* * *
Здесь обо мне давным-давно забыли –
В краю кукушек память коротка.
Стряхни меня с ладони горсткой пыли,
Где пересохла времени река,
Где всех озёр прозрачная прохлада
Не как слеза, но солона слезой,
Где шёпотом звучащая баллада
Придумана не для тебя.
Не мной.
* * *
Уснули и реки, и долы,
Дороги, леса и холмы,
Поэзия – как разносолы
Для пира во время чумы,
Где стайка весёлых безумцев
Последний зажжёт костерок,
И тонкие пальцы коснутся
Моих приснопамятных строк,
Не бойся, родная, попробуй,
Не нужно копаться в словах,
Пока ледяной недотрогой
Зависла Луна в небесах.
Когда пожираются царства
Чумной лихорадкой огня,
Ты спой про любовь и коварство
И выпей бокал.
За меня.
* * *
райские кущи, летейские чащи,
грезим о будущем, спим в настоящем,
пишем стихи, и друг друга ревнуем
к славе, удаче, судьбы поцелуям,
спорим до драки – глухие с немыми -
в тщетной надежде, что вспомнится имя
где-то в веках, только всех ждут в грядущем
райские чащи… летейские кущи…
* * *
По осени посчитаны цыплята.
Стоит цыган, на цыпочки привстав.
О, речь моя, не писанный устав,
Где переврана каждая цитата,
Где бродит мой лирический герой
В хитросплетеньях времени и судеб,
И от меня ни капли не убудет,
Когда я прячусь за его спиной.
Шуршит сквозняк эпох черновиками
Забытыми, похоже, на века.
Герой ушёл. И я прощаюсь с вами,
Чтоб завтра кануть в бездне языка…
* * *
трилобитная эра, мертвецкая тишина,
по углам океана немного суши, а в небеси
то ли Солнце, то ли Бог сходит с ума
от тоски одиночества, повсюду такая синь,
что высасывает субстанцию, названную душой,
но сосуд душе не придуман – она везде,
и Земля юна, и я такой молодой,
что могу свободно гулять от звезды к звезде…
* * *
Время, словно белошвейка,
Шьёт мне что-то, напевая,
Жизнь моя, как нитка змейкой
Между пальцами мелькает,
Дни уходят караваном
Под печальные напевы,
А в итоге только саван,
Белошвейка, белый, белый…
* * *
Настоится осень в златом сосуде
О семи печатях небес прозрачных,
Если я и знаю, мой друг, о чуде,
Это знание ничего не значит,
И блаженным в неведенье засыпая,
Я читаю таинство листопада,
Где листва сбивается ветром в стаю,
А иного знания мне не надо…
* * *
я спою тебе губы твои, спою,
я глядеть в глаза твои буду, глядеть,
в неизвестном году, в безымянном краю,
где рисуют жизнь и не верят в смерть,
где один лишь миг стоит всех других,
даже если вечность сулят в раю,
говорю без слов, а выходит стих,
я гляжу в глаза, и губы пою…
* * *
силуэтик твой, силуэт
чертит пальцем на запотевшем
зазеркалье стекла поэт,
потому что тобою грешен,
потому что свои грехи
он замаливает строкою,
и под первые петухи
запивает тебя тоскою…
* * *
Белым лебедем, облаком белым
Улетаешь. Прощай, и до встречи.
Время вылечит и покалечит.
И помчатся за почерком беглым
Стаи строчек, как будто борзые
По искрящейся первой пороше…
Улетаешь. Твои позывные,
Словно клич лебединый – всё горше…
* * *
На доске антрацитовой неба
Звёздным мелом тебе напишу
Те слова, о которых не ведал,
Но которыми нынче дышу.
Их звучанье в косых листопадах,
Еле слышном шуршанье дождей,
В расставаниях, встречах, во взглядах,
В теплой ласке ладони твоей.
Гаснут зыбкие звездные точки,
Осыпаются в росы, как мел.
Я тебе оставляю подстрочник
Из того что сказать не успел…
* * *
забудь же меня, Незабудка,
до лета сотри, и забудь,
нелепая, грустная шутка,
когда я склоняюсь на грудь
тебе, бормоча эти строки,
с осенней простудой борясь,
где лужи одни синеоки
и листьями падают в грязь
мечты и надежды пустые…
забудь, Незабудка, сотри
меня, и мои запятые,
и боль, что гнездится внутри…
* * *
Во рту терпкий привкус кислицы,
Как будто по лету тоска,
А дождик по стеклам струится,
Смывая деревья леска
С пейзажа, где небо обвисло
И в лужах осенних дрожит,
Где жизнь в протяженье дефиса
Короткой строкою лежит…
* * *
В зеркальном отражении любви
твоё лицо теперь сокрыто дымкой.
Нет, ты не стала вовсе невидимкой,
но облик тает. Сколько ни зови –
ответа нет. Я забываю голос,
походку, жесты, запахи, тепло
ладоней, губ и тела… Даже волос
твой в медальоне больше ничего
мне о тебе сказать не может. Coda.
Ты – отзвучала. Так тому и быть.
Стираю память. Обрываю нить.
И разбиваю зеркало у входа…
* * *
...мне помнится - зима была, она была, как снег, бела,
и снег был бел, как та зима, а, может, и белей,
но было нам не до зимы, не до безмолвной белизны –
мы снили друг для друга сны, что радуги цветней,
и были сонны и тихи мои прозрачные стихи,
слова шуршали, словно снег в полуночной тиши,
а снег всё падал, и шуршал, и в белом шла моя душа,
чтоб заглянуть, едва дыша, в глаза твоей души…
* * *
на ладони твоей песок, на ладони,
это дни мои, милая, дни –
ты стряхнёшь их запросто и не вспомнишь
обо мне...
любимая, помяни,
помяни меня: пусть не добрым словом,
пусть не горечью, не слезой,
просто вспомни мой голос, как будто снова
я с тобою, а ты – со мной…
* * *
По узорам времени погадать
Я тебе хочу. Протяни ладошку:
Вижу грусть, но вижу и благодать,
Как бывает в жизни – всего понемножку,
Как бывает в жизни (не прекословь),
Я отправлюсь в путь неисповедимый,
Но оставлю тебе навсегда любовь,
Как охранную грамоту для любимой… |
