Смех
«Зло имеет лицо.»
Вы знаете- я ненавижу смех. Меня передергивает при виде ухмылки. Я вздрагиваю всем телом, когда за моей спиной раздается раскатистый хохот. Мне очень и очень больно….
Нет ничего отвратительней смеющегося человека- его гримасы буквально рвут мне душу, а омерзительно дергающийся живот вызывает непреодолимое желание со всей силой пнуть его ногой.
Я знаю, что произошло со мной. В самом деле, кто нас знает лучше нас самих? Прошло вот уже двадцать лет с того случая, но по сю пору я часто просыпаюсь по ночам в холодном поту, а в ушах звучит тот самый отвратительный дегенеративный гогот, что отравил мне всю жизнь. Я самолично, своими глазами, видел разлагающие действие смеха, выворачивающего наизнанку всю гнилостную утробу обычного ублюдка.
Я не могу больше держать ЭТО в себе, ибо это грозит мне безумием. Обратите внимание, как часто улыбаются и бессмысленно смеются безумцы!
Двадцать лет назад я жил вместе со своими родителями в небольшом городке, обычном райцентре на 40- 50 тысяч жителей, возникшем в социалистические времена как шахтерский поселок, а сегодня существующий непонятно за счет чего, умирающий, но так и не могущий окончательно умереть городишко. Сколько таких по всей необъятной России- сотни, тысячи, десятки тысяч? Или может быть миллион? Городок назывался Литово.
Мы жили около центра. По утрам, когда я с трудом сваливался с постели, направляясь в опостылевшую школу, из окна мне приветственно махал рукой бронзовый Ильич, гордо возвышавшийся на постаменте по среди центральной городской площади. Он невозмутимо стоял там в те времена, стоит там и сейчас, такой же бронзовый как и тогда, как и за двадцать лет до моего рождения, как будет стоять- я знаю это наверняка- и через двадцать лет после моей смерти. Только меняется цвет знамен над ним…
Примерно в паре километров от нашего дома, на самом выезде из города, жила моя бабушка Алевтина Степановна- румяная, веселая старушка, которая лучше всех в мире варила вишневый компот и пекла самые вкусные в мире ватрушки.
Раз в неделю по субботам она ставила тесто и в тот день я положительно не мог сидеть спокойно, предвкушая сказочное угощение. Родители посмеивались над моим наивным детским чревоугодием, но не мешали бегать навещать старушку.
-Ты совсем как Красная шапочка- шутила каждый раз моя мама, нахлобучивая мне на голову кепку. –Смотри, опасайся Волка.- Но все-таки мне было суждено его встретить….
Прямо за нашим домом начинался городской парк. Дом бабушки находился на другом его конце, а я- хоть и была дорога- обожал бегать на угощение напрямик. Меня радовало густая тень деревьев, уединенность поросших травой тропинок, да и вообще царящий вокруг атмосферы какого-то доверчивого покоя. Магия извилистых тропок не покидало меня с самого раннего детства, я кружил по ним предпочитая пройти по больше, но в ласковой, прохладной и такой романтичной тени, чем резать на прямик по асфальту, по грязным следам толпы…
Так я пошел и в тот вечер. На душе было легко, настроение так и пело в ожидании угощения и мир вокруг казался каким-то просто искрящимся, сказочно- прекрасным… Я бежал вприпрыжку по одной из своих любимых тропинок, наслаждаясь хрустально прозрачной и тихой ночью, когда…
КРИК. Болезненно сильный вопль какого-то надрывного ужаса казалось бы физически разбил хрусталь вдребезги. Ночь вокруг меня развалилась на куски, забрав с собой и мое хорошее настроение. Где-то вблизи отрывисто залаяла собака. Вопль повторился снова. Я не выдержал и рванулся вперед- что же там происходит?
Маленькая полянка на окраине парка была окружена со всех сторон большими раскидистыми дубами. В тени одного из них я тогда и спрятался, что, по всей видимости, и спасло мне жизнь…
Полянка достаточно ярко освещалась двумя фонарями, так что мне прекрасно было все видно, только постоянный звонкий лай четырехлапого монстра, явно считавшегося собакой по какому-то недоразумению, постоянно заглушал прочие звуки. На мгновение мне показалось, что передо мной был какой-то бескрылый дракон. Похоже он тоже дышал пламенем. Поводок чудовища был в руках огромного мужилы. Ростом под два метра и весом больше центнера- хозяин был подстать своему «милому песику». Расстегнутая рубаха обнажала отвратительное громадное брюхо. Залитые кровью глаза даже не были глазами зверя- но не бывает у зверей такой злобной кровожадности, такого желания чужой боли. Это были глаза падшего демона, отвергнутого и небом и землей. Так могло смотреть только чистое зло.
Кроме них на полянке было еще двое- молодая женщина с маленьким ребенком. Или, что вернее, уже без такового: так как кричала как раз женщина при виде ревущего четырехлапого монстра, повалившего на асфальт ее дитя и сейчас с диким урчанием раздиравшего маленькое тельце.
Обезумевшая мать с кулаками бросилась на хозяина Твари, но отлетела от него, как от бетонной стены, и упала на асфальт ошеломленная и раздавленная.
Я тщательно укрылся в тени дуба и в напряжении ловил каждый звук, доносившийся до меня.
Наконец-то заговорил мужик. Странный, невероятно хриплый голос произнес:
-Хочешь спасти пащенка, а? Ползи сюда, сука, поиграйся с моей игрушкой.- С этими словами он расстегнул ширинку, вываливая наружу свое мощно торчавшее хозяйство.
Боже, как же он был противен и страшен- лицо все в шрамах и в каких-то язвах- по сю пору не пойму как я так отчетливо тогда все видел- колоссальное жирное брюхо торчит из рубахи и этот корявый кусок мяса между ног. Я сжался в комочек в своем укрытии, но уже не мог перестать смотреть на него.
Вот и женщина, чье имя я так и не узнал, медленно, на карачках, поползла к уроду- я не могу называть его по другому- под его одобрительные подбадривания.
Мне казалось, что наблюдая эту сцену я медленно схожу с ума, неторопливо уплывая куда-то в ирреальную бесконечность. Наивный детский мозг не воспринимал творящийся на глазах жестокости: у меня начало двоится в глазах, тело насквозь пробила дрожь, такой мелкой и отвратительной, что меня сразу ужасно замутило. Рвота буквально сама рвалась наружу, но я с силой зажимал обеими руками себе рот, боясь выдать себя хотя бы звуком.
Собака дико рычала, ее окровавленная морда казалось светилась в наступивших сумерках. Дикий блеск глаз завораживал ужасом. Казалось, что сам дьявол смотрит прямо в саму душу, прожигая ее насквозь.
А женщина все ползла вперед. Ползла целеустремленно и неторопливо, ползла со спокойствием безумца, не обращая внимания ни на постепенно затухавшие хрипы ребенка, ни на яростное рычание Зверя. Она ползла. Все ближе и ближе стоял отвратительный орган… Все ближе, ближе, ближе…
И тут урод захохотал. Он буквально ржал от радости- так было ему хорошо. Его распирало от счастья, он упивался этими минутами и его хохот окончательно добивал меня. Мне казалось, что от куда-то сверху на меня льется поток нечистот. Меня буквально обдавало грязью с головы до пят от этого хохота. Гнилостный, поганый, он выражал сущность этого ублюдка лучше чем любой портрет, рисунок или рассказ.
Женщина подползла к своему мучителю вплотную. Я уже не мог сидеть спокойно за деревом и одним глазом высунулся вперед. И я видел как сочные, пухлые женские губы сомкнулись на поганом отростке. И я слышал, как урод подавился собственным смехом, как все вокруг услышало чудовищный полувизг, полукрик. Орал от боли ублюдок. И я видел, как выпрямившаяся на коленях женщина, что-то выплюнула в сторону. И я видел, как падала она вся в крови на асфальт, рядом с тельцем своего несчастного ребенка, убитая пудовым кулаком ублюдка. Видел, как падал урод, не прерывно вереща извиваясь от рвущей его тела боли. И я видел, блеск безумия в горящих злобой глазах Зверя, почуявшего новый запах крови. И видел я как он в чудовищном прыжке вцепился в ужасную рану в паху хозяина. Вернее того, что когда-то было его хозяином.
Я не помню как покинул это страшное место. Должно быть ноги сами несли меня. Несколько раз я при больно бился лбом об выступающие сухие ветки. Меня тошнило, меня буквально выворачивало наизнанку, а потом я вырвался…
Дома меня трясло под тремя одеялами. Испуганная мама вызывала «скорую помощь», они сделали какой-то укол, и я проспал целый день…
В милицию я так и не пошел: мне было очень страшно, да и сейчас, уже более зрелые годы, я понимаю, что от моих показаний лучше бы не стала уже ни кому.
Через год умерла бабушка и я остался без пирогов с компотом, хотя и скучал по ним невыносимо.
Все кончилось. А что же остается мне? Шерлоку Холмсу- ампула с кокаином, а мне, на память, небольшая вырезка из местной газеты и звериная ненависть к смеху.
P.S. В вырезки выражалось озабоченность городской администрации по поводу участившихся фактов нападения на людей стай диких собак, и сообщалась информация о том, что на днях городском парке застрелили нескольких агрессивных животных. Я точно знаю, что среди них был и Зверь.
|
