ПОЧТИ СВЯТОЧНЫЙ РАССКАЗ
Сидор Петрович сидел перед телевизором. Близилась новогодняя полночь. Все было готово к этому событию и он наслаждался покоем.
Сегодня он бросил своих в городе и приехал сюда, на пустую дачу, как и делал это каждый год. Все близкие знали это его чудачество и не мешали ему.
Хотя, было одно отличие - в этот год судьба подарила ему чудесную женщину - его жену. Но даже она не смогла удержать его в городе.
Приятно грел ноги электрокамин, из телевизора лилась тихая музыка, а за окном, в сумеречном небе, уже проклюнулись морозные звезды, и о чем-то грустном напевала метель. Нет, ни на что нельзя променять такую ночь!
…Сидора Петровича отвлек стук в дверь. В проеме двери показалась приземистая фигура с берданкой. Сидор Петрович узнал местного сторожа Ерофеича. Поздоровались. Ерофеич скинул шапку и ни с того ни с сего завел разговор о нечистой силе и чертях. “Смотри, Сидор,- сказал он,- неспокойно что-то у нас. Вчерась иду мимо дачи Уховых, гляжу - свет в доме. Ну, думаю - шпана озорует. Подошел к окну, глянул и обомлел. Веришь ты - черти это были. Сидят, гуляют. Я бочком, бочком и к себе подался. Всю ночь не спал, утром решился, пошел к Уховым, а там ничего. Но гляжу, вокруг, весь снег копытами истоптан. Так што тебе, неверующему, конешное дело, не так боязно, но ты Сидор - учти.”
Ерофеич пропустил рюмочку и ушел. Посмеиваясь росказням старика, Сидор Петрович и сам опорожнил стаканчик и снова подсел к телевизору.
Стемнело. Метель разошлась вовсю. На чердаке завыло и загрохотало железо. Внезапно погас свет. Сидор Петрович встал и, чертыхаясь, полез на чердак к пробкам. Так и есть - одна отошла. Через минуту внизу снова вспыхнул свет и заворчал телевизор. Сидор Петрович уже было спустил ноги с чердака, как вдруг внимание его привлек легкий шум и шепот . Перегнувшись через лаз, он замер - внизу, за его столом сидело трое чертей! Ущипнув себя, Сидор Петрович понял, что это не сон.
Между тем, черти внизу устроились очень удобно, потягивали водочку и разглагольствовали о разных своих бесовских делах.
“Куда это хозяин запропастился? - вдруг сказал один из них, низенький и толстенький. - Пора бы “закусить”. Черти согласно завопили, Сидор Петрович тоже завопил, но скоро осекся. Мохнатые рожи враз замолчали и прислушались. Сидор Петрович затих, но нервная дрожь так его колотила, что висевшая на гвоздике пила противно зазвенела и грохнулась.
Нечисть с гиканьем вознеслась на чердак, Сидора Петровича схватили и сдернули вниз. “Ну, вот и кранты”, - подумалось ему.
Черти связали Сидора Петровича проводом от телевизора и принялись отплясывать дикий танец вокруг стола. Потом двое куда-то исчезли и, вскоре, на дворе за банькой, разгорелся жаркий костер. Сидора Петровича выволокли на улицу. Жутко ухнул филин с соседнего участка, в лицо Сидор Петровича пахнуло серой и сажей. Он стоял в домашних тапочках на босу ногу, по колено в снегу, привязанный к собачей будке, и дрожал вместе с ней. Собака была в городе.
Черти уже соорудили вертел и чего-то ждали. Вдруг ужасно загудело и, откуда-то сверху, на костер упала ступа. Из ступы вылезла ведьма и направилась к Сидор Петровичу. В одном ее ухе зловеще поблескивала цыганская серьга, а другого не было совсем.
Черти при виде ведьмы вытянулись во фрунт, а низенький и толстенький почтительно поклонился.
Мутные глаза с алчностью оглядели скрючившегося от ужаса Сидор Петровича и повернулись к сопровождавшему черту. “Мне он нравится, - прошамкала старуха и томно закатила зенки, - я хочу его на Новый год!” Черти почтительно потупили глазки, а низенький подскочил к Сидору Петровичу и заверещал ему на ухо. “Счастливчик! Новый год ты встретишь с ней, а дальше видно будет. Может - мы тебя и не съедим”.
Сидор Петрович задергался вместе с будкой и заорал, что он не согласен с таким предложением, что у него есть жена, которая за это его сама съест.
Черти радостно улыбнулись и начали облизываться; но ведьма цыкнула на них, и они притихли. Тогда она придвинулась к Сидор Петровичу и, обняв его за шею, страстно зашептала в ухо: “Миленький! Я же лучше! Не противься, а то придется съесть такого хорошего мужичка”.
Сидор Петровича обдало запахом перегара и тройного одеколона, в ухо ему капала теплая слюна, а щеку нежно щекотал тупой клык. Тут Сидор Петрович рванулся изо всех сил, порвал провод и дунул через сугробы к станции. Вслед ему долго несся топот копыт и какие-то крики, потом все покрыл могучий вой стартующей ступы.....
...Пришел в себя Сидор Петрович только на станции, но долго еще дрожал в электричке. Ввалившись домой, увидел праздничный стол, своих и жену, стоящую у зеркала.
Бросился он ей в ноги и поклялся, что никогда больше не будет встречать Новый год без нее. “Ну и отлично, милый”, - проворковала та, вынимая из уха цыганскую серьгу и пряча ее в трюмо.
|
