квадратного метра сала порою оказывается в 10 раз выше, чем аналогичного размера высококлассный бельгийский окорок. Ответ Пушкоффа всегда был один. Он подавал в суд. Доставалось даже заезжим корреспондентам. Например, немецкой газете "Швайн", удивившийся достатку семьи свинолигархов, и написавшей, что они купили себе в Германии цифровой трактор за 150 тысяч марок.
Радей так часто выигрывал тяжбы, что всем стало понятно: судиться с мясным королем - дело бесперспективное.
Подопечные же мясопромышленника хорошели не по дням, а по часам: шкура розовато лоснилась, щетина волнами ниспадала по округлым бокам, на пухлых рыльцах повизгивающих от удовольствия поросяток, невозможно было отыскать малюсеньких глазок.
Еще бы: ежедневно каждая свинья получала из бюджета фермы так называемую "пушкоффскую надбавку" в виде ночного кормления. Им установили льготы - вечерний массаж, утренняя витаминизация и обеденное обваливание в грязи. Даже когда позже грянул мировой финансовый кризис, ни одна социальная гарантия не пострадала.
Пушкоффу прощали многое, в том числе и догадки о причинах процветания компании "Утварь", принадлежащей его жене. Она получала многомиллионные заказы на поставку бумажных одноразовых корыт для свинофермы, бумажных же стаканчиков для корпоративных вечеринок, а кроме того, ее компания стала одним из главных поставщиков картонных коробок для колбасной продукции.
Все смелее становился Радей. Он позволял себе не только комментировать, но и критиковать как членов правления, так и самого председателя колхоза. Цитаты его вместо коммунистических лозунгов стали украшать транспаранты, развешанные на всех административных зданиях, да и на заборах порой появлялись наиболее смелые изречения. Самыми знаменитыми фразами стали: «Денег в обрез, а строить хочется», «Кепка защищает некоторые обнаженные части моего тела», «Прежде чем лечь в постель, надо познакомиться. Поэтому давайте сначала познакомимся, но выскажем намерение, что мы ляжем в постель», «Кроме двух коров, у меня еще и свинья! И моим молоком президент пользуется, и мне это приятно», «Быть назначенным руководителем, с одной стороны, легче: он кому-то понравился, где-то удачно выступил, или лизнул, - вот уже губернатор», «Допустимо ли, правильно ли оставаться в стороне от того процесса, который ведет нас в пропасть?».
Все чаще стали появляться просчеты в проектах. Так, на перекрестке, находящемся в равном удалении от часовни, минарета и стриптиз-бара регулярно возникали разборки, заставляющие спорщиков объявлять временное перемирие в связи с посещением в результате выяснения отношений высококомфортного кладбища.
И вот, в один прекрасный момент, Председатель колхоза подписал указ «О досрочном прекращении полномочий заведующего свинофермой» в связи с утратой доверия. Как прокомментировал самый старший член правления: «Отношения у Председателя с Пушкоффым не сложились. Между тем, зав.свинофермой является подчинённым Председателя, а не наоборот, поэтому нужно было своевременно предпринять необходимые шаги для нормализации этой ситуации…»
Промозглым осенним утром ровно в 5:27 местного времени без пресловутого трактора, пешком, в последний раз пришел Радей на родное предприятие, никто, даже самая любимая свинка Машка, его не встретил у входа. Только заунывный скрип огромной мясорубки напомнил Пушкоффу о пущенных под огромный нож дискредитации честного имени мясного короля, хрюшек.
Все, чего достиг он, за что боролся, оказалось напрасным и временным. Уже накануне вечером, на мероприятии по проставке, врио зав. свинофермой Пуста Месин сделал ряд заявлений, полностью противоречащих политике Пушкоффа. В частности, он отозвал разрешение на строительство музея колбас на центральной площади, разрешил доступ на территорию свинофермы активистов гей-движения среди домашних животных.
«От судьбы не уйдешь – подумал, распечатывая огромную бутыль с самогоном, бывший король колбас и сосисок - коль дано тебе от рождения имя Горей, то, как ты не пыжься, легкой как пушок, жизнь не будет».
|
