Мартынов Антон Геннадьевич родился в 1981 году в г. Саранске. Окончил МГУ им. Н.П. Огарева по специальности «история». Работал учителем в школе, методистом, программистом. Публиковался в республиканских СМИ.
г. Саранск, ул. Войнова , д. 28., кв. 56. тел. 76-04-58, 8-9271715282.
***
Подборка стихотворений
«ВЕРХОМ НА РВАНОМ СЛОВЕ»
Можно исписать сотни километров строк,
Можно рассказать все, что на душе жжет,
Можно объяснить, только не пойдет впрок,
Можно даже ждать, если кто-то тоже ждет.
Можно заболеть вечностью босых ласк,
Можно прояснить пропасть ту, которой нет,
Можно даже все, коли уж пришла пора,
Только не могу я отличить от тьмы свет.
Тысячи веков на Земле людской род
Вогнутым мерилом мерил слов своих жизнь;
Кое-кто измерил даже, сколько есть нот,
Но не удалось смерить, сколько есть лжи.
Лгать - не перелгать нам еще за веком век.
По Земле среди истины стоячих вод
Потекут меж нас лживых миллион рек,
Так, что и Христос вряд ли сыщет в них брод.
В мареве болот правда воет, как волк;
Знающий народ, - «кто-то»,- говорит,- «сдох.
Там уже полег, видно, не один полк;
Там уже распят, видно, не один бог».
Можно исписать сотни километров строк,
Чувствуя душой зыбкую земли дрожь.
Можно сделать все, дайте только нам срок,
Дайте только срок, мы обманем и ложь.
* * *
Святой воды набери золотую горсть
Как слезы, серебряной, светлой, прозрачной и чистой,
Такой же, как ты, до безмолвия бескомпромиссной,
Такой же безмолвной, как твой полуночный гость.
По всем берегам обалдевших материков
Пройдут, пронесутся свирепым броском цунами,
Как правда того, что случилось сегодня с нами,
Как истина прозы, пронзающей правду стихов.
Сложивши из слов то ли домики, то ли мозаики,
Сменивши свой слог на логичность обыденных лир,
Мы были детьми коммунальных дворцов и квартир,
Мы были людьми, из которых узлов навязали.
Остались одни и огни нам уже не горят
Тогда обними эту мерзкую зябкую стужу
И в кровь расцелуй подаяния января
И просто сготовь что-нибудь повкуснее на ужин.
***
По земной обросшей глади
Не иду и не ступаю.
Сотни тысяч древних стадий
Мне к ногам не прилипают.
Есть боязнь дорожной пыли,
Скоростей и расстояний,
А иначе б я не вылил
Столько всяких покаяний.
Рос, в отличие от многих,
Вовсе и не в тесноте я,
Закопавши в почву ноги,
Год от года богатея.
Но потом с пустой подачи
Прижили в другую почву;
До сих пор с тех пор я плачу
Оттого, что мир хохочет.
В новом месте было тесно,
Было очень неуютно;
Посреди большого леса
Окружением окутан.
Враз тебя я не заметил,
Да и как еще мне было
Замечать и дождь, и ветер,
День и ночь, клинок и вилы,
Голос, смех, небрежный отзыв
На какие-то ответы,
Да дискуссии о звездах
Или даже о планетах,
Но тебя сорвали в вазу,
А меня сжевали зубы
И конец пустому сказу,
Да тем паче, что он грубый.
На тебе в любовь гадали
И волос белесый шелест
Мысли, чувства оборвали,
А мои перегорели.
Не молчите, бейте криком,
Горевать еще так рано.
Чувства вырванного лика –
Капля лишь для океана.
* * *
За бессонными глазами
Пол вуалью из огня
Мне не верится в меня
С несгоревшими слезами.
Под открытостью от нот,
Под влиянием привычки
Жжешь слова, как свечки-спички,
Опаленные вином.
В нераскрытое окно
Смотрит время глазом острым,
С хладнокровьем «коза ностры»
Режет прошлое струной
И небритый, как Шевчук,
Упиваюсь, словно школьник,
Сладким звоном колокольни,
Потушившем слов свечу.
Вдалеке от шумных нот
Все поет – ручьи и птицы.
Петь не сложно, как напиться,
Коль заказано вино.
На окне ловлю рассветы
И под голосом лучей
Сдуну муху на плече,
Чтоб согнать в себе поэта.
Неуступчивы года
И текут, как ледоколы,
От рождения до школы,
От нее до навсегда,
Только веришь и живешь
И словами, словно лаской,
Толи песни, толи сказки
Сочиняешь и поешь.
***
От тебя до меня –
Как судьбы перевал,
Голосов и стихов перебранка.
Ни седла, ни коня;
Никакие слова
Не поймешь, коли островитянка.
Я снимаю парик,
Так как шляпу не взял,
Перед истинным правом быть первой.
Говори, говори,
Ведь о том, что нельзя,
Помолчать помешали бы нервы.
Коль я верный тебе
И шепчу наугад,
Словно стрелы, слова по листочку,
Уступая в борьбе
За тебя дуракам
Понимающим, верным и сочным.
Словно сорность травы,
Как звезда от Земли,
Я отброшен, а, может, откинут.
Называю на «вы»,
Как строкой из молитв,
Выражаясь словами сухими.
Не люблю, не скулю,
За спиной – ничего,
Ни гроша, ни шиша, ни кармана.
Постоянно плюю
И мешаю плевок
С супом дня за столом ресторана.
Не имею креста,
Только что-то несу.
Очевидно, химеру бесстыдства.
Десять жизней с листа
Отнесу-ка на суд,
Не сумев ни одною напиться.
И пускай отпускал
Ту, с которой не слез,
Как у слов, не имел окончанья.
Наскулившись в оскал,
Я напился в дребезг
Твоего золотого звучанья.
***
Вверху – не рай и ад внизу едва ли,
А здесь петля, похожая на жизнь,
А здесь война, в которой не бывает,
Чтоб без потерь звучало в ней «Ложись!»
Гитарных струн не вытянуть из нервов,
Не размотать их и не затянуть.
Таких потерь, как было в сорок первом,
Едва ли насчитать за всю войну.
Не тех, что молча падали под пули,
Не тех, что флаг вонзили на Рейхстаг,
А тех, к которым слово «дотянули»
Не применить, наверное, никак.
В войне нет лиц, а только отраженья
И чьих то глаз пронзительная боль.
В войне страшнее, нет, не пораженье,
А то, что завтра будет новый бой.
* * *
Когда я прихожу к себе домой,
То чувства запираю на балконе.
Кривая не выводит по прямой,
Тогда идти зачем же, я не понял?!
Осатанев и вытаращив дух,
Вдыхая запах бездуховных тропок,
Я никуда сегодня не пойду,
Так как из детства не приучен топать.
Она сама придет, коль захотит,
Возьмет вина в соседнем магазине
И, не входя еще, перекрестит
Мое лицо и глаз оттенок синий,
И, отойдя к влекущему окну,
Мы будем с ней смотреть до обезумья
Как проплывают тысячи минут,
Нас с нею ни к чему не обязуя.
Вот отчего люблю я пустоту –
Чтоб наполнять ее до невозможья…
Не тот Иисус, кто виснет на кресту,
А тот, кто правду называет ложью.
***
В соседнем ли городе капает дождь,
В соседнем ли городе падает снег.
Ты, может быть, где-то куда-то идешь,
А, может, не спишь или видишь в окне
Как дождь заметает соседний проспект
И ветер двулично свистит, как сверчок.
Ты хочешь увидеть любовный объект,
Ведь где-то на дне у тебя горячо.
И, верно, твой свет для кого-то горит;
Он едет в ночи уже несколько лет
И кто-то все время тебе говорит,
Что «вот он, у двери!..», но, нет, его нет.
И ты просыпаешься утром одна,
Обняв, как котенка, слепую мечту.
Ты ждешь, он заметит тебя у окна
И, как часовой, все стоишь на посту.
Заменит насущный и суетный день
Безглазую ночь и ненужную ложь,
А мама подскажет что надо надеть
И ты надеваешь… и больше не ждешь.
***
На полосе вдоль фронта,
Фронта потерянных лет
С чуточкой злого понта
Я оставляю след.
На перепутье – пленный
И на цепи конвой,
Высохла краска в венах,
Волчий не слышен вой.
Бег устраняет мысли,
Встали «вконец» часы
И, распуская брызги,
Я разбивал носы.
Что-то не наболело,
Где-то не доросло,
Вот и ходил «налево»
В цепкие лапы слов
Корни вросли в подушку,
Остановился бой;
Я не такой уж Пушкин,
Чтобы лежать с тобой
Город мне не пророчит
Славы и бытия;
«Кто-то», быть может, хочет
Только, увы, не я
А за пригорком светит
Синим огнем луна;
Благословляю ветер,
Благословивший нас.
Дулом подуло в души,
Город зубрил грехи.
Если услышишь, слушай,
Как замолчат стихи…
***
И врезалось стекло
И вгрызалась в беспамятство память,
Как немой эпилог
Танцевания, рванья рубах
И летевшие дни
Прогрызались сквозь глотку стихами,
И летели огни,
Прилипавшие к слову судьба.
Я не Бах и, увы,
К сожалению, даже не Моцарт.
Не сносить головы,
А сносить только мусор в бачок;
У молвы нет причин
Называть нас Шекспиром ли, Бродским.
Я не нервы лечил,
Я лечил лишь больное плечо,
На котором вся жизнь
Завернулась в клубок котофеем,
Из натянутых жил
Вышивая свое макраме…
Лучше просто уснуть,
Завалиться в объятья Морфея
И, забыв про весну,
Заготавливать сани к зиме
***
Не хочу я дружить ни с тобой, ни с размером
И вообще ни с кем, кто не лечит мне душу,
Только надо быть иногда примером
Как, примерно, я и примерно слушать
Слушать стук копыт паука за дверью,
Шорох листьев, тех, что летят в могилы
И во что-то лучшее все же верить
И любить его, как тебя любили,
Наслаждаться мигом и клеить окна,
Чтобы впрок спастись от зимы и стужи,
Иногда пить «Спрайт», чтобы не засохнуть,
Иногда – другое и падать в лужи.
Ты вращай планету, пускай чужую,
Занимаясь хоть и не тем, чем надо,
Замени ругательства на «бонжуры»,
Научись летать, чтобы громче падать.
Все давно избито, как жертва пьянки;
Не секрет, что ты это только бредишь,
А на самом деле в стеклянной банке
Ты мешаешь суп, тот, что недоеден.
***
Выжимая из песен золото,
Распинаясь под масть крестовую,
От словесного сдохнув голода,
Даже душу загнавши в стойло,
Разорвавшись на части разные,
Зачехлив душу лир гитарную,
Разгулял на похмелье праздное
Песни новые, песни старые.
Голос пропит, остались звуки лишь,
Только я и стихи бездонные
Как откликнулись, так и аукнулись
За молитвы за незаконные
И от времени и без племени,
Разбродившись «по пьяной лавочке»,
Закусив удила без стремени,
Подменяю подтекст на справочник.
Есть хорошие, хоть и тошные
Песни длинные да старинные;
Но поэт, коли он без прошлого –
Словно вышел на поле минное.
От широкой тоски березовой,
От похмелия что-то лопая,
Говорю – отпою я прозою
Панихиду над злыми строфами.
Как в войне, как в вине утопленник,
Отступивший от веры временно,
Захлебнулся своими воплями,
Как лишившийся рода-племени…
***
***
Все уходит, словно дым не потухшей сигареты
У падения звезды есть финал – сгореть дотла
Уходящие в закат недопетые поэты
В недописанных стихах презентируют талант
Все уходит. Уходил в мир иной когда то Ленин;
Даже Пушкин бы просить вечной жизни бы не стал.
Не уйди от нас Христос, кто б сейчас в него поверил,
Если б он тогда не нес того самого креста…
***
Как поверить во что-то и где-то,
Как прожить, не устав распинаться,
Как писать, чтоб остаться поэтом,
Как царить, избежав коронаций,
Как все это суметь и успеть нам,
Доверяясь поэзии только,
Доверяясь мелодиям песен,
…………………………………….
Без чего-то остаться, как ныне,
Оторвав от себя поэтичность
Там, где нету полос, кроме линий,
Разделяющих плоскость и личность.
Так же ныть и все также беспечно
Заниматься играньем в игрушки,
Потому что поэт – это вечно
Александр Сергеевич Пушкин.
Значит, всё! И не надо плеваться
На столы; все равно не заметят,
Как мы жили, пытаясь касаться
До того, чего нету на свете.
***
|
