На свадебном пиру жених велеречивый,
В роскошные одежды облачась,
Перечил старцу, спорил с лучшим другом,
И много пил, на стол облокотясь.
Исполненный надежд, о прошлом сожалея,
Вещал о славных, в Лету канувших годах,
А в это время златокудрая невеста
Умчалась прочь на резвых скакунах.
Благоговейна и божественно прекрасна,
Навстречу ласковым объятьям и речам,
Отбросив кольца, ожерелья и браслеты,
И прочий суетный, презренный хлам.
Едва одетая, на поводу соблазнов,
Величьем дутым и жестокостью сыта,
Готовая на смерть, желая счастья,
Обман верша, но в помыслах чиста.
В подлунный час в садах благоуханных
Амур резвился и на дудочке играл.
Возлюбленный Ксантипы, пылким снам покорный,
Полузакрыв глаза, о встрече с ней мечтал.
О восхитительные звездные чертоги!
Заждался очарованный эллин.
Под утро небосвод светился бирюзою,
Порхали эльфы и расцвел жасмин.
Жених Менед, законно возмущенный,
Узнав о бегстве, был ошеломлен.
Отбросив кубок, протрезвев мгновенно,
Разгневался, как мрачный лестригон.
Предчувствия его не обманули,
Недаром ревновал, сомнения таил.
Шестерку лошадей запряг он в колесницу,
Беспечного эллина в схватке победил.
Бежали дни. Ксантипа чахла и рыдала,
Менед сомнений и страданий суть постиг.
Однажды в полночь, сидя у камина,
Он к чаше с ядом с жадностью приник.
Замкнулся круг, и маленькие боги,
Как мотыльки, запутались в кудрях.
Сияли звезды мирно и волшебно...
И меркли факелы в тускнеющих глазах.
О истина, не ты ли многолика?
Кто виноват? Божественный пострел?
Юнец беспечный спал у водопада,
А мимо Люцифер задумчивый летел.
Москва. 10 апреля 2005 г.
|