МОНОЛОГ ЗВЕЗДЫ
МОНОЛОГ ЗВЕЗДЫ
Всё вечное вечно,
но так быстротечно.
Я скоро сойду с ума. Нет, я определённо сойду с ума. Вот так возьму и сойду. Ну, всё я пошла. Да, и чем быстрей, тем лучше. Для меня и для всех, хотя наверно им по фигу – они просто посмеются да и забудут на следующий световой день. Да. Аааааааааа! Больно! И что самое поганое, нет никого, абсолютно никого, совсем никого рядом, да ну, ладно, не рядом, хотя бы поблизости, по такой очень недалёкой близости. И всегда рядом, под снегами Аляски и на вершине Эвереста, в лаве вулкана и под одеялом. Это конечно в идеале, в таком самом идеальном идеале. Он редко конечно бывает, но бывает, нет, не в сказках; они все данным давно умерли, когда устали оттого, что их рассказывают всем кому не лень: своим детям, несвоим, чужим. Печально. Я знала их лично, каждую лично. Характер стервозный, но они мои сёстры, все небесных кровей. А там, где они сейчас, почти нет света. Нет, с электричеством там всё в порядке, просто не любят они свет. Как впрочем, и я. Когда темно – хорошо. Никого не видишь, тебя тоже. Заноза берёзовой веточки рядом, или сверху, так было бы лучше, во всех отношениях. Одежды почти не осталось и 220 уже близко. Бежит по позвоночнику и гарпуном в циферблат часов. Ночь даёт многое и не забирает почти ничего, ничего, совсем ничего. Всего лишь привычку быть с ней и в ней и больше нигде. Только самые прекрасные формы ( содержание волнует гораздо меньше ) и на них играет лунный свет, заставляет забыть первое пришествие и больше никогда не ждать второго. Хочу стать ветром – невидимкой, да, да, именно ветром и именно невидимкой, видимкой, димкой; быть всегда на коне ( при условии, что он – ты ), закрывать глаза и видеть летний муссон на море Лаптевых, в небе Даждьбог, на земле – Стрибог, в лесах – леший, ну, и так далее. А рядом димка, ну тоже невидимка, как я. Да так, двое таких больших, и в то же время очень, очень маленьких ветерков - невидимок летят одни, совсем одни, по вселенной, держась за руки, вспоминая подсолнухи своего детства, затем подсолнухи молодости, а подсолнухов старости у них никогда не будет, не растут такие, и не будут расти, нельзя им. Бог ветра не велит. И всё тут. Да она и не нужна совсем старость та эта. Ну, а зачем? Силы уже не те, зрение, да и всё такое. А так ведь они самые главные, силы то. А как же без них? Ведь у мысли, у любви, да ещё у кучи всякой всячины есть свои силы. Значит и они, тоже увядают? Я так не хочу. С силой мысли не расстанусь никогда, а с силой любви, да уж подавно. Это моя коронная сила. А, что касается того, ну, этого, это я всё про ветры, так с этим всё просто, просто, даже слов не найти. Любить друг друга сильнее, чем воздух – это про них. Одним словом, ну очень сильно или сильнее некуда. И вот, летят, летят, летят, летят. И вдруг ХОП, упали в море, наверное, в то самое море Лаптевых, хотя кто знает, но непременно в северное. Так, пожалуй, будет интереснее, холодно, но приятно. Странно? Наверно. Холодная вода, северное море, мурашки, ангина и прочие холодности. Нет не всё, да не так. Не то, чтобы гораздо сложнее, просто не так. Одно тепло, два тепла, не три и не больше. Только два, два, а потом: 1+1=1. И теперь оно одно, на двоих, и не более. Ядро солнца просто льдышка, если по сравнению. Но на то они и ветерки, чтобы летать, где им вздумается. А кто ж знает, что им вздумается? Они и сами этого не знают. Знают только то, что друг без друга они не выживут, да и не захотят этого, never. Просто каждый держит в своём сердце ( и спокойно говорит об этом ) то, что люди боятся пропустить в свои мысли, а если и случится так, то накладывают на них табу до конца своей жизни, или до конца жизни адресата. Ну, вот он умирает или уходит, так они, принимаются жалеть о несказанном. Наглецы какие! А у ветра всё намного проще, ведь уже само слово ВЕТЕР несёт в себе свободу слов и, что очень, немаловажно, действий. А как бы могло облегчить кому - то душу хотя бы одно самое маленькое словечко. Да, всё если бы, да если бы, если бы не то, да если бы не сё, если бы взгляд был другим или мимика, вот тогда, тогда… Вот всегда так и бывает, причём всегда, всегда. Что и самое обидное. Ну, мне некому говорить ни большие, ни крохотные слова и словечки. Всё, сейчас точно, всё схожу с ума. И я уже готова к этому или просто не против сумашествия. А это эйфория, дополнительный мышечный тонус, неоновый свет, майский жук и всё что угодно единожды трезвому сознанию берёзовой веточки. А для начала я просто хочу пить, просто пить, пить тебя. А ты меня не видишь, или просто не хочешь. Ну, да и как ты меня можешь увидеть, мы в разных галактиках. Между которыми лёту несколько тысяч световых лет. А может, я преувеличиваю? Так откуда ж я тебя знаю? Не буду говорить конечно: «я тебя во сне видала» и в мыслях ничего не молвила. Мысли привыкла выражать вслух. Всё равно никто не слышит. А, вчера тебя видела, утром, ты пролетал куда – то очень быстро, но разглядеть тебя успела. Вода-а-а, ты будешь водой для меня, можешь найти меня везде, ну а в первую очередь поищи меня на небе, мы с тобой соседи, хоть и не очень близкие, но всё равно они. Ну да ладно, тебе просто стоит быть внимательнее и смотреть хоть иногда по сторонам, в сторонах – я, в таких тёмных и страшных. Сиять уже конечно хуже получается, ещё бы, после стольких пасов в меня ногой. Кто бы смог, а я ещё держусь на приличной высоте, по крайней мере, выше других. А те самые другие – это серые мыши, которые непонятно почему ещё дышат. Но ничего скоро всё изменится, я всё изменю, да, да именно я. Я и никто другой. А когда у нас всё будет, ты скажешь мне, что всё, что было до меня, самая глупая твоя ошибка. Я рассмеюсь в ответ, а ты просто меня обнимешь, и мы будем стоять так долго и счастливо и не умрём в один день, мы вообще никогда не умрём. Не хочу умирать, по – моему это ужасно скучно. А свои песни, будешь петь только мне, всегда мне. И твои, рваные на коленках джинсы, будут спущены ниже обычного. И каждый день будешь дарить песчаные розы Сахары. Твой взгляд забудет другие направления, голос другое имя, руки другое ощущение, мысли – тоже что – нибудь. Тогда мой свет будет уже не таким тусклым, как сейчас, а солнечный, будет просто жалкой пародией на мой. А пока всё есть, как есть. Ну, зачем все, и всё так со мной, обидно: сердцевину выковарили и растоптали своими грязными сапогами, хотя и звёздными. И с тобой точно так же будет, и теми же сапогами... Вот, поставь себя на моё место: висишь тут одна и днём и ночью, вечером и утром, под солнцем и над луной. Никто из ближайших созвездий разговаривать с тобой не хочет, а ты им не нравишься, слишком зацепленная или наоборот – оторванная. Но именно этим я тебя и зацеплю, а ты, слишком чужой и муторный, будешь моим сердцем, ну то, которое растоптали. Оно возродится не из пепла конечно, но из чего - нибудь обязательно. И тогда я скажу тебе: твоё небесное лицо ещё всё так же безупречно, твой облик ангела… ну, и дальше по списку. Живи там вечно, если ты уйдёшь - я упаду на землю, разобьюсь, конечно, и люди растащат меня по кускам в свои квартиры, ну, а кто и в дома прихватит, будут рассматривать, строить свои версии моего падения, крутить в руках и тд. и тп. Да, перспектива не успокаивающая. У звёзд это очень просто: одна яркая вспышка и всё тут, меня конечно заметят многие, ну и что из того. Вот именно, что ничего. Ничего. Пусто. Как – будто и не было такой милой маленькой звёздочки, которая старается светить из последних сил своего ядра. Вот так вот всё печально. Даже у нас, в бескрайнем космическом пространстве. Я не говорю про людей, там уж точно запущенно всё до такой степени, ну просто, до последней степени. А, что если меня нет, совсем нет? Ну, прям как в «Маргаритках». Хотя, наверное нет, я всё – таки есть, чувствую своё телесное сознание. Такое уютное, тёплое, красивое. Никогда из него не выйду. А, если другим не нравится, то пусть отвернутся, и спят зубами к стенке. Так они ещё уродливей. Никто не вспомнит меня, и никто не вспомнит меня, когда уйду с закатом на восток – это я уже пою, свои грустные безнадёжные песни. А кто её сможет мне вернуть? Разве, что только ты. Только ты. А что это я всё о тебе, да о тебе? Поговорить, что ль больше не о ком? Не, не поговорить, а помоноложить, я же одна и ответить мне абсолютно некому. Ну, в принципе конечно можно придумать. Так, думаю, думаю, думаю. Ну и что. Всё то же самое. Где мои мозги? Ау – у – у, вы где? Хотя знаю. Всё та же фигня. Не уходит. Интересно, а сколько сейчас может быть времени? Надо у кого – нибудь - спросить. Эй, кто – нибудь меня слышит? Сколько сейчас времени? А? Молчат. Ну, я так и думала, все они гады за одно, а точнее против меня. Ну, ничего, будет и в нашей системе праздник. Да. Я такая вся красивая, в белом с той самой планетой, с тобой. Да они просто от зависти лопнут, точнее взорвутся. Одним словом сволочи.
А, что я там вижу? Кто – то летит, али как? Не видно, не видно……..
Ааааааааааааа! Не верю! Нет, ни за что! Ко мне? Ну, нет. Это было бы слишком для меня круто. Да нет ни ко мне, точно ни ко мне. Или????????????
Да, да, да. Сто раз да. Нет, тысячу. Две. Это ты? Не надо таких шуток. Это слишком! Подлетай ближе. Я поверила. Первый раз в жизни. Ты сейчас начнёшь говорить?
- Привет! Слишком сильно испускаешь флюиды. – Это говорит он. Почти верю.
- Ну, не молчи. Я к тебе, через световые года… А как же наше море Лаптевых? Ты что забыла?
- Наше? Я думала оно только моё.
- Чего захотела? Теперь от меня не отвяжешься, только вместе под летний муссон и одеяло. Куда сначала? Выбирай.
- Наверно, под муссон. Так будет романтичнее. Когда вперёд?
- Три, четыре…
_____________________________________________
Димка, свои песни, только мне и
рваные джинсы…
|
