* * * * * * * *
Машины сигналят, - не остановиться.
Вижу мост у кроваво-красной развилки.
Хочется ехать быстрее, а сердце – как птица.
Облака разлетаются, словно опилки.
Кипит лава рыночной страсти,
Уводит во мрак переулка.
Пианистка за окном делает кластер.
Он звучит одиноко, но совсем не гулко.
А в квартирах - рабы чьей-то совести
Утекают от забот в телевизор.
Как герои забытой повести,
Дети изнеженности и каприза.
Плывут города из облаков,
Ныряют в синеву как в купель.
Это – наша любовь,
Кроваво-красное агапэ.
* * * * * * * *
Экранная химия образ покажет,
Но тот, что ты ищешь и ловишь из тысяч,
Расшитых «гламурной» и «культовой» пряжей,–
Мелькнёт во дворе погасающей спичкой.
И, день провожая из окон машины,
В дорогах найдя от старения средство,
Мы, кажется, ищем простую причину
Сбежать и вернуться в глубокое детство.
Любовь без усилий и страсть без признаний –
Застыли в морозных на стёклах узорах;
А что нам – сонаты былых расставаний:
Лишь въедливый шелест и вкрадчивый шорох.
Ты помнишь, мы клятвы совали друг другу? –
О, много их было – друг друга у нас.
А сколько ты дашь, чтоб промчаться по кругу
Тех радостных дней, коих смысл погас?
И вряд ли ты сможешь добраться до боли,
Которая мучила дни напролёт.
И взгляд твой от радости так же неволен,
Как он же неволен от бед и невзгод.
Но пусть же меня хоть дожди опровергнут! –
Сметут прежних чувств пустоту и распад.
Ты вечная страсть в ледяной круговерти,
Ты вечность! Ты вечность! ни слова назад!
* * * * * * * * *
Дай погреться,
Ангел безгрешный...
Пусть в звон рассыплются
Льдинки в криницах.
Туман-понёва
Ослабит оковы.
И ночь не душит
Продрогшую душу.
Вино не утянет
Втравиться в память.
Прохожих лица
Не будут злиться.
И века смуты
Души не замутят.
А время – ты строго! –
Помедлит немного.
Стою под линией
Высоток длинных.
Лишь взгляд твой дорог,
В нём тает морок.
* * * * * * * *
Я устал от досужих познаний,
Надоели чужие фразы,
И - тоска бесконечных скитаний
Посетила замолкший разум.
Тьма растёт, и ланцет фонарей
В глаз вставляет холодный кристалл.
Я иду мимо сотен дверей,
Вижу штор и решёток оскал.
Всё оставил и в бездну сорвался,
Я – в пути, нипочём мне грозы.
Гром я жду, но не гром оваций,
Ведь я рыцарь креста и розы.
Потерявшись средь шумного мира,
Я один в бесконечных толпах.
То, что людям так любо, так мило -
В этом вовсе не вижу я толку.
Находя в безотчётности смыслы,
Гул мостов оркеструя шагами,
Распинаю стихию на числах,
Вдохновляюсь конвеерным гамом.
Я иду выходные и будни,
Осень сжухла, пришли холода.
Ты мне машешь, но кажется, будто
До тебя не дойти никогда.
Унесутся холодные сутки,
Всё пройдёт, - и любовь, и свет,
Не растают лишь эти минутки:
Тёплый блеск, лёгкий смех, сладкий снег,
Эта острых узоров вязь
На подсвеченном свечкой окне,
Когда ты в стихи пролилась,
Догорая в лампадном огне.
• * * * * * * *
• Какое дождливое время!
• Прорвалось небес хмурых бремя.
• Но нас несёт в неизвестность
• Страстей затопляющих бездна.
• От ветра ревёт амбразура –
• А нам здесь тепло и не хмуро.
•
• Надпись на стенах раскисла,
• Но кажется полной смысла.
• Я лобзал рахманиновскую музу,
• Рвя с миром бренным узы.
• Ветер дарил в окно сказки,
• А ночь расточала ласки.
•
• Взяла ты трёхлистный клевер,
• Гадала: «К смерти – иль к жизни»
• Но страстный апрельский ветер
• Добавил четвёртый листик,
• И И надпись на стенах «Forever»
• Исчезла без всяких мистик.
•
* * * * * * *
* * * * * * *
Сирень
Ты опять слилась с шумящей жизнью.
Жизнь, весна, ручьи – уходят прочь.
Пустота белёсым дымом виснет, –
Я забыл раскрасить черным ночь.
Ночи стали точно дни бёлесы,
Всё же не видней как будто путь.
Падают дождей прожженных слёзы,
Что там – Петербург: сплошная муть!
Завтра – день прощально-магистральный,
Он мелькал во сне мне как мигрень.
На дорогу спой мне на рояле:
Там стоит пахучая сирень.
Ты опять спешишь поспеть за жизнью:
Страсть – как исповедь и день – как ночь.
Сколько встречных – каждый одержимо
Хочет флирт весенний превозмочь.
Перед выбором поставил грозным
Нас дождём залитый путь:
То ли ждать, когда утихнут грозы,
То ль в бескрайней луже потонуть.
Завтра – день прощально-магистральный,
Он мелькал во сне мне как мигрень.
Может быть, как прежде, на рояле
Ты споёшь безумную «Сирень»?
* * * * * * *
Постучался кто-то в двери:
Это был всего лишь Рок.
Взглядом душу нам измерил
И без слов нажал курок.
Что же, ветры, не звучите?
Не поёте про любовь?
Потому что чувства – сито,
Не удержат песнь ветров.
Нам с тобой просить ли чуда? –
Чуда можно только ждать.
Дождь идёт из ниоткуда,
В никуда бежит вода.
* * * * * * *
Поздно в доме. Воет метелица,
И уже который год
Призраки по половицам стелятся,
Насылая туманы невзгод.
Выйду – вьюга полётом стремительным
Разрисует ход призрачных дней.
Я хотел быть её повторителем,
Рисовать пляску белых коней.
Захочу – и смогу я выразить
В танце линий – суток полёт.
Лишь боюсь, мрак метельной сырости
Не ослабит кольца непогод.
Будут штормить метели,
И будут стелить холода
Нам чистых снегов постели
И звать нас уснуть навсегда.
* * * * * * *
Холод сотворил север,
Холод сотворил мечты,
Когда, в промозглый тёмный вечер
Мы мчались в гонках суеты.
Снег, петли вязанные накидывая
На розоватую сутолочь дня,
Накрыл нас в базарной кипени,
Прохожих беля и лужи темня.
Ревнуя к небесам и к тверди,
Слепую страсть слепив из снега,
Помчим навстречу круговерти,
Направив такси в беспросветную небыль.
Пусть холод север сотворил,
Пусть он куёт наш водный путь,
Хочу согреться до зари,
В твоих глазищах потонуть.
* * * * * * *
Никогда мне не бывало так тоскливо
В этом мире, перекошенном от гроз.
Ты стоишь под небом сиротливым,
И в глазах твоих немой вопрос.
Что же жизни трепетная лира
Вдруг дала досадный перебой?
Что ж, от сувенира к сувениру,
Ты спешишь, не в силах быть собой?
И тебя поманит светлый праздник,
И разгонит кровь лихой сюжет.
Только ты растратишь все напрасно,
И пройдут твои семнадцать лет.
На задворки суетного мира
Нас унёс ночных страстей прибой.
Покупал тебе я сувениры,
Лишь бы ты опять была собой.
Что с того, что страсти без причины
Разобьют светильницу ума? –
Тьма безумий сгладит все морщины, -
Понимаешь это ты сама.
Дымная и шумная квартира
И часов беспеременный бой;
Мысли стали словно сувениры:
Полно, это было ли с тобой?
Ты ли так недавно и напрасно
Променяла жизни тихий сон
На безумства бесконечный праздник,
Лёгкий и стремительный вальсок?
И тебя заманит в злую полночь
На костёр ни мёртвых, ни живых
Этот, сыростью и ветром полный,
С тишиной рифмующийся стих.
Ты стоишь под небом сиротливым,
И в глазах твоих немой вопрос:
В тишине родятся музыки мотивы,
Или то плоды весенних гроз?
* * * * * * *
Я любил безумно, безнадёжно
Только в жизни раз.
Ты сказала мне, что вряд ли можно
Жить, как мы сейчас.
Всё порвал с тобой, но снова верю,
Сделай лишь звонок.
Не удержат недоверья двери,
Мчусь со всех я ног.
Наступила ночь как неизбежность:
Каждый миг как час.
Ну, сыграй ещё тот самый нежный,
Самый грустный вальс.
Не ищу я больше в жизни рая,
Ты – мерило дней.
Узнаю тебя – и презираю,
Но люблю ещё сильней.
* * * * * * *
Ночь постлала из тьмы покрывало.
Мы стояли с глазами пустыми.
Словно пламя свечи, ты дрожала.
Дымный город как будто вымер.
Мы смотрели на звезды
И, сквозь чистый воздух,
Ловили ароматы ночных цветов.
Посмотрев вдруг серьезно,
Ты сказала: уж поздно.
И унес нас забот поток.
* * * * * * *
Вот и жизнь прошла…
Долгий день – тоже жизнь.
Звук звонка, как форшлаг.
И холодом я одержим.
Находя номера в отворотах души,
Нащупываю пульсы улиц.
Ветер трогает глубь, сотрясает ширь;
Красавицы-липы нагнулись.
И пускай новый план
Не войдет в поворот,
Мне по вкусу обман
Этих влажных широт.
Рестораны гурьбой
Разевают оскал.
За всеобщий покой
Поднимаю бокал.
Общность алчи разъять –
Люди станут песком…
Боже, как же я пьян
Этой вечной тоской!
•
* * * * * *
Карельские мотивы
Тьма бездонной ночи калевала
В небе тёмном звёзд полночных всходы.
Вихрей и галактик покрывала
Проросли из траурного свода.
Соболя седели в северных сияньях,
Так же, как и мы, пощады ждав
От метелей буйного камланья
И метеоритного дождя.
Водопады нам подставят пасти,
А драконы речек станут в шутку нас топить.
Лишь бы не остыли наши страсти,
Лишь бы не порвалась сердца нить.
Ель над озером бросает тень на воду,
К нам плывёт двойная тень.
Ты клянёшься жить под звёздным сводом
Так же, как сейчас, стремясь к мечте.
Посмотри же, как закат чудесен,
Те же краски, что звучали изначально.
До небес растут верхушки леса,
Звезды в воды смотрят беспечально.
Храм из сна почудился мне в тени.
Отразилось то, чего здесь нет.
Позабыв законы отражений,
. Вижу в озере неяркий свет.
Не подводный город там искрится,
Не сокровища растаявших племён,
Просто просияли чьи-то лица,
Лица погружённых в вечный сон.
Погребальных заводей зеркала
Не заметив, видим лишь друг друга.
Было время – и у мёртвых мысль закралась,
Что замкнуться дни и станут течь по кругу.
Так же, как и мы, они хотели,
Чтобы полночь длилась без конца.
Чтоб дожди и страшные метели
Не переменили их лица.
Ночи тьма дала им, как надежду,
Эту горсть сверкающих минут,
Где они такие же, как прежде,
Где им можно время обмануть.
* * * * * *
Сердце отдано другой,
И не поделить его наполовину.
Ты хотя бы в такт веди ногой,
Глубже выгни спину.
Нас закружит огненный вальсок,
А потом фокстрот его заглушит.
Не кляни и не стреляй в висок:
Мы ещё успеем выжечь душу.
Скоро полночь: где-то маскарад.
Ну, а мы что выберем – любовь иль праздник?
Может, завтра сам буду не рад,
Что напился этой поздней страстью.
* * * * * *
Ты – цветок,
И есть у меня лишь ты.
Но память хранит дней весенних глоток,
Забытые где-то цветы.
Мне кажется, встретились мы на века,
И будто бы вечность нас ждёт, но уже
Холодные ливни несут облака,
И ветер морозит пустоты в душе.
Спешим на свиданье в вокзальной глуши.
Прими эти розы, они без шипов.
И пусть будет ветер букет мой сушить,
Ты в памяти будешь средь лучших цветов.
* * * * * *
Одиночество тихо крадётся.
Так весь век не увижу живых.
Этот мир с нарисованным солнцем
Необъятно огромен и тих.
Тень за тенью влачится бездомно
Поплясать у костра мертвецов.
И лишь небо всё так же бездонно,
Неподвластно уму мудрецов.
Стань же тенью, ты, образ оживший,
Ты, святыня бессолнечных дней.
Сон ты делаешь явственным слишком,
Уходи же опять в мир теней.
* * * * * *
Закружило, в пыль смело
Нас полуночи крыло.
Память прежних долгих лет
Превратилась в тусклый свет.
С тёмным миром в этот час
Разорву, пожалуй, связь.
Фонари осветят мне
Город призрачных огней.
Там все улицы полны
Маршей, шествий без войны.
В бледноликих существах
Холод мысли, но не страх.
Нам с тобой даст хлеб и кров
Башня, что красна как кровь.
Хмель души и странствий цель –
Грозовая цитадель.
Ты её в себе открой:
В час, когда забот всех рой
Отпускает из сетей, -
Пей вино из тех дождей.
Те дожди красны как кровь.
Ты себя увидишь вновь
Вечно юным, молодым.
Пей тех улиц едкий дым.
* * * * * *
Неизвестная дорога:
Возвращаемся куда-то не туда.
В наших возгласах тревога,
И гадаем мы, о чём шумит вода.
Это озеро без блеска
Нам во сне недавнем кто-то показал.
Нет, костра шального трески
Не развеют немоты озёрных скал.
В водах чёрных, но не мутных
Нам мелькает то ли город, то ли храм.
Может, это Китеж чудный.
Только что же так темно и страшно нам.
* * * * * *
Как будто бы я узнаю эту улицу:
Знакомые окна, знакомые лица.
Рекламы витрин меж собою рифмуются,
Тебе хорошо, и не трудно влюбиться.
Но это обман, настроение:
Смотри, всё пройдёт без возврата.
И то, – на холме, – то строение
Уйдёт в неизвестность куда-то.
Ты помнишь витрину гламурную, –
Кафе, где ничто не волнует.
Тебя затащил в амбразуру я:
Как соль были те поцелуи.
Пытаясь сдержать нашей музыкой
Полёт сумасшедших ночей,
Пришли мы тропинками узкими
В твой дом, или в мой, иль в ничей.
Поссорить пытались нас встречные,
А после – свести, но никак
С тобой не сойтись нам тем вечером,
Где ты пришла в серый кабак.
Поманит твой шлейф праздно-траурный
Упущенной вмиг красотой.
Иду под дождём тротуарами.
Кругом – пустота и покой!..
* * * * * *
* * * * * *
Узнаю я твой взор,
Повседневность.
За тобой чернота глубока.
Для меня ткет узор
Вьюги ревность,
Для меня – холод клинка.
В холодном ликующем взоре –
От форм освобожденье.
Вот оно, страстности море,
Экстазное всесожженье!
Иду, горяч и молод.
За мной – снежной бури стена.
Ветрами путь смежный расколот.
Порвалась дороги струна.
Не спит лишь охотник-месяц,
Зовёт привидений стаю,
На всё скоро саван навесит,
Чтоб мир от страха растаял.
Зима мне шлёт помощь: «Милый,
Боль, страх – для детей, ты – не в детстве;
Стань сам ветра знойной силой,
Гони снежный прах в поднебесья!
Меня ты угонишь за горы,
В края неподвижных морей;
Тебе буду шить узоры
На снежном бескрайнем ковре»
Я сам не заметил, как лужа,
Собой ровный лед подменила.
Ну, где ты, январская стужа,
Моя молодая сила!
Теперь, что хочу – не знаю.
В морозах ищу лишь крещенья;
Но мыслей поганых стая –
Безмолвное разоблаченье!
* * * * * *
Ветер нагоняет скуку нервную,
Скрыла темнота прохожих лица.
Вспоминаю нашу встречу первую,
И опять сегодня мне не спится.
Улица доверит свои тайны
Лишь таким бессонным и влюблённым.
Захлестнёт полночное отчаяние,
И в огне ум станет просветлённым.
Помнишь, так же хлынул дождь финальный,
Копья молний посылали небеса.
Мы тогда роман наш начинали,
Ну а как концовку дописать?
Ветер нагоняет скуку нервную,
Скрыла темнота прохожих лица.
Мы уже не будем близкими, наверное,
Но и вряд ли сможем отдалиться.
* * * * * *
Я вижу сон, опять тот же самый сон:
Штормит, как будто в конце времён.
Идут дожди, а мы не идём, а ждём,
Когда весь мир омоет холодным дождём.
Тобой лишь жив, но скоро опять идти.
На мне лежит заклятье большого пути.
* * * * * *
Пропадаю в туманах.
Никого рядом нет.
На прогнивших полянах
Тлеет призрачный свет.
Прелый запах сомненья
Меня поедом ест.
Я попал в притяженье
Этих сумрачных мест.
Убегаю кругами.
Всё же храм не видней.
Держат липы рогами
Пряжу пасмурных дней.
* * * * * *
Фиолетовый сумрак усилил
Дребезжание призрачных дней.
В пустоту магистральных линий
Нас влекут огоньки фонарей.
Этот вечер, прозрачный и синий,
Открывает пути в мир теней.
Где я видел твои очертанья? –
Ты мой сон, неземное созданье!
Эта встреча вошла мне в привычку:
Сторож вскроет запреты дверей.
Те же лица и те же таблички
В коридорах ночных галерей.
Вынимаю промокшие спички,
Твой портрет хочу видеть скорей.
Мона Лиза двоится в улыбке,
Её образ изменчивый, зыбкий.
Тишина. И ты сходишь с портрета.
Очертаньем похожа на сны.
Злая ночь твоим светом согрета.
Ветер ждёт тебя, словно весны.
Ты согласна на всё без ответа.
Ты пойдёшь до полночной страны.
Прозревая твои очертанья
Неземной фиолетовой ранью.
2008
* * * *
Север дыханьем пустынным
Всю душу вынул.
Небо давно остыло,
И ветер свой край покинул.
Трепещут во тьме серых комнат
Две тонких свечи.
В пространстве холодном и тёмном
Метель, как младенец, кричит.
Несутся холодные сутки,
И ночь вся тверда от мороза.
Под ветром, колючим и жутким,
Дрожит молодая берёза.
Она влюблена в закаты,
В симфонии лютых ветров.
И листья бросает куда-то
За чёрного неба покров.
Быть может, найдёшь свою душу
В этом оснеженном месте,
А ветер тебя задушит
За старым безлюдным предлесьем.
Суди о пути лишь по звёздам,
Огромным очам вселенной.
Ведь солнце взойдёт слишком поздно,
И ночь не отпустит из плена.
Пусть буду за тысячу вёрст,
И страсть переменится в будни,
Но сердце – пусть сердцем замёрз –
В хрустальных озёрах пребудет.
Твой взор я там встретил:
Ты шла роковой незнакомкой.
А буйный холодный ветер
Тебя разметал позёмкой.
Несутся планеты куда-то,
И скоро ночь сменится днём.
А свечи сгорят без возврата,
И станут единым огнём.
* * * * * * * * * * * *
- «Узнаю тебя в огне горящих глаз!»
- «Узнаю тебя в движенье легких плеч!»
- «Будет долго длиться сумерек рассказ!»
- «Свет души застит сиянье свеч!»
Так зародыш нашей первой встречи
Был свободен и парящ, как вечер.
Взлеты линий, штрих – дорог узоры,
Кобальт неба, фонарей опал…
Измеряя яркость на заборе,
Граффер пульс весны нарисовал.
Вот и наш размытый силуэт:
Мы не чувствуем ни дней, ни лет.
Это место словно тянет нить
В прошлое, в тот день весенний.
Сотни лиц спешат страдать и жить
Чтоб потом упасть в забвенье.
И, однако, твой хрустальный вальс
В голове звучит который раз.
* * * * * * * * * * * *
И опять дожди.
И опять нас уносит в неизвестность.
Светлых снов не жди;
Дышит льдом небесным бездна.
И чего мы ждём,
Когда молнии сшивают явь и сон?
Под косым дождём
Смотрим утекание времён.
* * * * * * * * * * * *
Между теней
Оторвавшись от сложностей быта,
Я пришёл к простоте бытия.
Всё пространство дождём накрыто.
Как грустна ты, земля моя!
Среди бурь и среди смятений
Здесь утешусь, хотя бы немного.
Каждый вечер всадники-тени
Запыляют пустую дорогу.
Ветра шум превратился в рокот,
Стало небо пронзительно-синим.
А их бранный кровавый ропот
Пробуждает тоску пустыни.
Зацепившись краями одежды
За доспехи волшебных коней,
Я себя ощутил где-то между
Нашим миром и миром теней.
И теперь не кончается полночь;
И их битве не вижу конца.
Как хочу, но не в силах вспомнить
Твоего дорогого лица!
* * * * * * * * * * * *
Ты – явь, и ты же наважденье,
Безумный, жгучий, страстный сон.
Я вижу сны без пробужденья
На перекрёстке злых времён.
Не знаю, в слове иль в молчанье
Ты скажешься и дашь ответ?
И что за мрак фатой печали
Закрыл лица волшебный свет?
Меня привычка лишь заставит
Тебя до верфи провожать.
Река с холодным блеском стали
Уносит наше время вспять.
|
