* * *
Чтобы не было никаких разногласий, чтобы облегчить труд критикам (как профессионалам, так и рядовым читателям), а также, чтобы забыть про свой излюбленный метод – импровизация – расставим заранее все точки, запятые, ударения, акценты и вопросительные знаки. Оговорим сразу – конфликт, сюжет, фабулу истории, повороты. Согласны? А, впрочем, вам все равно деваться некуда – рассказ-то мой.
Итак, конфликт. Он, к сожалению, как и все на этой планете, не нов. Молодой, но уже не начинающий, писатель, которого (как это обычно происходит в нашей стране), не печатают, не читают, и которому не дают литературных премий и пр. стоит перед выбором, продолжать ли свою ненужную никому литературную деятельность, осуществить ли свою мечту детства – стать дворником, или написать абсолютную халтуру, с порнографией, с убийствами, наркотиками, трансвеститами, гламуром и прочим сырьем для производства курьезов и сенсаций каналом НТВ, что, по всей вероятности, будет опубликовано и принесет ему какие-то деньги.
С сюжетом все гораздо проще. Беспроигрышный вариант – о бренности бытия. Как говорится – не подкопаешься…
Едем дальше.
Фабула. Не хочется говорить об этой характеристике рассказа развернуто, дабы не уничтожить на корню ваш интерес к сему произведению. Иначе - получится та же неприятность, когда выходит новый фильм, и ты, разумеется, не можешь сходить в кинотеатр в первые две недели премьеры (обстоятельства – довольное подлое явление), а твой друг сходил и не раз, и вот вы встречаетесь и, вместо того, чтобы рассказывать о том, как неудачна его жизнь (200 рублей и 10 дней до получки, умер любимый попугайчик, а нелюбимая кошечка постоянно какается, да еще и жидкими экскрементами, сосед алкоголик не дает по ночам спать и проч. проч. прочее), он начинает тебе пересказывать этот фильм, причем в мельчайших подробностях, навязывая свой субъективный взгляд. Купишь ли ты после этого билет на вечерний сеанс, будешь ли с интересом смотреть картину? Вероятнее всего, нет. То же самое и здесь, посему не буду ничего вам говорить о фабуле, подождите несколько строк, и она сама раскроется перед вами в полной красе и с гигантской улыбкой во весь лист формата А-4.
Повороты. А какой смысл говорить о фабульных поворотах (впрочем, как и о сюжетных), когда секундами ранее, я старательно открестился от раскрывания всех карт до финального хода, предполагая, что мой флеш-рояль ошеломит самых что ни на есть заядлых покерщиков.
Но, довольно предисловий, я и так уже порядком утомил вас этой болтовней. Ставим жирную точку и низко (троекратно – по-русски) кланяемся. Опосля чего, приступаем непосредственно к событиям, легшим в основу сего повествования.
Приятного вам прочтения.
* * *
Jesus Christ! О, Боги! Черт возьми! Да сколько можно-то уже? Я получил очередной отказ. Уже 7 –ое к ряду издательство присылает мне однообразное сообщение «Приносим наши извинения…», «Нам искренне жаль…», «Вынуждены отказать…» и, по всей вероятности, любимое слово любого редактора – «Не формат». Представляю, как помучились бы Пушкин, Лермонтов. Чехов. Гоголь, Достоевский, Толстой. Это сейчас, спустя сотни лет их произведения считаются классикой не только отечественной, но и мировой литературы. Живи они в наше время, к каждому третьему, а то и второму их творенью прикреплялся бы этот ненавистный мною ярлык – «Не формат». Наши талантливые, чрезвычайно образованные и уникальные редакторы (заметьте, я ни разу не обозвал их дурным словом, хотя следовало бы), с лихостью, свойственной одним лишь гусарам (кои, к глубокому моему сожалению, безвременно почили) со свистом идеально наточенных саблей рубили бы вражеские фразы, сентенции и целые абзацы. Только сабли у них иные, не металлические, а пластмассовые, не опасные, а совершенно безобидные (хотя, как посмотреть) – обыкновенные компьютерные мышки и клавиатуры. Все это мне порядком надоело, сидит в одном месте уже.
Мне 23, я молод и не безобразен. На девушек это действует, правда не на всех, но разговор не о длинноногих красавицах. Я написал повесть. Повесть о воспитаннице детского дома. Однажды мне довелось побывать в одном таком доме для бесприютных детей. Я тогда еще учился в театральном колледже, откровенно говоря, учился неважно, но не потому, что не успевал (в общем-то, я прилежный ученик), уже с третьего дня моего обучения я был крайне разочарован и искренне жалел о своем решении поступить сюда и обучаться театральному ремеслу. Снова я говорю вразброс, определенно, это моя беда. Нужно отбросить все лишние мысли и начать изъяснять все четко и по порядку. Итак, первое:
Мое обучение актерскому мастерству было удивительно вялым и бессмысленным, я хотел научиться чему-то новому, педагоги же старались как можно быстрее отвязаться от меня и еще 15 таких же наивных юношей и девушек, мечтающих о театральной карьере. Мои мастера (не стану называть их имен) были всегда и всем недовольны. Они осуждали наше правительство за свое существование, вплотную граничащее с чертой бедности, они завидовали и ненавидели своих сокурсников, сумевших достойно реализовать умения и талант и ставших уважаемыми и успешными людьми, они недолюбливали и сочувствовали нам, искренне полагая, что нас ждет та же учесть, что нас ожидают те же неудачи, что мы не раз наткнемся на те же грабли, на которые натыкались они. Вот почему мое обучение было чисто формальным, вот почему и я не старался быть отличником (школу-то я закончил с серебряной медалью и ко всеобщему удивлению успешной карьере юриста предпочел совершенно бесперспективную профессию актера), хотя стабильно посещал все занятия. Я долго колебался: бросать ли колледж, поступать ли в другое учебное заведение- в театральное или в юридическое, - но в конечном итоге никуда не ушел и благополучно завершил альма-матер с синим дипломом. Все это произошло благодаря Свете – моей однокурснице. Я любил ее, но и это не имеет никакого отношения к моей нынешней проблеме.
Второе.
На третьем курсе мы подготовили программу для детей-сирот. Развлекательно-познавательную программу. Мы серьезно отнеслись к этому делу, тщательно готовили номера, в общем, потратили на ее создание около месяца – боялись ударить лицом в грязь. Ежедневно репетировали, помимо курсового спектакля, показ которого должен был состояться в конце учебного года, и, наконец, показали ее малышам. Инициатором идеи была Света – она работает с трудными подростками, с детьми-инвалидами, сиротами, и знает, как нелегко им приходится в этой жизни. Мы с радостью согласились и решили, что это будет, действительно, здорово хоть как-то помочь этим детям, приободрить и поддержать их. Помимо представления мы собрали немного денег, игрушки, кое-какую одежду. Я не хвалюсь этим, поскольку все было сделано от чистого сердца. И наша программа понравилась малышам, а сами они оказались очень милыми и симпатичными, и была среди них, впрочем, это уже –
Третье
Среди всех шумных и озорных детей была одна, на удивление, спокойная девочка с большими и голубыми, как океан, глазами. Ее звали Наташа. Все полтора часа, которые мы выступали, она глядела на нас, едва не открыв рот от удивления и восхищения, и ни разу не шелохнулась. В руках она держала уже прилично потрепанного игрушечного зайца и прижимала его к груди. Зайца звали Кирилл, это было ее любимое имя.
Мы познакомились со всеми малышами, они, кстати, очень обижаются, когда их так называют – считают себя взрослыми, большинству из них было 5-7 лет, остальным же от трех лет. Вот их имена – вдруг вам захочется кого-нибудь из них усыновить или удочерить – Марина, Антон, Павлик, Сережа. Гриша, Саша – девочка, Саша – мальчик, еще один Саша. Костя, Катя, Катя, еще одна Катя, Наташа, еще одна Наташа – та, что с голубыми глазами и зайцем, Юра, Вова, Олежек, Илюша, Максим, Андрюша, Дима, Митя, Димочка, Матвей, Оля, Света и две Тани. Это очень творческие и добрые дети, о некоторых из них, мне хотелось бы рассказать подробнее. Например, Сережа- невероятно смышленый мальчик, в свои неполные 6 лет уже решает математические задачи из учебника второго класса, мечтает стать академиком и построить бесплатную больницу для всех детей; Таня замечательно рисует, она подарила нам нарисованную ею серую лошадь в яблоках, мы повесили этот рисунок у себя в классе; Катя и Олежек занимаются танцами и даже участвовали в городском конкурсе, где заняли почетное четвертое место; Юра играет на баяне; Саша хорошо поет; остальные стараются не отставать, но есть и настоящий хулиган, впрочем, как в любой компании людей. Это Павлик, он вечно капризничает, дерется, ябедничает, его все боятся, но что удивительно, при нас он не хулиганил.
Наташа – так называемый ребенок Индиго. Она сторонится сверстников, а год назад перестала разговаривать совсем, и никто не может заставить ее произнести хотя бы одно слово. Она ни на секунду не расстается со своим зайцем, а все свободное время проводит за чтением книг. Мама Наташи была еще ребенком, когда ее родила – ей едва исполнилось 16. По не известным никому причинам, она оставила Наташу, сбежала из роддома и больше никогда о ней не вспоминала. Об отце Наташи ровным счетом ничего неизвестно, наверняка, это был неопытный, упорный юнец, мнящий себя пупом земли. Во всяком случае, не думаю, что им мог быть уже сложившийся, как крепкая личность, интеллектуал с головокружительной карьерой. Ну да бог с ним, в любом случае - мразь он порядочная.
Ровесники недолюбливали Наташу. Такое часто бывает, неудивительно, что она не хотела ни с кем общаться. Все это я узнал потом, а пока же она стояла напротив меня и с любопытством разглядывала мой наряд, а одет я был в костюм Лешего. Я улыбнулся и произнес:
- Привет! Красивый у тебя заяц!
Она улыбнулась мне в ответ и радостно сообщила:
- Его зовут Кирилл.
Это был первый случай в течение целого года, когда она с кем-либо заговорила. И этим кем-либо был я. Я пожал лапу Зайцу:
- Очень приятно. Красивое имя. Меня зовут Вадим, а тебя как зовут?
Девочка улыбнулась, сверкнув завидной белизной зубов, слегка присела и произнесла:
- Наташа.
- Ростова – чуть не добавил я, но удержался и вместо этого сказал:
- Мое любимое имя. У меня Маму зовут Наташа.
При слове «Мама», с лица девочки исчезла улыбка, и она крепче обхватила Зайца. Я понял, что сказал лишнее, потому сразу перевел разговор в другое русло. Наташа неохотно отвечала мне, но когда мы заговорили о книгах, в ее взгляде вновь появилась искорка, и она оживленно стала рассказывать о своей любимой сказке «Незнайка на луне», написанной Николаем Носовым. Я и сам люблю эту сказку. Словом, мы проговорили почти полтора часа, сидя под лестницей – это было любимое место девочки. Мы сдружились. Мне нравилась искренность и любознательность Наташи. Знаю точно, что и ей было интересно общаться со мной. Я стал ходить к ней каждую неделю.
Иногда мне разрешали брать ее с собой, и мы гуляли по городу, она была у меня в колледже, дома, я дарил ей книги, игрушки, но она по-прежнему не выпускала из рук своего любимого Кирилла.
И вот однажды, я пришел к Наташе (я не появлялся здесь около месяца – возникли некоторые проблемы с учебой) , купил ее любимые апельсины новую книжку, но увидеть ее мне не удалось. Наташу удочерили. Пара иностранцев давно мечтала о том, чтобы у них появились дети, но многочисленные операции не смогли избавить несчастную женщину от бесплодия. Годы шли, а детей так и не было. И вот тогда они решили усыновить ребенка, при чем сделать это им хотелось непременно в России. Так Наташа уехала в Германию.
Я был искренне рад за нее и спустя два месяца написал повесть о ее судьбе. Мне казалось, что это мое лучшее, на данный момент, произведение, но, но, но…. Редакторы… «Не формат»…
И вот седьмой отказ подряд. Я сразу же почувствовал себя самым большим неудачником планеты, швырнул на пол стул, обхватил голову руками, а после выкурил 3 сигареты сразу и побрел в ближайший бар, чтобы утопить свои боль и разочарование в чарке (и, вероятнее всего, не в одной) целебной русской водки.
Я сидел за стойкой бара и вспоминал прошлую жизнь. Она была у меня не самой интересной. Никаких выдающихся достижений, разве что серебряная медаль и третье место на областной олимпиаде по литературе. Наташа? Я был в роли отца, и мне, как актеру (пусть и не самому лучшему и великому), такая роль была весьма интересна и приятна. Но Наташа уехала.
Девушки? Было у меня пару таких отношений, которыми я могу до сих пор гордиться, но неудача со Светой до сих пор живет во мне – еще одна ступенька к званию лузера.
Да и в литературе я ничего существенного не добился – несколько стихотворений, опубликованных в местной газете. О таком можно только мечтать… Самоирония, будь она не ладна.
Так я перебирал все более или менее значимые фрагменты моей биографии, выпивая рюмку за рюмкой пятизвездочного коньяка. Водки я решил не брать, с детства ее не любил. Однажды на семейном торжестве я перепутал водку с минералкой и сделал солидный глоток, после чего практически ни разу не брал ее в рот.
И вот, когда я порядком нахрюкался (это была уже 12-ая или тринадцатая рюмка), к стойке подошел Том. Мы три года сидели с ним за одной партой, но сейчас не узнали друг друга, впрочем, в моем состоянии было трудно кого-либо узнать. Он поздоровался за руку с барменом, сел.
- Как обычно? – Уточнил официант.
Том кивнул в ответ. Через мгновение перед ним стоял стакан с виски и льдом. Внимательно изучив содержимое стакана. Том произнес:
- Флот – не пехота, рыбалка - не охота… - и мигом осушил бокал, поставил его на стойку и улыбнулся – Еще.
Бармен налил вторую порцию. Том с легкостью оприходовал и ее, высказав на этот раз такое выражение:
- Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет.
После чего на его лице заиграла очередная улыбка, и он попросил бармена повторить заказ.
- Чтобы все… - Многозначительно произнес Том, прежде чем опустошить третью порцию виски. Поставив стакан на стойку, он занюхал рукавом рубашки и довольно произнес:
- Все в наряде – и я не в накладе!
Закурил и с подозрительной интонацией обратился ко мне:
- Эй, приятель, чего ты уставился на меня, как Черномырдин на словарь русского языка? Я денег тебе должен или выпить хочешь?
Честно признаться, я, действительно, смотрел на него, как ошалелый, но не потому что узнал, просто было интересно – все же человек этот отвлек меня на некоторое время от мыслей о собственных неудачах.
Смутившись, я отвернулся от Тома, но он уже узнал меня и по-приятельски хлопал по плечу:
- Вадя, ты что ли?
Я с удивлением взглянул на Тома, и только тогда разглядел, кто стоял передо мной.
- Том? – Радостно воскликнул я. – Дружище!
Мы обнялись. Страшно подумать, мы не общались уже лет десять, наверное. После восьмого класса, он переехал в другой район и стал учиться в другой школе. С тех пор мы потеряли связь, и вот такая встреча. Обменявшись стандартными вопросами: «где ты, как ты? Сам как?» Мы выпили еще по одной, после чего Том пожаловался, что у него проблемы на работе, назвал начальника «стопроцентным имбицилом» и «дешевым жупелом». Том работал в юридической конторе, если вдуматься, то на его месте мог быть я, с тупицей начальником и приличной зарплатой, которая с лихвой покрыла бы все мои неудачи. Затем Том предложил мне поехать с ним, я не колебался – на работу с утра мне было не нужно (пару недель назад я уволился по собственному желанию – работал продавцом в книжном магазине), у Тома был выходной.
По дороге я рассказал Тому про Наташу и про повесть, о том, что ее никто не печатает. Том равнодушно махнул рукой и сказал, что я сбрендил на старости лет. Литература – это не серьезно, нужно бросать эти дурачества и заняться, наконец, серьезным делом. Пора зарабатывать большие деньги, и для этого нужно начать свое дело. Так он сказал, а я, неожиданно для самого себя, согласился с ним и решил, что сочинительство – это не то поприще, которое принесет мне славу и успех.
Позже, я, конечно, терзал себя сомнениями – после очередной рюмки уже и не помню какой по счету. Чуть не рвал на себе волосы, разбил зеркало, прогнал девушку, которую видел впервые и груди которой мне напомнили два аппетитных блинчика. Вот зачем я ее прогнал? При чем здесь мои неудачи и ее соблазнительные груди? Но я терзался, мучился до тех пор, пока не отрубился.
Утром же я долго пытался сообразить, где находился. Увидев Тома, с трудом вспомнил события прошедшего дня и уехал домой. Дома я первым делом нашел рукопись и разорвал ее в клочья, затем удалил ее электронную версию и только после этого удовлетворенный своим поступком уснул, как блаженный младенец, прямо на полу. Мне снились облака, белые пушистые облака по которым мы гуляли с Наташей, и она мне рассказывала о приключениях неугомонного Незнайки.
Вечером я прочел на столбе объявление:
ТРЕБУЮТСЯ ДВОРНИКИ
А со следующего утра я стал облагораживать и чистить нашу изумительную планету. И должен заметить, счастью моему не было предела. Я чувствовал себя необходимым людям и миру, я твердо знал, что приношу пользу, а деньги…. Деньги – это тлен….
С Томом я больше ни разу не виделся, говорят, что он сменил на посту своего начальника и несказанно счастлив. Я искренне рад за него.
Через три дня мне пришел еще один ответ из очередного издательства, но я даже не стал читать его. Разорвал смел аккуратно в совок и выбросил в урну – надо беречь планету, негоже ее засорять. Это я вам, как почетный дворник города говорю.
А через месяц мне прислала письмо Наташа, хвалила новых родителей и приглашала в гости. Может, съезжу.
Удачи! Будьте счастливы!!!
02. 07. сего 008 года.
Можно было бы написать альтернативный финал, но, при желании, можете это сделать сами. Пусть это будет уже ваше творчество…
|
