Вымышленные убийцы. Александр Гнибеда.
За двадцать девять лет, которые я прослужил в милиции, начав патрульным и выйдя на пенсию в возрасте 55 лет в чине полковника, я по моим подсчётам, прямо или косвенно участвовал в расследовании более четырёх тысяч самых различных убийств. И за все эти годы, если не считать официальных отчётов, я ни единого слова не написал об этих убийствах. Теперь же, когда мне исполнилось 59 лет, именно теперь я пришёл к заключению, что должен подробно написать о смертях, свидетелем которых был в последнее время.
Заметьте, я не называю их убийствами. Не называю их потому, что не знаю, были ли это убийства. А если да, то совершены ли они человеческой рукой или некоей сверхъестественной силой.
Именно для того, чтобы прояснить эти вопросы для самого себя, я и пишу эти строки.
Пока жива была Остапенко Елена Фёдоровна, я ни за что не стал бы это делать. Елена была моей старинной и близкой приятельницей, самой замечательной женщиной из всех, кого мне довелось знать. Она была писательницей. Каждый год из под её пера выходило по два детективных романа.
В одно утра она позвонила мне и сообщила что её муж, мой добрый друг Остапенко Николай Леонидович, умер. Когда я думаю об этом, мне представляется, что именно вскоре после смерти Николая, Елена стала себя вести как-то странно.
…Телефон зазвонил в шесть утра. Я положил зубную щётку, сполоснул рот, вошёл в спальню и поднял трубку.
- Миша, - услышал я голос Лены. – Миша, Коля умер, прошу тебя, приходи.
В её глубоком звучном голосе не было ноток истерии, только усталость и печаль.
Я живу почти напротив дома Остапенков, поэтому мне потребовалось не больше пяти минут, чтобы добраться туда. Наружная дверь была открыта, и я прошёл прямо в спальню.
Елена сидела на постели и держала руку Николая. На лице Николая была мягкая умиротворённая улыбка, глаза закрыты, казалось, он спит.
- Ты ведь не ушёл навсегда, Коля? – шептала она. – Я не хочу, чтобы ты уходил.
Увидев меня, она поднялась с постели и повторила:
- Коля умер.
Я утешал её как мог. Мы позвонили нашему общему другу доктору Рябцеву. Николай умер во сне от сердечной недостаточности.
Наташа, секретарь Елены, и я взяли на себя все хлопоты по похоронам. Я позвонил внучке Остапенков Свете. Именно после похорон Лена удивила меня. Она, я и Света, которой исполнилось девятнадцать, сидели за столом на кухне дома Остапенков, и пили кофе, сваренный Светой. Девушка всё ещё плакала. Слёз не было видно, но лицо выражало глубокую печаль.
- Теперь, - проговорила она, - теперь дедушка не сможет быть на моей свадьбе.
-Ну что ты, родная, - низким хрипловатым голосом возразила Елена, - конечно же, он там будет.
- Какая свадьба? – спросил я. – Не знал, что ты собираешься замуж, Света.
Твоя бабушка мне ничего об этом не говорила.
Елена озадаченно посмотрела на меня, потом на Свету.
- В самом деле, дорогая. Какая свадьба? Ты мне ничего об этом не говорила… И, разумеется, дедушка будет присутствовать.
Света перегнулась через стол и взяла руку Елены.
- Прости меня, бабушка, - сказала она и посмотрела на меня, - извините, дядя Миша. С моей стороны это, конечно, жуткий эгоизм, но мы с Игорем Черновым собираемся в следующем месяце поженится.
Елена была потрясена.
- Игорь Чернов? – переспросила она. – Ты сказала – Игорь Чернов? Но ведь это мой детектив и, конечно же, дедушка будет присутствовать.
Всё это гораздо более странно, чем может показаться на первый взгляд. Ведь Игорь Чернов герой детективных романов Елены. Она создала этот образ так же, как Артур Конан-Дойль – Шерлока Холмса.
Однако существует и реальный Игорь Чернов. Кто-то его обнаружил прошлой осенью в Москве, когда Елена и Николай Остапенки ездили туда по поводу съёмок телевизионного сериала об этом персонаже. Игорь Чернов был частным сыщиком и, кроме того, немного снимался в кино. Поначалу казалось, что он и будет играть главную роль. Однако Елена сказала мне, что его актёрские данные не удовлетворяют её, да и вообще он ей не симпатичен.
Тем не менее, продюсер сериала весьма активно использовал реального Игоря Чернова для рекламы своих фильмов. Я думаю, что именно тогда Чернов и познакомился со Светой, которая приехала вместе с бабушкой и дедушкой в Москву и поступила там в университет.
В тот вечер после похорон Елена неоднократно заводила разговор о предполагаемом замужестве Светы, возражая против него то мягко и укоризненно, то резко и агрессивно. Несколько раз она повторила, что дедушке это тоже не понравится, но, в конце концов, попросила Свету не беспокоится, так как дедушка всё равно обязательно будет на свадьбе. Мне было очень горько видеть, как повлияла смерть Николая на Елену, насколько она потеряла представление о реальности.
В последующие несколько недель после отъезда Светы в Москву состояние Елены не улучшилось, скорее наоборот. Я ежедневно навещал её, и каждый раз она подолгу пересказывала мне свои беседы с Николаем об их планах на будущее. Как-то я заглянул к ней и, проходя через гостиную в кабинет, услышал её голос:
- Ваши рассуждения, Виктор, совершенно абсурдны. Между убийством в целях наживы и казнью преступника огромная разница, и я вообще не верю, что существует такая вещь, как оправданное убийство.
Я вошёл в кабинет. Елена сидела за своим письменным столом и беседовала с пустым креслом, стоявшим сбоку от стола.
- Привет, Лена, - поздоровался я.
Она медленно повернулась ко мне и улыбнулась:
- Миша, как я рада тебя видеть. А я как раз беседую с Виктором Лёвкиным.
Я постарался скрыть своё изумление, но, очевидно, не преуспел в этом, потому что Елена объяснила:
- Ты, конечно, помнишь Лёвкина. Убийцу из романа « Он смертельно опасен». Виктор совершил убийство прелестной юной четы.
Я отлично помнил его – Виктор Лёвкин был особо изощрённым и коварным убийцей. Внешне это чрезвычайно благообразный человек с роскошной седой шевелюрой и такими же густыми усами. Но Лёвкин был персонажем из романа, написанного семь лет назад, а не реально существующем человеком.
А на следующее утро – это было воскресенье – Елена исчезла.
Около половины восьмого я подрезал розовый куст. Вдруг перед домом Остапенков остановился блестящий чёрный лимузин. Я положил секатор на землю и надел очки. Высокий, худощавый, мужчина вылез из автомобиля и перешёл на противоположную сторону улицы, куда выходили окна дома Остапенков. Одет он был весьма странно: вычурного покроя светлый летний костюм и белая панама. Он походил на удачливого бандита или профессионального игрока.
Я разглядывал его, и у меня было странное чувство, будто я знаю этого человека. В это время на улицу вышла Елена. Переходя улицу, она помахала мне рукой. После смерти Николая я ни разу не видел её такой бодрой и энергичной.
- Доброе утро, Миша, - пропела она. Именно пропела, другого слова я не подберу. Впервые после смерти Николая голос её звучал так жизнерадостно. Высокий мужчина открыл переднюю дверцу, и она села в лимузин. Он обошёл машину, уселся за руль, и автомобиль тронулся. Елена ещё раз помахала мне рукой. Не знаю зачем, но я запомнил номер.
Около четырёх часов мне позвонила Наташа, секретарь Елены.
- Михаил Александрович, - спросила она, - Елена Фёдоровна говорила, что собирается сегодня уехать?
- Дело в том, что она просила меня приехать сегодня в обычное время, к десяти часам. Я так и сделала, но не застала её дома. Я просмотрела почту и, помимо обычной корреспонденции, счетов и тому подобного, нашла нечто чрезвычайно странное.
- Что именно?
- Записку… Вот что там сказано: «Мы собираемся провести важную встречу. Будем весьма польщены, если вы удостоите её своим присутствием. В случае вашего согласия Александр Рябушкин заедет за вами в 7.30 утра в воскресенье 11 августа». И она подписана, - продолжала Наташа. – «С любовью, ваши убийцы.
«Отлично, - подумал я, - у Елены родился сюжет для нового рассказа. Александр Рябушкин… Рябушкин, очень знакомое имя».
Внезапно я вспомнил – Александр Рябушкин был убийцей из первого детективного романа Елены. И описание внешности Рябушкина в книге полностью совпадало с обликом высокого худощавого мужчины, который заезжал за Леной в это утро.
- Не волнуйтесь, Наташа, - сказал я, - и оставьте в кабинете всё как было. Я сейчас буду.
Как только я переступил порог кабинета, Наташа передала мне свёрнутое в трубку послание. Это была не бумага, не пергамент. Материей я бы это тоже не назвал. Рискуя навлечь на себя обвинение в истерии, я определил бы его цвет, как сверхъестественно голубой. Я не знал тогда и теперь не знаю, из какого материала оно было изготовлено. Послание, которое Наташа зачитала мне по телефону, было аккуратно напечатано посередине этой штуки. Я говорю напечатано, но не могу ручаться и за это. Просто буквы выглядели так, будто они были напечатаны. Буквы были какого-то странного светло-серого или серебристого цвета.
Подробно расспросив Наташу, я пришёл к заключению, что документ этот непонятно каким образом появился на письменном столе Елены. Наташа самым тщательным образом просмотрела содержание корзин для бумаг, но не нашла там никакого конверта, в котором могло прийти это послание.
Я отпустил Наташу домой и решил вызвать милицию, если Елена не вернётся домой к следующему утру. Она не вернулась, и по моему вызову в дом Остапенков явился оперативник капитан Григорий Шилин из ближайшего отделения.
Разумеется, я ничего не сказал ему о странном поведении Елены, но очень подробно описал человека, который увёз её, сообщил номер машины, а также показал послание, найденное Наташей на столе. Я попросил капитана Шилина держать меня в курсе всего, что касалось поисков Елены Остапенко. Капитан своё слово сдержал. Не прошло и суток, как он позвонил мне:
- Товарищ полковник, мы нашли лимузин на стоянке в Бахмуте. Владелец – некто Лёвкин. В настоящее время разыскиваем его. Мы нашли свидетеля, который видел высокого худощавого мужчину, сопровождавшего Елену Остапенко вплоть до её посадки на московский рейс. Пока нам не удалось найти этого мужчину, но я уверен, что с Остапенко всё в порядке. Как только мы что-нибудь узнаем, я сразу же вам сообщу.
Я поблагодарил капитана, но не успокоился. В то время мне казалось совершенно диким появление Виктора Лёвкина, человека с именем убийцы из романа Елены.
Капитан Шилин явился ко мне на следующее утро часов около десяти:
- Мы не можем найти Лёвкина, но знаем, что он – небольшого роста, лет около шестидесяти, с густой, совершенно белоснежной шапкой волос и такими же усами. Около недели назад Лёвкин купил лимузин у старого оперного певца Игоря Покутнего. Хобби Покутнего – собирать и восстанавливать автомобили старых марок. Тем временем наши ребята в лаборатории пытаются разгадать загадку странной записки. Подняли всю имеющуюся информацию о производстве различных сортов бумаги и практически всех известных специальных тканей, но ничего похожего пока не обнаружили. Они проверили компьютер и принтер в доме Остапенков, а также все образцы принтеров различных марок, но не могут найти принтер, на котором эта записка могла быть напечатана. Странно, не правда ли?
В пятницу вечером, пять дней спустя после исчезновения Елены, я собирался лечь спать и по привычке включил телевизор послушать одиннадцатичасовые новости.
«Каким же он был, прошедший день?» - спросил диктор и начал отвечать на свой собственный вопрос. Он поведал зрителям о новом международном кризисе, о результатах местных выборов, потом добавил: «В Москве сегодня скончался Игорь Юрьевич Чернов. Кандидатура Чернова, частного детектива и киноактёра, серьёзно рассматривалась в качестве возможного претендента на исполнение роли детектива с той же фамилией в нашумевшем телесериале «Приключение Игоря Чернова». Чернов разбился насмерть, свалившись с террасы своей фешенебельной квартиры, расположенной на крыше многоэтажного дома, на улице Чернышевского сегодня вечером».
По идиотскому обычаю, заведённому в передачах такого рода, диктор больше ничего не сказал. Я позвонил капитану Шилину и застал его дома.
- Да, - ответил он, - мы получили это известие примерно час назад. Я жду разрешения вылететь в Москву, чтобы выяснить, существует ли связь между смертью Чернова и исчезновением Елены Остапенко. Если что-нибудь выясню, сообщу вам.
Я сидел в своём кабинете, лениво просматривая коллекцию марок. Совершенно случайно выглянул в окно, выходившее на улицу, где стоял дом Елены, и бросил взгляд на каминную трубу. Невероятно, но в этот жаркий августовский вечер из трубы вился дымок. Я выскочил из-за стола и стал поверх пижамы натягивать брюки.
Телефонный звонок заставил меня вернуться в кабинет.
- Алло, - раздражённо проговорил я в трубку.
- Алло, - ответил мне глубокий голос Елены Остапенко. – Миша? Это Елена.
- Елена, где ты? – закричал я.
- Здесь, дома, - ответила она.
- Дома? Ты хочешь сказать, здесь, через дорогу? В своём доме?
- Да, Миша. Я вошла буквально несколько минут тому назад. Я страшно устала, но мне необходимо поговорить с тобой. Можешь зайти через час?
- Хорошо, Лена. Но из каменной трубы твоего дома идёт дым.
- Да, знаю, Миша. Я жгу старые картонные коробки и бумаги, которые Наташа оставила на кухне.
- Хорошо, буду у тебя через час.
Было десять минут двенадцатого, когда я ворвался в дом Остапенко. Лена лежала на софе в гостиной. Увидев меня, она медленно поднялась и села.
- Входи, Миша, входи, пожалуйста.
При свете лампы лицо её оказалось жутко измождённым, но глаза ярко сверкали. Меня можно обвинить в мелодраматизме, но оказалось, что её буквально сжигает какой-то внутренний огонь, отражавшийся в глазах. В остальном же выглядела она ужасно: кожа сероватого оттенка, под глазами жуткие тени.
- Лена, Лена, - произнёс я. – Где же ты была? Я…
Она умоляюще протянула ко мне руку:
- Как приятно видеть тебя, Миша, но, пожалуйста, не задавай вопросов. Приготовь себе что-нибудь выпить и, пожалуйста, сядь. Со мной произошли совершенно потрясающие, фантастические события. Я должна рассказать об этом кому-нибудь.
В гостиной ощущался какой-то странный запах, напоминавший запах жжёного волоса. Я посмотрел на камин, в котором догорали последние язычки пламени.
- Миша, - сказала Елена, - ты должен обещать мне, что никогда и никому не расскажешь эту историю.
- Но, Лена…
- Пожалуйста, Миша, обещай…
Я уклончиво кивнул и уселся рядом с ней.
- Я только что побывала на встрече всех убийц из моих произведений.
- Но, Лена, будь же благоразумной…
- Ты помнишь прошлое воскресенье, когда я помахала тебе из отъезжающего автомобиля? Знаешь, кто сидел за рулём?
Я заглянул в её глаза, горевшие безумным огнём, и, поколебавшись немного, спросил:
- Александр? Александр Рябушкин?
Казалось, она была очень довольна моей догадливостью.
- Именно, Александр Рябушкин! Ты был и остаёшься моим самым дорогим, чудесным и мудрым другом. Я знала, что могу рассказать тебе обо всём.
И вот что она мне поведала.
Рябушкин доставил её в аэропорт и вежливо распрощался с ней перед самой посадкой в самолёт. По прибытии в Москву её встретил прилизанный, темноволосый и зеленоглазый молодой человек. Манеры были у него весьма развязные. Это был Олег Петлицкий, убийца из её последнего романа «Злой будет убивать». Александр Рябушкин предупредил Елену, поэтому она была в какой-то мере подготовлена к встрече с Петлицким. Олег подвёл её к сверкающему новому лимузину. Когда они отъехали от аэропорта примерно с километр, Олег остановил машину у обочины и опустил чёрные занавески на окнах салона.
- Вам не следует знать, куда мы едем, - дружелюбно обратился он к Елене, вновь усаживаясь за руль.
По мнению Елены, поездка длилась примерно с час. Когда Петлицкий остановил машину, Елена увидела, что они подъехали к великолепному загородному дому, стоявшему на взгорье. Петлицкий провёл её в гостиную, где у столиков группками расположились около восьмидесяти человек. Самый настоящий вечер с коктейлями. Гости пили, курили, беседовали, смеялись. Но… странное дело, одежда их была сшита по моде разных лет.
- Дамы и господа, прошу всех встать. Перед вами наш создатель.
За время своей писательской карьеры Елена в общей сложности написала семьдесят девять романов. В первых сорока восьми в роли детектива выступала Юля Тимощук. В последующих – Игорь Чернов. В каждом романе был один-единственный убийца. И все убийцы из романов присутствовали на этом приёме, все, за исключением Александра Рябушкина, который остался в Киеве. И Юрий Корягин.
- Ты помнишь Юрия? – спросила Лена.
Я помнил его. Это был убийца из романа «Смерть устала ждать».
- Юрий Корягин не смог приехать. Неважно себя чувствовал.
Вечером гостей угостили великолепным ужином. Виктор Лёвкин исполнял роль хозяина или распорядителя. Во время десерта Лёвкин поднялся и произнёс речь. Он поведал Елене о том, что собравшиеся в гостиной убийцы, созданные её воображением, давно страдают из-за её несправедливого к ним отношения. Все они, так или иначе, погибли насильственной смертью: кто казнён на основании судебного приговора, кто погиб от руки Игоря Чернова или Юлии Тимощук, кто – от рук полиции.
Виктор Лёвкин твёрдо был убеждён, и его мнение разделяли все присутствующие, что Игорь Чернов и Юля Тимощук были повинны в совершении преступлений гораздо более тяжких, нежели убийство, и потому они приняли решение уничтожить этих людей, а Елена должна была стать свидетельницей этих казней.
Не знаю, поймёте ли вы меня, быть может, всему виной шотландское виски, но к тому времени, как Лена рассказала мне об убийстве Чернова, я почти поверил, что именно так всё и было.
Виктор Лёвкин пояснил, что против Чернова выдвинуты следующие обвинения:
Около десяти лет назад, когда ему было двадцать шесть лет, в Пензе он женился на шестнадцатилетней девушке, прижил с ней двоих детей, а потом бросил их. Один ребёнок, девочка, два года назад умер в возрасте шести лет от недоедания.
Затем Чернов приехал в Москву, стал сниматься в кино и открыл частное сыскное агентство. Он сумел получит развод и женился на довольно состоятельной вдове лет сорока пяти. Неудачно вложив состояние этой женщины в разные предприятия и растратив его, он развёлся и с вдовой. В настоящее время она находится в психиатрической больнице.
Что касается Юли Тимощук, то против неё выдвинуты более серьёзные обвинения. Ребёнком она осталась сиротой и воспитывалась в приюте, где взрослые либо не обращали на неё никакого внимания, либо жестоко с нею обращались. Там она превратилась в личность чёрствую и глубоко аморальную. С восемнадцати лет она работала медсестрой, и, как ни странно, профессия предоставила ей редкую возможность потакать своим преступным наклонностям. А так как эти наркотики она добывала лишь для себя и тех мужчин, с которыми находилась в связи, то их пропажа никогда не бросалась в глаза и Юля оставалась вне подозрений.
По словам Лёвкина, прямо или косвенно она явилась причиной смерти, по меньшей мере, шести невинных людей и ей пора было бы понести наказание.
Когда Елена закончила пересказывать речь Виктора Лёвкина, я взглянул на часы, стоявшие на камине. Они показывали семнадцать минут третьего. Лена говорила больше двух часов, и я ни разу не прервал её. Чувствовалось, что вымотана она до предела. Щёки ввалились, блеск в глазах потух, как будто внутренний огонь, сжигавший её, погас, как язычки пламени в камине. Необходимо было любым способом прекратить этот разговор.
Я мягко сказал:
- Лена, твоя Юля Тимощук никогда такой не была. Это милая девушка, чем-то похожая на тебя.
Елена покачала головой:
- Нет. Я не знала её. Но она была именно такой. Это дурная, дурная женщина.
Внезапно я с тревогой поймал себя на мысли, что говорю о вымышленном персонаже, как о реальном человеке.
Я осторожно похлопал Елену по руке:
- Успокойся, дорогая, ты устала. Позволь я провожу тебя в твою комнату. В конце концов, Юля Тимощук – только имя, придуманное тобой. Ведь реальной медсестры Тимощук не существует.
- Нет, существует, - возразила Елена, - существует. На свете тысячи женщин по имени Юля Тимощук, десятки из них – медсёстры. А эта злая женщина мертва. Они убили её. Убили Юлю Тимощук.
Мне удалось уговорить Елену пойти отдохнуть, обещав на следующее утро выслушать её историю до конца.
Я не спал всю ночь. Лена утверждала, что её персонажи решили расправиться с Игорем Черновым, и Игорь Чернов умер. Это, конечно, совпадение. Удивительное, но все, же совпадение. Однако насколько я знал, никакой реальной Юли Тимощук на свете не существовало. По крайней мере, сестры Юли Тимощук, которая была убита героями Елены Остапенеко. Тем не менее, на следующий день, когда Лена снова позвала меня, я услышал продолжение истории. За окном стоял ясный августовский полдень, но, слушая рассказ Лены, я невольно испытывал то же необъяснимое жуткое чувство, что и накануне.
Елена рассказала, как Лёвкин повёз её на квартиру Чернова, на улицу Чернышевского. Он завёл с Черновым разговор о возможности приглашения того на роль главного персонажа в телесериале. Беседуя с Игорем Черновым, Лёвкин позвал его к низенькой каменной ограде, окаймлявшей террасу, и сильным, точно рассчитанным движением столкнул вниз. Елена утверждала, что была на террасе и видела всё своими глазами.
Затем один из убийц, Владимир Жданов, вылетел с ней прямым рейсом в Одессу.
- Ты ведь помнишь капитана Жданова, Миша?
Я помнил его очень хорошо. Это старый рыжеволосый бывший моряк из Одессы. В романе Елены «Труп уплыл на рассвете» он убил богатого судовладельца.
- Когда мы приземлились в Одессе, - рассказывала Лена, - капитан повёз меня в небольшой скромный домик, в котором жила Юля Тимощук. Он представился старым приятелем её покойного мужа, а меня представил как его сестру. Юля приготовила нам чай. Пока он находилась на кухне, он налил в её чашку снотворное. Она уснула, и тогда Жданов достал из своего чемоданчика большой шприц для подкожных инъекций и ввёл ей иглу в вену на левой руке. Капитан сказал, что этой инъекции героина хватило бы, чтобы убить с десяток людей. Потом он протёр шприц и вложил его в ладонь правой руки Юли, инсценируя самоубийство.
Теперь, когда в окна заглядывало яркое августовское солнце, бросавшее блики на ковёр в гостиной, рассказ Елены казался какой-то безобидной фантазией не в меру разыгравшегося воображения. Богатого воображения, изощрённого и отточенного годами писательского в области детективного жанра, способного рождать самые замысловатые сюжеты.
- Всё это очень интересно, Лена, - сказал я, - но выглядишь ты усталой. Может быть, стоит вызвать доктора Рябцева?
- Не смей, Михаил, - ответила она. – Я прекрасно себя чувствую. Я устала, но чувствую себя прекрасно. – Она улыбнулась. – Ты ведь не веришь тому, что я рассказываю, верно? Думаешь, что перед тобой ненормальная старуха, страдающая галлюцинациями?
Я похлопал её по руке:
- Ничего подобного я не думаю, Лена. Просто считаю, что ты переутомилась… Так я вызову доктора?
Она снова улыбнулась:
- Ну, конечно, Миша. Ты всегда был славным и милым другом. Скучным, славным другом, абсолютно лишённым воображения, но ужасно милым. Конечно, зови доктора.
Доктор Рябцев пришёл днём. Он сделал Елене укол и прописал ей полный покой.
- Я очень встревожен, - сказал мне доктор. – Не знаю, что произошло с ней после смерти её мужа, но состояние крайне серьёзно.
Оно было настолько серьёзно, что неделю спустя Елена скончалась. Умерла она ночью в постели, так же тихо, как её муж Николай, и с такой же умиротворённой улыбкой на лице.
Тем временем наше управление милиции связалось с московскими коллегами и выяснило подробности смерти Игоря Чернова. Хотя оперативники из Москвы считали, что у первой жены Чернова, равно как и у второй, имелись серьёзные основания для того, чтобы расправиться с ним, они не располагали никакими доказательствами.
Милиция опросила всех, кто, по их сведениям, видел Чернова в день его смерти, всех, кроме пожилого мужчины с седой шевелюрой и густыми усами. Этот мужчина осведомлялся у соседей, дома ли Игорь Чернов, но затем исчез совершенно бесследно. По мнению капитана милиции Шилина, было весьма странно, что описание этого человека совпадало с приметами владельца чёрного лимузина, но найти этого человека так и не удалось.
Естественно, я не мог оставить без внимания рассказ Елены об убийстве Юли Тимощук. Но не смог найти подтверждение этой истории.
Елена оставила после себя весьма солидное состояние. Оно отходило к внучке Елены, Свете. Все же свои бумаги, рукописи и записи Остапенко завещала мне.
Я очень опасался за здоровье Светы. Ведь за очень короткий срок она пережила потерю трёх дорогих людей – деда, бабушки и Игоря Чернова. Именно поэтому я испытал облегчение во время нашего разговора на обратном пути с кладбища.
- Дядя Миша, - тихо сказала она, - ты помнишь, как возражала бабушка против моего брака с Игорем Черновым? Как решительно она была настроена, хотя и непонятно почему?
- Разумеется, очень хорошо помню.
- Так вот, она была права. Это был страшный человек. Когда милиция расследовала обстоятельства его смерти, один очень милый молодой человек, его зовут Сергей Мацегора, он как раз занимается этим расследованием… Так вот, он страшно рассердился на меня за то, что я всё время плакала и жалела Игоря. Он заставил меня поехать вместе с ним в больницу для беседы со второй женой Игоря… А потом рассказал о другой покинутой им девушке.
- Я знаю, твоя бабушка была замечательная, мудрая женщина.
На следующий день после похорон Света вернулась в институт, а я занялся оформлением юридических формальностей, связанных с завещанием.
Пару недель спустя я сидел в кабинете Елены и просматривал её бумаги. Она принадлежала к числу тех женщин, которые сохраняют почти все свои письма. В них отразились события совместной жизни Елены и её мужа Николая, рождение их дочери Ларисы, свадьба Ларисы с удивительно милым молодым человеком по имени Виталий Поздняков. И, хотя Виталий почти сразу ушёл служить в Афганистан, через год у них на свет появилась Света.
Виталий был ранен, и его отправили в госпиталь в Одессу.
Нежными и трогательными были письма Ларисы к мужу и матери и письма самого Виталия к Ларисе. И вдруг, совершенно неожиданно, я наткнулся на письмо, которое заставило моё сердце тяжело заколотиться в груди. Я весь покрылся холодным потом. Оно было послано Елене её дочерью Ларисой, находившейся в то время в Одессе.
«Дорогая мамочка, я не хотела писать тебе об этом, но боюсь, что сойду с ума. Я теряю Виталия и не знаю, что мне делать. Ты помнишь, как он страдал от болей в спине, когда находился в госпитале? Ему начали колоть наркотики, чтобы облегчить страдания. По-моему, уколы делали вплоть до самой его выписки из госпиталя. Я не думала, что это может привести к беде, но одна из медсестёр, молодая девушка, стала уделять ему слишком много внимания. Самое странное, что зовут эту девушку Юля Тимощук, так же, как и медсестру в твоих романах. Однажды Виталий признался, что Юля Тимощук делает ему дополнительные уколы, хотя доктор говорил, Виталию пора отвыкать от них.
Она очень красивая женщина, мамочка, но и очень дурная. После того как Виталий вернулся из госпиталя, они продолжали тайком встречаться. Я подозревала об этом, но сегодня, буквально час назад, у нас с Виталием произошла серьезная ссора, и он признался во всём. Он сказал, что эта женщина даёт ему то, о чём он может только мечтать. Уверена, что она и сейчас даёт ему наркотики. Я люблю Виталия, мамочка, и не знаю, что буду делать, если он уйдёт от меня. Не знаю, что станет со Светой, ведь она любит его и нуждается в нём ещё больше, чем я. Пожалуйста, помоги мне, мамочка, может быть, ты что-нибудь сможешь сделать. С любовью, Лариса».
И тут я вспомнил. Вспомнил тот день, когда Елена сказала, что едет в Одессу навестить детей. В ту ночь, когда она приехала в Одессу, Виталий и Лариса погибли в автокатастрофе. Виталий на большой скорости врезался в огромный дуб, стоявший на обочине дороги. Елена увезла с собой маленькую Свету.
А последний роман Елены о Юли Тимощук был роман «Труп уплыл на рассвете». В нём действовал рыжебородый убийца – бывший капитан Владимир Жданов, а авторское посвящение гласило: «Светлане и её будущему, защитить которое я поклялась».
После письма Ларисы матери ни в одной из бумаг Елены имя Юли Тимощук больше не упоминалось. На следующее утро я выехал в Одессу. Мне пришлось провести там целых восемь дней. И если бы я не встретил своих бывших коллег, занимавших теперь высокие посты в милиции, я вряд ли раздобыл бы нужную мне информацию.
Я узнал, что медсестра Юля Тимощук была уволена из госпиталя, её арестовали и осудили по обвинению в хищении и хранении наркотиков. Выйдя из тюрьмы, когда ей было примерно 30, она вышла замуж за некоего доктора Капитонеко, которому в то время было около семидесяти лет. Он скончался примерно через год, судя по всему, естественной смертью.
Юля Тимощук купила небольшой домик, там она и была найдена мёртвой в тот день, когда, по словам Елены, её убили.
Милиция пришла к заключению, что умерла она от чрезмерно большой дозы героина, которую ввела себе сама. В этот день в её дом заходило несколько людей, заходил туда и какой-то человек с рыжей бородой. Но ничего подозрительного в его визите отмечено не было, а самые энергичные розыски этого человека результатов не дали.
Я также узнал, что медицинское вскрытие Виталия Позднякова после его гибели в автокатастрофе показало, что он находился под действием наркотика. Это был морфий.
Возвращаясь из Одессы в самолёте, я анализировал факты, прикидывая их и так и этак. И с тех пор, почти всё время, пока я бодрствую – а сон теперь редко приходит ко мне, - я размышляю над решением этой загадки.
Разумеется, у Елены были основания убить и Игоря Чернова, и Юлю Тимощук. Уничтожив Чернова, она спасала Свету от брака, который почти наверняка закончился бы трагически. Расправившись с Юлей Тимощук, она расквиталась бы с ней за смерть Ларисы и Виталия.
Но почему, спрашивал я себя, ей потребовалось ждать четырнадцать лет для того, чтобы наказать Юлю Тимощук. На этот вопрос я могу ответить лишь следующим образом: Елена никогда не пошла бы на убийство, если бы не смерть её мужа Николая не потрясла её психику. А возможно, роковую роль сыграло двойное потрясение – смерть Николая и известие о предстоящем браке Светы.
Как объяснить, что саму Лену не видели поблизости от места убийства Чернова и Тимощук, зато человек, точно отвечавший приметам Виктора Лёвкина, был замечен у квартиры Чернова, а Владимир Жданов – у дома Тимощук?
Размышляя над этой частью загадочного дела, я припомнил появление Елены на маскарадном вечере. Лена явилась на маскарад, загримированная под Сталина, в чёрном парике и с такими же густыми усами. Все нашли сходство вполне убедительным. Что мешало ей создать столь же убедительные образы Лёвкина и Жданова?
Размышляя над возможностью этого маскарада, я вспомнил недавний августовский вечер, дымок, вьющийся над каменной трубой дома Остапенков, просьбу Елены задержаться на час и стойкий запах жжёного волоса. Должно быть, перед моим приходом она как раз сжигала парики Лёвкина и Жданова.
Но я ведь своими глазами видел, как Александр Рябушкин, или, по крайней мере, человек, похожий на него, посадил Елену в свой автомобиль. С другой стороны, Елена вполне могла нанять человека, похожего на Рябушкина, для того, чтобы убедить меня в правдивости своего последующего рассказа о действиях персонажей её произведений. Ведь она знала мои привычки и не сомневалась, что именно в этот час я буду работать в саду.
Но зачем понадобилось Елене идти на все эти ухищрения и стараться заставить меня поверить в дикую и неправдоподобную цепь событий? В самом деле, зачем? Почему ей пришла в голову идея «заставить» своих персонажей отплатить за своё разоблачение и гибель реальным двойникам выдуманных детективов? Хотел бы я это знать?
Я перепроверил все детали дела. Я даже съездил к старому оперному певцу Игорю Покутнему, у которого Лёвкин купил лимузин, и побеседовал с ним. Данное им описание внешности покупателя полностью совпало с приметами Виктора Лёвкина.
В прошлом, да и теперь ещё, бывают моменты, когда я, беспристрастно анализируя все детали этого дела, выстраиваю события в единую логическую цепь. И тогда я, ветеран милиции, обладающий огромным практическим опытом, говорю себе: да, несомненно, моя приятельница Елена Остапенко под влиянием смерти мужа потеряла рассудок и совершила убийство Игоря Чернова и Юли Тимощук.
Но бывают и такие моменты, когда я думаю, что жизнь полна совпадений ещё более удивительных и неожиданных, чем эти. Просто дурной и растленный тип по имени Игорь Чернов свалился с террасы своего дома, а может быть, осознав никчемность своего существования, решил таким способом свести счёты с жизнью. И женщина, которая вела неправедную, порочную жизнь, решила поступить так же.
Однако всё чаще и чаще я прихожу к фантастической мысли, что группа литературных персонажей, в самом деле, ожила и казнила реально существующих людей – двойников тех вымышленных детективов, которые преследовали их в произведениях Елены Остапенко. Но потом вновь успокаиваю себя: нет, этого не может быть. Сверхъестественных сил не существует. Этих людей убила Елена Остапенко.
Вчера ко мне заглянул капитан Григорий Шилин. С точки зрения милиции, дело Елены Остапенко никакого официального интереса не представляло. По их мнению, Елена просто отправилась в путешествие, на что имела право, а затем сама вернулась домой. Что касается Игоря Чернова, то он либо случайно свалился вниз, либо намеренно выбросился с террасы своей квартиры. Что же до Юли Тимощук, то совершенно очевидно, что она нечаянно или намеренно ввела себе чрезмерно большую дозу героина.
Мы заговорили с Шилиным о деле Елены.
- Знаете, - сказал он, - есть одна интересная деталь. Помните странную подпись под запиской: «С любовью, ваши убийцы»?
- Конечно, - ответил я.
- Ну, так вот. На днях я беседовал с моим приятелем из лаборатории. Они консультировались по поводу этой записки со Службой Безопасности и Интерполом. Все утверждают, что ни один принтер, ни одна пишущая машинка, сделанная руками человека, не имеют никакого отношения к этой записке и что записка не написана от руки, не отпечатана типографским или каким-либо другим способом, известным науке. Удивительно, не правда ли?
- Да, капитан, - ответил я, - в самом деле, удивительно.
А прошлой ночью, когда я сидел в своём кресле и смотрел одиннадцатичасовые новости, я задремал и увидел очень странный сон. Мне приснилось, что в комнату вошла Елена Остапенко, уселась в кресло, обитое голубой материей, и ласково заговорила со мной:
- Я пришла к тебе, Миша, чтобы сказать: я так счастлива. Света выходит замуж за молодого человека, который очень похож на тебя. Он служит в милиции Москвы. Она познакомилась с ним во время расследования обстоятельств гибели Игоря Чернова.
Я вздрогнул и проснулся. Мне почудилось, что Елена вышла из дверей, точнее, прошла сквозь них, ибо они были закрыты.
А через полчаса зазвонил телефон. Я услышал голос Светы:
- Дядя Миша, я выхожу замуж за Сережу. Я тебе о нём говорила. Он работает в милиции Москвы, и вёл дело Игоря Чернова.
|
