Убить любовь.
Прежде всего, я хочу оправдаться! Вот единственный мой настоящий мотив! Я – не дрянь. Хоть я и допускаю, что некоторые мои поступки дают основания так меня называть. Но я – не такая. И я могу доказать это. А впрочем, возможно, я хочу свалить вину за все, что произошло со мной, на НЕГО. Человека, которого,я любила и любовь к которому я убила по своей воле…
Кто знает, как это сделать? А я – ЗНАЮ. Я сделала это однажды и хочу рассказать, как это было. У каждого может быть свой способ умерщвления любви. И может, гораздо проще, чем мой. Или сложнее, не важно. Главное, чтобы, в конце концов, получилось извести то необъяснимое чувство, которое однажды располагается по-хозяйски у тебя в душе, мозгах и теле и начинает подчинять себе твои мысли и поступки. Но если задуматься – с какой, собственно, стати? Ведь руководить собой ты больше не можешь, становишься невменяемым и не думаешь о том, чем все это может закончиться. В моем случае отрезвление пошло с головы, все остальное сопротивлялось и долго извивалось, пытаясь отодвинуться куда-то в сторону… И все- таки я сделала это! Убила любовь. И хочу рассказать, как это было…
1.
А началось все с того, что в один прекрасный день, меня, как и всех остальных работников редакции одной из газет нашего провинциального городка вызвали в «греческий зал». Так называлось самое вместительное помещение во всем нашем здании. И не важно, что там располагался технический отдел, включая семь компьютеров, столько же «верстальщиков», то есть дизайнеров компьютерной верстки и парочку грустных корректоров. Не знаю, почему, но скольких я не встречала в своей журналисткой жизни корректоров, все они почему- то имели печальный вид. И все они были дамы «печального образа». Возможно, на их внешнем виде так сказывается общая безграмотность журналисткой братии. Что удручает, конечно. Но в нашей конкретной редакции они страдали еще и от удивительно избирательной философии шефа, которая менялась в зависимости от его же выгоды. Так, подсмотрев в одном из американских фильмов (сказалось его разведывательное прошлое в КГБ ) интерьер тамошних редакций, он устроил точно такой же и у нас, решая, тем самым проблему нехватки помещений. В одну сравнительно небольшую комнату он напихал максимальное количество людей и техники, приговаривая при этом, что в Америке все так работают. И что мы не должны отставать. Что ж, может быть, и работают. При условии наявности кондиционеров и шумоизолирующих перегородок. А у нас вышло следующее – шум, духота, высокая кучность людей на один квадратный метр и корректоры, часто находящиеся на грани истерики.
Несмотря на это, наша областная еженедельная газета (от роду ей тогда было всего два года) умудрилась отличиться такой высокой популярностью, а соответственно, и тиражом, что ее заприметил один из местных нуворишей. Молодой и перспективный. Владелец, одним словом, заводов и пароходов…. Газеты у него, правда, еще не было, потому он решил ее прикупить. А выбор его взыскательный пал, само собой, на нашу, вернее, на шефа личную собственность, газету.
По этому поводу, собственно, и случилось то памятное собрание в «греческом зале». Впрочем, мнение масс никого не интересовало, сделка купли – продажи была проведена в условиях строжайшей секретности. Нам объявили о нашей «продажности» внезапно. В одно утро мы узнали, что весь люд редакции совместно со столами-стульями, бумагами-папками, а также компами переезжает в другой офис. Благо, хоть, не далеко – буквально через дорогу. Но самое интересное, что нам представили нашего нового главного редактора. Им оказался шеф-редактор конкурирующей газеты и одновременно приятель самого Хозяина. Последний не удостоил нас чести и на собрание не присутствовал. Что ему какая-то там газетенка, когда он считался хорошим знакомым супруги Президента? За него торжественное заявление по поводу всего происходящего сделал редактор-конкурент. Кстати, в отличие от «родного» шефа, этот был в нашей газете таким же наемным работником, как, скажем, и я… Зато он много улыбался. Мы сначала, конечно, оцепенели, а потом смирились и пошли собирать свои вещи. Я тогда еще, помню, сказала, что чувствую себя, как любимая дочка, которую насильно выдали замуж. Отношения с первым моим шефом складывались у меня вполне нормально. Я пришла к нему в редакцию сразу после университета, опыта у меня и не было, но он что-то, видимо, во мне увидел. Через год мне предложили стать редактором газеты. Я согласилась. И вот – на тебе! Продали с потрохами. Жалко, что я до сих пор нахожусь в неведении относительно суммы, которая была заплачена шефу за наши умы и головы. Технику я в расчет не беру…
Надо сказать, что переезд и вливание в новый коллектив прошли более или менее безболезненно… Нам пришлось на следующий день выходить на работу в совершенно другой офис (какое счастье, там все еще сохранились отдельные кабинеты!) и работать с новыми людьми. Теперь вместо одной газеты в одном месте издавались сразу две. Ясное дело, коренные жители редакции несколько охренели от такого вливания. Сначала все поделилась на «аборигенов» и «пришлых», но под чутким руководством продуманного шефа с удалым комсомольским прошлым, все быстро уладилось . Начальство устроило корпоративную вылазку на природу за счет фирмы, да на теплоходе, с барбеккю, водкой и пивом…. Коллективы разом спились… И лучшего решения возникшей проблемы, ей Богу, трудно было придумать.
Что касается меня лично, то я поимела от этого переезда как минимум, еще пару выгод. Первая – до нового места работы мне теперь от моего дома нужно было идти пешком, максимум, пять минут в отличие от старого, в минут десять . Впрочем, как в первом случае, так и во втором, я никогда не приходила вовремя. И если первый шеф, как бывший работник КГБ, любил устраивать летучки ровно в 8.00 (опоздание каралось безбожно), то со вторым шефом мы частенько сталкивались на лестнице и мило раскланивалась в начале 10 утра.
И вторая - я получила гораздо больше свободы действий, как в своем личном творчестве, так и в организации своего рабочего времени. Главным условием было – удержать наш высокий тираж. Но на новом месте, окрыленная, кроме всего прочего, оплачиваемыми Хозяином моими разговорами по мобильному, я повысила тираж на никем не ожидаемое количество тысяч… А еще через время я вспоминала, как при прежнем шефе одна моя журналистка написала статью о вреде того самого мяса - барбекю, которым мы объедались на теплоходе, наблюдая шефа в плавках и сногсшибательно пробковом шлеме и ужасалась! Помнится, тогда старый шеф наорал на журналистку: « О чем вы пишите? Кто такой этот БАРБЕКОВ? Кто его знает?», только лишь потому, что он ВООБЩЕ никогда не слышал такое слово, как «барбекю» и не имел представления, что это такое. Несмотря на свою крайнюю любознательность ко всему американскому, он порой проявлял крайний тупизм чисто по гуляй-полевски; (Гуляй-Поле – название села, где он был рожден). Приведу еще один вопиющий пример, чтобы больше к этому уже не возвращаться. Как-то он снял уже с верстанной полосы большой материал о способах контрацепции. Времени отстаивать статью у меня уже не было, заменили не помню чем, так как номер «горел». Но потом я все-таки вернулась к этой теме. Он спросил: «Ну, вот о чем эта статья, ты сама поняла?». «Да», - говорю, - «конечно!». «О чем?». Я замялась… «О том, что и как надо делать, чтобы не забеременеть». На его лице появилось выражение чрезвычайного удивления.
- Так шо ж ты мне сразу не сказала!!!!
Оказалось, он не знал значения слова «контрацепция». Но и это еще не все. Когда моя младшая сестра поступила на журналистское отделение нашего местного университета, преподаватели приводили ей нашу несравненную газету в качестве негативного примера. Вот что бывает, когда непрофессионал берется не за свое дело. Но кажется мне, что давила этих преподавателей зависть – сами-то они печатались только в «солидных» изданиях, которым было уже лет по 70. А мы их всех обогнали в какой-то год. И статей «научных» не печатали никогда. Априори. Мы не стеснялись называться «желтой прессой». И я до сих пор уверена, что любой журналист с высшим образованием сможет работать в любой газете. Но только не в откровенно коммерческой, и уж тем более, не в желтой. Потому что здесь, кроме того, что нужно было в общем писать… нужно писать еще и так, чтобы это ПОКУПАЛИ огромное количество людей. Иногда, конечно, доходило до смешного. Как говорил мой любимый, (когда он еще был моим любимым): «Напишите один анонс на всю первую страницу: «Стадо кроликов ИЗНАСИЛОВАЛО пенсионерку» и тираж сметут в одно мгновенье!».
Это, конечно, же преувеличение, и довольно пошлое. Но вот за что я благодарна своему первому шефу, так это за то, что в свои 50 лет, он, пройдя нехилую школу жизни в своем КГБ, сумел сохранить творческий подход к жизни и научить многих, в том числе и меня, во всем находить так называемую «остроту». Именно эта острота и обеспечивала нам тираж. Единожды поняв это, уже не было важно, кто собственно, в данный момент называется твоим главным редактором. Была бы ГАЗЕТА… А тираж с правильным подходом – будет. Как говорил мой любимый: «Нам бы только до церкви добраться, а молиться нам равных нет!».
2.
Так вот… О моем любимом… Я увидела его в тот же первый день, когда мы благополучно переместились в новое помещение. Увидела издалека – он только на мгновенье появился из какой-то двери в нашем длинном коридоре и тут же опять исчез. Я не увидела толком ничего, клянусь всем тем, что потом между нами было! Так, вскользь - рука, с блеснувшим на ней браслетом (часов, скорее всего), нота голоса, очки… вошли в мое сознание и навсегда изменили дальнейший ход моей жизни. Потому что если бы не он, то я бы никогда по своей воле не стала бы жить в съемной квартире. Даже в столице.
А сейчас… Ну, вот что я могу сейчас написать о любви? То, что я знаю о ней ВСЕ? Мне никто не поверит. Впрочем, я на это и не рассчитываю. Единственное, чего я хочу, как я уже сказала, - это оправдаться и свалить вину за свои поступки на НЕГО. На мужчину, едва увидев которого, я поняла, что поиски моего идеального человека окончены – я его нашла. И, слава Богу, пронзило меня тогда мыслью, он все-таки существует реально в этом мире, моем мире, одновременно со мной. Разве это не удивительно? Он – живой человек, дышит. Ходит. Говорит. Никогда раньше меня не накрывало ощущение такого полного ЧУДА, как в тот короткий миг… С того момента я точно знала, что очень скоро я испытаю нечто, к чему, в общем-то стремилась с самой юности, если не с детства.
Где-то, уже потом, много позже, я прочитала, что каждый из нас в младенчестве под впечатлением того или иного события формирует в своем подсознании образ своего будущего возлюбленного. Причем связано это, прежде всего, с чувством защищенности. Ну, например, какую-то девушку в детстве спас от рычащей собаки высокий студент в синих джинсах и клетчатой рубашке. И она испытала чувство облегчения, она СПАСЕНА! Вот такое примерно чувство, став взрослой, она по этой теории и должна испытывать, при виде абсолютно конкретных фетишей – клетчатой рубашки или синих джинс. Таким фетишем не обязательно может быть одежда. Голос, манеры. Да мало ли что! Главное, что встретив на своем пути подходящий объект, мы влюбляемся и стремимся постоянно ощущать чувство того самого СПАСЕНИЯ. . Кстати, эта теория идеально подходит под еще одну, согласно которой мы все выбираем себе спутников жизни, похожих на своих родителей. А, кто же, еще, как не родители, СПАСАЮТ своих детей от опасностей и защищают их?
Для меня, во всей видимости, таким спасителем и стал В.С. Я уловила его колебания и флюиды. Мое подсознание приняло решение, что только рядом с этим человеком я буду сто процентов защищена. Несмотря даже на тот факт, что уже второй года я жила гражданским браком с одним парнем, моложе меня на два года. Его звали Сережа и он весьма успешно пытался делать бизнес. Настолько успешно, что мы практически ни в чем не нуждались. Высшим шиком, к примеру, тогда считалось, повесить себе на пояс мобильный телефон. Это сейчас мобильные – необходимость, а тогда это было просто роскошью. Честное слово. На немногочисленных владельцев таких телефонов огладывались на улицах… Я очень хорошо помню то время!
Так вот, это уже сейчас я рассуждаю о любви с точки зрения каких-то там теорий. А тогда… Смешно! Моим страстным желанием на долгие недели стало увидеть его еще раз! Иногда он пробегал мимо, иногда я видела его из окна своего кабинета на втором этаже. Во дворе редакции я наблюдала, как он садиться за руль служебной машины. Но я не знала, чем он занимается, кто он, как его зовут. Я знала только, что он работает на редакцию «аборигенов».
Однажды, накануне концерта какой-то популярной группы, который организовала редакция «аборигенов» в нашем городе, ОН заглянул ко мне в кабинет. Я делила рабочее пространство с журналисткой из ИХ редакции. Она была моей тезкой, ее тоже звали Лена. Ее интервью со звездами кино, театра и эстрады на ура проходили во многих газетах нашего города. А я, постоянно ограниченная в связях соответственно, из-за связей шефа, никак не могла взять в толк, каким образом она имеет доступ ко всем этим приезжим знаменитостям. Подойти к ним чуть ближе, чем на 10 метров, мне казалось недоступным, всегда я слышала категоричное – условия организаторов исключают эксклюзивные интервью. На это имеют право только организаторы гастролей. Так вот, оказалось, что моя новая редакция и являлась первым по величине и весу организатором гастролей любых артистов в нашем провинциальном городке. Не то, чтобы это было тайной, но и особо как-то не афишировалось. Мой новый шеф, в прошлом - комсомольский вожак, ко всему прочему был удачливым бизнесменом. При редакции его супруга руководила театральным агентством, которое и занималось организацией гастролей звезд. Это было весьма прибыльное дело.
Мой родной город, наверняка до сих пор помнит скандал на концерте известной российской группы «Руки вверх». Они были тогда на пике своей популярности. Наш спорткомплекс, где проходило это действо, чуть не лопнул по швам. Вместо 10-ти тысяч человек, на которых был рассчитан огромный зал, в него вместилось около 16. Стекла входных дверей были разбиты вдребезги. .И до сих пор только несколько человек знают, что произошло тогда на самом деле и почему входных билетов оказалось на – аа - амного больше, чем должно было быть… Но об этом позже.
Мой любимый человек заглянул в наш кабинет и позвал мою тезку на перекур.
-Лен, - услышала я в первый раз нормально его голос, - пойдем выйдем..
И надо же было, чтобы первым словом, которое я от него услышала, было мое имя. Впрочем, в последствии он редко его произносил. Он придумал мне другие имена.. Ласковые и насмешливые наедине. И всегда строго официально называл меня по имени-отчеству на работе. Он был старше меня на 15 лет….
3. Я бы, например, очень хотела бы быть высокой и крепкой негритянкой с большой упругой грудью. Но я была маленькой блондинкой весом 50 кг. Я бы хотела, чтобы у меня были длинная кучерявая грива волос и такие же черты лица, как у Наоми Кэмпбел. Но…. у меня была короткая растрепанная стрижка, маленькая грудь (соски на ребрах, как выразилась одна моя подруга), а ножки, как по мне, все-таки коротковаты. Я в то время сидела на жесткой диете и усиленно занималась шейпингом. Длину ног мне это, ясное дело, не прибавило, но совесть моя была спокойна. Я делала для своей фигуры все, что могла. Иногда у меня случались голодные головокружения, но в целом я считала, что выгляжу прилично. Если конечно, не начинала сравнивать себя с Наоми…
А вот мой любимый меня не замечал. Поэтому я мечтала превратиться в такую, которую не заметить невозможно. По моему мнению, для этого нужно было стать высокой и крупной негритянкой… И пока я в мечтах представляла, как я (Наоми) грациозно иду по нашему редакционному коридору, В.С. тайком разглядывал меня. Однажды я все-таки перехватила его взгляд и … сказать, что он обжег меня, значит мало что сказать. К тому времени я уже совсем сошла с ума от страсти к нему, перестала себя уговаривать, что это пройдет и мне все это кажется. Я помню, что засыпала и просыпалась только с одной мыслью. Если озвучить ее, то выйдет примерно следующее: «Вот к такому мужчине попасть бы в руки!». Что значит, «в руки», я даже себе не могла бы объяснить вразумительно. А он при редких наших столкновениях на работе вел себя совершенно невозмутимо. И я, КОНЕЧНО (от слова окончательно ) измученная одним его существованием, научилась так «держать лицо» и вести себя, что много позже, уже в другой жизни, мне даже ставили это в упрек.
.4.
В общем, он работал администратором в театральном агентстве супруги нашего шефа. Она, Ирина, - директор, он, мой, любимый - администратор. Сложная должность. На нем было все, что касалось организационных вопросов связанных с гастролями. Он встречал, кормил, селил, развлекал, успокаивал, лечил, составлял компанию, пил и так далее и тому подобное со всеми артистами. Он, старый еврей, был незаменим. У него был талант свести все в одну точку - людей, места, события. При этом он обладал неизменным чувством юмора. Я балдела! У него был потертый портфельчик, в котором мы однажды целый день таскали за собой огромную сумму денег. Он всегда говорил: «Я лучше прикинусь дурачком, чем буду таким». Именно ему принадлежала идея напечатать намного больше входных билетов на «Руки вверх» и впустить оголтелую толпу на концерт. С милицией потом тоже все вопросы решал именно он.
Он многих мог провести, обмануть, и почти всех – очаровать. Я всякий раз поражалась, с каким благоговением смотрит на него любая обслуга – от таксистов до метрдотелей. Когда мы сидели в ресторане, официанты ходили вокруг нас на цыпочках. Хотя, конечно, мы были слишком эпатажной парой - именно к таким парам и подходят чаще всего всякие продавцы длинных кровавых роз - молодой человек, купите даме цветы Доморощенные психологи, называли его молодым при его заметной седине. Ну и что? Ведь рядом - такая юная, такая свежая… Дама. Нет, на моего любимого такие штуки не действовали. Цветы я получала редко. Гораздо чаще – шампанское, коньяк. Мы много пили. Сначала для удовольствия, потом… Потом от горя!
Наверное, он до сих пор не знает, что весь наш роман, в сущности, придумала и организовала я, что все это – мой сценарий, мои желания. Я не привыкла отступать от них. И меня не остановило даже его обручальное кольцо. Вот здесь, пожалуй, нужно сказать стоп!
Всем известно, что с женатыми мужчинами лучше не связываться, не так ли? Я тоже об этом знала. Тогда почему я пошла на это?
Помню, мы сидели в маленьком кафе в первый раз… В первый раз пили коньяк. Я смеялась и все время касалась его руки. Просто чудом было, как мы сюда попали, как он позвал меня, как потом сказал кому-то, торопясь, зная, что я уже дала согласие идти с ним куда-то пить: «У меня сегодня вечер занят».
И вот мы сидели и мой мобильный разрывался от Сережиных требований идти домой! Я их игнорировала… В конце концов Сережа стал орать в трубку, я ее отключила. Но начал постоянно звонить телефон В.С. И тогда я сказала:
-Только бы ничего серьезного между нами не было, упаси Господи…
- Упаси…, - эхом сказал мой любимый.
Ага! Как же…
Я ведь что думала? Что это страсть, что нужно ее утолить и все пройдет. Не у меня, так у него точно. У мужчин так всегда. Постель ничего не решает в жизни! Соприкоснулись в данной точке два тела, получили удовольствие и разошлись. У каждого своя жизнь.
Но после того кафе мы поехали почему-то в нашу редакцию. У него там была припрятана коробка конфет, а я, оголодавшая на своей диете, готова была после коньяка нарушить все запреты. Конечно, конфеты – это был предлог. Мы вышли на холод из закрывшегося кафе и он прижался лбом к моему лбу… Очки мешали и мы не поцеловались. Сели в такси.
Охраннику в редакции сказали, что срочно нужно… доработать что-то за компьютером. И потом, в темноте кабинета, я пыталась все-таки остановиться. Но не потому, что испугалась или во мне внезапно проснулась совесть. Нет, я тогда подумала о том, что все слишком быстро и мне бы стоило оттягивать этот момент, чтобы как можно дольше наслаждаться уже и его желанием ко мне.
Но уж слишком ярко оправдались мои о нем ожидания. Его руки, губы, запах…движения. Он целовал меня у окна, потом сел в кресло, притянул меня к себе, постепенно раздевая. Я была все еще напряжена, все еще колебалась. Да, или нет? ДА! Он с силой опустил меня к себе на колени. И почти в тот же момент вошел в меня. Ах-ах! Вот так все и случилось…
А потом были смски на мобильный.
- Как ваше самочувствие и настроение?
- Я полностью под впечатлением работы на компьютере…
- Но это еще не последняя модель…
Сережа разбил от злости мой мобильный о стену. Ничего… Любимый подарил новый.
Я помню все до последней капли. Каждую встречу.. Перебираю в памяти, как драгоценный жемчуг, из которого мне был подарен браслет. То солнце в глаза, то кофе из разбитой чашки, что треснулась об его очки. Сколько было разбитых вещей, не счесть. Бокалы, чашки, часы… В последние дни нашей связи, еще в родном моем городе мы часто молча, неистово дрались. С перекошенными лицами, с закушенными губами. Все вокруг летело и билось.. Точно так же, как мое сердце.
- Я ненавижу Вас, ненавижу!!!!!!
Я очень редко говорила ему «ты». Он спрашивал, почему. Я говорила, что сказать ему «ты» то же самое, по силе возбуждения, что взять в рот.
Он сходил с ума…. Я помню наши утренние встречи. Он приходил ко мне в кабинет, когда я был одна, закрывал дверь и трогал меня, трогал везде, дрожа, с закрытыми глазами… Я раздвигала ножки, никогда не надевала белья на работу. Мы оба сходили с ума. Ходили по лезвию бритвы. Где, когда, в какой момент нам стало не хватать просто секса? Я не могу вспомнить…
Наверное, все опять началось с меня… Два месяца я скрывала свою неимоверную связь от Сережи. Пока однажды В.С. не позвал меня на свидание неожиданно, не запланировано. Я и сейчас с болью вспоминаю, как это было. Сережа приехал из командировки, небритый, уставший. А я… меня ждал В.С. И я сказала тогда своему неофициальному мужу, что нам пришло время расстаться. Он не понял. Я все ему рассказала. Подтвердила все его подозрения и сказала, чтобы он уезжал навсегда. Он просил : «Только не сегодня, попозже», говорил, что сильно устал и чтобы я позволила ему остаться хотя бы до утра. Оттягивал момент? Но какое там до утра? Если меня уже ждали? И мне надо было только к нему, только туда… В эту одолженную у неизвестно кого квартиру, неизвестно кто в ней был раньше. Страсть слепа. Мой Сережа не уехал тогда, но я ушла на ночь к любимому. А утром я приехала домой и сразу же пошла под душ.
Я помню солнце того утра и себя в зеркале, обнаженную, со следами ночи любви на теле. Некрасивые синяки. Ужасно…. По старой нашей привычке, Сережа вошел ко мне в ванную попрощаться. Увидел все. Меня, синяки и главное, что все теперь бесполезно… Сказал:
- Не уходи, ведь я лучше, я на 20 лет моложе.. Он ведь старый!
Я расплакалась
- Но он…. он такой… классный!
А что, интересно, я могла еще сказать?
Я рассталась с Сережей, потому, что он мешал мне встречаться с женатым мужчиной, отцом двух взрослых детей. Его сын был младше меня всего на 8 лет.
- Я люблю тебя, люблю тебя…. – его голосом разрывался мой телефон в один из воскресных дней. Ты достала меня, завладела не только телом, но и душой, ты у меня в крови…
- Тише, - пугалась я… Где вы? Где жена?
- Я в магазин вышел…
.
5. Да, страсть слепа. Он часто целовал мне руки и благодарил за что-то, мне непонятное… Потом я поняла – я подарила ему самый яркий всплеск эмоций в его возрасте. Что у него было в его сорок пять? Критический возраст. Семья. РАБОТА. Ну, случайный секс со случайными женщинами. Может когда-то давно, в молодости, с женой он испытывал сильные чувства. И уважает ее до сих пор. Но все уже увязло в повседневности.
А я подарила ему эмоции, те эмоции, которых уже он не ждал от себя.
-Моя душа, - говорил он, - затянувшееся болото, - а ты разгоняешь эту муть….
Однажды была гроза и пропала мобильная связь, мы не могли связаться и договориться о встрече. Я поплелась на тренировку, потом домой - от него не было ничего! Уже стемнело, когда он ворвался ко мне в дом – с порога подхватил на руки, бросил на кровать…
- Убью тебя, - задыхаясь, шептал, ловил губами мои губы. Порвал на мне футболку, взял меня грубо и сильно . Потом сел и заплакал…
Что с ним творилось? Я не могла понять и сейчас не понимаю. Он говорил, что потерял меня и думал, что я отключила телефон специально, чтобы с ним не разговаривать. И что спокойно развлекаюсь с другим. Потом этот немыслимый «другой» стал как будто третьим в наших отношениях Он безумно ревновал. Даже к нашему шефу-комсомольцу. Я стала замечать, что на меня многие косо смотрят. Мы уже практически не скрывали наших отношений. У нас появились даже общие друзья. Но мне хотелось видеться и проводить с ним время еще чаще. Я не хотела мириться с тем, что проведя со мной пусть даже ночь, он вставал в пять утра и ехал домой – кормить собак… В тот момент он отправил семью на море. Какие собаки, какие дети? Я не понимала… Ведь это было только наше лето.
Мы вместе работали с артистами – я ездила с ним их встречать, провожать… Писала много интервью, как ни странно, много работала, все выходило, все успевала. И все время натыкалась на его ревность. Столько раз говорила, что он – лучший, но он не верил, что я занимаюсь сексом только с ним. Все время на этой почве возникали скандалы. Ну почему он не верил мне? Я понимала, что это его больное место. И тоже стала давить на то, что он же спит с женой… почему же мне нельзя? Так мы незаметно и подошли к нашей главной проблеме! Все свое время мы тратили на решение то, что НАМ НУЖНО ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ…
Я хотела его целиком и Бог жесткого наказал меня за это. Мало того, что я занималась сексом с чужим мужем, я вздумала увести его из семьи. Но он же соглашался, что так, как сейчас, дальше невозможно и то, что мы загадали когда-то об «Упаси Господи», не сработало… Все уж слишком серьезно. Он признавал это факт, но ничего не делал. Он говорил, что я – единственно светлое пятно в его жизни, что любит и очень сильно. А что дальше? Я не знала, я не понимала, как можно любить одного человека и жить с другим…
А он говорил
- Как ты не понимаешь, жена – это как рука…
И тогда я впадала в истерику, как корректоры, заточенные в духоту «греческого зала». Летели чашки, бокалы, очки… . Искусанные плечи! Бог мой…. мне и сейчас больно от этих сцен. . Так больно, будто любовь все еще жива, хотя я знаю точно – все, что связанно с этим человеком, давно и бесповоротно мертво. Даже я….
И тогда я задумала убийство любви. Сначала в нем, так как это казалось легче, потом в себе. Каким образом, я не представляла. Но если бы я знала, как будет сопротивляться этому именно он, мой любимый… Я бы, наверное, просто убила себя! Но Бог помог мне, не оставил меня.
6. .
А все произошло вот так… Мой старый шеф, очевидно, на деньги, что выручил от продажи газеты, решил перебраться в Киев и раскрутить новое издание в столице. Для этого ему нужен был проверенный человек. Он вспомнил о «любимой дочери» и позвал меня с собой. Упс! Я ухватилась за это предложение, как за спасение. Выставила его щитом своему любимому, как ультиматум. Или я остаюсь, и мы живем вместе, или я уезжаю… Он медлил и медлил, тянула с ответом и я. В это время мы страшно много пили и мучили друг друга. Он пытался оставить меня рядом и сам не мог оставить семью. Убеждал, что приходит домой только как в гостиницу, что чувств, кроме чувства долга, нет никаких. Я не верила. Это был тупик, и я уперлась, жестоко и эгоистично. Я считала, что имею на это право. Я сильно его любила, плакала… Но! Решение должен был принять он. А он не мог, метался.
И в один момент все решилось, я дала согласие на переезд, а мой любимый всерьез испугался, что потеряет меня.
Все равно я уехала. Чужие люди помогли мне устроиться на новом месте и снова я попала пусть в сильно модернизированный, то все в тот же душный «греческий зал». Снова была ограничена моя свобода, мне перестали оплачивать мои телефонные разговоры, и снова я должна была ровно 8.00 являться в редакцию по сути своей на КГБ-шные летучки .
Впрочем, мне было все равно. Я была занята другим - убиение любви продолжалось. Любимый сопротивлялся. Но что он мог? В конце концов, не выдержав боли, сломался, сорвался ко мне, пьяный, сел на поезд в ночь. Жена его останавливала, он сказал, что едет ко мне. Она пыталась подключить его шефа. Мне страшно было представить, чтобы было, если бы я все еще работала, там, вместе с ним. А потом началась агония. Я уже знала, что никуда он нее не денется. Что это конец, ведь не зря я же уехала, сбежала. Он уговаривал меня, что мы будем вместе… Что все выдержим. Боже, какая же чушь! Его жена ходила к моей маме уговаривать ее повлиять на меня, и зачем он мне нужен…. я такая молодая.. Потом она звонила мне, когда он был у меня, рыдая, говорила в трубку, что она беременна. Меня выворачивало от ее лжи, а еще больше от того, что это может быть правдой! Ведь он верил, бледнел. Уехал! Да, он обещал, что вернется навсегда, но понятно, что я этого так и не дождалась.
И вот тогда передо мной и открылось - наша любовь, наша упоительная страсть - великое ЗЛО! Что она нам дала, кроме горя? Не хватило у моего любимого сил уйти из семьи, где он прожил 20 лет. Не хватило у него в веры в меня. А может, просто не любил, а так… ради развлечения…
И это словосочетание – «ради развлечения» убивало меня. Он оскорбил меня, поставив в одни ряд со случайными, затянутыми в болото… Я сама не заметила, как стала одной из них. И поэтому мне не стыдно, что до сих пор я осязаемо просто физически хочу очиститься и… свалить все на него! Это он виновен в том, что было дальше…Что я стала такой! Пусть это была моя игра… но на нем лежала ответственность за меня, ведь он же меня должен был ЗАЩИЩАТЬ..
После той безумно больной зимы пришла, наконец, весна.. Все это время я из-за всех сил старалась не думать о нем, забыть. Какими способами, даже вспоминать не хочу. А он все звонил, плакал, приезжал и сил остановить это у меня не было. Я хотела только одного – избавиться от любви к нему.
Весной он работал в большом туре Александра Малинина. Семь или восемь больших концертов в самых крупных городах Украины. В Киеве он должен был быть целых четыре дня. Близилось 8 Марта. И вот я, помню, ехала к нему в гостиницу через весь город, сама себя не помня от счастья. Все мысли о том, что нужно забыть его, улетели. И только одно было живо во мне: к нему, к нему, к нему. Сейчас я увижу его и прижмусь животом к его животу, колени к коленям, нос к носу… И задохнусь, и расплачусь и опять покусаю… Счастье…
И счастье это было! Два дня я мешала ему нянчить артистов - балет, оркестр, работники сцены, уйма народу, декорации ставили Бориса Краснова. Я ездила с ними с концертной площадки в гостиницу, в ресторан и опять в гостиницу. Но у меня не было времени насладиться моей любовью. Его постоянно куда-то звали, куда-то надо было бежать, ехать, договариваться…Это было ужасно. Я смотрела, как он работает, как считает деньги, как убеждает в чем-то директора Малинина.. Обо мне он вспоминал вечерами… Мы опять много пили. В тот вечер в номере мы крепко выпили с москвичами, потом с какой-то девушкой я отравились на поиски мороженого в гостинице . Забрела в стрип-бар, там откуда-то появился гитарист Малинина - милый такой длинноволосый Вовочка. Не знаю, как меня нашел мой любимый, помню смутно, что он выволок меня из этого бара, вырвал из рук гитариста. Кажется, с Вовочкой мы там целовались…
Но на утро все было как всегда. Мы отработали еще один концерт, провели вместе еще одну ночь… Правда, когда ехали в автобусе с концертной площадки, Вовочка подсел ко мне и воспользовавшись тем, что мой любимый занят, стал говорить, что будет меня ждать у себя в номере до самого отъезда, что в тот вечер в стрип – баре я была такой горячей, страстной…Я сказала, что это вообще была не я. Он отдал мне все свои цветы. Огромная охапка.
Утром в последний день мы с любимым отправились покупать мне подарок к 8 Марта – пылесос в мою однокомнатную, съемную квартирку. По дороге у меня сломался каблук на сапоге. Чертова плитка на Хрещатике – уже не в первый раз у меня там летела обувь! Мы вернулись в гостиницу, его тут же куда-то позвали. И он стал со мной прощаться… Мое время истекло, праздник кончился, детка… Я стояла в холле с каблуком в одной руке и с пылесосом в другой. Кем я была в тот момент? Я даже не могла стоять ровно. А он, тот, из – за которого я здесь оказалась, тот, из-за которого все это со мной произошло, уходил, уезжал домой, к жене… А я? . Я представила, как сейчас через весь Киев поеду с этим сломанным каблуком, да еще и с огромной коробкой… к себе в пустую квартиру, где никто не встретит и не к кому мне ткнуться в плечо. Я дождалась, пока любимый исчезнет из виду и отправилась на поиски мастерской ремонта обуви…Пока мастер приколачивал мой каблук, я сидела и даже не пыталась сдержать слезы. Я сама во всем виновата, все сама придумала, хотела… быть с ним. А теперь все ясно. Он меня сломал и будет поступать со мной так, как удобно ему. Жена – в одном городе, я в другом. Он будет откупаться от меня подарками, приезжать на пару дней, а я буду ждать его, как чуда….
Через некоторое время я уверенно встала на оба каблука и направилась на 13-этаж, туда, где находился номер Вовочки. Отчаянье несло меня туда! Месть, обида. Я не знаю, точно, почему еще… Одно я знала точно: я не дрянь! И если любимый мой узнает, что я занималась сексом с кем-то другим, он не захочет больше меня видеть. Как мне еще заставить его отказаться от меня? Сама я не смогу. Я буду до последнего надеяться на то, что он меня любит, а он будет мной пользоваться. Меня даже передернуло от такой перспективы. А ведь она реальна! Он уже понял, что я смирилась со своей ролью любовницы и готова ломать каблуки, истерить «в греческом зале», смеяться осколками разбитых очков. Да все, что, угодно, лишь бы хотя бы изредка его любить. Но я не дрянь!
Мне тебя хотя бы на неделю
В заложники, что ли, тебя взять?
Чтоб никто не догадался, как мы делим
Поскандалив, водку и кровать…
… Я столкнулась с Вовочкой возле его номера. Он пригласил меня выпить чаю.. Он даже заикаться стал сильнее, чем обычно. До сих пор, когда я вижу случайно выступление Малинина, меня невольно передергивает от вида Вовочки.. и я все время помню, как он заикался. Но тогда все прошло гладко. Я оделась и вылетела из номера, как сумасшедшая. Теперь я сама расскажу любимому о своей ИЗМЕНЕ, даже если он не догадается. Но самая главное – измена будет правдой!!! Я села в лифт, он остановился буквально через пару этажей. Открылась дверь и я чуть не сползла по стенке. Вошел директор всего творческого коллектива Малинина и мой любимый собственной персоной. Бог опять был благосклонен ко мне. Он застукал меня прямо в лифте…
- Вы? – выдохнула я.
- А ты? Что ты тут делаешь? – он был явно растерян.
Я заметила нехорошую ухмылку на лице директора. Ну и пусть!
- Каблук ремонтировала! – звонко ответила я.
Мы вышли из лифта, и снова с ним попрощались… Я ушла, спиной ощущая, как он смотрит мне вслед. А дальше, в общем, ничего больше и не было. Лишь однажды он звонил мне ночью и говорил, что я ошиблась, ведь на 13-этаже нет никакой мастерской по ремонту обуви и он что он лично селил артистов, и знает, кто жил на 13-ом, ведь оттуда я спускалась, не правда ли?
Я молчала… ЖДАЛА. Но нет, он не обозвал меня дрянью. Он просто понял, что я была там. И оставил мою жизнь в покое… А я … я все-таки убила любовь!
|
