-Неожиданный поощрительный приз. На прощание.
И так, в руках у Леры лежал сине-белый билет Стокгольм-С.Петербург-Симферополь.
- Блеск, Санчо! Как же я хочу домой!
- Ага! Как тот глист из анекдота:
«На родину, в г…о!»
- Фи, сударь, как Вам не совестно при даме и так грубо!
- Пробачте, але ж ми у коледжах не навчались.
- Ну, мы тоже не из коридоров МГУ, однако минимум эстетико-этического воспитания имеем. У меня к тебе просьба, Санёк, можно посмотреть мою интернет почту напоследок?
- Давай валяй. Может, Кучма приветственную оду патриоту прислал?
- Так, входим, пишем, ждем, код, есть! Смотри, Родин, мне два сообщения. Читаем.
Письма пришли от Рикарда, с которым Лера полгода назад пару раз в кафе ходила. Ничего серьезного, молодой швед на 7 лет моложе ее, веселый, в меру галантный (без рафинада), вскоре после знакомства уехал в Германию. Так и расстались. И вот вам – сюрпрайз! «А как ты смотришь на перспективу развлечься?» Спрашивал в письме фотогеничный молодой шалун.
- Так, Саня, ты у нас пишешь без ошибок на шведском – давай, строчи! Перспектива мажорная. Когда? Где? Форма одежды? Брать ли с собой удочку, сачок и лыжи?
- Знаешь, Лера, с твоим специфическим юмором ты и вправду можешь быть оценена по достоинству только русскоязычной частью населения.
- Отож и я кажу, кумэ! Должна заметить, что юмор, как и дикие звери саванны, попав в неволю, не размножается. Я обратила внимание, Саш, на то, что стала нервно реагировать на те события, которые на Украине выбивали из меня искромётные экспромт-шутки. Отсутствие чувства юмора для меня является прогрессирующей деградацией, чего ни в коем случае допускать нельзя, ибо ведёт такой путь только к бесславному концу. Короче, кирдык!
Саша выслушал Леру, не перебивая и уже без улыбки, что свидетельствовало о том, как серьёзно он относится к душевному кризису приятельницы.
- Даже где-то завидую тебе, подруга. Ты очень цельная натура, даже стыдно порой за своё расхлыздяйство. Меня-то вспоминать будешь?
- Скорее нет, чем да.
- Ах, даже так! Обидеть хочешь?
- Нисколько. Правду говорю, ту правду, которую все знают, но не решаются сказать. После того, как я стряхнула с себя гнёт обыденности, я могу легко и просто говорить то, что думаю тем, кого уважаю. Тебя я уважаю.
- Ну, ты даёшь, товарищ! На тебя невозможно обидеться.
- Умный мужчина не обижается на умную женщину. Обижаться – удел ущербных!
Вечером Рикард позвонил, и они с Лерой решили встретиться в ближайший выходной, причем Лёша очень щедро выделила Лерке целиком два дня и две ночи.
- Только смотри, подруга, с ним у тебя ничего серьезного не выйдет.
- Знаешь, Лёша, не с моим чемоданно-отъезжающим настроением хотеть чего-нибудь серьезного, от которого меня тошнит. Хочу веселого прощального фейерверка. Огромное спасибо за туфли, пиджак и водолазку. Давай «Цём-цём» и разбежались: мне еще рубашки Лео гладить и собаку купать.
Надо отдельно сказать о том, как Лера организовала ведение беспокойного хозяйства Ларсенов. Так получилось, что с первых дней на должности прислуги, Лера определила себе понедельник как день генерального наступления на грязь, пыль и антисанитарию. Каждый понедельник, если очень повезёт, и кто ни будь из мальчишек окажется в садике, Лера начинала с того, что выдраивала до неприличного блеска, туалеты, в количестве трёх штук, душевые, в количестве двух штук и одну ванную комнату, площадью 8 метров. Шестидесятиметровый зал ждал своей очереди и превращался в «вывернутую на изнанку» тюбетейку. Пылесос молил о пощаде, свистя своей однатысячапятисотединичной мощностью. Шкафы, глядясь друг в друга, хвастались своим содержимым. Кухня неопределённо-приятного цвета подставляла свои углы и дверцы под ароматную тряпочку. Цветы в горшках и вазонах терпеливо ожидали своей очереди. Когда день переваливал за 14-00, Лера переходила на первый этаж, в библиотеку, тренажерный зал, кабинет и прихожую. Вот где было истинное царство пыли, которая накапливалась за неделю, не смотря на то, что ежедневно Лера пробегала с тряпкой все поверхности в доме. Но всё вышеперечисленное проходило так - без сучка, без задоринки - лишь при условии, если братья были врозь, но такое везение случалось не часто. Оставаясь в доме всей бандой, Мик и Дик старались во всю, что бы соответствовать такому зычному названию. Но надо знать Леру, что бы представить себе весь тот спектакль, который разворачивался после того, как из дома сбегала Лёша, оставляя Лере безграничную власть в пределах разумного. Не глупо рассудив, что пацанва не особенно ценит нелёгкий труд «понедельничной» уборщицы, Лерочка занимала их внимание чем-либо на ещё не убранной части дома, и по мере продвижения стерильности, двигала и мальчишек. Она разрешала им драться, орать, мотаться под потолком, хорошо понимая необходимость выхода дурной энергии, но всё это при условии, что весь этот бедлам не будет нарушать суверенных границ чистой территории. Как только Лера открывала дверь единственного неубранного помещения – тренажерной комнаты – мальчишкам не оставалось ничего другого, как только брать ноги в руки и мотать во двор. А если дожь-снег-мороз? М-да, задача, но и она имела своё разрешение.
- Мик! У тебя три килограмма конструктора «Лего»! А ну, давай придумай какой ни будь сюрреальный город, с башнями, арками и подземными ходами!
- Карашо! – соглашался юный архитектор и, сверкая глазами и пятками. Мчался в детскую спальню, в которой, под его кроватью, лежал большой мешок с разноцветными пупырчатыми кирпичиками.
- Теперь с тобой, лилла Дики. Папа из Финляндии привёз тебе умопомрачительные путцели с мумитролями, помнишь?
- Да! – и ещё одна пара искрящихся интересом глаз, исчезала долой с близоруких Лериных глаз. Последний клочок неубранной площади подготовлен к операции «очистка». Когда уставший пылесос падал в кладовку, полупустые бутылочки с различными моющее-чистящими средствами забирались на полку в прачечном уголке, а ведро со шваброй радостно уединялись в кладовке, - в это время часы обычно показывали половину пятого. Лера, уставшая, но довольная собой, поднималась на второй этаж и тихонько пробиралась сначала к Мику, в «детскую», а потом в зал, проведать малютку Дика. Если результат ревизионного осмотра няню удовлетворял, тогда она шла на кухню и готовила пирог или вафли. А если не удовлетворял – тогда… она всё равно шла на кухню и готовила пирог или вафли. И это стало традицией понедельников. Но не редко с Лерой во время «гениальной» уборки оставался какой-то один из спиногрызов, и тогда счастливая няня уставала в два раза меньше, слыша только один любимый голос и видя лишь одну пару хитрющих глазёнок. С Диком ей всегда было проще и спокойнее. Ангел! Да и Мик, «распарованный» со своей младшей половинкой, вёл себя сносно, не имея перед глазами восторженного зрителя, чуть не выпрыгивающего из собственных штанов в порыве всё повторить за своим старшим братом. Ведь что такое ротор и статор врозь? Бессмысленные железяки. Но стоит их объединить, как они превращаются в мощный мотор! Примерно такая аналогия применима к Чипу и Дейлу. Нет! К Чуку и Геку. Да нет же! Ах, да: к Мику и Дику.
Через четыре дня Рикард заехал за Лерой прямо домой. Впечатление было ярко-белым, большим со скромным именем «Вольво». Ожидаемый объект выпорхнул легко, кокетливо цокая тонкими каблучками и бессовестно демонстрируя свои длинные стройные ноги в тонких колготках.
- Хей, Рикард! Ва ска ви йора? (Привет, Рикард. Чем займемся – пер. авт.)
- Ух! Дай прийти в себя! Даже не ожидал увидеть тебя такой..., такой…
- Какой?
- Вандерфул, бьютефул, вери-вери-найс!
После такого признания даже предпоследняя дурнушка начнет излучать красоту.
Перекинувшись еще парой-тройкой шуток, веселый тандем покатился с пользой убивать время.
Сначала посетили ресторанчик при клубе, в котором Рикард был завсегдатаем. Наплевав на все правила приличия, они кормили друг друга, что называется, с руки, смеялись, шутили, при этом не замечали лингвистических трудностей, да их попросту и не было. Лера не старалась произвести на Рикарда впечатление серьёзной девушки, на которой любой мужчина захочет непременно жениться сразу после первой встречи. Она для себя решила, что это ее последняя вылазка и надо получить как можно больше положительных эмоций. Рикард веселился от всей души, глядя на резвящуюся Леру. В зале звучала негромкая музыка, какая-то джазовая композиция сороковых годов. Атмосфера была на столько раскрепощённая, что Лера очень органично и непринуждённо встала из-за столика и начала танцевать, импровизируя на ходу. Рикард сидел и, улыбаясь, наблюдал за своей очаровательной спутницей. Лера в танце вышла на танцплощадку, не переставая двигаться под музыку, и не уловила тот момент, когда мелодия стала звучать громче, а посетители ресторана отвлеклись от своих вкусностей, глядя на грациозную девушку, увлечённую танцем. Рикард, как завороженный, встал с места и, под гипнозом Лериных глаз, двинулся на площадку. Очень красивый дуэт! Молодые, здоровые, явно симпатизирующие друг другу, Лера и Рикард стали украшением вечернего ресторана. Администратор подошёл к столику, куда уже вернулась парочка, и торжественно вручил кавалеру бутылку шампанского, сопровождая свои действия словами: «Наш хозяин очарован вами! Примите этот скромный подарок от нашего заведения, в знак нашего признания вашей неповторимости». Как после сказал Рикард, это был редкий случай в практике этого ресторана.
Поужинав, и взяв с собой бутылку шампанского, они поехали домой к кавалеру. Район, где «нескучный швед» имел постоянную прописку, был не самым престижным, но зато спокойным и без эмигрантов.
Подъехав к дому, пара вышла из машины и, изображая вагон и маленькую тележку, с «чух-чух-чух» и «ту-ту-ту» поднялись на 4-й этаж.
- Приехали. Конечная станция. Всем выйти. Паровоз идет в депо! – Торжественно объявил Рикард, открывая двери. – Знаешь, я так ждал нашей встречи: все убрал, пропылесосил, помыл. Видишь – свечи на столе!
- Не представляешь, как угодил! – глядя в глаза восторженно-гордого шведа, пропела Лера и, обняв его за шею, нежно, без пыла-жару, поцеловала в губы.
Войдя в комнату, барышня обратила внимание на фотографии в стеклянном шкафу: Рикард в форме офицера около танка, в лесу, с сослуживцами. Весьма бравый вид!
- Мой офицер! Я тоже не без подарка. Но сначала – просьба.
- Проси все, что хочешь!
- Надень фору, полностью! И берет обязательно!
- Да? Странно, это все?
- Пока все!
Рикард пошёл в гардеробный уголок, и по шуму, доносящемуся оттуда, стало ясно, что он пытается со скоростью 15 парсеков в час переодеться.
Через 5 мин. в комнату вошел шикарный мужчина в военной форме, на голове которого одновременно гордо и задорно, красовался армейский берет.
- Ах, офицер! Вы сводите меня с ума! – рисованно-театрально воскликнула Лера и, всплеснув руками, упала на грудь неотразимому военному.
Не отставая от партнерши, Рикард вошел в роль, и стал с воодушевлением исполнять фигуры, демонстрирующие всю мощь военных сил Швеции.
- Ну, а теперь вернемся к моему сюрпризу – напомнила Лера, выскальзывая из объятий героя. – Подожди меня 7 минут. Сейчас увидишь. – Лера сделала пару шагов к выходу, но, подумав, вернулась и очень эротично, касаясь кончиком языка мочки уха Рикарда, промурлыкала: - Потерпи, моя прелесть, и будешь награждён по-королевски! – И выпорхнула из комнаты.
Собираясь в Швецию – ну вы помните сборы? – Лера взяла с собой несколько костюмов. Но реалии шведской жизни показали всю бессмысленность Леркиных надежд на возможность реализовать свой незаурядный талант танцовщицы. Так вот, сейчас она прихватила с собой короткую куртку с эполетами, черные бархатные ботфорты, черное белье, белые перчатки и адмиральскую фуражку. В туалете, облачившись в эротик-форму, подведя ярко-красной помадой губы, подушившись парфюмом «Унисекс», Лера, строевым шагом, равняясь на опешившего офицера военно-танковых войск, вышла на середину комнаты и вытянулась в постойке «Смирно!»
Рикард пришел в себя через 28 сек. Для начала выдохнул, снова вдохнул и… сел на диван.
- Мой генерал! Поручик …ский прибыл в Ваше полное распоряжение. Какие будут приказания?
- Иди сюда! – срывающимся голосом прошептал теряющий самообладание командир.
- Мой сладкий, сильный, благородный, самый-самый – полушепотом на чисто русском языке заговорила Лера, медленно идя к дивану, не отрывая глаз от слегка дрожащих губ Рикарда.
- Это по-русски, да? Говори на своем языке – это так эротично и жутко возбуждает! – пролепетал парень.
Все происходило как в замедленной съемке со стоп-кадром, иногда с перемоткой. Рассказом лишь опошлю действо, догадывайтесь и режиссируйте сами!
Заснули лишь на рассвете.
Днем, проснувшись и позавтракав (в 13.00!), понеслись на озера, в лодке. Шикарное зрелище! Время пробежало незаметно. Домой вернулись с голодными желудками и оголодавшими другими частями тела. Поужинали, пошли в спальню удовлетворять иного рода голод. Много позже, насытившись (но, не пресытившись) друг другом, включили компьютер и давай блуждать по сайтам «секс-шопа», особое предпочтение отдавая нижнему белью. Здесь были и костюмчики для мальчиков с неопределившейся ориентацией, и кожаные прибамбасы для агрессивных секс-фиминисток, сугробы разноцветных кружев и нескончаемый поток приспособлений для расширения перечня естественных возможностей человека в мире секса, под пикантным названием «1000 приятных мелочей» – всё это вызывало то смех, то хохот, то откровенно конское ржание. Правду говорят: в любви всё, что приятно, то не стыдно. Просмотр чередовали с практическими занятиями.
Так, под занавес, Лера получила поощрительный приз в виде огромной порции романтики, мужского внимания, обожания и удовлетворения своих женских амбиций. Этот случай совершенно успокоил Леру и рассеял сомнения по поводу мнимой фригидности. Слава Богу, что существуют на белом свете мужчины, которые не раздражают, а даже возбуждают пани Визг! К чести Рикарда надо сказать, что он всё же пытался прозондировать почву на предмет продолжения такого потрясающего времяпрепровождения, но Лера мягко и настойчиво объяснила ещё не спустившемуся с небес на землю любителю пикантных сладостей, что подобные всплески привлекательны только такой эпизодичностью и краткостью. Восторг не может продолжаться вечно, в противном случае он перестаёт быть восторгом. Это как осознание истинной ценности счастья в момент самого чёрного и глубокого горя. Всё познаётся в сравнении!
- Рикард, милый, ты очень мне нравишься, но только по тому, что я нравлюсь тебе. А я вызываю в тебе симпатию своей внешностью, поведением, манерой общения – это понятно – однако, должна признаться, что всё время нашего уикенда я играла роль женщины, которую ты хочешь иметь рядом. Наша встреча – пьеса (талантливая, на мой взгляд). Я – актриса, ты – актёр (красавец и очаровашка одновременно), а любое театральное представление должно закончиться – закон жанра!
Прощай, Рикард!
|
