Я мчусь по шоссе на своей видавшей виды пятерке. Стремительный ветер хлещет ледяным потоком по голому телу, но мне все равно жарко. Жарко от предательского сердцебиения, от сильных пульсаций в голове и от страха..
Кузов гремит как консервная банка – я никогда не выжимал из этого корыта больше сотни. Окровавленной ногой изо всех сил давлю на педаль газа - куда угодно, лишь бы подальше от дома!
Я влюбился в нее с первого взгляда.
Голубые глаза действовали магнетически, притянув однажды, они не отпускали уже никогда.
Первый поцелуй, с горьковатым привкусом, вселил в меня неведомую доселе уверенность в себе, ощущение легкости и вседозволенности. Скромный и застенчивый, забитый и мнительный от природы, рядом с ней я испытывал отвращение к своим страхам и опасениям. Отбросив в сторону давно сформировавшиеся и укрепившиеся со временем комплексы, она сделала меня таким, каким я и сам в глубине души хотел стать.
Мой ответ на привычные оскорбления и унижения стал жестким и бескомпромиссным. Я кромсал рожи, ломал носы, выбивал зубы с неистовым остервенением, а она стояла в стороне и восхищенно аплодировала, любуясь результатами своего труда. Твердой поступью, без сожаления и без оглядок мы вместе топтали мой устоявшийся мирок. Такой благополучный и правильный, до рвотных спазмов обыденный и банальный.
Ненавистное начальство послано нахуй, опостылевшая жена бессрочно отправлена по тому же адресу, выдворена за порог вместе с ее вечными необоснованными претензиями и недосоленными борщами.
В моем жилище воцарилась тишина и благодать.
Голубоглазая осталась жить вместе со мной. Обилие свободного времени и накопленные за время недавнего брака деньги я тратил только на нее. Давно забытые, казалось, вещи возвращались, обретая новую жизнь. Старые диски вновь радовали слух, а тайные сексуальные фантазии становились реальными.
Мы танцевали до глубокой ночи, врубив звук на всю катушку, исступленно трахались под стоны извивающихся на экране телевизора порнодив… Она никогда мне не перечила, более того поддерживала во всех начинаниях и всегда разделяла мою точку зрения.
Четыре месяца пролетели как один день, оставив после себя столько ярких впечатлений, что их хватило бы на несколько полноценных обывательских биографий.
Два привода в милицию по хулиганке, штрафы, лишение водительских прав, битая машина с осколками лобовухи на коврике, звонкая мелочь в потрепанном кошельке…
Я просыпаюсь один, ворочаюсь часами в постели, пытаясь выбрать положение поудобнее. Не получается – голову рвет на части, как не крути, а желчь подкатывает к горлу, не поддаваясь закону Паскаля. Но главное это страх, тот самый, что сидел во мне всегда и мешал ответить кулаком на хамство. Он трансформировался в паранойю, убийственную форму, которая не поддается никаким объяснениям.
Я боюсь любого, даже самого безобидного проявления окружающей действительности. Включился компрессор холодильника, сработала автомобильная сигнализация во дворе – еще секунда и я выброшусь в окно.
Где она ?! Я жажду увидеть ее прямо сейчас, когда мне страшно и больно, когда тело по очереди окунают то в ледяную воду, то в крутой кипяток…
В комнате вдруг стало темно и тихо, если не считать фонового монотонного писка. Такой слышишь, когда спускаешься глубоко под землю, или наоборот, когда взлетаешь ввысь.
На потолке одна за другой стали появляться фигуры, безмолвные и ужасные. Костлявые гарпии тянут мне навстречу свои серые крылья, проворные острозубые бесы бросаются прямо на меня. Каждый раз натыкаясь на невидимую преграду, они вновь и вновь повторяют свои попытки… Существо, смутно напоминающее женщину медленно спускается мне навстречу, выставив перед собой ужасные, местами до костей прогнившие руки, перепачканные кровью седые волосы скрывают ее лицо. Это и к лучшему, мне и без того жутко.
Я мысленно посылаю короткие, но содержательные телеграммы тому, в которого никогда не верил. Я надеюсь на добросовестность строителей, которые слепили этот дом. Но вряд ли кому-то под силу создать материал, способный выстоять против энергии безудержной ярости, направленную общими усилиями мерзких тварей. Сопровождаемый глухим скрежетом, потолок начал медленно приближаться. Активность мифических исчадий в предчувствии близкой победы увеличилась в разы.
Я ору, но не слышу себя, чувствую лишь, как раздуваются вены на шее.
Я вскакиваю с кровати и швыряю в них все, что попадается под руку: бутылки, кружки, тарелки и даже стулья… Но вскоре понимаю, что это бесполезно - предметы чудным образом пролетают сквозь кривые и ужасные тела, осколками возвращаясь обратно.
Прочь из этого ада пока не поздно! На тумбочке в прихожей лежат ключи от машины. Пулей вылетаю из квартиры.
Из озера меня вытащили рыбаки. Вылетевшая за дорожное ограждение пятерка испортила клев на весь оставшийся день.
Сквозь зарешеченные окна пробиваются солнечные лучи. Утро выдалось просто замечательным, чего не скажешь о предыдущей неделе, которую я был привязан к кровати.
Доктор Гамкрелидзе говорит, что я иду на поправку и через пару дней смогу вернуться домой. Мою влюбленность он назвал алкоголизмом третьей степени. А монстров, которых я видел в квартире, записал в карточке, как «естественные галлюцинации при delirium tremens». Непонятное мне сочетание двух латинских слов в простонародье звалось «белочкой».
Меня стала навещать жена. Каждый день она приносит фрукты и мой любимый недосоленный борщ.
|
