ХОРОШИЕ ДЕТКИ
Мои визиты в город детства становятся все реже и быстротечнее. Но всегда, приезжая домой, я навещаю учительницу, маму моей подруги. Сама подруга давно живет за границей, а ее мать, хоть и на пенсии, никак не может решиться уйти на заслуженный отдых. Да и желающих занять ее место не наблюдается, потому что работает она в школе-интернате, где воспитываются сироты или умственно отсталые дети. Нет, конечно, приходят туда молодые училки, но продержатся пару месяцев – и бегом оттуда! Тяжело…
Урок только начался, а Вера Ивановна сердится, если ее отвлекают во время урока. Придется подождать.
Я медленно прогуливалась по аллее. Меня обогнал пожилой мужчина, оглянулся, остановился.
– Ждете кого-то?
– Да, в гости пришла, жду перемену.
– Вы мамаша кого-то из этих ублюдков?
Меня больно резануло бранное слово.
– Почему вы их так называете? Дети не виноваты, что у них нет родителей…
– Как это нет! Здесь совсем немного тех, у кого их нет, а в основном есть, но алкаши, вот и отказались от своих отпрысков, как увидели, кого по пьяни заделали… И правильно! Выродки! Сколько раз уже им от меня попадало… Так они, гаденыши, огрызаются, матерятся, а некоторые и ударить норовят!
– Слушайте, да кто вы такой?! – возмутилась я, подумав: «Так тебе и надо!» – И вообще… Вы шли куда-то, вот и идите!
– Хамка! Точно чья-то мамаша из этих… Ходят тут…
Он еще что-то бубнил мне вслед, пока я спешила уйти подальше от этого желчного мужика, то ли интернатовского сторожа, то ли слесаря.
Обойдя школу вокруг, я решила подождать Веру Ивановну возле класса. Выйдет с урока – а тут сюрприз! Заглянула в учительскую узнать, в какой кабинет мне идти.
Там как раз уборщица мыла пол.
– Ой, здравствуйте! Какими судьбами? – узнала она меня. – Вы к Верочке Ивановне? А она на уроке.
– Знаю. Хотела посмотреть, где именно.
– А на втором этаже, в шестом «Б». Такие детки хорошие…
Я вспомнила злобного мужика. В его представлении «хорошие детки» таковыми вовсе не были. Не сходится задачка…
– Знаете, я в школьном дворе пожилого мужчину встретила, так он разные гадости говорил…
– А, так это Михалыч, наш трудовик. Спился мужик, дети его из квартиры выгнали, при школе живет… Пить-то бросил, а ненавидеть всех продолжает. Особенно детей.
– Как же можно ненавидеть детей и работать учителем?
– Нельзя. Но руки у него золотые, вот и держат. Мужика сейчас калачом не заманишь учительствовать, а тем более сюда. Здесь нервы железные надо иметь. Не всякий выдержит… Но детки, хоть и не все нормальные, чувствуют, кто их любит, и тянутся к таким. А от Михалыча шарахаются. То ли дело Верочка Ивановна… Возится с ними и на уроках, и после… Ладно, заболталась я с вами, надо бежать. Скоро звонок, а мне еще кабинет директора помыть… До свидания!
Женщина быстро закончила свою работу и ушла, а я отправилась на второй этаж. Остановилась у окна. Минут десять до звонка…
Вдруг смотрю: по коридору ковыляет котенок. Серенький, пушистый, очень маленький – наверное, недавно научился ходить. Как он сюда попал? Сейчас выбегут из классов дети и затопчут его!
Я позвала его, а он, испугавшись, припустил ходу. Я за ним. Но пушистый комок бежал быстрее, чем я на каблуках, и через мгновение скрылся за поворотом на лестницу. Где же он?
Я поднялась на этаж вверх – нету, стала медленно спускаться вниз, кискиская, но котик исчез.
И тут я увидела, что под ступеньками есть небольшая ниша, а там какие-то тряпки. Вот оно что! Наверное, здесь и прячется мама-кошка. Я присела на корточки и осторожно стала ощупывать старое одеяло, из-под которого еле доносилось тихое мурчание. Мало ли, вдруг кошка подумает, что я хочу отобрать ее ребенка, и вцепится мне в руку? «Киса, киса…» – позвала я, медленно отодвигая край одеяла. Животного там не было. А «мур-мур» стало слышнее. Я копнула глубже и почувствовала что-то мягкое и теплое. Вот и мама!
Но то, что я увидела, было мало похоже на кошку. Из-под одеяла показалась мягкая плоская голова из зеленой ткани в крупную клетку (наверное, когда-то это было рубашкой или пледом), к голове пришиты уши разной величины и пуговки-глаза. Забавно…
Я погладила это чудо по голове и снова услышала «мур-мур». Да что же это?
Разворошив кучу тряпья, я замерла в изумлении. Возле «кошкиного тела» ютился тот самый серый комочек. Котенок, поочередно упираясь лапками, сосал уголок ткани и тихонько мурчал. Замерев от изумления, я молча наблюдала эту картину и вдруг почувствовала, как в груди стало горячо, а на глаза навернулись слезы.
Чьи-то заботливые детские руки сшили, как смогли, это странное изделие. Потом добрый ребенок принес свое творение сюда – для маленького существа, которое тоже знает, как плохо, страшно, холодно и обидно, когда у тебя нет мамы и нет дома...
Теперь есть. Хотя бы у этого котенка. И, похоже, он сейчас счастлив. Хотя вот что странно: как случилось, что зверек принял за маму это нелепое тряпичное создание? Неужели мы, живые существа, чувствуем и переживаем одинаково? Когда мама рядом, нам тепло и уютно, мы в безопасности. А когда ее нет, готовы поверить в несуществующее, придумать сказку, но только бы не оставаться в одиночестве…
Ну и что, что мама ненастоящая? Возможно, кошачий детеныш этого пока не понял. И для него она самая лучшая. Потому что она ЕСТЬ. И она его уж точно не бросит. А потом он вырастет и все забудет…
А я – вряд ли…
|