Я покину свой город, когда придут дожди.
Куплю билет в пыльный, пропахший дорогами и чужими судьбами поезд, проберусь сквозь толпу суетливых пассажиров к своему купе, которое равнодушно усадит меня на полку, как очередного одинокого странника, бегущего от родных мест.
Я долго буду смотреть в окно на мелькающие пасмурные дни, прислушиваться к бестолковой дорожной болтовне соседей, вдыхать табачный дым из коридора и думать о городе, который меня ждет. О городе, который меня не знает. А потому примет как многих других - одиноких и непохожих.
Я не буду спать по ночам, прислушиваясь к убаюкивающему стуку колес, буду думать о том, скольких непокорных знает эта дорога, скольких бестолковых вела она к своей звезде, сколько чужих горящих глаз сверлило несчастное купейное окошко. Буду пытать старую, скрипучую полку о дальнейшей судьбе ее мятежных пассажиров, в надежде услышать красивую сказку с хэппи-эндом.
Я приеду в свой город на рассвете, когда осеннее солнце только-только покажется из-за горизонта и начнет, потягиваясь каждым лучом, поглаживать крыши непохожих друг на друга домов, верхушки засыпающих к зиме деревьев, играть бликами в витражных окнах, трепать по щекам еще не проснувшихся прохожих. Выйду с галдящего перрона на старенькую осеннюю улицу, мощенную камнем, улыбнусь жмурящемуся от утреннего солнца городу и войду в его незнакомую жизнь, чтобы когда-нибудь покинуть навсегда.
К вечеру сниму у болтливой старушки комнату в мансарде с круглым окном во всю стену. Стряхну пыль с ветхого комода, разведу в камине огонь и, глядя на одинокое в своей вечности пламя, сожгу все ячейки памяти о покинутом доме.
Пытаясь задуть свечу, ночной ветер прыгнет на подоконник, принесет мне запах холодного северного моря, и до утра станет рассказывать старые городские легенды.
А морозным утром, надев любимое пальто, зарывшись подбородком в большой мягкий шарф, я неспешно побреду по аллее, что видна из моего окна, шуршать пестрыми опавшими за ночь листьями, пока хмурые озабоченные дворники не сгребли их в дымящий костер. Буду ждать момент, когда легкий мороз, разрисовав за ночь редкие лужицы и оставшиеся зеленые листья неповторимыми узорами, к полудню уступит место последним горячим солнечным лучам. Ловить летящие, путающиеся в ресницах, паутинки, искать осенние, ночами замороженные до черноты, цветы на клумбах, наблюдать подросших за лето драчливых воробьишек, барахтающихся в пыли. Я любила осень в моем городе. Теперь ЭТОТ город станет моим. И когда-нибудь я полюблю его осень.
Изогнутые улочки поведут меня своими неизведанными маршрутами, и я как штурман на корабле стану шагами вырисовывать карту этого таинственного городка. Здесь нет двух одинаковых домов, стены некоторых поросли мхом, у других от земли до кованого карниза крыш ползут усики зеленого плюща. А у моего каждое окно неправильной геометрической формы – то ромб, то многоугольник и дубовые резные двери. Каждая каменная улица здесь отшлифована ступнями прохожих, колесами машин, края иных булыжников отбиты течением беспощадного времени. В этом городе много антикварных лавочек, в которых можно без зазрения совести заглянуть в чужие человеческие судьбы, а осколки некоторых из них даже приобрести. Чтобы принести домой, поставить на полку камина и вечерами сочинять им продолжение жизни.
Я буду бесстыдно глазеть на прохожих, пытаясь угадать, как долго они здесь, помнят ли поезда, что привезли их сюда, зарубцевалась ли рана, что ныла во время долгой дороги. Стал ли этот старый уютный город конечной остановкой или вновь мятущаяся душа позовет их в путь. На старенькой скамейке попытаюсь прочесть полустертые и нацарапанные признания – чья-то жизнь или короткий ее период, оставшийся только на выцветшей доске. Посижу в тени полуголых вековых деревьев, послушаю их тишину и легкий скрип засыпающих на зиму ветвей. Я буду дотемна бродить по набережной, по никогда не виденным мною мостам. Я буду убаюкивать оцарапанное сердце запутанными сказками древнего города.
Города, которого нет на карте. Как нет в этом городе и меня. |
