Николай Зайцев
Мне бы лекаря что ли,
Кровь пустить и в постель,
Слушать ночи раздолье,
Что гудит, как метель.
Но метель не услышать – лето,
Может апрель,
Да и лекаря нету,
Что подарит метель.
Ну, хоть что-нибудь, есть ли?
В свете мрачном, пустом,
Мою светлость в карете
Повезут в жёлтый дом.
Кем хочу, тем и буду
В дивных, светлых местах,
Может болью Иуды,
Может тенью Христа.
Стану, кем пожелаю,
И врачи подтвердят:
Здесь рубашкой смиряет
Свою спесь Бонапарт.
Хорошо быть кем хочешь,
Лучше - просто ничем,
Когда выпишут, спросим,
Где живёт дядя Сэм.
И по адресу, вволю
В грудь вбирая апрель…
Мне бы лекаря, что ли,
Кровь пустить и в постель.
***
Наши встречи с тобою…
Просто были дожди,
Смыли наши следы,
Да и плечи твои
Стали нежно-чисты,
От пронёсшихся дней
Только капли дождя
На тебя, на меня,
На излучину дня.
В этом скопе воды,
От небес до земли,
Наши встречи с тобой,
Неслучившись, прошли.
***
Что-то берега долго не видно,
Затомилась душа от тоски,
Приналяжь-ка на вёсла, родимый,
Мне б скорее до той стороны.
Ты куда поспешаешь, убогий,
Старый лодочник мне говорит,
Чай, не в гости, хозяин наш строгий
Вместо пива смолы наварит.
Там за всё поспешанье и злобу
Первачом вам воздастся ужо,
Проклянёшь ненасытность утробы,
Когда вперят её на рожон.
Что рожон, там всё задом наперед
Возвратят – по грехам и долги,
Не спеши, что соврёшь – я поверю,
За рекою – ни правды, ни лжи.
И горючей слезой заливаясь,
Поспешай, говорю, старику,
Коли выпал мне ад, то у края
Не надышишься вволю, тоску
Не заплачешь любыми слезами…
Как в уключинах вёсла скрипят,
Ты бы смазал – старик отвечает
Ни к чему, мне порожним назад.
***
Мы – русские люди,
И пусть за порогом
Лежит приграничная полоса –
С Россией, но всё же не с Богом,
И верою нашей полны Небеса.
И дух наш не сломлен,
Мы вольные птицы,
Едины Господние Небеса,
В их светлом пространстве – родном, безграничном
Нас встретит России святая краса.
***
Русь, где она?
Она далёка Русь,
В лесах, горах, на неприступных скалах,
Русь, где она?
Она глубоко Русь,
В озёрах, и морях, и океанах.
Запрятана, всплывёт, как Китеж-град,
Покажется лишь мельком, на минуту,
И долго-долго будет мучим взгляд
Той красотой, приснившейся по утру.
Она нам только снится – наша Русь,
Она забыта, на последнем вздохе
Мы вспоминаем – Господи винюсь –
О той земле, где жили ненароком.
Случайность – нет, земле той нет конца,
Она простёрлась до окраин рая,
В пути своём от Сына до Отца
Молитвой Божью славу прославляя.
Она вернётся, спустится, всплывёт,
С Голгофы в Небо устремятся взгляды
И Небеса разверзнутся и Русь – она в сердцах –
И в сердце грянет радость.
***
Я испугался – страх во мне,
На куполе креста осколок,
Кругом бурьян, всё как во сне,
Уста горят от недомолвок.
Придёт пора, поднимут крест,
Бурьян сорвут, очистят купол,
Восстанет храм, как свод Небес,
И вострубят уста, как рупор.
Но долго в памяти моей
Травой заросший, смятый купол,
Как беспризорность наших дней,
Останется сыновней мукой.
***
Горше нет сожалений о прошлом
И мечты неисполненной бред,
Будто снег, что вчера запорошил
Две тропинки, ведущие в лес.
Там на просеке склонены сосны
Над поляной, где зелень светла…
Но зачем вспоминать, если просто
Ты оделась, и в утро ушла.
И тропа раздвоилась и светом
Стали дали на крае Земли,
Где своей красотой несусветной
Растворилась в златистой пыли.
Растворилась, и снег припорошил
Две тропинки, ведущие в лес…
Горше нет сожалений о прошлом
И мечты незаконченной бред.
***
Я родился давно, на начале эпохи,
Что явила на Землю свет Господней любви,
Я Спасителя встретил у подножья Голгофы
И спросил – для чего? Он ответил – уйди.
Отходя от горы, я увидел, как небо
Скрыла мгла, засвистало, завыло вокруг,
Хлынул ливень, повеяло запахом хлеба –
В горних кручах вздымался Распятого дух.
И упав на колени, глазами к Голгофе,
Что во тьме озарилась Небесным огнём,
Я тогда прошептал эти дивные строки,
И заплакал, в рыданьях взывая о Нём.
***
Прозрение – средь ночи ясный свет,
В нём поле вольное, колышет травы ветер,
И женщина – лик безмятежно светел,
Как богородицы, со взглядом сна вослед.
А сон тот, как и жизнь – одни скитанья,
Сума и посох, клятвы и враньё,
И вот уже над полем вороньё –
Кружатся демоны бессонного сознанья.
От крыльев шум такой, что ветер бурей
Становится и женщина, закрыв платком лицо,
Летит над полем к лесу и скворцом
Садится средь ветвей ветлы могучей.
А мне то поле, нет, не перейти –
Высоки травы, шёпот ветра в роще…
А все мои прозренья в полуночье -
Лишь тайна, свет которой не найти.
***
Как хотелось быть просто узнанным,
Оказалось, быть надо узником,
Ну, какой-то особой совести,
Если просто – совсем бессовестным.
Вкруг пошёл по стране и в ужасе
Обнаружил в дорогах скруженных,
Что давно, даже с краю пропасти,
Не найти ни любви, ни совести.
Совесть роскошь, а люди сволочи,
Некрологом им среди полночи,
Вдруг, взгремит Небо трубным голосом,
Грянет страшный суд новым Молохом.
Вот и всё, а хотелось памяти,
Чтобы жить в веках, но беспамятство
На путях, на воде, в далях дального,
Да и рядом всё от лукавого.
***
Я ещё напишу не стихи, но узоры,
На деревьях, на окнах на стенах домов,
На небесных полях, на земных небосклонах,
Вспеню воды озёр, красотою ковров.
А потом отойду к горизонту, на гору,
Чтоб увидеть творение собственных сил…
Так, наверно, Господь на земные просторы
Насмотреться не мог потому, что любил.
Что же будет со мной, когда вспыхнут зарницы,
На прощанье Земли, освещая красу,
Что воссоздал поэт на песках и равнинах,
А зачем? Эту тайну с собой унесу.
***
Мне бы рассыпать звёзды
В реку, и по теченью
Плыть за их тёплым светом
До самого пробужденья.
Долго так плыть,
До мира в душах, где от сомнений
Стало темно, до света
В звёздных стихотвореньях.
Много ль воды осталось
Звёздам, они расплещут
В брызги поток сомнений,
Взмоют и канут в Вечность.
***
Ах, Наталья, ах, Наталья,
На колени что ль упасть?
Ох, неможно, невозможно
В красоте изъян сыскать.
Ну, а голосом, как зычна,
Запоёт – сойти с ума,
Губы алы, словно вишня,
Грудь, как полны закрома.
Как увижу, как услышу –
Пропади весь белый свет…
Что ж не вышло, так не вышло,
К красоте и злости нет.
***
Н. Рубцову.
Неожиданно или нежданно,
Вдруг, явился поэт и ушёл,
Помню: дождь чрез окно барабанил,
В книгу сумрак клонился числом.
День рожденья поэта бывает
Иногда – не всегда, не везде,
Мрак ночной перед утром светает,
И туманом дрожит на воде,
И куда-то далёко-далёко
Устремятся слова – до Небес,
И вчера незаметные строки
Заповеданы – истины крест.
Он ушёл, но остались куплеты
Песни той, что приснилась во сне
И тебе, и тому, кто на свете
Просто жил, будто цвет по весне.
Мы не дети и жаль, что не знали,
Не узнали и мимо прошли,
Только в небе след светлой печали
Тихой родины – журавли.
***
В этом доме большом,
Где на стенах картины Серова
Пахнут лугом и свет
От букета цветов очень ярок и свеж,
Я живу, может жил,
Или только приснилось, что снова
Вижу дивный пейзаж,
Где заря зажигает верхушками лес.
Мне и дом-то зачем?
Так бродяге ночлег средь дороги,
Как попытка вернуться,
Куда никогда не успеть,
Ох, как долги пути,
Лица странников пыльны и строги,
И вернуться в свой дом
Никому никогда не суметь.
***
Наши русские судьбы,
Как дорога без края,
Ожиданье свободы,
Отрицание рая,
Все пути – на Голгофу,
Все слова – порицанье,
И злодейство без злобы,
Вслед молитв покаянье.
Всем кругом состраданье,
Лишь себе злые вести,
Радость, счастье – порознь,
Только горести вместе.
Это русские судьбы –
Стук сапог, звон копытный,
Войны, бунт и разруха
И пожар ненасытный.
Что за русские судьбы –
Свет страданий от Бога?
Ожиданье свободы
В жутком плене острога.
Наши русские судьбы,
Свет Любви от порога,
И молитвы рыданье
Ввысь до Неба, до Бога.
***
Как давно не бывал в настоящем кино,
Где широкий простор на экране,
В зале шум, суета, стук – сидений хлопки,
И юнцы вперебой хулиганят.
Стихнет шум, гаснет свет,
Сотни глаз – отраженье экрана,
Жизнь исчезнет твоя, как ненужный предмет
И чужая воочью восстанет.
Где ты был? и когда загорится, вдруг, свет
И экран станет белым, как небыль,
На него упадёт внеземной силуэт
Этой жизни, в которой ты не был.
***
Вечнозелёная хвоя,
Хлоя в ней прячет свой след,
Искры, как свет паранойи,
Дарит задумчивый снег.
Мне бы забыться,
Но месяц, полный, уснуть не даёт,
Елка топорщит иголки
И приглашает – фокстрот –
Вдруг зазвучит,
Полнолунье вызвенит звуки свои,
Поле, застланное снегом,
Будто паркет на двоих.
Полночь закружит, закружимся
С ёлочкой, тихий фокстрот
Дивной мелодией вечности
Из-под Небес поплывёт.
Вечнозелёное древо
Так разойдётся, и вот,
Сбросив колючие иглы,
Страстно к партнёру прильнёт.
***
А дед-казак, красив ещё,
Усы крылами за плечо,
Сказал – ещё пока не вечер,
Но там, на балке, недалече
Пасутся кони, их пастух
Так молод и под носом пух,
Но знает толк в конях, и дух
Казачий жив, а, значит, скоро,
Хоть и кружит и кружит ворон,
В станице собирался круг,
И брату брат и другу друг
Сказали – средство от напасти –
Коль вместе будем – не пропасть нам,
И кони в балке ждут, когда
Их оседлают, и тогда
За лавой лава, но куда…
Под носом пух, да что года,
Казак и конь они всегда,
Как берег моря и вода,
И Дон родной – он навсегда.
***
Должна быть живая тайна,
И рядом с ней стоит жить,
Скажите, ведь не случайно
На странствия Вечный Жид
Был обречён – печально,
Но тайну свою хранит,
В краях недалёких, дальних
И время за ним бежит.
Куда? Если вечный можно
В какие спешить края?
Понять его смертным сложно,
Не понимать нельзя.
Отцом – за безверье – проклят,
Устал, но бежит, бежит,
И тайною той тревожной
Воздух вослед дрожит.
***
Перчатка, забытая, помнит
Тепло твоей нежной руки,
В густом одиночестве комнат
Виденья и звуки легки.
Они проникают из окон,
От дальних, неведомых стран,
Мгновенье – и комнаты вспомнят
И стены сольются в экран –
На дальней, пустынной планете
Два солнца взойдут и от них
Воздвижется свет, но и тени
Восстанут в чертогах пустых.
Но вот будто след от причастья
В альбоме, где чисты листы
Перчатка – мгновение счастья
Средь долгой, как смерть, пустоты.
***
А есть ли, где ли?
Что ты ищешь странник-странный, необычный,
Что за морем-окияном –
Те же люди, также пьяны,
Так же девушки пригожи
Или вовсе непохожи?
Тоже злато, войны, драки,
Вещи, денежные знаки,
Хиросима, Нагасаки,
Горек хлеб и злы собаки?
Что ж ты ходишь, что же ищешь
Собиратель добрых мыслей?
Сумка с дыркой, посох грубый,
А над миром голос трубный:
Проходите, проходите,
Дух и тело проносите,
Тело в дом, златой, под стражу,
Душу чёрту на продажу.
***
Исповедайте кумира,
И услышите такое…
Зыбко-зыбко заструится
Свет на хижину покоя,
Где и двери затворятся
На замки, задвижки – схроном
Станут все твои печали,
И польётся песня звоном
Колокольным, тихо-тихо
Зазвонит, вторя округа,
И приснится небылица –
Море, пальмы, снег и вьюга.
И за жаркою метелью
Поспешит в пустынь дорога,
Мерзостью хулы и славы
К пустоте – предтече Бога.
***
Я ещё напишу на камнях, на листках,
Что сорвавшись с ветвей, закружили округу,
Напишу, напишу среди сжатых полей,
На воде напишу, и спасательным кругом
Стану многим, и мне воздадут Небеса
За упорство моё – восхваление слова,
Я умру, как и все, но восстанут леса,
И слова вознесут на листвяных покровах.
***
Не хватает безумства,
Тихой синью на небе
Разрисована пустошь –
Скорби немощный слепок,
Ни желаний, ни силы,
Ни полстрочки за годы,
Что остались за синью
От безумства свободы.
***
Ничем не доволен, ничем…
Чертою в оконном проёме,
Среди многочисленных тем
Одна, как воздвиженье в Трою.
Не в ту, что Еленой красна,
А та, что чрез духа и сына
Открылась лицом в Небеса,
И прозвалася Россией.
***
Сюжеты и темы,
Как-будто из тьмы
Мерцание, искры,
А к утру огни
Востока – так ярки
И жарки, успеть
Их памятью в сердце
Запечатлеть.
***
Будем сегодня, как дети,
Смеяться, шутить и петь,
Мы лучшие – всех на свете
И дальше не перечесть.
Мы столького натворили,
Что вспомнить об этом - страх,
Любили и не любили,
Но верили через мрак.
Нам даже не надо прятать
Улыбки, из-под руки
Мы видели за экватор
И плакали от тоски.
В печали великой, тёплой
Мечтали, что станем, вдруг,
Большими, и сразу вспомним
О детстве – запретный круг.
Но выросли и узнали,
Что взрослость скучна, как свет,
В котором четыре дали,
Но выхода к счастью нет.
Так будем скорей, как дети,
Смеяться, шутить и петь,
Всё лучшее на планете
Лишь в детстве не перечесть.
***
Не от мира сего, а от мира всего,
Вдруг, явившись к поэзии, отрок
Собирает суму, даль уносит его
В переливы цветов, из которых мир соткан.
Это только начало, и пыль под ногой
Позолотой на старых сандалях
Обернётся, и море осенней порой
Станет полным вселенской печали.
***
Здесь никто не бывал,
Даже серые волки
Обошли стороной
Этот девственный лес,
Я устроюсь у пня,
Где от сосен иголки
Навалились постелью
До самых небес.
Здесь засну, может быть,
Первый раз, как младенец,
Боже сверху взглянёт
И воздаст – поделом,
Нагулялся ты впрок
По высоким ступеням,
Но вернулся в свой лес
За родимым теплом.
Здесь поставь себе дом,
Среди ёлок и сосен,
Загради все пути
От своих и чужих,
Если всё же найдут
И о будущем спросят,
Отвечай – это свет
Среди тайн святых.
***
Наша родина – Небеса,
Где всегда отворёны двери,
Тем, кто верит, и кто не верит
В Божий промысел – чудеса.
Но зачем же так долго жили
На Земле, предержащей свет
Той любви, что как тяжкий бред,
И распят, Тот, кого любили.
Он взывает к нам с горних кручей
Долго шедшим ему вослед,
Но утрачен зовущий свет
На пути, что остался лучшим.
Мы уйдём, но немного время
Нам дано, чтобы знать ответ –
Мы Господней любви рассвет
Или только земное бремя?
***
Как надежды, истраченной, были,
Виден свет, в ожиданье Христа,
И шаги, затвердевшие пылью,
Отдаются в истёртых местах.
Мне бы просто отбросить сомненья
И пойти, погулять под дождём,
Но мучителен плен обрученья
С горним духом, на месте пустом.
Не уйти, не дойти до иного,
Дождь не смоет следы на пути,
Том извечном, где тени святого
Не дают до Голгофы дойти.
Не усталость от дальней дороги,
Всё пустое – в предвечном краю,
Там бессмысленны мысли о Боге,
И слова, что в пути оброню.
***
Бесконечный чудак, этот маленький гном,
Он приходит в мой дом перед сном,
Говорит: что у самого берега тьмы
Нет спасения в снах от тюрьмы и сумы.
Отвечаю, как есть: мне ль бояться тюрьмы,
Есть сума у поэта, но только взаймы,
Только дом, только долг – страха нет, а тюрьма
Тоже дом и от края до края полна – на века.
Гном засов закидает на дверь,
Ты усни, говорит, утро тьмы мудреней.
Ну, а сам ты зачем приходил? Он в ответ:
Просто так – никому до меня дела нет,
Но я рядом живу, а что мал, то судьба
Шлёт на всех испытанья и, молвил, едва
Только примешь в себя проблеск света во тьме,
То останешься сразу один, как в тюрьме.
***
Я встретил шамана
Близ полюса, льда там немного осталось
От времени всеохлажденья Вселенной,
Он в бубен бил так,
Что дрожали колени,
И всем на планете тех звуков досталось.
Прикрыты глаза, но казалось, он видел
Всё рабство америк,
Европы гордыню,
И просто пустыню недужных аравий,
И мне не хотелось,
Чтоб он рассказал мне
О нашем безумстве среди откровений
Природы, где тундра
Осталась одна, как ребёнок,
Оставшийся жить, невзирая на годы
Погони за златом, и бубен остался
Сказать, что не атом
Родит в море рыбу,
И солнце над тундрой
Не люди возводят,
А маленький бубен взывает
К всесилью святых – стерегущих
Младенчество тундры
И всех в ней живущих,
Оставшихся верить
В рождение света
Из тьмы долгой ночи.
***
Все мы живём с изнанки, навыворот,
Трудно быть настоящим среди забот,
Только однажды утром встанешь – никто не ждёт,
Выстрелом канешь в пустошь и обретёшь
Веру, великой мукой станут былые дни,
Взмолишься, Боже сущий, душу мне возврати.
***
Увы, всё просто,
Как проявленье, к появленью
Чудес порочных, интереса
У падших не с Небес, конечно,
А так средь смрада в геенну ада,
Где черти пляшут на ярких сценах,
Подмостках мерзких – толпы кумиры,
Им подношенья, а мне лишенья –
В лесу деревья дремуче-стары,
А промеж ними всё пни, коряги –
Остатки сказок, и леший старый
Спит у болота, согнувши спину,
И он не верит наполовину всему,
Что было, в болоте тоже разброд
И смута, кикимор жутко обидел кто-то –
Они к Версаче и геть с болота –
На сцена ярких танцуют,
Кто-то сомнений полон, дошёл до леса,
И опустился на пень-колоду и
Кличет долго то чуду-юду, а то Иуду
Зовёт сознаться в грехах отмытых
Всей кровью мира, где жил
Когда-то Один забытый, безгрешный
Смело на крест взошедший,
Воскресший снова, сюда пришедший
Простить грехи, но нет ответа,
А на планете Содом, Гоморра,
И плачут дети на белом свете,
Покрыты наспех не тёплым пледом –
Отцов позором.
***
Святые звуки бытия –
Откуда? Заперты ворота,
Кольцо калитки косорото
Надвинуто – Бастилия.
Но, чу, из щели, подворотни
Святые звуки бытия –
Рахманинов, прелюдия,
А в доме окна, что напротив,
Открыты настеж, звук ловя,
Святые звуки бытия
Не запереть, хоть кротки очень
Они прорвутся между прочих,
Наполнят мир
В любви скорбя.
***
Мир стоит не на грани,
Он за гранью, вне смысла,
Бред небесных скрижалей –
Летописные письма.
Что ни путь то на гору,
А в Синайской пустыне
Зёрна манны небесной
Встали тучною нивой.
Ох, пророкам веселье
В мире царствует нежить,
Подадут на похмелье
Опресноков несвежих.
На пути, что на гору,
Запылает кострище,
А вокруг соберутся
Слуги тьмы на торжище.
Стукнет молотом дьявол –
Продан мир за копейки,
И налево и вправо
В ад положит ступеньки.
***
|
