Холтоф пользовался в ГЕСТАПО репутацией фаната здорового образа жизни.
Вернувшись из командировки по Тибету, он неистовствовал, приобщая всех и вся к практике закаливания духа путём закаливания тела.
- Дорогой Арчи, это просто замечательно, что ты так проникся желанием оздоровить немецкую нацию! Но, друг мой, экспериментируй сначала на крысах, на кроликах, на врагах рейха, в конце концов!
Мудрый Отто Штирлиц сидел в маленьком кабинете Холтофа и ежился от холода, поглядывая недобрым взглядом чекиста на открытую дверь балкона.
- Мы с Геббельсом в контрах. Наш нацистский Айболит пересел на психотроп. Химия, видишь ли, спасёт мир! – Нервно махнул рукой Арчи, встал и подошёл к двери, распахнув её нараспашку. Морозный нацистский воздух Берлина раздражал тёплую русскую душу Штирлица.
Чеканя шаг, в кабинет вмаршировала Бригитта, замораживая истинно-арийским взглядом муляжи кактусов, теснившихся на заиндевелом подоконнике.
- Хари Гитлер, Гитлер хари! Бригаденфюрер! - пролаяла писклявым гавканьем секретарша и идейная подруга Холтофа.
Практики закаливания тела напрочь выморозили зачатки души из этой немецкой куклы.
- Арчи, а вы не смерзаетесь во время половой близости? Вы – железный Арчи, она – Снежная королева. А железо на морозе … Брррр! Страшно представить последствия секса в таких условиях! – Отто непроизвольно сжал ноги и, глянув на собственный гульфик, сплюнул через левое плечо, перекрестился, вскинул руку в нацистском приветствии и скосил глаза, скрестив пальцы правой руки. Все предосторожности против сглаза были выполнены, и с чувством освобождения, Штирлиц обратился к секретарше:
- Бри, а чего это Вы такая торжественная?
- Я, как истинная арийка с нордическим характером, закалённым системой тренировок герра Холтофа, считаю своим долгом указать Вам, Штирлиц, на Вашу непозволительно подозрительно-шутливую форму общения, лишённую патриотического устремления. – Голосом хозяйки ледяной горки ответила Бригитта.
В лучших традициях советских агитбригад, Отто виртуозно изобразил на своём лице микс из патриотизма, преданности и нацистской необузданной страсти:
- Хай-ль жывэ ридна Нэметчына – оплот арыйскойи дэржавнысти! – И щёлкнул каблуками на манер ротмистра царской российской армии. Кто б другой зарядил подобный финт шузами – непременно имел бы тесное общение в ограниченном пространстве застенков ГЕСТАПО, а вот гуттаперчевая манера Штирлица позволяла гению шпионской гильдии выходить сухим из любой жидкости.
- Отто?! Ну, ты и полиглот! На польском, что ли? – Холтоф отошёл от балкона, прикрыв дверь. Штирлиц чуть ли не с нежностью посмотрел на своего соратника по гитлеровской коалиции: волна тепла от батарей прокатилась по телу и по душе.
- Да. Как-то с молодым прелатом ватиканским в преферанс баловались, прости Господи! Он - поляк. Павлом зовут. Смышленый такой, перспективный! Молится и ругается на 82 языках!
- Хайль-хайль Гитлер! – Снова тявкнула Бригитта.
- Да говори же, Бри! - Левый глаз Арчи трижды дёрнулся в нервном тике.
- Бригаденфюрер, в приёмной ожидает аудиенции дешифровальщица Кетрин Исаефф. У неё назначено. Она не одна. – Последнюю фразу Бригитта выдавила сквозь зубы.
Холтоф отправил секретаршу нетерпеливым движением руки за дверь, виновато взглянул на Штирлица и извиняющимся голосом произнёс:
- Отто, Кэт верит в мою систему закаливания. Она – убеждённая и преданная…. Арийка Рейха.
Едва успев договорить, Арчи был сбит распахнувшейся дверью, в которую вихрем ворвалась симпатичная женщина с внешностью кубанской казачки. В руках у ворвавшейся был свёрток.
- Мой майор! Наш малыш Макс требует Вас немедленно. Арчи… - Споткнувшись взглядом об атлетическую фигуру в безупречном мундире, Кэт резко замолчала и быстро-быстро заморгала.
«Люблю только тебя. Ребёнок твой. Холтоф – прикрытие. Встретимся в зоомагазине, сразу после падения профессора Плейшнера. Твоя Катя» - прочитал исполненную глазами морзянку Штирлиц и успокоился. Это не провал.
- Доброго Вам дня, мамаша. Арчи, собственно, я лишь на минуту забегал, остыть немного. Пойду, пожалуй. Билет на субботу возьму: давно не был в антропологическом музее! – Улыбнулся Отто, со значением посмотрел на Кэт, убедился, что та правильно поняла зашифрованный смысл фразы, и вышел.
Упоминание антропологического музея значило, что в субботу, после работы, он ждёт Кэт в баре «Элефант».
Наивный Холтоф тем временем ворковал над крепким розовым мальчишкой, который громким русско-богатырским рёвом требовал открыть балконную дверь. Максимчик любил мороз. Ещё бы! Корни-то у мальца - Сибирские!
Вот так, путём священного женского обмана, сыграв на мужском тщеславии и самоуверенности, опытный психолог питерской школы Екатерина Максимова завербовала Холтофа. На очереди был сам Шеленберг.
|
