04.02.10
Окаменевший мех давно уже не модной шубы царапал нежную зелень кожи. Глиняная пуговица, держащаяся на суровой пеньковой нитке, с глухим звяканьем стукалась об такой же глиняный воротник. Никакой интриги! Никаких попыток запугать! Обычная керамическая ваза в форме деревенского тулупа стояла на столе, демонстрируя своё содержимое. Россыпью взорвавшегося салюта, из вазы вырастал букет нежных гербер.
Аристократизм и изысканная утончённость семи изящных шедевров цветочной науки казались нелепостью на фоне глиняного сосуда, всем своим видом показывающего простоту народной основательности. Впрочем, цветочная ваза такой формы – это гимн сельского романтизма, не иначе!
- Ах, господа! Я никогда не предполагал, что буду заканчивать свою цветочную жизнь в таком примитивистском сосуде! – Со вздохом вычурного разочарования, произнёс нежно-сиреневый цветок.
- Как я согласен с Вами, высокородный гер Гербер! Подумать только: такой возвышенно-таинственный букет из лучших представителей селекционного цветоводства и вдруг – в глиняном вульгарном пальто! – Эхом поддержал своего собрата цветок, чуть более тёмного окраса.
- Нам внушали с детства, что мы – избранные, исключительные, изысканные. И что теперь?! Какой моветон! Фи! Это совсем не комильфо! – Присоединился тёмно-розовый цветок.
Белый, жёлтый, бледно-лиловый и светло-розовый хором заныли:
- Мы не хотим сидеть в тулуууупе! Мы требуем себе хрустаааааль!
Слушал-слушал глиняный вазон рафинированные капризы букета, а потом проворчал:
- Не я вам в вазы набивался! Смотри-ка на них: внешность у меня не…ко… ка… канифоль! Сидят кучей, влезли стеблями в душу, пьют воду и ругают при этом! Господа-гибриды, тоже мне… Да вас хоть в хруфсталь, хоть в богемское стекло, хоть в космический дюраль поставь, вы всё одно загнётесь на третьи сутки от собственной вредности и надменности. Вона, сирень у меня была. Дык, почитай 10 дён простояла! И без капризов, и с ароматом, и с ихним к нам уважением и благодарностью! Сирень, как по мне, так и красивше будет, и запашнее вашего брата!
- Это что там звякает страшным голосом?! Никак тулуп ворот раскрыл?! Сермяжная душа, заткнись сию минуту, селюк! – Дёрнули своими модельными головками герберы.
Тулуп-вазон только хотел ответить, уже и подбоченился своими рукавами-ручками, но тут распахнулась дверь и в комнату зашла девушка с охапкой ромашек.
- Мои любииименькие ромааашечки! Ромчик, как же ты так угадал с цветами? Я же тебе не говорила, что ромашки просто обожаю?
- Ритуля, ты вся такая свеженькая, беленькая, ласковая и искренняя, ну, просто ромашечка! – Парень обнял девушку и прижался к её плечу своей белокурой головой.
- А Георгий мне герберы принёс…
- Цветы красивые … Ритуля, прости меня, но они какие-то не живые, какие-то надменные и холодные…
- Точно! Как ты точно подметил, Ромка!
Девушка подбежала к букету, одним движением выхватила их из «полушубка» и положила на стол.
- Вот видишь, глиняный горшок! Сейчас нас удостоят именно того, что нам по статусу положено! - Горделиво зашелестели герберы.
Рома взял вазу, и ушёл с ней в ванную, чтобы поменять воду.
Уже через минуту букет белых крупных ромашек стоял в «тулупе» и заполнял комнату своим весельем, чистотой и искренностью.
- Спасибо, ваза, Вам за приют и радушие! У Вас такая хорошая вода! И вообще, Вы такой уютный тулупчик! – Прошелестела капелла ромашек, прикасаясь листочками и цветочками к вазону.
- Спасибо, милые! Славные, чистенькие, живёхонькие такие! Добрые вы, цветики-белоцветики! – пробулькал тулупчик и искоса глянул на лежащие герберы.
- Ром, принеси литровую баночку с водой: надо же этих тоже определить.
Герберы начали протестовать:
- Как можно?! Мы – чудо селекции…
Но их никто не слушал. Рита была равнодушна к надменно-холодной красоте дорогих представителей цветочного бомонда… равно как и к циничному, холодному, какому-то пластмассовому нарциссу-Георгию.
|
