- Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
Бронзовый маятник старинных напольных часов хладнокровно отсчитывает время. Для кого-то – неумолимо быстрое, для кого-то – невозможно медленное. Время – единственное, над чем не может быть властен человек. И единственное, чему подчиняется всё живое на земле.
Тик-так…. Тик-так….
Секунды складываются в минуты. Минуты – в часы…. Я лежу уже один час двадцать семь минут и не смыкаю глаз. Сон не придёт, я уверен в этом. Ещё никогда и ни в чём я не был так уверен, как в этом. Если говорить точнее, он всё же придёт, но в несколько иной ипостаси. Но это будет позднее, не сейчас. Сейчас я лежу на огромной кровати и смотрю на тебя.
Тик-так…. Тик-так….
Слишком быстро бежит время. Нельзя так быстро. Так не должно быть, во всяком случае, для меня…. Хотя – почему не должно? Ведь я готов к тому, что ожидает впереди. Уже скоро, совсем скоро. Осталось несколько часов мучительного, тяжёлого ожидания. Всего лишь несколько часов…. Что это по сравнению с годами? Крупица…, песчинка…, былинка….
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
Я смотрю на тебя…. И смотрю уже долго. Очень долго и очень мало. Долго – потому что слышу, как время продолжает свой мерный отсчёт. Мало – потому что хочу насмотреться перед разлукой. Казалось бы, уже давно изучил каждую твою чёрточку, каждую ямочку, каждый бугорок, но всё равно всякий раз постигаю что-то новое. Улавливаю то, что не замечал раньше, на что просто не желал обращать внимание. Маленькие, милые нюансы…. Ты лежишь рядом на белоснежной шёлковой простыне, неприкрытая…. Коротенький прозрачный пеньюар ничуть не скрывает божественных изгибов загорелого тела. Ты достойна восхищения и я восхищаюсь.
Но ты не видишь и не чувствуешь этого. Ты спишь. Ангельское личико безмятежно, незыблемый покой разгладил маленькие морщинки в уголках глаз и придал милым чертам поистине детскую свежесть. Лишь уголки губ чуть вздрагивают, словно ты пытаешься улыбнуться. Наверное потому, что тебе снится что-то приятное. Наверное, в своём сне ты счастлива, милая…. Я бы очень хотел увидеть твой сон, но знаю что это невозможно…. Жаль, что это невозможно.
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
В тишине, нарушаемой лишь ходом проклятых часов, слышно твоё спокойное дыхание. Я даже чувствую лёгкое дуновение, и мне безумно приятно это ощущение. Я люблю чувствовать твоё дыхание – то жаркое, прерывистое, обжигающее мне лицо, то спокойное, едва уловимое, взывающее к покою и нежности.
Кончик языка розовой стрелкой промелькнул меж припухлых губ. Или мне показалось? Свет полной луны через незашторенное окно тут же придал загадочный блеск чувственному бутону. Я хочу прикоснуться к ним. Очень хочу….
Как же они нежны…. Я пальцами чувствую тёплое дуновение и боюсь, что ты проснёшься, но не могу убрать руку. Они словно лепестки розы…. Чарующие чуть влажные лепестки…. Бог мой, как же ты красива….
Я хочу почувствовать твоё тепло, милая. Можно, я поглажу твоё безмятежное личико, твои изящные руки, сложенные в замочек пальцы с кроваво-красными ноготками? Можно я ещё раз проведу рукой по милым сердцу изгибам твоего прекрасного тела? Я не разбужу тебя, обещаю. Я даже не дотронусь…. Вот так, почти по коже, но чуть-чуть выше, на грани прикосновения. Я чувствую твоё тепло, хочу вобрать его в себя…. Оно мне очень нужно….
Тик-так…. Тик-так….
Я знаю, милая, что ты не чувствуешь ни моих движений, ни моего взгляда, не слышишь моего шёпота. Ты пребываешь в царстве грёз. Приятных, радужных грёз. И я знаю, я вижу, что ты сейчас счастлива. И от этого я тоже счастлив. И ещё знаю, что люблю тебя…. И знаю, что ты меня ненавидишь….
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
Время летит. Хочется курить, но для этого надо выйти из спальни. Я не могу себе этого позволить даже на несколько секунд. Не могу терять время, которого и так почти не осталось. Я хочу провести его с тобой, милая. Вечером я отпустил прислугу и отключил телефоны, чтоб никто не мог побеспокоить нас в эту короткую ночь. Нашу ночь…. Последнюю перед разлукой….
Говорю о разлуке и тут же вспоминаю нашу первую встречу. Помнишь ли ты её? Думаю, что да….
И я помню. Отчётливо, подробно, каждую мелочь. Деревянную скамейку в привокзальном скверике. Застеленные крупными, багряно жёлтыми листьями узкие дорожки. Голые, корявые ветки старых деревьев, ужасающие в своей вынужденной обнажённости. Фонари, чей тусклый свет с трудом разрывал сгустившуюся в одно мгновение тьму. Маленькие жёлтые островки несли в себе зыбкое ощущение какой-то надежды и притягивали всё живое….
До сих пор не могу объяснить себе, почему и как оказался в этом скверике. Почему, по какому наитию я попросил своего водителя остановиться? Сказал – как помню – что хочу прогуляться на свежем воздухе. Не сомневаюсь в том, что он крайне удивился, но, не проронив ни слова, выполнил указание….
В тот памятный день я завершил одну очень важную сделку и хотел немного побыть наедине с самим собой. Зачем? Наверное, для того чтобы вдоволь насладиться победой, до конца осознать её…. Слишком долго я шёл к этому, непомерно много сил отдал для того, чтобы победоносно завершить начатое много лет назад. Я взращивал, холил и лелеял её как собственное детище…. Наверное, инстинктивно предчувствуя, что данная сделка перевернёт мою жизнь….
Я смаковал победу и в то же время ощущал вдруг возникшую внутри опустошённость. Добившись желаемого и тем самым перелистнув очередную страницу собственной жизни, я чувствовал нечто сродни сожалению от вынужденного расставания…. Радость и грусть, порождённые одной и той же причиной и оттого неразрывно связанные между собой….
Опять же не понимаю, что подтолкнуло меня к одиноко сидящей на скамейке сгорбленной фигурке в сером, невзрачном пальтишке. Любопытство? Вряд-ли…. Желание помочь? Тоже вряд-ли…. Что тогда?
Ты плакала, закрыв лицо ладошками. Тихо, даже беззвучно, лишь худенькие плечики дёргались в такт сбившемуся от рыданий дыханию, в своём горе даже не обратила на меня внимания, пока я не тронул тебя за плечо.
- Что-то случилось? Что с тобой?
Рыдания прервались. Худенькие, озябшие ладошки чуть сползли вниз, открывая покрасневшие от слёз глаза. Твой взгляд…. Я и его запомнил отчётливо. Смешение страха и боли, горечи и надежды, удивления и покорности…. Бездонные, наполненные слезами зелёные омуты, обрамлённые слипшимися ресницами и чёрными подтёками дешёвой туши….
Я прекрасно помню, как ты неуверенно покачала головой, пытаясь отказаться от предложенного участия. Нет бы послушать и пройти мимо, но я заметил противоречие между жестом и взглядом и присел рядом на холодные брусья скамейки. Никогда прежде не замечал в себе каких-либо намёков на сентиментальность, но в тот раз словно дрогнуло что-то неведомое внутри, понуждая опуститься подле. А ты испугалась и попыталась отодвинуться, но чуть не упала. Нелепое, преисполненное паники суматошное движение вызвало на моём лице вполне уместную улыбку. И ты вдруг улыбнулась в ответ…. Вернее – изобразила нечто подобное. После я услышал преисполненный трагизма рассказ о том, как можно опоздать на поезд и потерять билет, купленный на последние деньги. В принципе, чего-то похожего я и ожидал.
- Скоро ночь…. Не страшно?
Зачем я спросил – не знаю. Скорее всего, твой щенячий взгляд подтолкнул меня. Опасение вперемешку с желанием довериться. Ты искала во мне – в случайном прохожем, которого видишь всего пять минут – какой-то защиты…. Господи, какая же ты была наивная…. Молча кивнув, зябко поёжилась. Осенняя прохлада с приближением ночи неумолимо давала о себе знать. Что мне оставалось делать, коль уже ввязался в историю?
- Пошли. Не бойся….
Сомнение, страх, жгучее желание довериться, снова страх…. Целая плеяда эмоций промелькнула на измазанном косметикой личике прежде чем ты боязливо огляделась по сторонам и обречённо кивнула. Я направился к машине, будучи абсолютно уверен в том, что ты пойдёшь следом. И не ошибся – через мгновение сзади послышался неуверенный, робкий стук каблучков….
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
Как же стремительно уносится прочь отведённое мне время…. И как же мало его осталось….
В тот день, заехав домой и, передав тебя с рук на руки экономке, я улетел на трое суток в другой город и – признаюсь – сразу же напрочь забыл о твоём существовании. Три дня…. Я тогда растратил целых семьдесят два часа, не понимая и не думая о том, что ты рядом. Что дома ждёт человек, который надолго займёт место в моей жизни. Причём не только займёт место, но и преобразит меня самого в этой жизни…. За долгие годы я наделал немало ошибок, но ничего не хочу вернуть назад. Ничего, кроме тех трёх дней. И ещё многих других, когда ты была рядом, но я ещё не осознавал того, что постиг сейчас….
Почему так происходит в жизни? Почему мы зачастую постигаем нечто действительно важное в тот момент, когда у нас уже не остаётся ни времени, ни возможности насладиться этим постижением? Почему я не смог разглядеть тебя чуть раньше? Не нашёл времени…?
Время…. Мысли опять возвращаются к тому, с чего начал.
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
Сколько себя помню, постоянно пребывал в цейтноте. Всегда, кроме последних трёх месяцев…. Один телефонный звонок, один короткий разговор, один фотоснимок. И всё. И будущего нет. Одна небольшая, но быстро набирающая силу опухоль. И будущего нет…! Один полный сожаления взгляд человека в белоснежном халате. И будущего нет! Одно маленькое, но подавляющее своей безысходностью слово. И будущего нет!!!
Опять смотрю на часы. Этой ночью, лёжа рядом с тобой, я мысленно стою на коленях, протягивая сложенные в мольбе руки к бездушному циферблату. Я ненавижу эти стрелки, эти цифры, эти мерные скачки и удары. Ещё немного и часы в столовой пробьют полночь. Мою последнюю полночь. Отметить, что-ли, столь знаменательное событие?
Но нет! Ни в коем случае! В полночь, под бой часов я буду рядом с тобой, милая. Как в Новый год…. Сколько раз мы вместе встречали Новый год? Шесть? Да, получается шесть раз…. Жаль, что так мало.
Осталось несколько секунд и наступит мой день рождения. Пятьдесят второй год жизни начнётся через несколько скачков длинной стрелки. Он будет совсем недолгим, но пройдёт рядом с тобой. Мы вдвоём – лишь ты и я. Только вдвоём….
Пять…. Четыре…. Три…. Два…. Один….
С днём рождения…! Что можно пожелать самому себе? Даже не знаю, разве что счастья в наступившем году. Это единственное, что у меня ещё может быть. И будет…! Целых шесть часов, целых триста шестьдесят минут счастья…. Можно позавидовать, многим не выпадает и такого.
Я знаю, что ты разделила бы со мной моё счастье, милая. Пусть фальшиво, но разделила. И никто другой не заметил бы этой фальши. Никто, кроме меня. Почему я так уверен в этом? Потому что знаю тебя как никто другой. Даже, пожалуй, лучше, чем ты сама себя знаешь…. Представляю, как бы ты отреагировала, скажи я что-либо подобное…. Обычная милая улыбка, елейный, бархатный голос, мягкое движение головой, обозначающее согласие, и искра – в зелёных, полуприкрытых длинными ресницами чуть раскосых глазах. Маленькая, привычно скрытая в глубине зелёного омута искорка затаённой ненависти и страха. Страха передо мной и перед собой, ведь ты боишься даже собственных чувств, пугаешься проявления эмоций, пытаешься подавить их, чтобы какой-нибудь мимолётный нюанс в голосе или во взгляде вдруг не выдал тебя. И это, пожалуй, единственное, что осталось от тебя прежней. Твой страх…!
Ты не поверишь, девочка моя, но в последнее время я всё чаще и чаще испытываю нечто схожее. И даже в какой-то степени уже свыкся с этими – далеко не симпатичными – ощущениями, но всё же до сих пор не могу принять их как собственные, как ставшую уже неотъемлемой часть самого себя. Слишком чуждо и слишком ново это неподвластное разуму состояние нарастающей как снежный ком слабости. Не представляю, как ты живёшь в подобных кошмарах уже многие годы. Слишком долгие и слишком короткие годы…. Всё слишком…. Всё не так, как хотелось бы, неправильно, несправедливо…. Причём изначально, с самых что ни на есть истоков, с первых мгновений нашей первой встречи….
В последнее время….
Как жутко звучит – «в последнее время». В последнее отведённое мне время…. В последние дни, часы, минуты, секунды…. В последние мгновения моей жизни….
…Часто оборачиваюсь назад и сравниваю тебя настоящую с той, какой ты была шесть лет назад. Не могу определиться – кто лучше. Вернее даже не лучше, а ближе мне самому. Кто из вас – та совсем молоденькая, наивная, деревенская дурочка или же циничная, хладнокровная женщина, привыкшая жить во лжи? Две противоположности, представляющие собой единое целое. Ты изменилась, милая, и в этом целиком и полностью моя заслуга. Моя заслуга и моя вина….
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
Взгляд вновь цепляется за бронзовый маятник и раскачивается вместе с ним под мерный стук времени. Осталось пять с половиной часов, очень мало для того, чтоб донести до тебя всё, о чём думаю. Всё, что вызывает нестерпимую боль в груди…. Ты не слышишь меня сейчас, милая, но я верю, что старания не пропадут даром. Со временем – с этим проклятым временем – осознание придёт к тебе само и ты поймешь, что значила для меня, поймешь, что двигало мной все эти годы и – быть может – извинишь…. Я верю, что ты когда-нибудь сможешь всё понять и простить в отличие от меня самого. Звучит парадоксально, но я не могу простить себя за то, что сделал с тобой. Могу понять, могу оправдать, но не могу простить. Это мой грех и я заберу его с собой….
Почему я не отправил тебя домой, вернувшись? Почему ты не уехала, а уговорила мою старую, добрую экономку дождаться моего возвращения? Даже не помню сейчас – удивило ли меня твоё присутствие в доме? По-моему – нет. Но, в принципе, это уже не важно….
Как сейчас слышу просьбу предоставить какую-нибудь работу, только не выгонять и не отправлять домой. Нелепые, по детски наивные обещания прилежности и старания, клятвенные заверения в честности и порядочности. Да-да, это всё исходило из твоих уст, милая моя. И жалобы на прошлую жизнь, и страстное нежелание возвращаться в свою деревню, и любовь с первого взгляда к этому «чудесному городу»…. Я выслушал весь этот бред не перебивая, едва сдерживая рвущийся наружу смех, но после…. Мне вдруг стало по-человечески жаль тебя. Твоя наивность умиляла, открытость – забавляла и в то же время беспокоила, но что-то было не так. Я сомневался, предчувствуя какой-то подвох, но не мог облечь возникшие подозрения в нечто материальное, чётко сформулировать витающую подле мысль.
Помнишь – я ответил, что это не твоя жизнь? Что этот город поглотит тебя, потому что ты слишком слаба для него? Что таких как ты город поглощает и перемалывает тысячами, превращая в пыль, смешивая в безликую серую массу? Я помню…. И твои горькие слёзы, и суетливые движения дрожащих рук, бегающих по карманам в поисках носового платка. И свою неожиданную слабину, когда махнул рукой и предложил с завтрашнего дня приступать к своим новым обязанностям….
Как странно…. В моей жизни происходило немало более – казалось бы – важных и заслуживающих внимания событий, но они приходят на память очень редко и разрозненными бледными картинками, в то время как наши с тобой отношения плывут перед глазами подобно хорошо смонтированному кинофильму. В ярких сочных красках, с мельчайшими подробностями, сопровождаясь наизусть заученным текстом. Ты не находишь это удивительным, милая? В последнюю ночь я вспоминаю отрезок судьбы, связанный с тобой, а говорят, что перед смертью человек вспоминает всю свою жизнь. Может, моя и ограничивается лишь этим недолгим периодом рядом с тобой, а всё предшествующее – лишь пустое присутствие на грешной земле?
Ты молчишь, лишь тихонько посапываешь в ответ. Ты спишь, милая, тебе можно спать….
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
В отличие от меня тебе можно спать, ведь впереди ещё очень много времени. В отличие от меня…. Мне осталось пять часов пятнадцать минут. Забавно, никогда раньше не замечал, что время обладает такой властью над людьми. Беспрекословной, невыносимой по своему гнёту, чудовищной по ярко выраженному ощущению бессилия перед этим самым гнётом властью. Почти такой же, какую я имел над тобой, моя девочка. И почти такой же, какую ты сейчас имеешь надо мной…. Всё обратимо в жизни. К нам всегда возвращается то, что когда-то было отдано. По делам вашим да воздастся вам…. Как просто и как пресыщено смыслом одновременно. Как легко по содержанию и страшно по сути. Я никогда не задумывался об обратимости процессов бытия, а зря…. Очень зря. В голове настырно бьётся ещё одна прочитанная недавно строка: «Кто чем согрешает, тот тем и наказывается». Истина! Неоспоримая, непреложная истина! Как лаконично и как глубоко….
Шесть лет назад ты поселилась в моём доме в качестве помощницы. Звучит довольно смешно, ведь ты сама больше чем кто-либо другой нуждалась в этой самой помощи - даже кофе не могла донести до кабинета, не залив при этом разнос и собственный фартук…. Кстати, как смешно ты смотрелась в фартуке – словно школьница, молоденькая, глупенькая школьница…. Однажды ты поинтересовалась – почему прислуга ходит в форме. Я знал, что тебе не нравится чёрное, ниже колен строгое платье и белый накрахмаленный фартук, ты даже ненавидела их, но всё же заставляла себя изо дня в день облачаться в ненавистное одеяние. Потому что уже тогда боялась…. Боялась, что выгоню на улицу за несогласие, за любое мало-мальски заметное проявление характера. Уже тогда в твоей душе поселился и начал обживаться страх. Пока ещё абстрактный, необоснованный, но от того не менее липкий, навязчивый, всепроникающий страх….
Я не удовлетворил твоего любопытства, обронив на ходу какую-то грубость и тем самым породив новую волну всё того же пугливого содрогания. Почему я так сделал? Ты хочешь знать, милая? Сейчас я уже могу объяснить. На самом деле всё просто – изложи я тогда причину, мне пришлось бы воротиться воспоминаниями в далёкое детство. В то время, которое я хотел бы навсегда забыть. В то детство, которого у меня не было….
Будучи сиротой, я воспитывался в детском доме и, с самых ранних лет каждый Божий день познавая на собственной шкуре лишь унижение и ненависть, пренебрежение и беспочвенную злобу, и редко – очень редко – безразличие со стороны окружающих тебя людей, я мечтал. Ничего другого не оставалось, только лишь мечтать о будущем. О том, что когда вырасту, стану очень богатым, о том как вернусь в свой детский дом и все те люди, от которых терпел лишь унижение и боль, перепугаются и будут вымаливать прощение. Я верил, что буду жить в огромном роскошном доме, где будет много комнат и в каждой комнате будет по большому цветному телевизору. Да, именно наличие телевизора – и не одного, а нескольких – являлось для маленького мальчика критерием состоятельности и даже роскоши. Почему так? Потому что в детдоме телевизор являлся ничем иным, кроме как единственной труднодоступной радостью. Редкостным, непродолжительным, но вполне осязаемым проявлением полновесного счастья. Просмотр разрешали только тем, кто хорошо себя ведёт, но таких счастливчиков можно сказать не существовало вовсе - мы жили в слишком жёстких и даже жестоких правилах. А телевизор притягивал…. Ведь как ещё мы могли узнать о существовании другого мира, где люди живут в согласии и зло наказуемо? Где не надо каждый день выворачиваться наизнанку в желании заглушить жгучую ненависть, льющуюся изнутри на всех и вся? Как ещё мы могли понять, что мир не ограничивается панцирной сеткой железной кровати, обшарпанными партами и скрипящими стульями учебных классов да высоким забором спортивной площадки, где мы проводили почти всё свободное время? За забором начинался густой лес, а по другую сторону простирались поля какого-то колхоза, но единственные взрослые, которых мы могли лицезреть – были наши воспитатели, а большая часть обращённых к нам слов – это угрозы и неизменная брань….
Именно по телевизору, во время просмотра какого-то старого чёрно-белого фильма я и увидел прислугу в тёмных платьях и фартуках. Серьёзные, даже хмурые женщины неопределённого возраста в белоснежных фартуках…. Глядя на окружавшую нас вечную грязь и запущенность, я невольно проникся самой настоящей любовью к простым на первый взгляд кускам материи. В то время они символизировали в моём понимании кристальную чистоту и благополучие. Можно с уверенностью заявить, что моё благоговение граничило с фетишизмом, но тогда это была просто-напросто мечта. Спустя многие годы, когда жизнь маленького детдомовца уже кардинально переменилась и он уже построил свою империю, меняя всё, что только можно изменить – свои манеры, привычки и даже – частично – черты характера, он так и не смог избавиться от навязчивой идеи с белоснежными фартуками….
Признаю, что это мой так называемый пунктик, но он мне дорог, потому как напоминает о детских грёзах, которые по прошествии многих лет претворились в жизнь. Благодаря лишь мне самому…. К слову сказать – несколько лет назад я всё же посетил свой бывший детский дом. Вернее то, что от него осталось – в один прекрасный день это пристанище злобы и несправедливости расформировали, детей рассеяли по другим интернатам, а воспитатели…. Кто-то уехал, кто-то вышел на пенсию, кто-то уже умер.... Я не стал их разыскивать.
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
Прости, милая, я немного отвлёкся. Остаётся уже менее пяти часов и абсолютно неважно – претворились мои детские мечты в жизнь или же канули в Лету. Важно, что ты рядом и что у меня есть ещё время, которое я хочу посвятить единственно тебе….
Ты морщишь носик…. Что-то приснилось, девочка моя? Как забавно ты сейчас выглядишь – будто маленькая, чем-то недовольная девочка. Этакая привереда, показывающая характер…. Да…, лишь во сне ты позволяешь себе быть настоящей. Ночь позволяет сбросить привычную маску, чтобы хоть какое-то время провести в истинном обличье. И возможно, в этот момент ты счастлива. Дай Бог тебе счастья, милая. И – я знаю – Он даст его тебе. Уже сегодня утром, проснувшись, ты поймешь, что теперь можешь, наконец, быть счастлива. Ты это заслужила…. Выстрадала – в самом что ни на есть прямом смысле этого веского слова. Все эти годы страдание неизменно сопутствовало тебе, рука об руку продвигаясь к сегодняшнему дню. И это тоже моя заслуга и моя вина….
Через полгода, прошедшие со дня нашего знакомства в скверике, я впервые взглянул на тебя как на женщину. Произошло сие знаменательное событие с подачи моего хорошего друга, в довольно откровенных фразах указавшего на твою принадлежность к слабому полу. Безликая домработница начала обретать некую визуальную индивидуальность.
Да, милая, как это ни прискорбно признавать, но сама мысль о тебе как о женщине изначально принадлежала не мне…. Слепец…! Как можно было жить таким слепцом, не замечая того, что являлось смыслом этой самой жизни? Как там изрёк поэт: « …лицом к лицу лица не увидать…». Грустно осознавать собственное упущение, но что поделать.
Что дальше? Дальше я начал присматриваться к тебе, замечая то, на что раньше абсолютно не обращал внимание. Я не имею в виду физиологические особенности, я говорю о твоей сущности. В один прекрасный момент меня посетила шальная мысль, впоследствии воплощённая в реальность благодаря немыслимым усилиям. В чём она состояла? Как я говорил ранее, твоя приспособленность к жизни оставляла желать лучшего. Доверчивость, граничащая с идиотизмом, наивность, покладистость, слепое потакание силе…. Все эти слабости ни в коей мере не вызывали даже маломальского уважения. Скорей наоборот – ты была отвратительна в своей непосредственности, а вечная пугливость – скорей даже трусость – вовсе выводила меня из душевного равновесия. При более пристальном рассмотрении не за что было даже зацепиться – один только подобострастный, щенячий взгляд чего стоил. И я решил….
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
Как летит время…, осталось четыре часа двадцать семь минут. Я люблю точность во всём, и сам всегда был точен. Всегда, когда это представлялось возможным…. Я создавал свою империю со скрупулёзностью, какой могут позавидовать ювелиры. Камешек за камешком, шаг за шагом, день за днём…. И создал её. Многомиллионное состояние, которым я обязан лишь собственной работоспособности и – отчасти – фортуне, не столь важно как цель, сколь приятно как вполне осязаемый показатель достигнутых высот. А я действительно высоко взлетел – детдомовский мальчишка, выросший в нищете, стал мультимиллионером!
Но прости, милая, я отвлёкся. Поверь – это ни в коей мере не самолюбование, просто иногда хочется вновь почувствовать силу. Мужчина хочет быть сильным – такова его природа….
Нет, это всё не то. Надо отбросить ставшие уже никчемными размышления на тему особенностей мужского характера и вернутся к нам с тобой…. Итак….
Я смотрю ты опять улыбаешься. Чуть-чуть, лишь подрагивающие уголки припухших губ выдают тебя. И я улыбаюсь вместе с тобой. Почему? Почему твоя улыбка порождает внутри меня яркий свет, рвущийся наружу и вызывающий ответную, схожую с первоисточником реакцию? Ведь это означает, что ты имеешь определённую власть надо мной, но сама не ведаешь этого…. Хорошо это или плохо? Не знаю, уже нет времени на обдумывание подобных вопросов….
Итак, я остановился на том, что принял решение. Я возжелал сделать из тебя женщину. Не в смысле красиво приодеть, привлечь парикмахеров, стилистов и тому подобных и создать некое подобие куколки с обложки глянцевого журнала. Нет…! Я захотел создать женщину в самом высоком понимании этого слова. Женщину с большой буквы. Ту, кто сможет повелевать сильными и уверенными в себе мужчинами…. Ту, кто сможет порождать в заплывших жиром сердцах пресытившихся жизнью сибаритов неведомую ранее страсть…. Ту, чьи речи и жесты будут доводить до экстаза самых отъявленных жёноненавистников…. Проще говоря, я захотел создать Идеал. Богиню. Образчик женственности в моём понимании.
Нелепая на первый взгляд идея прочно засела в голове и, вынашивая планы относительно твоего будущего, я всё больше стремился познать тебя настоящую. К чему это привело? Помнишь, как в один прекрасный вечер я услышал о «взаимности в моей несчастной и долгое время неразделённой любви»? Иными словами, ты великодушно согласилась перевести наши отношения в новую, более интимную фазу. По-моему, я никогда в жизни столько не смеялся. Как сейчас перед глазами стоит твоё милое личико, выражающее крайние степени изумления, непонимания и обиды одновременно. А я смеялся…. После, отдышавшись, расставил всё по своим местам, напомнив кто есть кто и указав на некое несоответствие, влекущее за собой определённые условности…. В-общем сделал всё, чтобы основательно разрушить возникшее в твоей головке заблуждение относительно якобы возникших у меня чувств.
Знаешь, милая, о чём я совершенно не подумал в тот момент? О том, что, подводя себя к этому решению, ты также «открывала» меня, вот только наши конечные цели слишком сильно разнились. Желая принять мои чувства, ты по настоящему влюбляла себя в создаваемый образ, а благодаря всё тем же пресловутым слабостям характера довольно легко пришла к желаемому результату. Я видел это – читал во взглядах, которые ты украдкой бросала в мою сторону, слышал в подтексте простых на первый взгляд фраз, ловил в жестах, преисполненных кокетства, и так далее и тому подобное. А будучи ещё ребёнком, не способным резко и кардинально менять взращённое отношение к объекту своего пристрастия, ты так и осталась наедине со своей невыдуманной любовью….
Я ведь даже жалости к тебе не почувствовал. Комизм возникшей ситуации напрочь заглушил во мне элементарное должное уважение к другому человеку. К девушке, распахнувшей передо мной своё юное сердце…. Глупо и бессердечно всё произошло, но это было только начало.
Дальше начался кошмар для тебя, милая. Я начал претворять в жизнь свою сумасбродную идею, ничего не объясняя и не приоткрывая завесы над таинственным обращением, главным действующим лицом которого являлась ты. Некрасиво? Подло? Согласен со всем, что ты можешь сказать по этому поводу, но подумай, как бы я мог объяснить тебе суть моих притязаний? «Я хочу, чтобы ты стала женщиной в моём понимании этого слова…». Звучит как глупая шутка, неправда-ли?
В твоём распоряжении оказались парикмахеры, визажисты, косметологи, модельеры…. Лучшие специалисты в своей области неустанно трудились над перевоплощением гадкого утёнка, кем ты являлась в то время. Помимо внешности даже большее внимание надлежало уделить внутреннему содержанию и за год с небольшим мне всё же удалось обратить неотёсанную деревенщину в прекрасную леди. Да, самую настоящую леди! С изысканными манерами, величавыми, преисполненными грации жестами, способную поддержать великосветскую беседу абсолютно на любую тему и не ударить в грязь лицом в любой ситуации. В то же время у тебя появилось всё, о чём может только мечтать женщина. Всё, кроме….
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
Проклятое время…. Четыре часа. Осталось всего четыре часа. Как ново это постоянное ощущение обратного отсчёта. Словно кто-то включил таймер и пристально следит за утекающими как вода сквозь пальцы секундами. Утешает одно – что этот «кто-то» - я сам. Получается, что я сам повернул время вспять. Послушай, милая, ведь я подчинил себе время, в тот самый момент, когда принял самое последнее и самое сложное решение в своей жизни. И пусть движение вспять лишь в отношении меня, но оно всё равно движется в сторону нулевой отметки…. Я победил время, вот только не могу и не хочу этим гордиться. Победа, равноценная поражению…..
Какой-то бред в голове. Количество мыслей превалирует над качеством их содержания. Невозможно донести желаемое лишь потому, что сознание опережает бытие. Не удаётся даже толком сформулировать предложение, потому как последующая мысль покрывает предыдущую. Такое бывает – мысли накатывают, словно волны на берег, не успела отойти одна, как её тут же сменяет другая, затем третья и так далее. Хаотичное, лишённое какого-либо ритма движение. Может мозг чувствует, что скоро уйдёт на покой и потому напоследок стремится многократно повысить работоспособность? Отрабатывает впрок…?
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
Может остановить часы? Сломать их, вырвать и выкинуть все эти чудовищные шестерёнки, выломать монотонный маятник, изуродовать ненавистные стрелки…? Но разве это поможет? Кого я хочу обмануть? Сделать это лишь для того, чтобы стало легче, чтоб нельзя было следить за временем, отсчитывая неумолимые секунды? Но подобный вандализм по сути производная отчаяния…. Что-что, а уж отчаяние никак не могу к себе примерить….
Что с тобой, милая, ты дрожишь? Показалось? Да…, наверное, показалось. В спальне тепло, ты не могла замёрзнуть. Давай я обниму тебя, прижмусь пока ещё хранящим тепло телом…. Как бы я хотел, чтобы это продолжалось вечно…. Я обожаю запах твоих волос, девочка моя. Они щекочут лицо, но я потерплю. Я потерплю, ведь я умею терпеть. Меня этому научило детство, которого не было….
Господи, как пахнут твои волосы, милая…. Какая ты горячая…, какая нежная у тебя кожа…. Нежный бархат…. Почему я не замечал всего этого раньше? Почему лишь стоя на пороге вечности я начал осознавать как ты прекрасна? Почему только близость исхода толкнула меня к созерцанию очевидного? Почему…? Сколько вопросов и как мало времени на поиски ответов. А сколько всё того же треклятого времени слепо упущено мной? Но давай вернёмся к тебе, девочка моя. Давай я покрепче обниму тебя…, вот так…, и продолжим.
Итак, у тебя появилось всё, о чём только может мечтать женщина, кроме свободы. Ты потеряла самое что ни на есть ценное и стала принадлежать мне целиком и полностью…. Я знаю – всё то время, пока происходило перерождение, ты неустанно размышляла о возможных последствиях эксперимента. А что ещё тебе оставалось делать, кроме как принимать моё безусловное участие в твоей судьбе и тешить себя иллюзиями относительно будущего? Что ты видела в будущем, милая? Я знаю, я сам могу ответить на свой вопрос….
Тем временем я продолжал наблюдать за тобой – пристально, стараясь уловить даже самые незначительные изменения. И находил их, но эти перемены не доставляли желаемого удовлетворения по той простой причине, что затрагивали лишь внешнюю оболочку. Сущность оставалась по-прежнему девственной, нетронутой превращениями…. Единственное, что претерпело изменения – твоё отношение ко мне, своему благодетелю. Я знал, я чувствовал, что ты обожаешь меня, что твоя по детски всепоглощающая любовь заставляет тебя преклоняться перед своим идолом и… бояться его. Да, ты боялась как и прежде, и ничто, никакое воздействие извне не могло изничтожить твоё пресмыкательство и страх.
Признаюсь, в этом есть немалая доля моей вины, ведь моё отношение к тебе даже с натяжкой нельзя было назвать хорошим. Скорей наоборот – вечные придирки, необоснованные упрёки вызывали слёзы у тебя на глазах, выражавших лишь абсолютное непонимание и беспомощность. Я смотрел на предательские слезинки и раздражение нарастало, иногда даже возникало желание ударить тебя, чтоб хоть каким-то образом вызвать такие нужные мне преобразования. Но я никогда даже не попытался этого сделать, ни разу не ударил, хотя – наверное – стоило. Не ради того, чтобы доставить боль, нет, ты и так жила в боли, ещё худшей, чем боль физическая. Не ради унижения или подчинения…. Ради тебя самой, глупенькая. Чтобы ты наконец не выдержала и сбежала домой, в свою забытую Богом деревушку…. Я бы отпустил, если б ты рванула без оглядки, не собрав вещи, в чём была…. Сбежала и спасла тем самым свою податливую душу от липкой грязи страха и унижения. Но ты не сделала этого….
Могу поспорить, ты считала, что я ненавижу тебя. Так ведь, милая? Так…. Выдумывала различные причины, чтоб хоть как-то объяснить самой себе причины этой ненависти…. Ты ошибалась. Я не ненавидел тебя, я презирал твою слабость. То, с каким безучастием ты примерила на себя участь марионетки…, с каким слабодушием ты пошла на заклание, принося себя в жертву моей прихоти…. Почему так происходило? Сейчас уже могу сказать – я узрел в тебе собственные изъяны и презирал тебя, как их носителя….
Да, ты не ослышалась – я слаб. Но никогда не выставлял этого напоказ. Никто не сможет обвинить меня в чём-либо подобном, но именно страх – перед будущим, перед окружающим, перед неизвестностью – заставлял бывшего детдомовца находить в себе силы и бороться за место под солнцем. Именно страх сделал меня тем, кем я сейчас являюсь. И в этом – в наличии подленького чувства внутри – мы с тобой схожи. Разница в том, что я его прятал, затаптывал, старался убить в себе, в то время как ты жила им…. Наш страх является не более чем самым ярким проявлением навязчивого ощущения собственной неполноценности, но это я понял слишком поздно…
Сейчас не обо мне, милая. В себе я уже разобрался….
Мне надо было сделать что-то, чтобы хоть немного ожесточить твоё нежное сердечко. И тут как нельзя кстати подвернулся твой друг-студент.
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
По стене пробежали тени…. Это ветерок через открытую форточку шевелит занавески и их лёгкое движение порождает причудливые фигуры на стене. Такое ощущение, будто нас окружают призраки, вышедшие из мрака. Хорошо, что ты спишь и не видишь их, трусишка…. Не бойся, я не дам тебя в обиду, спи спокойно, милая…. Сегодня полная луна. Никогда раньше не замечал, что луна такая огромная и красивая. Словно живая…. В ней есть что-то притягательное, влекущее, но в то же время запретное, недостижимое, эфемерное. Луна кажется чистой – невинной, девственной, благородной, не осквернённой человеком…. Такой же была и ты до нашей встречи.
Господи, как недавно и как давно это было…. Кажется, только вчера ты сидела на скамейке в скверике и горько рыдала из-за потерянного билета…. Или может, ты уже подсознательно оплакивала своё прошлое? Свою беззаботную, с мелочными проблемами и малозначительными горестями серую прозаичную жизнь, которую и жизнью-то назвать невозможно. Так – безликое, донельзя примитивное существование, но может быть в нём было больше прелести, чем в золотой клетке, уготованной тебе судьбой? Кто знает теперь, кто знает….
Ты ещё помнишь своего студента, милая? Твоя глупая, детская выходка очень дорого обошлась не только тебе самой, но и всем остальным. Извини, что напоминаю, но это требуется для полноты повествования.
В тот момент, когда ты только начала своё становление как Женщина, когда мои фантазии начали материализовываться, воплощаться в реально существующий образ, ты умудрилась влюбиться. И в кого – в обычного студента из второстепенного колледжа. Я был в шоке, честное слово! К тому времени я уже вывел тебя в свет, представил своим знакомым и многим другим людям, чьи имена являются объектом пристального внимания со стороны прессы и телевидения. Мы посещали всевозможные рауты, презентации, выставки, ты стала завсегдатаем самых престижных салонов и магазинов. И всё это без какой-либо отдачи, за «спасибо». Вспомни, ведь тогда я обращал на тебя внимание как на женщину лишь на людях, ты выполняла функции эскорта, не более. Никаких интимных отношений, никакой близости, ничего, кроме лёгкого флирта в присутствии посторонних. Возвращаясь домой мы прекращали этот цирк и расходились по разным комнатам, становясь теми, кем являлись изначально. Да, это было моё условие и мне пришлось довести его до твоего сведения, ведь в моём понимании ты была не более чем новый, интересный и необычный проект, который я тщательно разрабатывал….
Господи, неужели так всё и было…? Сейчас даже не верится, что я мог так черство к тебе относиться. Но – оказывается – мог…! и ведь это было ещё не самым худшим отношением. Вернёмся к студентику. Меня насторожили твои частые отлучки из дома, поздние возвращения, телефонные звонки, которые обрывались на полуслове, стоило мне появиться. Да и твой вид – более чем загадочный – излишняя несвойственная тебе задумчивость, бросавшаяся в глаза рассеянность…. Короче всё, что так или иначе сопутствует душевному томлению.
Я нанял детектива и через трое суток знал всё в мельчайших подробностях. Ты не представляешь, милая, моё состояние в тот момент, когда подтверждающие измену факты легли мне на стол. Даже немного стыдно за те слова, что я обратил в твой адрес, но это были всего лишь цветочки. Мои люди нашли его и привезли в офис. Честно говоря, не понимаю, что ты в нём нашла – довольно невзрачный, серенький мальчишечка, каких миллионы. Он подтвердил всё, что мне уже было известно. Более того, как оказалось, ты даже не скрывала подробности своей личной жизни – юнец знал обо мне и о моём участии в твоей судьбе. Но это было уже не важно…. Я попросил его разорвать порочащую моё имя связь, но парень отказался не раздумывая. Признаюсь, я очень удивился, но, желая всё же решить проблему мирным путём, предложил ему денег. Он вновь отказался, а презрение в его взгляде прямо указало, что он обо мне думает…. Гордец…. И глупец…. Но он действительно любил тебя.
Его отвезли куда-то за город…. Пойми, я не мог попросту пустить подобную проблему на самотёк и делать вид, что ничего не происходит. Знаю – ты не поймёшь, но хотя бы попытайся….. Да, я намеренно попросил сделать фотографии и умышленно же оставил их на письменном столе, чтобы ты увидела. Так и произошло.
Не представляю, что ты испытала в тот момент, но не спорю – жестокость вышла чрезмерной. Наверное, оттого ты и не смогла совладать с нахлынувшими эмоциями и закатила самую настоящую истерику. До сих пор в ушах звучит твой крик, твои страшные по сути, но подходящие по смыслу слова. Как ты меня только не обзывала, стучала кулачками по столу, размазывала по искажённому рыданиями лицу слёзы и дорогую косметику…. Тебя, наконец, прорвало. Честно говоря, я даже не ожидал подобного эффекта. Забыв свой извечный страх, ты дала волю искренним, идущим из самого сердца чувствам…. Жуткая, безобразная сцена. Помню, я даже облил тебя водой из графина, но это не помогло. Накопленный за долгое время гнет хлынул изнутри неудержимым потоком. Ты называла меня чудовищем…. Да, чудовищем я и был – меня не трогали твои слёзы. Вернее – раздражали. Не знаю, чего ты хотела добиться, но результат оказался прямо противоположным. Я также не совладал с собственными эмоциями, только в отличие от тебя моё нутро раздирала неуёмная злость….
Я взял тебя силой. Прямо там же, в кабинете, на чёрном кожаном диване. Помню, как разрывал дорогую одежду с каким-то мстительным остервенением, будто желая вновь наказать тебя. Возможно, так оно и было. Не буду утверждать, что был не в себе, не понимал, что делал и тому подобное – всё понимал, всё осознавал и поступал так намеренно….
Я овладел тобой и… лицом к лицу столкнулся с ненавистью. Твои горящие глаза, твои холодные, безжизненные губы, твоё безвольное податливое тело – всё буквально дышало ненавистью. Но главное – твой взгляд…. Да, девочка моя, твой взгляд. Я запомнил его на всю оставшуюся жизнь и после того, что произошло, он ещё долгое время преследовал меня по пятам. Я ловил его, где бы ни находился, даже когда тебя не было рядом…. Вот и сейчас, по прошествии нескольких лет, отчётливо вижу то ни с чем не соизмеримое по своим масштабам презрение, перемешанное с ненавистью и даже гадливостью, что излучали заплаканные, ярко зелёные от слёз глаза….
Боже, как я хочу, чтобы всего этого не было и в помине, чтобы всё оказалось кошмарным сном, порождённым не в меру буйной фантазией. Но понимаю, что такое невозможно – за всё приходится платить и я несу этот тяжкий крест уже многие годы. Не буду объяснять, что я пережил после, когда осознал суть содеянного, ни к чему. Даже сейчас мельчайшие подробности неумолимо всплывают в памяти. Твоя нагая сгорбленная фигурка на чёрной коже дивана, разорванные, зияющие дырами чулки, тонкие дрожащие руки, сплошь испещрённые красными пятнами, которые впоследствии обратятся в синяки. Что подвигло тебя в тот момент биться в исступлении? Перенесённое унижение? Незримая грязь, облекшая твоё изнеженное тело в назойливый кокон? Или же невыносимое чувство вины…? Перед тем мальчишкой, который тебя любил, перед собой, передо мной? Что?
После, в один момент ты вдруг перестала рыдать и встала с дивана. Подняв взгляд, молча смотрела мне в глаза…. Голая, униженная, но - непокорённая, гордая, прекрасная в своей открытой ненависти…. Что ты хотела увидеть в моих глазах? Раскаяние…? Стыд…? Сострадание…? Что? Всё так же молча ты вышла из кабинета, даже не захватив скомканную на полу разорванную одежду….
Много позже ты призналась, что мальчишка-студент был нужен тебе лишь для того, чтобы вызвать во мне ревность, подвигнуть хоть на какие-то шаги…. Жаль, что ничего нельзя вернуть назад. Не знаю где он сейчас живёт, но я хочу попросить у него прощения. Он действительно тебя любил….
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
Уже четвёртый час, совсем скоро наступит утро, начнётся новый, не похожий на все предыдущие, день. Главное отличие – в нём уже не будет меня. Мне же осталось меньше трёх часов…. Как странно – чем ближе к исходу, тем менее значительным становится ощущение бега времени. Оно – время – теряет свой первоначальный смысл и уже нет никакого дела до этих проклятых стрелок, до назойливого, приковывавшего внимание маятника. Тихое размеренное тиканье не более чем фон, сопровождающий потерявшее смысл бытие….
Наверное, так и должно быть. Счастливые часов не наблюдают, а я счастлив. Рядом с тобой, обнимая твоё горячее тело, чувствуя запах твоих волос, слыша спокойное дыхание любимого человека – я счастлив. Никогда раньше даже подумать не смел, что такое возможно, что когда-то почувствую ту самую окрылённость, заставляющую людей писать стихи, искренне радоваться каждому дню этой недолгой жизни, ликовать в душе от одной только мысли о любимом человеке…. Очень чудно и непривычно это состояние, и я обязан его постижением только тебе, моя девочка. Дай Бог каждому испытать то, что чувствую я…. Жаль, что к общей эйфории немного примешивается грусть. Отчего мне грустно? Наверное оттого, что не умел так любить раньше. Оттого что почти прожил жизнь, но так и не осознал её истинного предназначения – возможности любить. Ведь не будь тебя, не появись ты на закате моих дней, я бы так и почил слепцом, не изведавшим страсть, нежность, самоотречение во имя любви…. Я бы ни за что не узнал, как невыносимо приятно открывать свою душу другому человеку, ничего не требуя взамен…. Но как же долго я шёл к этому познанию…. Сколько ошибок – незначительных и неимоверно тягостных – сопровождали сей тернистый путь…. Сколько людей пало невинными жертвами, возложенными на алтарь любви. Так было всегда, во все времена, но этот факт почему-то не приносит успокоения. Наверное потому, что я привык отвечать за свои слова и поступки. Пусть другие не задумываясь ни на секунду пытаются вершить чьи-то судьбы, но не я. Я готов держать ответ перед Высшим судом. И уже скоро, очень скоро….
В тот поистине чёрный день ты осознала, насколько принадлежишь мне. Не спорю, количество и тем более содержание событий могли переломить любую, даже очень сильную натуру, а ты ни в коей мере не являлась таковой. Почему ты не ушла? Что тебя в очередной раз удержало, милая? …Спасибо тебе за твою слабость….
Внутри тебя наконец-то зародилось то, чего я долго добивался. Не знаю, каких моральных и физических усилий стоило прощание со сказкой, которую до этого дня рисовало твоё живое воображение; сколько ночей без сна, заливая горячими слезами подушку, ты провела, прежде чем юное сердце отвердело…. Ты приняла реальность такой, какая она есть и ужаснулась, но затаила ужас глубоко внутри, не выпуская на обозрение. Вот оно – то, чего я хотел, вот только радость от достигнутого результата вышла какой-то скомканной…. Что-то неуловимое довлело надо мной и мешало насладиться маленьким успехом…. Что именно это было – мне тогда не удалось понять, осмысление пришло значительно позже….
С того самого дня ты начала меняться, милая. Молоденькая, наивная простушка покидала обжитое за многие годы тело, чтобы уступить место Женщине. Не только внешность, но и твой внутренний мир начал обретать новые, немыслимые ранее в отношении тебя черты. Сколько открытий, сколько новшеств ещё ожидало меня впереди, но больше всего в память врезались первые шаги на новом поприще…. Первые оттенки высокомерия в голосе, первые проблески неразвитого ещё «эго», первое нечаянное проявление здорового цинизма, первая ложь и первая фальшь…. О, ты быстро поняла себе настоящую цену и усердно поднимала планку всё выше и выше. Я не ошибся в тебе и моё сердце разрывалось от гордости в те моменты, когда я ловил завистливые взгляды своих знакомых. И виной этому была ты…. Их жёны и любовницы мечтали завести с тобой знакомство, набивались в подружки, подражали тебе, изгаляясь самым немыслимым образом. Они пытались слепо вторить Богине…!
И эту самую Богиню создал я! Разве можно было не гордиться тобой, милая? Но именно неуёмное тщеславие, непомерная хвастливость – не знаю что ещё – подвигло меня на чудовищный, по сути, шаг. Помнишь…? Я подарил тебя на день рождения своему другу. Всего на одну ночь, но….
Ты сама видела, как он был счастлив…. Взрослый мужчина, обладатель огромного состояния, способный купить себе любовь множества женщин, был счастлив как ребёнок. Его восторженный, похотливый взгляд раздевал свой подарок на месте и немалых усилий стоило удержать взрослого солидного мужчину в рамках приличий….
А я в это время наблюдал за тобой. Всем своим видом ты выражала абсолютное неверие в саму возможность подобной дикости. В твоей маленькой, обрамлённой искусно уложенными локонами головке, никак не укладывалось мысль, что всё это происходит на самом деле, что тебя в буквальном смысле подарили, словно некую бездушную вещь…. Я ловил твой взгляд – побитой, преданной любимым хозяином собаки. Как так, за что…? Что я такого сделала, что меня отдают чужаку? Чем заслужила…? В один момент мне почему-то показалось, что ты уже приняла саму ситуацию как нечто вполне возможное, но мучилась лишь разгадкой причин, спровоцировавших меня на этот шаг. Я был в шоке, в самом настоящем шоке…. Внешне ты держалась так, словно ничего не произошло. Первая оторопь, парализовавшая твои члены, быстро прошла и уже ничто не могло поколебать идеальные черты очаровательного личика, скомкать грацию движений, благородство манер…. Казалось, ты окончательно приняла всё происходящее как нечто само собой разумеющееся и обыденное, не заслуживающее даже толики твоих переживаний….
Так могло показаться другим, но не мне. Я видел, что происходит на самом деле, но даже не попытался обратить в шутку свой чудовищный поступок, хотя мог это сделать и прекрасно осознавал, что ты неустанно ждёшь этого…. Но только вернувшись домой и пребывая в одиночестве, я вдруг понял, что не нахожу себе места. Что-то происходило со мной, что-то мешало наслаждаться тишиной и покоем в личных, вдруг показавшихся мне пустыми апартаментах. Я ещё не понимал, но уже подсознательно чувствовал, что это самое «что-то» напрямую связано с тобой. Но что это было? Жадность собственника, на чьё имущество в этот момент готов был покуситься посторонний? Или же нечто иное, что сейчас в полной мере разрывает мне сердце от одних только воспоминаний?
Ты помнишь, как я появился в самый последний момент? Даже оттого, что увидел, защемило в груди. Ты целовала его – бездушно, отрешенно, будто мимоходом, а он пытался задрать на тебе юбку. Невыносимая тяжесть вдруг заполонила мне желудок, стало трудно дышать, но меня подтолкнуло вперёд это впервые изведанное ощущение. Буквально вырвав из грязных лап предвкушающего незабываемую ночь мужлана, я выставил тебя за дверь. Как сейчас помню непонимание и обиду на его удивлённом лице и слёзы благодарности и даже… счастья...? в твоих глазах…. Не так важно, о чём мы говорили с ним за закрытыми дверями – в тот вечер я потерял друга, но сохранил тебя, и ничуть не жалею об этом, милая….
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
Не хочу смотреть на часы, но всё же придётся. Я должен контролировать время, чтобы успеть объяснить тебе всё, девочка моя….
Всего полтора часа…?! Господи, неужели осталось так мало? Я думал, что эта ночь продлится намного дольше, чем другие, но получается всё наоборот….
Господи, всё в твоей власти…! Останови время!!! продли эту ночь, позволь мне сполна насладиться ей перед уходом…. Я никогда ничего не просил у тебя, Господи, так выслушай меня хоть раз! Мне нужна лишь одна ночь, всего несколько часов…. Ведь это так мало по сравнению с тем, что просят у тебя другие. Всё, мне больше ничего не надо, я приду к Тебе. Но сейчас подари мне ещё немного времени, Господи…!!!
Прости, милая, вырвалось…. Хотел про себя помолиться, а оно вон как получилось. Видимо нервы сдают. А Он не слышит….
Тебе мешает моя рука? Я уберу…. Интересно, неужели и во сне, в том состоянии, когда невозможно лгать и притворяться, мои прикосновения так же неприятны тебе, как и наяву? Неужели от былой любви не осталось и следа? Скорей всего - так и есть. Вот уж действительно – от любви до ненависти – один шаг. И я помог его сделать, сам подтолкнул вперёд, бережно ведя под локоток…. Чудовище….
А ты опять улыбаешься…. Я уже почти забыл твою настоящую улыбку – не ту фальшивую, натянутую гримаску, которую ты выдаёшь за чистую монету, одаривая ей назойливых поклонников, а вот такую как сейчас…. Чистую, трогательную, живую…. Очень хочется знать её истоки, заглянуть в твои прекрасные грёзы…. И ещё очень хочется прикоснуться губами к моим любимым впадинкам над ключицами…. Или вот к этому пульсирующему голубоватому ручейку на нежной шейке…. Ты спишь, но жизнь продолжает бить ключом в преисполненном неги теле. В отличие от меня…. Уже скоро моё сердце перестанет вот так толкать кровь, уже скоро моя кровь остынет, а члены обретут небывалую доселе твёрдость, уже скоро мой жадный до тебя взгляд потухнет…. Уже скоро.
Но сейчас моё сердце – моё бедное сердце – горит огнём, и причиной пожара – любовь к тебе, моя девочка. Моя – теперь уже взаправду несчастная и неразделённая, но чистая любовь к тебе. Я рад, что хоть отчасти успел насладиться этим великим чувством. Лучше поздно, чем никогда.
Не знаю – есть ли смысл рассказывать дальше? Ты и сама прекрасно знаешь свою жизнь все эти годы. В то время, когда другие боготворили тебя, наперебой расхваливали твоё благородство, пели дифирамбы твоей красоте и женственности, я…. Нет, я уже не презирал тебя. И пусть всё ещё замечал глубоко сокрытые, не заметные постороннему взгляду слабости, пусть ещё чувствовал твой подкожный страх, исходящий из самого сердца, но я гордился тобой. Своим творением, своим детищем, своим удачным вложением…. Желая ещё более усовершенствовать твою сущность, более приспособить твой внутренний мирок к окружающей несправедливости, цинизму и даже жестокости, я слепо продолжал начатое дело. Какой результат мне был нужен? Сейчас даже не понимаю, в чём видел собственные критерии совершенства….
Да, я не остановился на достигнутом. Видимо, это у меня в крови, выработалось с годами. Так же как и прежде я продолжал морально унижать тебя, оскорблять, втаптывая в грязь и без того мизерное чувство собственного достоинства. И пусть уже не испытывал былого удовлетворения от своих маленьких побед, пусть уже одёргивал себя, когда чувствовал, что перегибаю палку, но не мог по-другому. Хочешь знать почему? Хочешь, девочка моя, конечно хочешь…. Ты всегда пыталась понять мотивы моей необоснованной злобы.
Помимо глупого и необъяснимого желания добиться какого-то иллюзорного совершенства появилась и другая, более весомая причина. Всё просто, всё слишком просто. В один прекрасный день наступило прозрение и – довольно неожиданно для себя самого – я осознал что влюбился. Это новое, неведомое мне ранее чувство возникло внезапно и тут же стало нарастать, изо дня в день лишь добавляя обороты. Что-то схожее с полётом по спирали…. Я начал улавливать в давно заученных наизусть чертах новые, влекущие своей неповторимостью оттенки; замечать то, что раньше не удавалось обнаружить по причине душевной слепоты; начал жить этими маленькими открытиями. Но в то же самое время пытался заглушить в себе это самое новое, загубить на корню, не дав поднять слабенькую ещё головку, но ничего не вышло. Парадокс – я создал Женщину, но оказался совершенно неподготовлен к встрече с ней. Свежие чувства пугали своей новизной, и, желая скрыть овладевавшее мной смятение, я каждый день неустанно надевал привычную уже защитную маску необоснованной агрессии. А что мне оставалось делать? Солидный мужчина, которому уже перевалило за пятьдесят и виски посеребрило сединой, должен был бегать за молоденькой девушкой как влюблённый мальчишка? Да, мне хотелось этого, я желал плюнуть на все условности и открыться, но тут уже твоя предупредительная холодная вежливость сдерживала возможные порывы. Замкнутый круг! Я стал жертвой собственного творения…! Моё детище обрело надо мной власть, пока ещё незначительную, не заметную на первый взгляд, но постоянно и неуклонно прогрессирующую. Можно сказать, что, открывая тебя, извлекая на свет самые потаённые стороны твоего естества, я сам заблудился в лабиринте неведомых прежде откровений. Да-да, милая моя, можно сказать - я заблудился в тебе…. Чувствуя, что больше не в силах бороться, признал поражение. И ты могла понять это, милая, у тебя была возможность. Помнишь, как я решил подарить тебе букет цветов? Я уже протянул его - молча, как-то поспешно, неловко, а ты растерялась. Долго стояла, силясь изобразить подобие улыбки и не решаясь взять розы, а потом неожиданно заплакала и выбежала из комнаты. Почему? Я как последний идиот мял в руках ставший вдруг ненавистным ярко-алый букет и недоумевал. Всё, что угодно, но только не слёзы…. Что вызвало твои слёзы, милая? Я не спросил, а ты не сочла нужным утруждать себя объяснением, мы оба сделали вид, будто ничего не произошло. Но для себя я внезапно понял, что никого ближе, чем ты, у меня не было, нет, и не будет….
Сколько времени мы так прожили? Почти год сплошных недомолвок, догадок, подозрений…. Даже в постели, в редкие ночи любви вдруг отдавшись во власть чувствам, после пытались оправдать себя утомительным, назойливым молчанием, стыдливо пряча взгляды. Что мы скрывали? Зачем? Зачем, милая…?
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
А время не стоит на месте. Время – палач…. Я ненавижу его, но вынужден подчиниться. Время – Бог. И он нуждается в жертвоприношении. Он требует крови и плоти. Чтобы восполнить свои силы. Ему нужны силы, чтобы вечно двигаться в одном-единственном направлении – вперёд, до бесконечности….
Мне очень хочется разбудить тебя, милая. Лишь для того, чтобы услышать твой голос, чтобы вновь посмотреть в зелёный омут любимых глаз. Я хочу сказать тебе о своей любви, девочка моя! Проснись, милая, умоляю – проснись…! Открой, подними веки, просто посмотри на меня как ты любишь это делать – долго, почти не моргая, печально и мудро…. Я возьму с собой твой взгляд туда, откуда не возвращаются…. Я возьму его, как беру твой голос, твой запах, твоё тепло…. Мне будет не хватать его, любимая, мне уже его не хватает…!
Но нет…. Не надо. Не просыпайся. Что это со мной, о чём я говорю? Не иначе как бред. Я начал заговариваться…. Осталось всего полчаса, плюс-минус пару минут. Во всяком случае, так обещал аптекарь, изготовивший по моей просьбе медленный яд. Я принял капсулу перед тем как лечь и….
Зачем я это сделал? Ты не поймёшь, родная. А я не смогу объяснить. Чтобы понять. Надо знать меня также, как я узнал тебя, но это невозможно. Да и поздно уже…. Слишком поздно. Всё же попытаюсь объяснить. Три месяца назад у меня обнаружили рак. Частые головные боли заставили меня обратиться к лечащему врачу и в итоге…. Сначала лишь подозрение, но специально собранный консилиум подтвердил наличие опухоли. Она – эта маленькая злобная тварь – уже затронула мозг. Именно по этой причине я старался последнее время не выходить из дома – приступ мог начаться в любую секунду. Мой доктор чуть ли не под пытками рассказал мне, что последствия криза будут необратимы. Сказал, что есть шанс остаться в живых, я смогу как раньше есть, пить, дышать, но…. Лишь только в инвалидной коляске. Ты можешь представить себе эту грустную картину? Вот и я не смог…. Вернее, мне удалось вообразить безликую старческую фигуру, мирно почивающую в удобном кресле на колёсиках в ожидании следующего криза, но это был уже не я! Не могу, не хочу допустить подобного. В любой момент моя жизнь могла кардинально перемениться, но что дальше? Жить как растение? Кто бы мог взять на себя смелость прибегнуть к эвтаназии? Ты? Сомневаюсь…. Уж лучше сразу, не оставляя себе ни единого шанса, чем вот так…. Представляю фальшивую грусть окружающих меня всю жизнь подхалимов…. Ещё бы – был такой сильный, могущественный, а теперь – ничто…. Не могу доставить им удовольствие лицезреть мою беспомощность. Да, чуть не забыл! Я оставил тебе всё, что у меня есть. Теперь ты сказочно богата, девочка моя. И теперь – я знаю, уверен – ты готова к этому. Я добился своего, вот только сомневаюсь, что мне это было нужно. Эту партию я проиграл подчистую…. А ты – ты выиграла…. Уже сегодня утром ты проснёшься совершенно другим человеком, милая. Живи как знаешь, но прошу об одном – не потеряй окончательно себя прежнюю, ту милую, наивную, чудесную девочку. Спрячь её поглубже, но сохрани…. А я рад хоть немного искупить свою вину перед ней….
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так….
«Что-то случилось? Что с тобой?»
Чей это голос? Откуда он исходит? Этот вопрос я задал тебе в скверике, возле вокзала. Вернее, не тебе, милая, а той маленькой девочке…. Она плакала, ей было страшно….
И мне страшно…. Глаза начинают слипаться, но я не хочу спать. Я хочу быть с тобой, милая…. Я люблю тебя. А ты ненавидишь меня…. Не надо…. Прости, меня, я знаю, ты сможешь простить…. Дай мне свою руку, девочка моя…. Какая у тебя горячая рука….
«Скоро ночь. Не страшно?»
Как быстро темнеет…. Скоро станет совсем темно. И страшно…. Но я не боюсь, ты рядом и я не боюсь…. Я люблю тебя, а ты меня ненавидишь…. Так и надо, я это заслужил. Да, родная, я это заслужил…. Как холодно…. Очень холодно…. Ты убрала руку? Я не чувствую твоих пальчиков, милая…. Почему?
И почему так громко бьют часы? Громко и долго…. Это не наши часы, у нас таких не было! Похожи на колокола и тоже отсчитывают время…. Что это за время? оно тоже какое-то странное…. Медленное, тягучее, безжизненное время….
Согрей меня, милая…. Пожалуйста, согрей. Своей любовью, хоть немного…. Да, вот так вот, спасибо, родная моя…. Ночь уже прошла и я вижу свет. Яркий, невозможно яркий…. Но почему он разлучает нас с тобой…?! Зачем? Я не хочу этого, ведь я люблю тебя…! Я очень люблю тебя и всегда буду любить…!
«Пошли. Не бойся….»
Я не боюсь….
Тик-так…. Тик-так…. Тик-так…. Тик-так…. Тик-так…. Тик-так…………….
|
