Лёша, Лера! Я с удовольствием займу сыновей, а вы сходите, куда-нибудь развлекитесь. Лера, ты заслужила отдых!
- Так со микке, Лео! Де хёра микке тревлигь. – Поблагодарила растерянная няня своего хозяина за такое проявление внимания. Лёша с воодушевлением восприняла неожиданное предложение мужа и, не теряя времени, помчалась приводить себя в порядок. Лера тоже не отставала, думая «А что же мне надеть по такому случаю?» Но так как гардероб не предусматривал каких либо вылазок в публичный свет, у неё был весьма ограниченный выбор: одни стрейчевые джинсы, свитер и красная водолазка. Нет худа без добра и по причине отсутствия альтернативы вечернего облачения, дуэт «ЭЛ-2» (Лёша+Лера=2) был готов уже через полчаса.
- Папочка! Мы ушли. Цём-цём!
- Тревлигь данса! – пожелал приятного танцевального вечера благородный отец семейства, «обложенный» детьми. А «освобождённые женщины восточной Европы», пошли безобидно развлекаться.
Сначала завернули в пиано-бар, где заказали по одному джин-тонику. Присели у колонны, на одном кресле вдвоём. Лёшка превратилась в прежнюю девочку-маугли. Глядя на неё, ни за что нельзя было сказать, что она есть мама двоих, уже бегающих и не писающих в штаны, детишек. Невысокая, подвижная, с пластикой энергичной кошки, Лёша привлекала взгляды доброй половины мужского состава посетителей музыкального салуна. Другая половина была поглощена созерцанием её спутницы: высокой, изящной блондинки в водолазке алого цвета. Девушки выглядели эффектно и вели себя раскованно, но не вульгарно. На предложения, типа «что будете пить?», отвечали: «Спасибо, нет» или «Благодарим, но пока ещё платежеспособны». Неудачливым кавалерам приходилось ретироваться и ожидать возможного прекращения этой самой платежеспособности. Тем временем, за рояль сел милейший юноша лет 25-28-ми, с длинными светлыми волосами и бесцветными, но при этом очень выразительными, глазами. Парень не бал красив, но чертовски мил и обаятелен и своей обезоруживающей улыбкой пленил каждого в отдельности и всех вместе.
Он пробежался по клавиатуре тонкими, длинными пальцами и у Леры засосало под ложечкой от нахлынувших вдруг воспоминаний. Пальцы пианиста были настоящей ксерокопией рук её бывшего мужа: любимого, любящего, темпераментного, талантливого, неординарного во всём человека. «Это был захватывающий аттракцион. Так ещё никто не любил, как я и он» - пела в своё время Люба Успенская, и казалось, что песня была про Леру и Яна. Уже прошло девять лет с того момента, когда Ян принял решение и ушёл в монастырь. Он исчез из жизни растерянного, раздавленного, предательски брошенного, им прирученного, зверька. Лера окончательно так и не оправилась от удара, оставшись однолюбом, не умеющим жить с нелюбимым человеком. Образ Яна остался в душе, неизбалованной мужским вниманием Леры, эталоном мужской сути. Надо отметить, высокая планка. Скорее всего, именно по этому у Валерии не складывались отношения с противоположным полом, она невольно всех мужчин сравнивала со своим первым и единственным мужем.
А пианист играл что-то из репертуара «Пинк флойд», напевая приятным голосом, без пафоса и придыхания оперного певца. Лера заставила себя усилием воли переключить сознание в режим действительности. Лёша подпевала, покачивая стакан с коктейлем и притопывая ногой. Вдруг длинноволосый маэстро энергично провёл по клавишам и на ломаном русском затянул: «Дорогой длинною, да ночкой тёмною». Это было сигналом к действию: «Да с той гитарою, да с семиструнною, что до утра так мучила меня!» - вдохновенно выводил дуэт «Эл-2», приковав к себе абсолютное внимание. Голосами девочек Бог не обидел, да и на слух грех было жаловаться, так что посольству Украины в Швеции, было бы не стыдно за своих соотечественниц. Обстановка в салуне приобрела советский оттенок, так как за «семиструнной» последовали «очи чёрные», а после – «Калинка-малинка». Так получилось, что девчонки оторвались по-полной! Но время шло и незаметно подобралось к началу танцев, которые проходили в дискозале гостиницы. Лёша платила за всё. «Гулять, так гулять!» - прозвучал традиционный лозунг всех хороших людей, и барышни уверенной походкой направились в гущу событий.
«Танцы-шманцы-зажиманцы!»
«Паблик-хол» по размерам приближался к площади манежа в Москве. Само танцполе не уступало тенесному корту. Рядом, на невысоком постаменте расположилась эстрада, с софитами и рампой, с другой стороны присоседилась барная стойка метров двадцать длиной, за которой работало одновременно десять барменов, причём, ни один не простаивал и десяти секунд. Чуть дальше, за баром, не плохо чувствовало себя «Казино» со всеми «казиновными» атрибутами. Столики располагались очень неудобно: сразу у входа, длинными полосами по10 метров, со скамьями вместо стульев. Получалось, что один стол мог «приютить» не менее 30 человек. Такие многочисленные компании хорошо (или даже просто) знакомых людей, встретишь не часто. А сидеть с незнакомыми не всегда уютно. Но не все так щепетильны. Например, Лёша с Лерой. Зайдя в эдакую окультуренную конюшню, девочки сначала осмотрелись, стряхнули с плеч «былое и думы», и направились прямёхонько к алкоголеразливочному аппарату, где и оставили небольшую сумму шведских денежек в обмен на приподнятое настроение.
- Пойдём в «Казино»! – предложила Лёша.
«Видимо, надо было увеличить интервал между двумя последними коктейлями» - Подумала Лера, глядя в горящие глаза подруги, в которых плескалось отражение царящего вокруг веселья.
- Пошли, пошли, я покажу тебе, как надо играть в рулетку! – Тянула Лёша Леру за руку, пробивая фарватер в потоке галдящей шведской толпы.
- Слушай, товарищ, а может, лучше пока посидим и музыку послушаем, а?
- Бэ! - Передразнила Лёша свою спасовавшую перед новой обстановкой подругу. – Дорогая, ты когда в последний раз была в «Казино»?
- В позатой жизни. – Ответила Лера, не найдя ничего более правдивого.
- Вот и иди, стоя-молча рядом, когда опытные игроки выходят на тропу «Плейбола»!
-???
- «Плейбол» - это спортивное понятие. Сама придумала, зацени терминологию! Лера уже с каким-то волнением смотрела на свою давнюю приятельницу и не узнавала, вернее сказать, силилась вспомнить, сколько лет прошло с того времени, когда подруга превратилась в эдакую чопорную шведскую фру Ларсен? Только сейчас, выпив приличное количество джина с тоником, Лёша вернулась в своё естественное состояние. Алкоголь уничтожил шведские нагромождения. Лёша, по правде сказать, уже привыкла к новому образу подруги-хозяйки, и было как-то боязно и неловко от мысли, что Лёшка начнёт «чудить», как это часто случалось в годы их молодости. На всякий случай Лера прекратила пить, делая только вид, будто потягивает голубовато-белёсую жидкость.
- Итак – плейбол. Это игра в игру в «Казино». Некоторые этим живут, в этом случае имеет место быть диагнозу. А в нашем случае это всего лишь времяпрепровождение. Тебе всё ясно, Валерия? Тогда – вперёд, к зелёному сукну стола с рулеткой!
Яркая парочка протолкалась сквозь толпу ожидающих дискотеку шведов и шведок. У рулетки стояло три особи мужского пола, никак не решаясь сделать ставку. Тут в их скучную компанию свежей струёй, влились две блондинки не местного розлива. Лёша, пританцовывая и потягивая веселящую жидкость, вытащила заранее поменянные фишки и с характерным прихохатыванием, расставила пять штук на поле. Фартовая во все времена девушка, выиграла и тут к столу потянулись мужчины, услышавшие победный визг. Игра пошла веселей, правда, Леру так и не удалось растормошить: она была, не в пример Лёшки, совершенно не азартна, может это и сыграло не последнюю роль в её такой неоправданно-осмотрительной и по этому достаточно одинокой жизни. Но сейчас Лёша отрабатывала азарт за двоих, а может и за троих. Она чертыхалась, если пролетала, подпрыгивала и хлопала в ладошки по случаю выигрыша, таким образом, завела большую часть праздно-снующей толпы шведскоразношерстного розлива.
Я ставлю на… Лерка, ты у нас какого года рождения?
- Того же, какого и ты, дорогуша.
- Ага! Значит – 1991.
- Уверена? Ничего не путаешь?
- Как тут спутаешь? Именно тогда я приехала впервые в Швецию и помогла понять господину Ларсену, что являюсь его счастливым лотерейным билетом. Значит, так: 1991-1966=25. Ставлю всё на «25»!
- Дэвушка! Да ты совсэм дэвачка, Вай! – Перешла на грузинскую стилизацию Лера.
- А что ты себе думаешь? Как раз в возрасте 25-ти лет Советский суд – «самый гуманный суд в мире» - вынес оправдательный вердикт. С этого момента я получила амнистию и была выпущена на свободу, в Швецию!
- Аминь! – Окончила пламенную речь подруги пожизненно заключённая гражданка «незалежний нэньки-Украины».
Тем временем колесо рулетки вращалось, приближая момент истины. И он наступил! Торжественно и триумфально (для Леши и Леры, по крайней мере) капризный шарик судьбы успокоился в норке №25!!!
Реакция дуэта победительниц в тротиловом эквиваленте приближалась к мощности взрыва четвёртого реактора Чернобыльской АЭС. Лёша выиграла сумму, равную полугодовому окладу Леры.
- Я же тебе говорила?! Я верю в своего ангела!
- Судя по выигрышу, твой хранитель никто иной, как архангел Гавриил! – Поддержала подругу захлёбывающаяся от восторга Лерочка.
- Всем спасибо! Все свободны! – Объявила по-русски Лёша, тем самым, демонстрируя своё далеко не шведское происхождение и гордясь (редкий случай среди русских шведов) этим. Лёша не стала продолжать испытывать судьбу, что являлось гарантией её благоразумия и адекватности. Шведское стадо расступилось, пропуская триумфатора с его спутником, вернее сказать, триумфаторшу с её спутницей. Лёшенька увлекла Лерочку за собой, взяв курс на «обменник», где фишки превратились в уважаемый прессик шведских денежек.
- Гулять, так гулять! Лерунчик, у тебя брючки резиновые, а значит бумажный поясок, стоимостью 10 000 крон, будет надёжно и крепко прилегать к твоим бёдрам.
- Без пошлостей, подруга. Извращения типа фетишизма не в моих правилах: я не испытываю оргазма от прикосновения купюр различного достоинства к мои бёдрам. Да и выглядеть я буду полнее, чем есть.
- Лерчик, киса, ну хорошо, давай часть выигрыша я размещу на себе!
- Идёт! Ну, что, в «жентльменский» туалет?
- Не-а! В «девчачью» комнату, шаго-ом марш!
«Православные» девчата резво «попрямувалы до жиночього туалэту», где обособились вдвоём в одной кабинке, попискивая, хихикая и возясь с одеждой. Что можно было подумать тем, кто по стечению курортных обстоятельств, оказался в этот момент в туалете? То же, что подумали бы и вы, окажись на их месте тогда.
Закончив трамбовать деньги на теле ниже пояса, Лёша и Лера - эти две раскрасневшиеся от спиртного и азарта «девули» - вышли из тесного заключения кабинки-одиночки. Три высокие бесцветные шведки стояли в ряд у зеркала и, с несвойственным для скандинавов любопытством, смотрели на «сладкую парочку».
- Хей, фликкор! – Поприветствовала сестёр по полу возбуждённая Лёша.
- Здравствуйте, тётки! – продолжила приветственную речь Лера. – Что стоим? Писать хотим? Ваше гуд, комар! (пожалуйста, заходите).
Часть денег не была присовокуплена к телам ходячих кошельков. Лёша справедливо рассудила, что энную сумму необходимо красиво пропить.
- И это правильно, и это верно! – процитировала бывшего генсека Лера, поддержав порыв подруги.
В зал зашли, когда ансамбль уже играл какой-то фокстрот.
- Слушай, Лёш, а что, здесь весь вечер будет играть живой оркестр?
- Ага! Поки не помрэ! – Весело ответила до неузнаваемости изменившаяся «Хозяйка шведской семьи». Лера с восторгом смотрела на то, как куда-то исчезли восемь лет и они с Лёшей непостижимым образом вернулись в годы своей очень нескучной молодости с танцами, чудачествами и милыми шалостями. – А сейчас пойдём к стойке. Ведь мы до сих пор не отметили мой триумфальный выигрыш!
- О! Это надо было видеть! И как тебе только в голову пришло вычислить число «25»?
- Это не я, это мой ангел-хранитель!
- Ну тогда выпьем же за его вечное здоровье! – Предложила Лера тост.
- Грех не выпить! Я закажу, а ты пока думай, что бы такого красивого выпендрить в этом чопорном сборище.
Лёша пошла тараном в сторону бара, а Лера присела к длиннющему столу, разглядывая танцующие пары.
- Фёрлот! Виль ду данса мэд мэй? – Услышала с неожиданной стороны ушедшая в созерцание барышня. Звук исходил из полного, лысого, влажноротого существа, приблизительно мужского пола.
- Я данса интэ. – Ответила отказом на предложение потанцевать Лера.
- Варфёр? – Не унималась особь.
- «Почему, почему», по тому, что виль интэ! – На сборном языке ответила бесцеремонная девица. Зачем расшаркиваться? – думала Лера – Я здесь случайно и незачем мне репутация тактичной и воспитанной особы. К чёрту! Я в натуре хочу расслабиться! Шутка ли – полгода в прислугах без права личной жизни. Тут кто угодно захочет оторваться по полной!
- Лерунчик! Посмотри, что мамка принесла!
В руках у Лёшки, схваченная за горло, «висела» бутылка «джина», а на пластмассовом подносе в другой руке «эквилибристка» держала 6(!) баночек «тоника»! Отпад полнейший!
- Колежанка, а цэ нэ занадто будэ?
- Та що вы, кумэ, у самый раз!
- Ну, у такому рази – налывайтэ!
Девчата расчистили место за столом и на столе, где деловито расставили источник скорого дебоша и отправились на встречу невменяемому состоянию.
- Позвольте, Лёшенька, поднять ентот бокал за вашу госпожу Удачу, которая служит Вам верой и правдой!
- Спасибо, Лерка! Умеешь же сказать, зараза!
Выпили по хорошей порции коктейля, смешенного уже в своих, советских, пропорциях, т.е. в масштабе 1:1. Пошло душевно, как первомайская демонстрация по улицам весеннего Кишинёва.
- Идём танцевать! – вскочила попрыгунья с шведским гражданством.
- Погоди, дорогуша. Это ведь вальс!
- Что ж ты думаешь, я не слышу, что ли? Конечно вальс! И я тебя приглашаю!
- Опаньки! Лёшк! А ведь мы выпили только по 100 грамм.
- Кончай тормозить, Лерк! Дама пьяны и хочуть танцевать! Ведёшь ты!
- Понятный перец – я! Это уж по традиции.
|
