Портрет
Гиацинты и нарциссы цвели, как всегда, дружно, создавая непередаваемый колорит красок и распространяя аромат на соседние дачи. Галина Николаевна радовалась появлению каждого цветка, и когда приезжала с мужем, первым делом спешила к клумбам.
- Вы мои хорошие, вы мои красивые, заждались меня, милые, - приговаривала она нараспев, обходя свои владения. - Я вас полью, травку сорную порву, - договаривала уже на ступеньках дачи, спеша переодеться и взяться за работу.
Иван Семенович знал, что цветы для жены были, как малые дети: она любила их безмерно, покупала семена, доставала у знакомых новые сорта и все свои дела на даче начинала с цветов. И он был не против, копаясь на грядках и в теплице. Их никто не торопил, машина стояла рядом, и они могли уехать домой в любое время.
Но однажды весной, в положенное время, никто на даче не появился. Потом подъехала их машина, из нее вышел молодой мужчина, срезал распустившиеся цветы, и, ничего не говоря соседям, уехал. Глядя вслед машине, люди посудачили, предполагая самое худшее, и занялись своими делами.
Через две недели на даче появилась Галина Николаевна в черной траурной косынке, похудевшая и печальная. Она прошла к клумбам. Цветов там не было, только среди сорной травы алели небольшие тюльпаны.
- Простите, мои хорошие, что забыла про вас, - прошептала осипшим голосом, - что приехала одна, без Ванечки. - Глаза ее наполнились слезами, и клумбы потеряли привычные очертания. Галина достала носовой платочек, но слезы неудержимо лились по щекам. Она без сил опустилась на траву, не сдерживая рыданий. Через некоторое время, немного успокоившись, вернулась на веранду и присела на лавочку. Теперь ей предстояло одной заботиться об участке. Сын со снохой редко приезжали сюда, считая, что у родителей-пенсионеров свободного времени достаточно и работать на даче им было в удовольствие. Внучка Оля бывала здесь чаще: “Свежий воздух и фрукты полезны молодому растущему организму”, - говорили бабушка с дедушкой и увозили ее за город каждый выходной.
Галина Николаевна молча оглядела свои шесть соток и не знала на что решиться: продать участок сейчас, чтобы новые хозяева успели посадить хоть что-то, или оставить все как есть до осени. Она провела рукой по гладким дощечкам летней веранды, вспомнила, как муж заботливо и аккуратно прилаживал их одна к одной, как долго и тщательно шлифовал вручную наждачной шкуркой, дважды олифил, потом уже красил.
- Не буду продавать, - вдруг произнесла она вслух и вздрогнула, испугавшись то ли своего голоса, то ли принятого решения.
И только теперь заметила, как пышно цвели яблони и груша, как звонко пели птицы. Она вздохнула, открыла домик, прошла в комнату, заглянула в кладовку. И, успокоившись, что за долгое зимнее отсутствие здесь ничего не случилось, уехала домой.
Первый год после смерти мужа Галина Николаевна болела. На второй - стала приходить в себя. Сын, сноха и внучка часто приезжали к ней в гости, забирали ее пожить к себе. Но она не хотела им мешать. Через три года съездила в санаторий, отдохнула и почувствовала, что жизнь ее вошла в привычное русло житейских забот. И первой из них была дача. Сюда и зачастила, находя для себя не только работу, но и покой, и уединение.
- Здравствуй, соседка, - услышала однажды Галина Николаевна незнакомый голос.
- Здравствуйте, - настороженно ответила она, прикрыв глаза от солнца и пытаясь угадать, кто это.
- Вы меня не знаете, я только недавно участок неподалеку купил, - развеял ее подозрения мужчина. - Прохожу каждый раз мимо вашей дачи и все думаю: кто же это такие цветы замечательные выращивает. У прежних хозяев моей дачи были только грядки с морковкой да картошка, у других - тоже, а у вас - целая оранжерея. Так и хочется взять кисть в руки и все нарисовать.
- А вы художник? - спросила Галина Николаевна, подходя к калитке.
- Ну, не профессиональный, а для себя и близких рисую, - ответил сосед. - Сергеем Иванычем меня зовут.
- Заходите в гости, Сергей Иванович, а то как-то неловко через забор разговаривать, - открывая калитку, пригласила она. - А я - Галина Николаевна. Пойдемте, около домика есть еще один цветник, где у меня особые сорта растут.
Сергею Ивановичу цветы очень понравились, и в следующий выходной он пришел нарисовать эту красоту.
С того дня сосед зачастил к Галине Николаевне. Он рисует, она цветами занимается или грядками. И всегда у них находилась тема для разговора. Оказывается, они и в городе на соседних улицах живут, но никогда не встречались. Иногда Сергей Иванович помогал ей воды из колодца достать, потом порожек отремонтировал, доски в заборе прибил. В общем, лето прошло незаметно. В сентябре с дачного участка весь урожай убрали.
В последнее воскресенье Сергей Иванович пообещал помочь обвязать яблони и грушу на зиму.
- Теперь никакой заяц до коры не дотянется, - удовлетворенно произнес он, оглядывая надежно упакованные стволы деревьев. - Вот и все работы закончились, Галина Николаевна. А что дальше? Расстаемся до следующей весны?
Сергей Иванович привык к этой спокойной, уверенной женщине, которая своим характером и манерой поведения напоминала ему покойную жену. Одиночество вызывало у него приливы тоски и депрессии. Но за это лето он почувствовал в себе перемены: ему хотелось рисовать, любоваться природой и работать в саду. Теперь приближалась зима, и страх остаться одному снова подкатывался комком к горлу.
- Я тоже иногда думала об этом, - призналась Галина Николаевна.
Она не меньше боялась одиночества и отчаянно искала выход.
- Давайте, Сергей Иванович, не будем торопиться с принятием какого-то решения. Я понимаю, что вы имеете в виду. Но вы с женой, а я с мужем прожили долгую счастливую жизнь. Мы не в том возрасте, чтобы тешить себя иллюзиями, что все может повториться. Мне страшно подумать, что после смерти мужа чужой мужчина будет со мной рядом. Я считаю, это - предательство, измена всему, что было главным в моей жизни. Простите...
- Галина Николаевна, - собравшись с мыслями, продол-жил трудный разговор Сергей Иванович, - вы говорили, что муж любил вас, заботился. Теперь его не стало, и опекать вас приходится вашим близким. Я не спорю, так и должно быть. Но ведь у сына своя семья, свои проблемы… Скажите, если бы муж мог видеть вас, ему было бы спокойно, зная, как вам одиноко?
- Нет, он очень переживал бы за меня, - ответила Галина Николаевна, пытаясь проследить ход его мыслей. - Ему было бы очень тяжело, как и мне.
- А что плохого случится, если его заботу о вас я возьму на себя?
- Наверное, он подумал бы, что это лучшее, что теперь может быть. Но все равно, я еще не готова ответить вам что-то другое. Возьмите мой номер телефона и позвоните через неделю. Или две.
Через две недели Сергей Иванович позвонил и пригласил ее на выставку картин самодеятельных художников. Галина Николаевна согласилась. Она одела любимый голубой костюм, накрасила губы, подвела брови, подняла повыше волосы, уложив их в замысловатую прическу, которую не делала давно. И... сама не узнала себя. Вернее, узнала ту Галину Николаевну, какой была лет десять тому назад.
В фойе ее встретил Сергей Иванович. Он был в черном костюме, белой рубашке, темном галстуке. Они не спеша стали обходить залы картинной галереи. Вдруг Галина Николаевна остановилась, пораженная. С одной из картин на нее смотрела красивая женщина. Она была полным отражением ее самой. Почти в таком же голубом костюме, с такой же высокой прической и спокойным взглядом уверенной в себе женщины. Улыбка придавала лицу молодость и очарование. Она посмотрела на Сергея Ивановича.
- Да когда же и как ты смог нарисовать мой портрет? На даче я всегда в косынке, без прически, ненакрашенная.
- Наверное, твой муж помог мне увидеть тебя такой, какой знал все эти годы.
|
