Наука на месте не стоит. Особенно с тех пор, как ее стали опекать всевозможные обкомы-горкомы приснопамятной КПСС. Превыше всего ценились предложения по использованию всякого дерьмеца на благо, так сказать, народного хозяйства.
Аркадий Иванович, главный технолог химического завода, выпускающего стиральные порошки, давно ломал голову: куда бы пристроить несметное количество жидких отходов, образующихся при окислении парафина. Сами по себе вещества нужные: уксусная кислота, молочная, щавелевая … . Да, пойди, попробуй, раздели их! Уж сколько лет этой проблемой занимался рядом расположенный отраслевой НИИ, а воз и ныне там! Вот, и отправляли их в виде стоков на биологическую очистку. Предложил, как-то, Аркадий Иванович на одной из региональных конференций использовать очищенный концентрат этой смеси в пчеловодстве – от клеща. Пчеловоды дали «от ворот – поворот». Мол, пошел ты со своим концентратом!.. Еще пчел потравить!
Так и пропала бы идея, да вскоре после конференции появился на заводе проректор по науке крупнейшего на Юге страны сельхозинститута. Директор завода срочно собрал совещание. На нем проректор произнес пламенную речь.
- Товарищи! Сегодня наша родная коммунистическая партия ставит перед наукой и производством масштабную задачу – полностью обеспечить советский народ отечественными продуктами питания. В свете сказанного, открывается широкий простор для реализации новаторских идей в деле повышения производительности труда в сельском хозяйстве. Одна из таких замечательных идей высказана вашим товарищем, главным технологом Аркадием, э-э …, забыл, как его, там! Но, суть в том, что этот выдающийся – не побоюсь такого слова – новатор высказал гениальнейшую идею: использовать вашу жидкую «бодягу» в целях развития животноводства! Правда, пчеловоды эту идею огульно отвергают. Да что с них взять? Далеки они от науки, – не в корень зрят! И идут в разрез с генеральной линией КПСС!
- Христос воскрес – слава КПСС! – негромко сыронизировал Сергей, начальник того самого цеха, где и образуются злополучные отходы, - еще и колхозников с учеными степенями сюда принесло! Будет теперь всем веселая жизнь!
- А вы слушайте, слушайте науку, товарищ, гм, ... господин Бузькин! И не паясничайте тут! Вы что же, против планов обкома КПСС по интеграции науки, производства и сельского хозяйства? – урезонил директор своего политически «близорукого» подчиненного.
- Да нет, не против, только в чем же здесь интеграция? Не в том ли, чтобы пчел травить нашей «бодягой», как сказал этот ученый?
- Вот, и не передергивайте, как вас, товарищ, э-э, … тьфу ты, господин Муськин! Я не сказал – пчел травить, – вытирая рукавом пиджака вспотевший лоб кипятился проректор, – будем коров, по предложению нашего института!
- Вот-вот, значит, будем коров травить нашими отходами! Извиняйте, но по вашему, «научно выверенному» предложению!
- Что вы к моим словам придираетесь?! Я не говорил – травить! Я предлагаю использовать вовсе и не какую-то, там, «бодягу», а ваш же, пока бесполезный, концентрат низкомолекулярных кислот. Для консервации силоса – вместо поваренной соли. Кстати, сколько его у вас скапливается?
- Десять тысяч тонн в год, - выпалил Сергей.
- Вот это масштабы! На весь Северный Кавказ нового консерванта хватит. Товарищи, минуточку внимания, прочувствуйте момент: и задание обкома выполним, и премии получим, и ряд нужных товарищей диссертации защитят!
- Диссертации-то защитят! А коровы если подохнут, кто отвечать будет? Мы же и ответим, а обком с наукой в стороне останутся! – не унимался заводской диссидент Бузькин.
В среде производственников Сергей Бузькин слыл мужиком грамотным, серьезным и въедливым. Коммуняки-партейцы (так «величал» их Сергей) имели о нем совершенно противоположное мнение: любил спорить по каждому поводу, старался докопаться до непонятно какой истины, за что и получал от начальства «на орехи». Эти черты стали проявляться у него еще в студенческие годы. Особенно любил он доводить до «белого каления» преподавателей «идеологических» предметов. Историку КПСС на лекции при аудитории в сотню студентов удосужился задать вопрос:
- Если марксистско-ленинское учение не только верно, но и всесильно, то почему же пролетариат западных стран до сих пор не сподобился сделать у себя революцию?
- Время еще не пришло, – не очень убедительно пробормотал лектор.
- Или безвозвратно ушло! – под нестройный хохот поставил победную точку студент.
А на следующем курсе «посадил в галошу» уже философа, «Фому Аквинского», – как сам же его и окрестил.
- Все в этом мире развивается по спирали, так? – напирал Сергей.
- Так! – подтвердил «Фома» еще не понимая, куда клонит настырный студент.
- А почему же тогда, по-вашему, коммунизм является конечной стадией развития человечества? Где же здесь спираль? Тупик какой-то получается! А если и, вправду, – по спирали, то за коммунизмом снова придет эпоха капитализма, да?
Старый, по-партийному «набожный», философ долго ловил воздух ртом. Потом его прорвало:
- Жаль, не то время на дворе! Раньше, да за такие слова тебя бы черный «воронок» уже поджидал под этими окнами!
В общем, сдал Сергей философию с третьего раза. На пунктирную тройку с двумя пунктирными минусами, – так подытожил «идеологический спор» студента с преподавателем мудрый декан химфака. Как потом оказалось, эта единственная в дипломе тройка порядком изломала «траекторию» Серегиной судьбы. Из-за нее не получил он красный диплом. Поступал в аспирантуру – завалили. На истории КПСС! Так он попал на химический завод. И здесь долго ходил в сменных мастерах. За это же время его более смышленый сокурсник, уразумев, как тяжек труд рядового инженера, быстро дослужился до заводского комсорга. Да и там не засиделся, – в скором времени избрали его сначала секретарем горкома комсомола, а затем и горкома партии. И все – по идеологии. Сергея же «выручила» только горбачевская перестройка. Прежние «мелкобуржуазные грехи» как-то перестали браться в расчет. Потребовались толковые, инициативные организаторы производства. Тут-то и вспомнил о своем сокурснике секретарь-идеолог на городском пленуме. Первый секретарь, было, поправил его:
- Как же так, Анатолий Филиппович, беспартийного – в руководители? Такому, ведь, и выговор по партийной линии не объявишь! Куда заносить, если партийной карточки нет? А как это расценят в верхах? Кто же этому, твоему Бузькину, характеристику-то решится подписать, а?
- Разве вы не чувствуете, Александр Ефимович, какое нынче время? Неровен час, может быть, скоро, наоборот, мы с вами будем подписывать характеристики у таких, как Бузькин! – не считаясь с субординацией, прямо с трибуны выдал идеолог.
- Дожились, – яйца курицу учат: кого расставлять на командные посты! – рявкнул в ответ первый.
Примирил всех второй секретарь Николай Алексеевич, в чьем подчинении как раз и была промышленность. Этот рыжеволосый, простоватый с виду мужичок, еще с тех времен, когда командовал городским строительным комплексом, привык находить соломоново решение:
- Я, вот что думаю: правы, конечно, оба, и первый, и третий секретарь! С одной стороны, конечно, не гоже тащить на руководящие должности случайных людей, да еще и беспартийных. Еще совсем недавно такое бы и во сне не приснилось. Но, с другой стороны, не на должность же директора завода кандидатуру подбираем! Всего лишь начальника цеха, да и то, думаю, временно. До лучших, так сказать, времен! Глядишь, там, на верху, наши верные ленинцы снова к власти возвернутся … – затем, сделав многозначительную паузу, закончил, – заодно и отчет перед обкомом в духе времени сделаем. Так сказать, по заданию ЦК КПСС, обновляем среднее руководящее звено на производстве. Смелее выдвигаем инициативных и предприимчивых беспартийных товари… – запнулся, затем поправился, – граждан, одним словом.
На том и порешили, утешая себя, что решение это вынужденное, и, самое главное – временное.
Сразу же после окончания совещания директор сердито дернул Сергея за рукав и отвел в сторону:
- Бузькин, ты опять воду мутишь? Какого дьявола на рожон лезешь? Ты знаешь, с кем споришь? Да, этот проректор – сват третьему секретарю обкома! Накапает – головы у всех полетят!
- У кого полетят, а у кого – и лететь-то нечему! – выдал вошедший в раж Сергей.
- Ты, малец, на что намекаешь? Я – уже пятнадцать лет, как руковожу заводом, и никто еще в моей голове не сомневался! Кроме тебя, – умник нашелся! В струю горбачевскую он попал! Смотри, лететь-кувыркаться будешь со своим Горбачевым!
- Вы меня не так поняли, Вениамин Петрович, это я эзоповским языком выразился. В наше время, в прямом смысле, голову на плаху никто не кладет. Кладут партбилет, а у меня – его от роду не было!
- Да, таких как ты, кто бы отважился в партию рекомендовать?
-А не вы ли, Вениамин Петрович, характеристику на меня в горком направили? А какую лестную! Хоть сейчас в партию принимай, без всякого партийного стажа!
- Дурак! То была производственная характеристика. То – для дела нужно было! Вот что я тебе, умник, скажу: в твоем цехе «бодяга» – ты и будешь ответственным от завода за реализацию этой, как его ..., новаторской идеи. А травить, или не травить коров – не твоего беспартийного ума дело! – и, уже примиряющее, – проректор просил две молочных фляги этой низкомолекулярной гадости. Пока – для лабораторных испытаний. А там видно будет! Да, смотри, – очищенную дай, не то, и вправду, скотину потравим!
Директор, умудренный годами человек, с грустью смотрел в след уходящему исполнять «партийное» задание Сергею и про себя думал:
- А, ведь, чем черт ни шутит! На волне таких, вот, перестроек-переделок эти яйцеголовые и, вправду, придут нам на смену. Да, катись оно все, – дали бы хоть до пенсии доработать!
Пока аппаратчики цеха грузили в фургон фляги с очищенным низкомолекулярным концентратом, Сергей подошел к скучающему проректору и попытался продолжить дискуссию:
- Вы бы хоть поменьше добавляли в силос этого концентрата, – «бодяги» по-вашему. Не то, чует мое сердце, – стройными рядами загремим мы все под «фанфары»!
- Товарищ э-э … Дуськин, кажется? Вы за науку не переживайте – наука в ваших советах не нуждается! – высокомерно отрезал институтский чиновник. Всем своим видом он дал понять, что продолжать разговор с идейно и научно чуждым элементом – ниже его же собственного достоинства.
… Сергей стал уже забывать и о том совещании, и о своем пикировании с проректором, как, вдруг, его вызвал главный технолог.
- Сергей Николаевич, дело пошло! – с порога обрадовал начальник, - вот разнарядки на отгрузку твоих концентратов: колхозу «Путь к Коммунизму» - шесть тонн, колхозу «Заветы Ильича» - восемь тонн, совхозу имени XXII партсъезда – одиннадцать тонн …
- Логика есть! Тем, которые именем партсъезда зовутся – гляди ж ты, побольше нашей отравы досталось! Это – в духе нашего перестроечного времени: коммуняк-партейцев труднее будет вытравить! – не удержался от своих колкостей Сергей.
- А коровы, по-твоему, тоже партийными бывают? – загадочно улыбнулся Аркадий Иванович.
- Бывают! Те, которые в колхозах, – когда жрать больше ничего не дают, кроме силоса с «бодягой». А из частного подворья – ту никакими партийными лозунгами эту гадость есть не заставишь.
- Ты-то откуда знаешь? Что в политехе факультет животноводов открыли? Сейчас это модно: в технических вузах кого только ни выпускают – и юристов, и экономистов. Скоро артистов будут готовить!
- Их уже давно там готовят! Вон, смотри, как мой сокурсник, Анатолий Филиппович, с трибуны речи толкает. А, ведь, химик по образованию!
- Где-то, в душе я с тобой согласен. Слишком много у нас «химиков» во власти! Вот и придумывают всякое…
- Это вы насчет консерванта? – решил перейти к делу Сергей.
- И консерванта – тоже. Вот что, Сергей Николаевич, у тебя в цехе две емкости свободны. Залей-ка ты их водой!
- И, на всякий-який, колхозникам будем концентрат пополам разбавлять! – налету схватил мысль главного технолога Сергей.
- Да, ты прав, береженного – бог бережет! В случае чего, партия, да и эта, высокомерная наука, в стороне останутся. В любой момент, ведь, стрелочника найти просто: кто концентрат очищал, кто упаривал? Всегда найдутся записные эксперты. Эти с готовностью возьмут под козырек, мол, виноваты химики!
Заручившись поддержкой, Сергей дал аппаратчикам команду: заполнять автоцистерны концентратом только до половины, а под завязку – водой.
- Если среди селян найдутся шибко грамотные, объяснить, что из другой бочки добавляем витамины. Коровам же на пользу!
На селе началась заготовка сочных кормов. Обком партии потребовал от райкомов жестко контролировать внедрение нового, «прогрессивного» метода консервирования силоса. Никто и слушать не желал руководителей хозяйств, зоотехников, что никакой пользы от этой затеи не будет – только деньги на ветер!
А на заводе дело заладилось. Каждый день, даже по выходным, отгружалось до десятка автоцистерн «чудо-консерванта». Естественно, втихую разбавленного в соответствии с канонами химической науки, - строго на глаз. Опять же, лишняя копеечка на заводской счет стала капать. И все были довольны, – премии стали получать. Все так бы и закончилось торжественными рапортами очередному съезду КПСС. Однако, славному делу новаторства «свинью подложил» заместитель Сергея. Ненамеренно, конечно.
В самый разгар лета приспичило жениться старшему сыну Сергея. Как и положено, взял Сергей три дня без содержания. Цех оставил на своего заместителя Сашка, недавнего выпускника политеха. Паренька ветреного и смутно представлявшего значение слова «ответственность». Тот и затеял выпивку на рабочем месте в отсутствие начальника.
- Сашок, сколько водки ни возьми, – все равно два раза бегать! – наставлял молодого специалиста старый аппаратчик Кузьмич.
Пока Сашок бегал в ближайший магазин за добавкой, пришла машина с бочкой за концентратом. Кузьмич стал, было, уговаривать водителя немного подождать, пока руководство вернется. Да тот – ни в какую! Кричал, что ему тоже «не фонтан» в выходной день тут париться. Даже грозился жаловаться. Тогда пьяненький Кузьмич и налил ему полную бочку из первой попавшейся емкости. Разбавить, естественно, забыл. Водитель сунул Кузьмичу в нагрудный карман накладную и был таков…
И свадьба в самом разгаре, и сваты славные, и питье горькое – да что-то неспокойно на душе Сергея. Предчувствие какое-то недоброе. Встал из-за стола и побрел к машине. Жене только буркнул:
- Оля, я – на завод! Ой, чует мое сердце, а сердце у меня – вещун!
- Сергей, куда ты за руль? Ты же выпил!
- Ничего, тут рядом, я быстро! – захлопнул дверцу и дал по газам отец жениха.
Своих работников он застал ползающих по полу бытовки, словно раки. В ярости схватил за грудки своего зама:
- Ты что, негодник, устроил на рабочем месте?!
Еле стоя на ногах и сделав пьяную гримасу, тот завопил нараспев:
- И-и-и, начча-а-альник, сва-а-адьбу сппра-а-авляем…
Тут Сергей увидел торчащую из кармана Кузьмича накладную, выхватил ее и стал вчитываться:
- Совхозу имени XXII партсъезда – три тонны. Сашко, колись гаденыш, из какой емкости отгрузил?
- Не-е знаю, Кузьмич банковал.
Кузьмич указал пальцем на самую крайнюю цистерну.
- Ах, мать вашу…, работнички, неочищенный концентрат налили! Хоть водой-то разбавляли?
- Не-а, я и не знал! Че орешь, начальник? И так сойдет! – не чувствуя за собой вины, успокаивал Кузьмич.
- Какой, к черту, сойдет, коров потравим, идиоты! Всех с работы поувольняю!
Разгневанный Бузькин вбежал в свой кабинет и стал судорожно набирать домашний номер директора завода:
- Вениамин Петрович, случилось страшное! В мое отсутствие под предводительством моего зама в цехе устроили пьянку! Но это еще не все! Вениамин Петрович, они, по-пьяни, отпустили неочищенный концентрат, что теперь будет?!
- Прокуратура всем горит, вот что будет! – взревела трубка, – ты, чертов руководитель, распустил свою гвардию, теперь сам исправляй положение! Срочно дуй в то хозяйство, может, еще не успели «сдобрить» силос нашим дерьмом!
- Свадьба же у меня! – взмолился Сергей.
- Ничего не знаю, подохнут коровы, – сам сядешь, понял?
Пулей вылетел Сергей с территории завода, завел свой жигуленок и помчался во весь дух к черту на кулички – за двести километров искать затерявшийся в южных степях совхоз имени XXII партсъезда. Все быстрей наматывалась на колеса лента дышащего зноем асфальта. Не заметил Сергей, как стрелка спидометра уверенно перешагнула рубеж в сто пятьдесят километров. И тут, откуда ни возьмись, вырос пост автоинспекции. Указующий перст полосатого жезла резко прервал его невеселые думы. Перед машиной вырос толстый рыжеволосый детина в форме старшины:
- Что же это мы нарушаем, товарищ? Ваши документы!
Безразличная физиономия старшины приблизилась к опущенному стеклу. И, вдруг, его нос учуял запах, обещавший солидную «прибыль»:
- Так ты пьяный, казачок?! Теперь я с тобой не так буду говорить!
Не помог Сергею его сбивчивый лепет и о том, что сына женит, и что выпил лишь чуть-чуть, и что коровы могут подохнуть. Из-за них, ведь, и гнал с бешеной скоростью. Да и денег в кармане не оказалось. В общем, водительское удостоверение осталось в руках старшины. Сумел только договориться, что завтра, по-трезвому, приедет его выкупать.
- Выкупать, ишь ты, как невесту! – грустно пошутил на прощание Сергей.
Асфальт кончился, пошла сначала гравийная, а потом, и вовсе, разбитая тракторами проселочная дорога. Впереди показалась улица, сплошь состоящая из старых мазаных хатенок. Поравнявшись со сгорбленной, опирающейся на кривую палку, старухой, он спросил, как найти правление. Старуха, не разгибая спины, молча выставила палку вперед.
- Ильич – большевистский ты хрыч! Встал бы из своего мавзолея, да посмотрел, как при твоем социализме люди живут! – зло чертыхнулся Сергей.
Вот и правление. Сердце Сергея чуть ли не выпрыгивало из груди, предчувствуя недоброе. Он быстро вбежал по ступенькам, увидел стол, а за ним – скучающую девицу. Понял, что это секретарша.
- Сам – у себя?
- Иван Петрович, к вам какой-то, не совсем трезвый, тип, - отрапортовала в полуоткрытую дверь сельская секретарша.
- Пусть войдет! – поповским басом раздалось из-за двери.
Сергей вошел. В большой комнате за старым дубовым столом восседал человек с совершенно одинаковыми размерами, как по вертикали, так и горизонтали. Батюшки! А над его головой висел огромный портрет Сталина.
- Чего стушевался? Проходи, садись! А, не ожидал, – директор указал пальцем на портрет, – так нынче пруларизм!
- Плюрализм, - осторожно поправил хозяина нежданный гость.
- Вот-вот, нахватались иностранщины, как цуцик блох! Вываливай, чего тебя к нам в воскресный-то день принесло?
- Начальник цеха я, того самого, где вас по разнарядке заставляют забирать концентрат для силоса.
- Иосифа Виссарионыча на них нет! – угрожающе показал на портрет директор.
- Так, вот, сейчас я сына женю, а мои работники по ошибке отпустили вашему совхозу неочищенный концентрат.
- Ну, отпустили, – так отпустили, чего суетишься? Говоришь, сына женишь, а чего в такую даль приперся? А раз пожаловал, то и повод есть! Наталка, порежь-ка огурчиков свежих, да потненькую из морозилки достань! Человек, понимаешь ли, сына женит, нас порадовать приехал!
- Да, не до этого мне сейчас! Неочищенным концентратом можно же коров потравить! Приехал узнать, какой ущерб этим нанесен вашему хозяйству?
- Да, что ты суетишься? Сказал, давай пропустим по единой за женитьбу твоего сына! А что, невестка, хороша ли собой?
- Я же говорю, не до выпивки мне, приехал узнать, как рассчитываться за нанесенный вам ущерб?
- Наталка, позвони-ка завгару, спроси, кого он сегодня посылал в город за зельем? Пусть водителя пришлет ко мне.
Пока Наталка резала огурцы, накрывала стол, расставляла рюмки, распахнулась дверь, и в кабинет вошел чернявый паренек. Директор тут же задал ему вопрос:
- Витек, скажи-ка нашему гостю, куда ты дел ту гадость, что привез с их химзавода?
- Иван Петрович, как всегда, строго выполняя ваше задание, слил ее на землю! В той самой, дальней балочке!
- А ты: ущерб, ущерб!.. Лучше, давай за твоего сына выпьем!
Сергей, на радостях, что визит в прокуратуру больше не предвидится, первым выпалил тост, и отдаленно не относящийся к предложению совхозного директора:
- За житейскую мудрость и здравый консерватизм тружеников села!
- Чего? – не понял главный «труженик села», но стопку, все-таки, пропустил до дна.
|
