26.11.09
Ёжику Егору от крольчихи Светланы в день его узаконенного совершеннолетия
Очередное чудо, спущенное по разнарядке небесной канцелярии, досталось немолодой уже крольчихе.
Сама крольчиха Клара одичала давно, ещё в юности. Да-да! Раньше она принадлежала к элитному семейству домашних кроликов, пока не случилось… Клара ничего не понимала в человеческих проблемах. Просто как-то летним днём она перестала быть домашней и убежала из открытой клетки в лес. Маму, папу, сестёр и братика с тех пор крольчиха не видела. Жила одна, облюбовав норку под пеньком старого, давно уже умершего дуба. Клара даже не пыталась познакомиться и подружиться со своими «лесными родичами». Не то, что бы она испытывала к ним неприязнь, но и особого рвения душевного не наблюдалось. Хотя своей добротой и тихим характером привлекала лесных мамочек, которые не опасались порой оставлять своих чад под присмотром Кларочки. Крольчихе очень нравилось возиться с детёнышами. Причём, со всеми. Оленёнок, бельчонок, мышонок – для всех одинокая крольчиха была мягкой, пушистой и нежной нянькой.
Бывало, наведывались к ней лесные зайцы-красавцы, да только Клара отгоняла серых плейбоев своей холодностью, порой переходящей в агрессию.
- Дура ты, Клара! Так и состаришься в своей дыре, опекая чужое счастье! – как-то высказался Серёжа, местный красавец, славившийся своей потенцией и неутомимостью.
Крольчиха по своему обычаю промолчала, с грустью и одновременно с жалостью посмотрев на зайца.
Как-то осенним вечером, когда моросящий дождь шелестел в опавшей листве, Клара услышала странные звуки. Казалось, шелест превратился в шёпот!
- Кто здесь? Здесь кто-то есть? Тут никого нет? – Высунув носик наружу, затараторила Клара.
- А даже если кто-то и есть, Вам какое дело?! – последовал ответ.
Крольчиха вгляделась в темноту (благо зрения ещё не коснулась надвигающаяся старость) и глаза, привыкнув к мокрому мраку, различили на тёмном фоне ещё более тёмное пятно.
- Мне? Хм… Мне … Мне одной не съесть большого красного яблока, которое принесла кабаниха на прошлой неделе. Я с её поросятками нянчилась. Вот сижу и смотрю на него: большое, душистое, красное…
В моросящей наружи явственно послышался звук невольного почмокивания.
- Красное? Видать, не «Семиренка»…
- «Кардинал»! Там, далеко за лесом, есть экспериментальное хозяйство садоводов. Оттуда и яблоко. Я приглашаю, а ты как хочешь. Хотя мне на самом деле не справиться с этакой уймой вкусного.
Тёмное пятно приблизилось и вдруг обрело прямо по середине две зеркально-чёрные точки. Точки моргнули, а между ними что-то шмыгнуло. Нос! Маленький, чуть курносый нос ежонка!
- Я никогда «Кардинала» не видел. Можно взглянуть? – уже без ноток вызова спросил зверёк.
- Вкатывайся, дружочек! Меня Кларой зовут.
Многих детёнышей знала Клара: хорошеньких, толстеньких, вредненьких, славненьких… А этот ежонок вдруг объединил в себе все образы и одновременно был бесконечно иным.
Мокрые колючки начали обсыхать и топорщиться. В душе Клары шевельнулся и подкатил к горлу комок нежности, которая, в свою очередь, не преминула тут же застить глаза чистыми слезами искреннего умиления.
- Привет, тётя. А меня Иржиком зовут. Да, «Кардинал» не плох, но… Не фонтан! – смешно хрустя сочным яблоком, проворчал ёжик.
- Да? Есть с чем сравнить? Здорово! Расскажешь, Иржик? – Клара с неподдельным интересом окунулась в неожиданно возникшую симпатию. Ей стало весело, легко и уютно в обществе этого маленького, колючего, но такого славного малыша!
День за днём бежали незаметно. Клара так привыкла к визитам ёжика, что не заметила, как … полюбила ребёнка. Чужого не только по семейству, но и по роду. Она – кролик. Он – ёж.
Она – стареющая одинокая крольчиха с «чуждым одомашненным» прошлым. Он – почти ещё младенец, рождённый в семье истеричной ежихи …
- Клара, а почему ты одинокая? – как-то спросил Иржик.
- Одинокая? Хммм… - задумалась ежиха, смешно опустив одно ухо, закрыв им свой агатово-чёрный глаз.
- Ну, да, одинокая. Ты же ведь одна живёшь. Ни крольчат у тебя, ни кроля законного. Даже случайных зайцев нет! – Ежонок хохотнул, в его смешке была слышна взрослость и… направленная жестокость.
Клара долго молчала. Потом её уши встали дыбом, во взгляде молнией пронеслась мысль, крольчиха приосанилась, явно демонстрируя своё родство с элитным кролиководством.
- Одиночество – это не то, когда кролик один. Это то, когда одному уже невозможно.
Голос Клары звучал достойно, с нотками благородства и одновременно тепло, по-матерински.
Иржик отвёл свои угольки-глазки.
Малыш задумался, примерив на себя чувство одиночества и… понял. Он понял! Он понял, что Клара – его настоящий друг! И он, Иржик – молодой, колючий, порой резкий и недоверчивый ёж – теперь тоже не одинок. Он любим и любит любовью понимания, симпатии и уважения. И осенний дождь – это не беда! И зимняя стужа – временное похолодание! И зной летний – лишь каприз солнышка… Обо всём об этом можно поговорить, порой поспорить с тёплой, мягкой, очень взрослой, но такой понимающей Кларой.
Одиночество – это не состояние. Одиночество – это выбор. Одиночество – это добровольный выбор состояния.
А любовь… это мост от одиночества к счастью.
Даже в мире кроликов и ежей.
|
