«ТАНГО ВТРОЁМ И «ПРОСТО ПАРИЖ»
Треугольник – геометрическое тело, объект, имеющий три угла и стороны. И, если провести прямые от каждого из них, они сойдутся в середине – это истина. Именно поэтому так сложно вырваться из любовного треугольника, попав в который, вы становитесь частью системы, перестаёте существовать независимо. Любое ваше действие обязательно отразится на других элементах, а их движения будут осуществляться в унисон с вашими. Любое слово, сказанное ими, любой шаг, как и преграда на пути – всё будет общим: и радости, и страдания, и слёзы. Утешает лишь одно – так или иначе, это временно, ибо по природе своей человек свободный субъект, и, будучи в зависимости от кого-либо, рано или поздно испытывает потребность разомкнуть оковы треугольника. Это неминуемо, и как бы не пытались перестроить свой организм внешне или внутренне мы, данное состояние не сможет продлиться вечно – природа обязательно одержит победу, возьмёт своё!!!
Возвращаясь же к вышеозначенной проблеме, скажу, что в любом треугольнике обязательно есть один главный элемент – его вершина. От неё зависят все остальные части, равноправные между собой. Если исчезнет вершина, не будет и самого треугольника.
В тот день Антон позвонил мне на работу, голос его был загадочным:
- Милая, надеюсь, ты не будешь против того, что я задумал.
- Если это что-то хорошее, то, конечно же, нет, - улыбнулась я, пытаясь мысленно предугадать, что имеет в виду Антон.
- О, это нечто прекрасное. Дело в том, что сегодня вечером я хочу познакомить тебя с бесценно дорогим для меня человеком.
- Правда!?!? – воскликнула я, чуть растерявшись, так как знакомство с мамой Антона пока не входило в мои планы, - а мы не слишком торопимся?
- Ни в коем случае. Я считаю наши отношения очень доверительными. Ценю твою заботу и тепло. Не сомневайся, время пришло. Буду искренне счастлив, если вы понравитесь друг другу, и ты останешься довольна.
- Ты чудо, - ответила я, - можешь быть счастлив уже сейчас, всё будет отлично.
- Значит, ты согласна? – голос Антона стал совсем бархатным.
- Как я могу отказать тебе в этом? Конечно же, да!!!
- Здорово. Я безумно рад. Тогда до вечера, целую!!!
Разговор с Антоном взбудоражил меня, и до конца рабочего дня я не могла думать ни о чём другом. «Значит, он тоже относится ко мне серьёзно» - мысленно констатировала я, понимая, что именно теперь я по-настоящему счастлива. Входящий звонок по внутреннему телефону отвлёк меня от радужных мыслей. Это был начальник отдела – Виталий, чересчур амбициозный, корыстолюбивый молодой мужчина, считающий себя одним из первых людей в «Улыбке солнца»:
- Над чем сейчас работаем? - деловито поинтересовался он, как всегда забыв поздороваться.
- У меня промежуток между срочными статьями, поэтому готовлю резервные отчёты.
- Хорошо, тогда можете готовиться к завтрашней командировке в Париж. Вторая съёмочная группа едет с вами. Ближе к вечеру выдам необходимую документацию и командировочные.
- Хорошо, я вас поняла, - ответила я.
Новость о деловой поездке в Париж была для меня более чем неожиданной. До этого мне ни разу не приходилось выезжать в командировки, поэтому я должна была отнестись к работе над будущей статьёй с особым усердием. Думая о предстоящих днях и сегодняшнем знакомстве с мамой Антона, я испытывала волнение. Как всё пройдёт? Оправдаю ли я надежды любимого? Справлюсь ли с работой в Париже? Вспомнила уроки французского языка и своего учителя Жана. Наши отношения с ним были слишком идеальны и безоблачны, а потом он уехал. Сначала звонил постоянно, обещал встречу, но, в конце концов, испарился, будто всё, что было с нами до этого, ничего не значило. Я же отнеслась к расставанию философски: во-первых, как я уже неоднократно говорила, ничто в нашей жизни не бывает случайно, а, во-вторых, любой опыт, и даже неудачный, необходим в нашей жизни. Жан многому научил меня и даже
отчасти изменил моё мировоззрение, уже за это я благодарна ему. Сегодня я вспоминаю о нём с нежностью. Мне не жаль, что, быть может, он причинил мне боль, не жаль, что я, скорей всего, не увижу его никогда. Я рада, что когда-то мы были вместе, и я увидела мир его глазами – глазами неординарного, магнетически-привлекательного мужчины.
Приготовив необходимые для поездки вещи, я купила в близлежащем супермаркете самую лучшую коробку конфет для мамы Антона, и поехала к нему. Он открыл мне дверь с видом абсолютно счастливого человека, и расцеловал в коридоре.
- Как ты думаешь, - спросила я его, показывая купленные мной трюфели - твоей маме понравятся эти конфеты?
- Моей маме? – удивился Антон, - а при чём тут моя мама?
- Как это причём? – опешила я, - разве не с ней ты хочешь познакомить меня?
- Нет, - ответил Антон, и выражение его лица приобрело оттенок недоумения.
В то время как мы с ним вопросительно смотрели друг на друга, в прихожую вошёл мужчина. Это был загорелый блондин, невысокий, крепкого телосложения. И, прежде чем я успела что-либо подумать, он заговорил:
- Я и есть Артур. Рад с вами познакомиться.
- Что значит «я и есть»? - я была в замешательстве, - мне кажется, я что-то недопонимаю.
- Как это? Антон, ты разве не рассказывал обо мне? – удивился в свою очередь незнакомец.
- Дорогая, - Антон обнял меня за талию, приглашая пройти в комнату, - Артур замечательный человек, он танцор, талантливейший танцор. Он отлично поёт, он очень интересный.
Артур, улыбнувшись мне, отправился на кухню, откуда доносился запах запеченного мяса и других блюд.
- Прости, я не поняла, - вопросительно посмотрела на Антона я, - он твой брат, друг, родственник? Кто он?
- Нет, - Антон взял мои руки в свои, - ни брат, ни друг и не родственник. Это он настоял на том, чтобы я поскорей познакомил вас. Это он приготовил чудесный ужин. Артур – мой любимый человек.
- Извини, что ты сказал? - мне показалось, что я ослышалась.
- Артур – мой любимый человек, - повторил Антон, пряча глаза.
Мои колени подогнулись, и я поспешила присесть:
- Антон, если это розыгрыш, то, прости, но такими вещами не шутят.
Тем временем вернулся Артур:
- Разумеется, мы не шутим, - сказал он серьёзным тоном.
- Но… мне казалось, что… - от ужаса и неожиданности я не могла говорить, - Антон, я полагала, что у нас доверительные отношения, и…
- Так оно и есть, - перебил меня он, - но неужели это станет помехой для наших общих отношений. Пойми, вы оба дороги и необходимы мне. В вас двоих я нашёл то самое сочетание, что искал так долго. Я люблю вас двоих.
- Это бред, - сквозь зубы прошептала я, чувствуя себя героиней пьесы абсурда, не веря в реальность происходящего, - ты психически ненормален. Жалею, что доверилась тебе, ты приносишь мне только боль и разочарования, - я наспех обулась и, взяв сумку, потянулась к дверной ручке.
- Стой, - Антон обхватил меня руками, - пожалуйста, не надо так. Ты должна, ты обязана меня понять. Артур замечательный, он понравится тебе.
- Пожалуйста, - спокойно сказал Артур, - не надо так реагировать. Успокойтесь, в таких
отношениях нет ничего странного, многие люди встречаются по трое и даже четверо, создают семьи и живут счастливо.
- Отпустите меня, - я вырвалась и побежала вниз по лестнице, - извращенцы…
К глазам подступили слёзы. Зачем, ну зачем я поверила Антону? От него одни лишь беды, всегда. С той лишь разницей, что теперь он потерял статус мужчины моей мечты. Да и как можно именовать мужчиной двуполое существо, явно психически неадекватное и непредсказуемое. Как можно доверять такому человеку, ни то, что быть с ним? События этого вечера не укладывались в моей голове. В самолёте я приняла успокоительное, и, промучившись с пол часа, заснула. Любовный треугольник, частью которого я стала неведомо для себя, распался в одночасье. Я уже не вершина его, а свободный человек, но душа моя жестоко растерзана.
Разбирая свои вещи в отеле, наткнулась на фото Антона в рамке и с раздражением отшвырнула его в сторону. Совершенно забыла, что, собирая одежду вчера вечером, я взяла с собой его портрет. Хотелось позвонить кому-нибудь и поплакаться. Кто может помочь мне? Жан… Я подумала о нём, и мне стало ещё горче. Хотя я и считала, что отныне буду вспоминать о своём учителе без боли, пережитый стресс взял своё. Когда испытываешь одну боль, невольно присоединяешь к ней все былые беды и разочарования, о которых уже давно и думать забыла. И этот огромный ком страданий постепенно растёт, приобретая невероятные размеры. Нужно отвлечься и оставить всё хотя бы на время – вот единственный выход. Номер Жана я набирала практически на автомате:
- Алло, - ответил он на французском, и я улыбнулась сквозь слёзы.
- Жан!!! Это я, - проговорила я, едва воспринимая начинающийся разговор, не думая о том, что он давно мог забыть обо мне, и даже не представившись.
Но Жан узнал меня, более того, он чудесным образом догадался, что я в Париже.
- Я рад тебя слышать, милая, - сказал он уже на родном мне языке, и я с такой явью вспомнила ямочки на его щеках, когда он улыбается, что где-то глубоко в сердце невыносимо защемило.
И я в то мгновение не могла ничего сказать, успевая только бороться с бесконечно набегавшими ручейками слёз.
- Я хочу видеть тебя, - сказал Жан, выдержав паузу.
И мне в тот миг было не важно всё остальное. Я забыла о том, что он не звонил мне уже несколько месяцев, забыла о существовании Антона, о своей боли. Но лишь на миг. Окончив разговор, я ощутила страдания с новой силой, но постепенно, ценой огромных усилий воли я заставила себя успокоиться. Мне предстояла серьёзная работа, и я не могла позволить себе расслабиться.
Первые несколько часов пребывания в столице Франции я вместе со своей съёмочной группой провела в одном из самых крупных концертных залов города, где завтра должно было состояться торжественное открытие недели высокой моды, о которой впоследствии мне предстояло написать статью для журнала «Улыбка солнца». И день не обошёлся без происшествий. После обеда мы обнаружили пропажу фотографа Арсения Цветкова. К нашим отчаянным поискам присоединились организаторы мероприятия и их многочисленные помощники. И все мы пережили долгие минуты волнения, пока, наконец, наш коллега не был найден в туалете в полуобморочном состоянии. Оказалось, что несчастный Сеня по прибытию в Париж решил полакомиться неизвестным деликатесом. И то ли продукт оказался недоброкачественным, то ли у фотографа была аллергия на компоненты кушанья, но пищевое отравление не заставило себя долго ждать. Именно поэтому после того, как мы нашли Арсения, он был срочно отправлен в отель, где мы остановились.
В «Улыбке солнца» Сеню все считали, по меньшей мере, странным. Он одевался чересчур броско: полосатые брюки, рубашка в клетку кричащего цвета, галстук в тон ей, ботинки с зауженными носами и очки в широкой красной оправе были его извечными спутниками. Да и поведение Цветкова было подчас неадекватным. Однако он всегда приходил на помощь тем, кто в этом нуждался: добрый, по-детски бескорыстный и до безобразия рассеянный Сеня был настоящим цветком в нашем коллективе, где многие вели себя лицемерно и фальшиво. Но человеческие качества Арсения заслуживали глубокого уважения, поэтому мне нравился фотограф, кроме того, парень был по-настоящему талантливым, а таким людям, как известно, свойственны некоторые странности.
Вечером Жан встретил меня возле отеля. «Я очень скучал», - проговорил он, нежно поцеловав меня. Он радовался мне так, как будто всё это время только и ждал этого свидания. Жан долго катал меня по ночному Парижу, а потом мы поехали в ресторан.
- Как же ты жила всё это время? – спросил мой спутник уже за столиком.
- Так же, - печально улыбнулась я, - у меня всё просто отлично. Работаю на радио, по-прежнему пишу статьи для журнала.
- Ты очень много работаешь!!! Чересчур, - нахмурился Жан, - когда ты позвонила, мне показалось, будто у тебя что-то произошло, я испугался за тебя, а теперь рад, кажется, я ошибся, у тебя ведь всё в порядке?
- Ну… да, почти, - неуверенно ответила я, стараясь не смотреть в глаза своему собеседнику.
- Всё понятно, не хочешь говорить. Хорошо, я не буду настаивать, но ты всегда знай, что лучшего слушателя, чем я, не найти.
Я улыбнулась и взяла Жана за руку:
- Спасибо, я никогда не сомневалась в тебе.
В день открытия недели высокой моды снова произошла неприятность. Виновником случившегося был Арсений, который уже во второй раз исчез. Мои коллеги сначала смеялись, полагая, что у Цветкова снова проблемы с желудком, но, не обнаружив его в туалете, мы всерьёз обеспокоились. И, так как Сеня не был найден даже к началу мероприятия, работу пришлось осуществлять без него. Двое оставшихся фотографов, давно точившие на Цветкова зуб, были обозлены до предела. Но Арсений не появился и после окончания акции, между тем стрелки часов перевалили за полночь. Люди, с которыми мы работали, взялись помочь нам и обратились в полицию. Несчастный коллега был найден лишь к утру: усталый, «помятый», молчаливо-печальный, он явно не спал этой ночью. Как оказалось, Цветков вышел прогуляться перед началом церемонии и закурил на улице. Странного вида человек с сигаретой, да ещё и, как оказалось впоследствии, не говорящий на французском и не имеющий при себе документов, мгновенно привлёк внимание бдительных полицейских. Как следствие этого, Сеню лишили свободы с целью выяснения обстоятельств его пребывания в Париже.
Оставшиеся командировочные дни пролетели, как один. Арсений, наученный горьким опытом, с тех пор больше не пропадал, да мы бы больше и не допустили этого. Все вечера мы с Жаном проводили вместе, мне же казалось, что события, связанные с Антоном, остались далеко позади. Но пока я не излечилась, и воспоминания ещё будут преследовать меня. Слишком мало времени прошло, слишком мало «воды утекло» с тех пор, хотя мне и кажется, что всё наоборот.
Сегодня - в среду пятнадцатого июня я, наконец, вернулась домой! Не успев разобрать вещи, помчалась в офис, чтобы сдать редактору наработанный материал. Виталий – начальник моего отдела, встретив меня, сухо поздоровался, но даже это уже большой прогресс. «Можете взять административный на пару дней, если есть желание отдохнуть» - сказал он, даже не глядя в мою сторону. Наши девчонки-журналистки обступили меня, ожидая подробного описания событий прошедших дней. Я же, стараясь поскорей избавить себя от излишних расспросов, сослалась на усталость после перелёта и поспешила домой. Теперь имею возможность отдыхать, отсыпаться и наслаждаться жизнью в течение двух дней.
Еле дождалась встречи с Маней! Столько всего накипело, что в двух словах и не рассказать! Подруга слушала меня с нескрываемым интересом, иногда хмурилась, пытаясь возразить, но всё-таки не перебивала мой последовательный и содержательный монолог. Но потом выдохнула:
- Обалдеть можно, это же сценарий для целого сериала!!! Родиться бы тебе где угодно, но не в России!!!
- Это ещё почему, - удивилась я.
- Не любят у нас «мыло» делать. Если сериал – так целая эпопея, - захихикала довольная своим высказыванием Маня.
- А у тебя произошло что-нибудь интересное? – поинтересовалась я.
- Да так, - отмахнулась подруга, - у тебя интересней.
- Не верю, что ты все эти дни провела дома у телевизора.
- Именно так и было, - у Машки загорелись глаза, и я поняла, что с ней всё-таки произошло что-то, но она по каким-то неизвестным причинам не хочет об этом говорить.
Но моё любопытство одержало победу, и через несколько минут я вернулась к нашему разговору:
- Маш, ну расскажи, пожалуйста.
- Видишь ли, я бы рассказала, но, думаю, ты не поймёшь, а если и поймёшь, то уж точно за меня не порадуешься.
- Разве когда-нибудь я не радовалась твоему счастью? Глупенькая, я же твоя подруга, если тебе хорошо, я всегда поддержу тебя.
- Правда? – щёки Мани вспыхнули, и она затараторила, - у меня новый роман. Они поразительные. Такие милые, они сантехники, такие забавные, такие шалунишки!!!
Мне показалось, что я слышала уже что-то подобное, но забыла, где и когда.
- Коля и Лёха. Они чудесные, они оба влюблены в меня, - продолжала восторженная Машка.
- Маня!?! – прервала я радостные речи подруги, - извини, если я поняла неправильно, но… ты встречаешься одновременно с двумя мужчинами?
- Да!!! С теми твоими сантехниками. Мы с ними – прекрасное трио!!! Эти мужчины – верх моих мечтаний. Сразу два!!! Я счастлива, как никогда!!!
В ту ночь мне не спалось. Я думала о Машке. Разговор с ней поразил меня до глубины души. Я очень дорожу нашей дружбой, и мне, конечно же, не безразлична жизнь Мани. А сейчас я искренне переживаю за неё. Что сподвигло её на такой поступок? Одиночество или жажда новизны? Почему такой тип отношений начал приобретать массовый характер? Это всеобщее психическое отклонение или влияние современности? Должна ли я смириться с этим, и радоваться Машкиному счастью, или надо «открыть ей глаза»?
Бог создал когда-то человеческую пару - Адама и Еву. Если бы высший разум хотел и считал нужным, чтоб всё было иначе – первыми людьми на земле могли стать два Адама и Ева, или две Евы и Адам. Но ОН решил, что для продолжения рода достаточно лишь одного мужчины и одной женщины, и наделил их необходимыми физиологическими особенностями. Кем же возомнил себя человек, если он взял власть над законами природы? Мужчина и женщина – вот единственно возможный идеальный союз!!! А иначе быть не может! Всё остальное есть отклонение от нормы!
Через два дня закончился мой административный отпуск, и с новыми силами я была готова приступить к труду. По дороге мечтала о похвале директора за отработанную статью, но в холле офиса меня встретил Виталий – начальник моего отдела:
- Можете возвращаться туда, откуда пришли, - нахально ухмыльнувшись, сказал он мне, забыв поздороваться, - я увольняю вас.
Я оторопела:
- Извините! Но на каких основаниях?
- Ваша командировочная статья оказалась провальной. Вы нанесли нам непоправимый урон, и другого более целесообразного выхода из сложившегося положения я не нахожу. На вас наложен штраф, и не сомневайтесь, я лично позабочусь о том, чтоб вы не могли даже пройти мимо других издательств нашего города.
Заявление Виталия меня не расстроило, а разозлило. Во-первых, свою статью я считала очень удачной, поэтому не верила его словам, во-вторых, его бесцеремонность на этот раз перешла все возможные границы.
- Хорошо, раз так, - спокойным тоном ответила я на его хамство, - я сейчас же пойду к главному редактору, пусть он мне лично укажет на все мои ошибки.
И, взглянув на Виталия укоризненно, я пошла вперёд, но он преградил мне путь:
- Для вас закрыта эта дверь, - перешёл на крик директор, - документы получите в бухгалтерии позже.
- Но вещи свои я забрать должна? – улыбнулась я, и, отстранив покрасневшего от гнева Виталия, направилась-таки к своему бывшему рабочему месту.
Когда я вошла в офис, его привычный гомон затих в одно мгновение. Не обращая на это внимания, я уверенно направилась к столу. К моему удивлению, там сидела двухметрового роста худая блондинка с алыми пышными губами, и собирала пасьянс – я видела её впервые. Извинившись за внезапное вторжение, я молча забрала свои вещи из ящика стола. Собираясь уходить, я в последний раз окинула взглядом офис, и уже направилась к выходу, как меня окликнула Катя Усова – моя подруга и коллега. «Ты ведь никуда не торопишься?» - спросила меня она. «Теперь уже нет» - ответила я, вздохнув. «Можешь подождать меня в кофейне напротив? Хочу поговорить с тобой».
Ждать долго мне не пришлось, Катя подоспела почти сразу же.
- Ты только ни в коем случае не переживай из-за случившегося, даже не думай сомневаться в своей компетентности, - тут же затараторила коллега.
- Я, честно признаться, очень удивлена, считала, что эта статья удачней моих предыдущих, но вышло наоборот. Ты-то знаешь, какой у меня подход к работе, но, видимо, у главного редактора иное мнение на этот счёт.
- До главного редактора твоя статья дойти не успела, - махнула рукой Катя, - Витас перехватил её. Все наши думают, что он, не читая, уничтожил её. Жаль, конечно, твою работу, но, увы, она пала жертвой несправедливости. Наш начальник козёл, и это всем давно известно, но чтобы так с тобой поступить…
- Но зачем ему это было нужно? Неужели он настолько не ценил меня? – удивилась я.
- Видела белобрысую примадонну за твоим столом? Это и есть причина твоего ухода. Она любовница Виталика, и наивно полагает, что мы до сих пор не поняли этого.
- Да ты что! Вот это номер! – удивилась я, - из-за увольнения я не расстроилась, давно начала понимать, что журналистика – не моё. Поражена только таким исходом.
- К сожалению, директора в наше время могут многое, и это многое подчас является беззаконием, бороться с которым обычные служащие не способны. Сильные мира сего – особая категория людей, и преградить им путь значит подписать себе заявление об увольнении, - целомудренно заявила Катя, и я была согласна с ней.
Итак, отныне я не журналистка, и не работаю больше в корпорации «Улыбка солнца». Если это произошло, значит, тому суждено было осуществиться рано или поздно, и не следует расстраиваться. Я принимаю данность, как веление высших сил, и верю, что если случилось так, значит, за поворотом ухабистой дороги, имя которой жизнь, меня ждёт лучшее.
Мысль о посещении театра посетила меня внезапно, и я решила последовать этому порыву. Предложила Мане составить мне компанию, но она отказалась, так как была со своими новыми приятелями. Пришлось купить один билет, и оказалось, что мне предстоит сидеть на месте номер «три».
Я знаю, что должна прилагать все усилия, чтоб как можно скорей забыть Антона, но это даётся с трудом. Сотни раз на дню я пытаюсь убедить себя, что танго втроём – опасный танец. Лишь в одном убеждена твёрдо - я никогда не стану его участницей, и выхожу из этой игры, чтоб вступить в новую. Когда счастливы двое, третьему нет места рядом, поэтому наш любовный треугольник – всего лишь утопия. Я не знаю, что случится завтра и как может измениться моя жизнь, но уверена, что смогу идти вперёд рука об руку лишь с одним человеком. В противном случае, я пойду одна.
|
