Предлагаю Вам отправиться в далекий экзотический край, когда-то сказочную Абиссинию, страну черных христиан. Ну а сегодня в знакомую нам Эфиопию.
А поводом послужит нам вот эта необычная фотография, а может быть картина...
На ней запечатлен, согласно надписи «Алексей Петрович Сучков, казак, Михайловской-на-Хопре станицы, на Пасху в Аддис-Абебе. Абиссиния».
Одним словом – этому снимку более ста лет.
Вряд ли кто из любителей старины обошел бы вниманием этакий снимок!
Не остался равнодушным к такому редкому материалу и я….
Портной из Урюпинска
Не один месяц, а, пожалуй, и год, вел я кропотливую переписку и поиск родных и близких нашего земляка Алексея Сучкова.
Обращался к пытливым краеведам, но собственные усилия оказались более успешным. Загадка появления казака в Африке стала помаленьку проясняться.
И вот удача! Из Свердловской области города Нижнего Тагила ответил мне сын моего героя – Виктор Алексеевич Сучков. Он прислал документы, личные воспоминания, назвал еще несколько имен, которые помогли мне узнать о путешествии Сучкова в запредельную Абиссинию.
Приходил письма из дальних и ближних краев, в том числе от известного Урюпинского писателя-краеведа Бориса Лащилина.
Ох, и заинтриговал же он меня! Сообщал в переписке:
«Еще мальчишкой лет девяти-десяти мне приходилось слышать об Алексее Петровиче Сучкове. В станице Михайловской, где тогда он жил, его величали абиссинцем. Объясняется это тем, что он дважды побывал в далекой африканской стране, провел там несколько лет. Позже мне и моим товарищам чуть ли не каждый день приходилось видеть этого казака-путешественника, и мы каждый раз расспрашивали его о тех днях.
Кстати сказать, он был представительный и видный казак, с хорошей военной выправкой, чистым лицом… В станице об этом человеке рассказывали много невероятных историй. Но все, как я убедился позже, были вполне достоверны и правдивы.
Алексей Петрович был общительным и интересным собеседником. Очень охотно поведал о своих путешествиях…»
Остались бы вы равнодушными к такому письму?.. Нет! Вот и я утроил поиски!
Невероятно, но с одним из родственников моего героя, бывшим заместителем прокурора нашей области, внушительным казаком, я трудился бок о бок годами, никак не предполагая об их родстве. И он тоже помог мне…
Одним словом, все собранные мною материалы позволяют начать непростой рассказ об Алексее Сучкове.
В его судьбе причудливо сплелась непростая жизнь его поколения и беспокойный характер вольного казака.
На берегу полноводного Хопра напротив станицы Михайловской раскинулся хутор Лысогорский. Здесь, в феврале 1881 года в семье многодетного казака родился Алексей. Окончил три класса Михайловской начальной школы.
В 1896 году он покинул бедную семью отца.
Юнцом получил портновское ремесло в военно-ремесленной школе станицы Урюпинской.
И вот после обучения Сучков был призван на военную службу. И не куда-либо, а в элитный Санкт- Петербургский Лейб-гвардии казачий полк.
Но недолго одевал он своих гвардейцев в новенькие алые мундиры.
Его Величество случай, да золотые руки, да ум казака свершили необычную судьбу!
Осенью 1902 года Сучкову и еще 8 казакам вдруг был дан приказ: отбыть в составе русской дипломатической миссии К.Н. Лишина в тропическую Африку, в столицу Абиссинии Аддис-Абебу. Страной той правил толковый император Менелик Второй.
В ту опасную экспедицию, а тем более в казачий конвой, подбирались люди смелые, выносливые, хорошо знающие военное дело, превосходные мастера-умельцы. Там, в чужедальней стороне рассчитывать приходилось только на свои силы и руки!
Но что же ожидало наших казаков в глубине Черного материка?
Вот тут мы и остановимся, чтобы передать необычное состояние Алексея. Его радость, тревогу, сомнения… Вы скажете, казаки, мол, где только не бывали по белу свету! И их трудно чем- либо удивить. Да, это так!
Но вот перед нами горькое детство казачонка Леньки…
Это строки его биографии, с волнением, подробностями, написанные им самим. Лично, собственноручно. Я с изумлением читал их и не мог воспринимать без сопереживания. Записки бережно сохранили сквозь смутные годы потрясений его родные, от которых я и получил их в дар…
…Боже, как же мы мало знаем о жизни своих дедов и прадедов!
« После смерти моей матери пошли испытания моей жизни - пишет Алексей Сучков.
- Нас детей у отца оставалось 5 и все ребята. Тогда мне было 11 лет. Я старший, а самый меньший - 10-й месяц. До сего времени не забыто, переживалось, когда мать умерла, трудно было.
Отец мой вынужден был жениться через два месяца. Мачеха своих детей, двое ребят, привела отцу. Итак, всех 7 детей, ребята все.
Через год стали «сыпаться» новые дети, и без конца. С тех пор, понятно, жить было у отца трудно. Решил уйти из дома, в дедовскую семью, откуда была мать.
Эти дяди и тети ущемляли мой труд, ничего мне не покупали, копейки не давали. Носил свое, что отец купит да даст. Через пять лет пришлось покинуть эту семью…»
Как тут не вспомнить Максима Горького и его скитания « В людях»…
Но вернемся к воспоминаниям Алеши Сучкова.
« В 1896 году... я в 15 лет уехал в окружную станицу Урюпинскую станицу, в кузню к ковалю учиться. Работаю год, одежу и обувь пожег, побил – не годится. Отцу опять будет трудно справить. Да и признаться, и трудностей было очень много во всем. Как ученик беспрекословно исполнял все хозяину: и воды натаскай и дров приготовь, горн мажь, уголь мешком из города таскай.
Поступил в военно-ремесленную школу Урюпинскую учиться портновскому делу… Получил звание мастера… Был призван на военную службу в г. Санкт-Петербург, Лейб-гвардии казачий полк… Мастерская портных имелась при нем…»
Теперь-то понятна радость Сучкова после такой беспросветной жизни в глубинке России.
Сейчас перед ним, молодым и крепким, раскрывался невиданный и неслыханный огромный мир! А его казачий азарт и страсть ко всему новому, а теперь к загадочной Африке, были всегда в крови донца, взращенного на воспоминаниях о походах дедов, преданьях да легендах.
Да и казак он был отменный, о чем сын его вспоминает в письме ко мне:
« Отец был сильный и азартный человек, жила в нем и авантюрная жилка, хотя, как говорят, мы все казаки такие уродились»…
Итак, казаки отправились с миссией в путь, в Африку!
Золото Абиссинии
В богатую и независимую Абиссинию рвались за поживой английские, итальянские, французские экспедиции, торговцы, дипломаты, искатели приключений. Только Россия оказывала единоверной христианской Абиссинии медицинскую, геологоразведочную, духовную и инструкторскую помощь. Хотя была и сама не против закрепиться в этой стране.
10 августа 1903 года из Адис-Абебы в Россию наш посланник К. Лишин отправил секретную телеграмму:
«Абиссинцами найден богатый золотоносный участок, который Менелик намерен сохранит для эфиопского правительства. Сегодня он спешно пригласил меня к себе, чтобы обратиться к государю-императору с просьбой помочь ему присылкой горного инженера для разработки и разведок».
Но вначале миссия Лишина должна была благополучно добраться в Абиссинию.
Итак, через южные моря, порты и песчаные пустыни сопровождали казаки огромное посольство Лишина в Африку.
В автобиографии Сучков рассказывает: «Караван состоял в 500 верблюжьих сил под грузом.
Путь наш продолжался 4 месяца, когда вступили в г.Аддисс-Абебу, столицу Абиссинии, 25 марта 1903 года.
Путь-дорога была сопряжена с большими трудностями по горным кряжам с громадными высотами и долинами, утесами и необитаемыми таинственными лесами…
Чтобы провести караван через джунгли, всем нам приходилось много времени проработать в качестве лесорубов. Но что удивительно – через год от нашей дороги не оставалось и следа, Так как все снова покрывалось буйно разросшимся кустарником и молодыми деревьями…
В пустыне, безводных местах находились с жарой не менее 50 градусов С.
В пути встречали массу кишащего зверья и дичи. Слоны, львы, носороги, буйволы, леопарды,гиены, пантеры, змеи разные и удавы, кабаны, обезьяны десятками пород. Антилопы, серны и козы средних и мелких пород, видимо-невидимо. Поражаешься до ужаса, все видишь стадами. Если не сотнями, а всюду десятками. Страусы, дрофы, куропатки, гагары, цесарки, лебеди, журавли гаями.
Не трудно было попасть из ружья, а трудно распугать-разбить поврозь».
Долгие, трудные месяцы шел по Африке дипломатический корпус и походный госпиталь, при котором было шесть врачей, да «прочего персонала немало с громадным грузом медикаментов, посуды и прочего госпитального инвентаря». Одни ценные подарки для абиссинского владыки и его приближенных занимали уйму места.
Все это охранял денно и нощно конвой из верховых казаков с Алексеем Сучковым. Не смыкали они глаз от нападений кочевых, диких сыновей пустыни, от хищных зверей…
Многие документы по этой опасной экспедиции пропитаны отвагой и кровью казачьего конвоя, а главное, их делами для благодарных абиссинцев.
В чужой, но гостеприимной стране прибывшие казаки, мастера на все руки, сразу взялись за дело! В Аддис-Абебе, уставленной хижинами, приступили к строительству.
«Главное занятие наше – мастерство. Все 8 казаков были мастера, спецы, зарабатывали хорошие деньги. Приехали на пустошь. Ни одного дома не было, а лишь сараи абиссинские. Казаки плотничали. Построили столярную, слесарную, кузнечную, шорную, сапожную, портновскую и другие мастерские»- пишет Сучков. - Следовательно, лениться было не хорошо и не полезно».
Какие замечательные слова! Вот где простая истина, а может быть, и смысл жизни!
Алексей Сучков обучал ремеслу местных жителей. Он, как и другие строевые казаки, был известен как военный инструктор. Муштровал отважных солдат Менелика Второго. Учил африканских сыновей ловким казачьим приемам и шустрым навыкам езды на коне, с огнестрельной винтовкой да саблей. Это была неоценимая помощь со стороны русских - эта свободная страна только создавала армию из смелых воинов-ашкеров.
«Менелика Второго ему (Сучкову) приходилось видеть довольно часто. Каждый месяц в одно из воскресений он принимал казаков и справлялся, как его воины овладевают умением бить врагов. Выслушав ответы, он каждому казаку-инструктору, помимо ежемесячной денежной платы и продовольствия натурой, жаловал золотой – русскую десятирублевую монету».
А русские геологи продолжали упорно выявлять в абиссинских горах залежи драгоценных металлов и ископаемых, для защиты которых, а также богатых запасов кофе, слоновой кости и прочих ценностей требовалась военная выучка и разведка.
Чем и владели отменно наши казаки! Есть глухие намеки об участии Сучкова в военно-исследовательских экспедициях. Уже прославились в таких походах в жутких дебрях Африки донские казаки Щедров, Архипов и другие. Пропадая там по несколько месяцев… Абиссинцы выше храброго имени русских никого из европейцев не признавали!
С началом русско-японской войны Россия ослабила усилия в Африке.
Сучков писал, что положение миссии ухудшилось. Умер внезапно посланник К. Лишин. Ликвидировался госпиталь Российского Красного Креста, в котором свыше десяти лет лечились и оперировались покалеченные абиссинцы. Врачей, увы, отозвали в Россию, о чем туземцы сильно горевали. Казачий конвой упразднили в Россию.
Сучков с одним сослуживцем, покумекав, решили остаться в Адисс-Абебе. На сверхсрочную службу.
Представьте себе, пять лет Алексей Петрович, не жалея сил, отдал делу становления и укрепления Абиссинии! В 1907 году с поверенным делами миссии Лихачевым они выехали на родину.
Что же, пора и домой, на Дон возвратиться!
На пути в Россию, побывал они в святом граде Иерусалиме. Как же не сфотографироваться на память?! Нам, таким далеким и неизвестным им потомкам.
И держу я теперь в руке эту пожелтевшую фотографию. На ней трое мужчин. Один, как в форме чиновника. Двое других - наши казаки, в мундирах, на груди приметны медали. Статный Сучков, с шевелюрой волос и бравыми усами. Внизу фото надпись «Пасха в Иерусалиме. 22-го апреля 1907 г.».
Вот и вернулся Алексей Сучков в станицу Михайловскую, этот очарованный странник, «казак из Аддис-Абебы»! С торжеством, чудными подарками и невероятными рассказами об отдаленной, ну, сказочной стране.
По старинному казачьему обычаю, возвратившись из заморского похода, он преподнес дары станичному атаману, добытые в чужедальней стороне: шкуру убитого им леопарда и два мешка натурального зернового кофе. Гордо преподнес те коричневые зерна – ведь Абиссиния и есть родина этого ароматного напитка-кофия!
Приятелей одарил сувенирами из кожи бегемота и раковинами с берегов Красного моря, которые те сгондобили под пепельницы.
Ну, все было в диковинку набежавшим в курень к нему станичникам! И рассказы Алексея, как охотился в девственных лесах и в саванне Африки на слонов и носорогов! И пятнистая шкура леопарда и огромные раковины, слоновые бивни, почти чемоданчик фотографий казаков и их побратимов - храбрых абиссинцев!
Знаете, вот о них-то больше всего жалеют родные Сучкова, что пропали они почти все в разрухе гражданской войны, в годы репрессий и в страхе за свою жизнь. Чудом сохранились лишь отдельные.
Однако экзотичная страна не давала покоя Сучкову! Он чувствовал непреодолимую тягу к путешествиям… и скопил необходимую сумму на следующее странствие.
Но скажите на милость, почему вдруг не сиделось неугомонному Сучкову дома, в России?
Почему его вновь неудержимо потянуло из морозной, степной стужи в неимоверно жаркую Африку?
Может быть он, как русский офицер Сенигов, имел в Абиссинии свою смуглую жену-абиссинку и кучу ребятишек?
Ведь наверняка, при малом количестве русских в Аддис-Абебе, их пути пересекались.
Посудите сами…
Сенигов в Абиссинии очутился по одной версии, в составе военной миссии. По другой, вместе с несколькими друзьями, которые охотились и собирали зоологические и этнографические коллекции. Потом все вернулись на родину, а Сенигов почему-то остался.
Император Менелик подарил ему небольшое имение и нередко приглашал его как переводчика. Одаренный Сенигов освоил языки местных народов, жил по их обычаям, одевался как они, даже ходил босиком. Он был известен здесь как талантливый художник-самоучка. Его звали рисовать портреты знатных людей Абиссинии, Менелика и императрицы Таиту.
Кстати, вышепомещенное фото Сучкова верхом на коне, больше напоминает картину, а по технике исполнения очень соответствует манере написания военных картин Сениговым. Они настолько оригинальны, что их трудно спутать с иными.
Далее, глава российской миссии в апреле 1901 года сообщал в Петербург:
"Около трех лет уже проживает в Абиссинии лицо, называющее себя русским подданным и поручиком запаса Сениговым. Лицо это ранее проживало в Харраре, а год тому назад перешло на службу к г. Леонтьеву. В настоящее время Сенигов, не довольствуясь скромным вознаграждением, получаемым от Леонтьева, поступил на службу к правителю Каффы, куда на днях и уезжает в качестве инструктора войск».
Таким же военным инструктором был здесь и Алексей Сучков.
В июне 1906 года глава российской миссии в секретном донесении министру иностранных дел упоминает "одного совершенно абиссинившегося бывшего русского офицера Сенникова, живущего в Кафе…"
Затем Сенигов жил неподалеку от Аддис-Абебы, и его называли «белым эфиопом» или «старым бродягой».
А может наш Алексей Сучков желал, как офицер Леонтьев, поступить на службу к Менелику и стать абиссинским графом и военачальником, как Леонтьев? Тот хорошо был известен как важный советник и фаворит Менелика. И все знали этого загадочного русского офицера в отставке (обычное прикрытие разведчиков). О Леонтьеве я уже рассказывал в очерке "Граф Абиссинской империи"...
Или Сучкова просто влек за собой ветер странствий и приключений, который уже собрал в Абиссинии немало мужественных и деловых русских людей. И они занялись золотом, тем самым - в горах…
Ведь в ту пору русские золотоискатели в Африке упорно пробивали пути в скрытые копи царя Соломона. В Абиссинии намечались золотые и серебряные разработки с участием русских геологов.
Так или иначе, Сучков на свои скромные «шиши», дерзко отправляется в полюбившуюся ему Абиссинию. К экватору!
«В 1909 г. в декабре месяце по личному желанию вздумал вторично в Абиссинию, на свои средства один отправиться в путь», так сообщает в казенных документах Сучков.
Добравшись-таки в Абиссинию, наш странник успешно занимается работой.
Ничего, совсем ничего неизвестно - как, с кем, где и на какие средства проживал он в чужой стране? Сучков в своих воспоминаниях об этом почему-то не сообщает.
Почему?..
Манило ли его золото – неизвестно?..
Но вот очень удивительная фотография тех лет, (она сохранилась у мужа сестры казака-путешественника А.Фокина).
На ней запечатлена группа из пятнадцати абиссинцев, среди них в центре Алексей Сучков. Причем не в европейской, а в местной, туземной одежде знатного, именного человека. Многие абиссинцы со щитами и копьями, музыкальными инструментами, похожими на наши барабаны и трубы, но какой-то необычной, причудливой формы. На фотографии крупно и четко выведено «Аддис-Абеба, 1910 год».
Я не знаю, пересекались ли в 1910 году в Абиссинии пути Сучкова и путешествующего тогда по ней поэта-романтика Николая Гумилева. Ведь здесь они оба встречались с руководителем русской миссии Б.А. Черемзиным. Посмотрите, как близки к судьбе Сучкова африканские стихи Гумилева:
"Я пробрался вглубь неизвестных стран,
Восемьдесят дней шел мой караван;
Цепи грозных гор, лес, а иногда
Странные вдали чьи-то города,
И не раз из них в тишине ночной
В лагерь долетал непонятный вой.
Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам подходили львы.
Но трусливых душ не было меж нас,
Мы стреляли в них, целясь между глаз…
Сучков в этот раз пробыл, проскитался в Абиссинии целых два года. И о нем знала хорошо новая русская миссия, и, наверное, как охотника и зверолова…
Почему?
Скупые строки из его автобиографии слегка приоткрывают скрытые страницы его жизни.
«Весной вновь прибывший в делах Русской миссии Б.А. Черемзин призвал меня с моей частной работы в городе. Предложил мне быть проводником дарственных зверей – двух львов и двух зебр надо было отправить в Россию от правительства Абиссинии. Я согласился.
Через четыре месяца пути доставил благополучно в зоологический сад г. Москвы директору этот живой груз и отправился домой».
Необычная миссия проводника зверей Сучковым (все умел!) была с честью выполнена. Он вновь в России.
На Дон вернулся путешественник с нескончаемыми рассказами о диковинной стране. С коллекцией фотографий, раковин, копий и других невидалей, раздаривал их друзьям. Два дротика и щит из кожи буйвола передал Новочеркасскому музею. По сведениям музея А.П. Сучков был награжден большой золотой медалью Абиссинии, но вот за какие заслуги, не указано. Не эта ли медаль отражена на его фото в Иерусалиме?
А что же золото Абиссинии, спросите Вы?
По окончании трудоемких работ на аудиенции у Менелика, в присутствии всех участников русской геологоразведочной экспедиции, был зачитан отчет. Наши геологи, преодолевая все лишения, испепеляющий зной, рискуя жизнью среди хищных зверей и воинственных дикарей, нашли в ущельях Абиссинских гор и среди бескрайних равнин золото и даже редкостную платину!
Они обещали помочь Менелику в разработке и добыче золота. Менелик одарил участников русской экспедиции орденами и медалями. Всех без исключения!
Отчет о делах миссии содержит еще много любопытнейшего материала о развитии экономических и дружеских отношений с отдаленной африканской христианской страной…
Вдали от Абиссинии…
Представьте мое изумление, когда я обнаружил в пожелтевших документах, что… в 1914 году неугомонный Сучков вновь засобирался в экзотическую Абиссинию!
Ведь мир, в котором живут активные романтики и бродяги ослепительной мечты, понятен далеко не каждому. Не всякого влечет в туманную даль пыль дальних дорог и жгучий ветер странствий!
Но тут Сучкову помешала Первая мировая война.
Африка, неведомые тропы
Не вернут уже меня к тебе.
Стану снова пленником Европы
В общечеловеческой судьбе
Так прощался навсегда с запавшей в душу Африкой, подобно нашему Сучкову,
казак Н. Туроверов, сражавшийся на Черном континенте в иностранном кавалерийском полку.
Наш Алексей Петрович остался работать в Петрограде. Служил в Александрийском академическом театре, на оружейном заводе…
Во время гражданской войны он попадал из огня да в полымя…
Вот уж жизнь его побросала, но никак не выбила из казацкого седла!
Когда Сучков находился в станице Михайловской, то красные власти грозно вручили ему мандат и обязали (хочешь – не хочешь!) быть местным комиссаром.
При отступлении красных полков Сучков тяжело болел тифом, находился в беспамятстве и не мог выехать с ними.
И судьба посылает еще испытание. Читаем его воспоминания.
«Когда же через месяц стал выздоравливать, от меня заразилась жена сыпным тифом и на 11-й или 12-й день болезни 6 апреля 1919 года скончалась.
Оставила она мне трех малолетних детей, которые должны были находиться в повседневном уходе на моих руках. Кроме в семье никого».
Однако на неподдающегося ударам судьбы Сучкова навалилась следующая напасть. В лице своего же казака, станичного атамана М.Г. Никулина.
«Он, невзирая на это, всячески придирался и грозил арестом, приказал не отлучаться.
Карательный отряд собирался высечь и отправить меня принудительно на фронт белых казаков. Мстил за то, что подался я в сторону красных и комиссаром значился. За что, вполне понятно, белые могли расстрелять, как и было у них».
Но затем правление станицы бежало и больше не возвращалось, «а я спасся, не стал бояться», вспоминал Сучков. Но недолго длилось то спокойствие! Послушаем его дальше.
«Когда же на меня стала нападать вся власть казаков белых, то мое дело было плохое. Пришлось сбежать в глубинку тыла с беженцами, обозами до самого города Новочеркасска, где и скрывался у родного брата и его жены».
После он ушел пешком домой на Дон, к покинутым детям.
«Стал собираться жить, воспитывать детей, женился тут же, занялся крестьянством в первый раз в жизни, учился в поле сеять и привыкать к труду земледельческому. Завел пару быков, корову, овец».
Посмотрите, какая жизнестойкость и трудолюбие! А ведь Сучков вел частное крестьянское хозяйство, это было рискованно, ибо не вписывалось то в проводимую сплошную коллективизацию.
В огульные годы расказачивания и раскулачивания, избегая лиха, попрощался он с семьей и уехал в Ленинград. Там служил в хозчасти Военно-политической Академии.
И тут вновь крутой поворот его судьбы!
«Летом 1928 г. я выехал домой, вдруг с женой развелся, а осенью выехал в Среднюю Азию. (Чтобы быть поближе к Абиссинии?!)
Через пять лет явился на родину. (Чем и где он занимался эти годы в отрыве
от семьи?)
В 1933 г., к лету остановился жить дома,еще в 3 раз женился».
Так скупо сообщает о себе неуемный странник Сучков.
В годы сталинских репрессий, когда бывших служивших за границей не жаловали, искали врагов народа и иностранных наймитов, и ссылали в лагеря, Алексей Сучков сумел выжить. А может, потому и выжил, что выполнял за границей специальные поручения? Ведь материалы и вся правда о его жизни малоизвестны…
Алексей Сучков и дети его вынуждены были в те годы уничтожить многие фотографии, письма, документы и вещи, напоминающие о пребывании его за кордоном, в Африке.
А там, в загадочной абиссинской дали, казак Сучков оставил многих темнокожих приятелей и друзей... Или еще кого-то?... Страсть к путешествиям у него была в крови.
И словно о нем, этом очарованном страннике, написал
влюбленный в Африку поэт-путешествнник Николай Гумилев:
Сердце Африки пенья полно и пыланья,
И я знаю, что если мы видим порой
Сны, которым найти не умеем названья.
Это ветер приносит их Африка, твой!
Пусть среди ярких имен исследователей Черного континента маленькой звездочкой остается имя нашего земляка, покорителя неизведанного края Алексея Сучкова.
Он стал одним из героев моей телепередачи о приключениях казаков в Африке, представленной нами по телевидению «Волгоград ТРВ» в программе «Тайны старых архивов».
Ибо он, беспокойной души человек и романтик, вернулся домой, в донские тюльпанные степи, где в синеве льется песня жаворонка…. И остался верен своей Родине, отчему краю, земле и праху предков…
|
