Спроси Алену

ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНКУРС

Сайт "Спроси Алену" - Электронное средство массовой информации. Литературный конкурс. Пришлите свое произведение на конкурс проза, стихи. Поэзия. Дискуссионный клуб. Опубликовать стихи. Конкурс поэтов. В литературном конкурсе могут участвовать авторские произведения: проза, поэзия, эссе. Читай критику.
   
Музыка | Кулинария | Биографии | Знакомства | Дневники | Дайджест Алены | Календарь | Фотоконкурс | Поиск по сайту | Карта


Главная
Спроси Алену
Спроси Юриста
Фотоконкурс
Литературный конкурс
Дневники
Наш форум
Дайджест Алены
Хочу познакомиться
Отзывы и пожелания
Рецепт дня
Сегодня
Биография
МузыкаМузыкальный блог
Кино
Обзор Интернета
Реклама на сайте
Обратная связь






Сегодня:

События этого дня
29 марта 2024 года
в книге Истории


Случайный анекдот:
Долгими зимними вечерами прекрасная графиня подходила к роялю, нежно перебирала клавиши, и тихо, вполголоса материла настройщика...


В литературном конкурсе участвует 15119 рассказов, 4292 авторов


Литературный конкурс

Уважаемые поэты и писатели, дорогие мои участники Литературного конкурса. Время и Интернет диктует свои правила и условия развития. Мы тоже стараемся не отставать от современных условий. Литературный конкурс на сайте «Спроси Алену» будет существовать по-прежнему, никто его не отменяет, но основная борьба за призы, которые с каждым годом становятся «весомее», продолжится «На Завалинке».
Литературный конкурс «на Завалинке» разделен на поэзию и прозу, есть форма голосования, обновляемая в режиме on-line текущих результатов.
Самое важное, что изменяется:
1. Итоги литературного конкурса будут проводиться не раз в год, а ежеквартально.
2. Победителя в обеих номинациях (проза и поэзия) будет определять программа голосования. Накрутка невозможна.
3. Вы сможете красиво оформить произведение, которое прислали на конкурс.
4. Есть возможность обсуждение произведений.
5. Есть счетчики просмотров каждого произведения.
6. Есть возможность после размещения произведение на конкурс «публиковать» данное произведение на любом другом сайте, где Вы являетесь зарегистрированным пользователем, чтобы о Вашем произведение узнали Ваши друзья в Интернете и приняли участие в голосовании.
На сайте «Спроси Алену» прежний литературный конкурс остается в том виде, в котором он существует уже много лет. Произведения, присланные на литературный конкурс и опубликованные на «Спроси Алену», удаляться не будут.
ПРИСЛАТЬ СВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ (На Завалинке)
ПРИСЛАТЬ СВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ (Спроси Алену)
Литературный конкурс с реальными призами. В Литературном конкурсе могут участвовать авторские произведения: проза, поэзия, эссе. На форуме - обсуждение ваших произведений, представленных на конкурс. От ваших мнений и голосования зависит, какое произведение или автор, участник конкурса, получит приз. Предложи на конкурс свое произведение. Почитай критику. Напиши, что ты думаешь о других произведениях. Ваши таланты не останутся без внимания. Пришлите свое произведение на литературный конкурс.
Дискуссионный клуб
Поэзия | Проза
вернуться
    Прислал: АЛЕКСАНДР ВОЛОДЬКО | Рейтинг: 0.70 | Просмотреть все присланные произведения этого Автора

АЛЕКСАНДР ВОЛОДЬКО
ЩУКА
Андреич, в свои пятьдесят с хвостиком, после очередной ссоры с милой и ненаглядной суженой ушел в двухнедельный запой. Такое у него случалось нечасто, не более трех-четырех раз в год. Но если уже покатило, то тогда держись.
Как говорится: «Было бы желание, а повод всегда найдется». Желание у Андреича было давно. А вот повод все никак не подворачивался. Весной хотелось «погудеть» пока огороды не начались, но, у неизлечимо больной супруги, приступ случился – ведь кому-то нужно за ней ухаживать. А потом пошли посадки, полив, прополка – только успевай, поворачивайся.
Вот так и незаметно и август подошел. В огороде все прополото, дожди прошли, значит поливать не нужно. Сидит себе Андреич, с запасным лодочным мотором возится, никому не мешает. А бабы – оно и есть бабы, если возле них не вертишься, да внимания на них не обращаешь и, время от времени, не спрашиваешь: «Чего изволите?», то все, пиши - пропало. И оказывается, что ты не там сидишь, и не тем делом занимаешься, и доска должна лежать не у забора, а у сарая, да не здесь, а метра на два правее и т.д. и т.п. Короче, баба превращается в «нудистку». Не в плане, что она ходит голая, может, лучше бы и ходила, а в том смысле, что она нудит, нудит, и нудит.
Андреич терпел долго, выжидал. А когда в очередной раз получил мощную порцию таких «нудистских» замечаний и мелких необязательных поручений, аж взвился. Изобразил из себя обозленного, затюканного мужичка.
- Да ты что взбеленился – то, кобель? – удивилась, еще ничего не понимающая его драгоценная баба Клара.
Лучше бы она ничего не спрашивала и «кобелем» не обзывала. Андреича понесло, и он высказал бабке все, что думал о ней за последние полгода, и через минут пятнадцать, в конце почти « мирной» беседы, сплюнул под ноги своей суженой.
Не смотря на его внешне грозный вид и напускную сердитость, душа Андреича ликовала: - Хорошо картину прогнал, вроде бы убедительно. А самое главное, нашел повод попить водочки, - пронеслось в бесшабашной голове.
И в течение двух недель он принялся планомерно, то в одиночку, то с соседями, выполнять поручение бывшей партии и правительства обязательство «Повсеместно и усиленно бороться с алкоголем и алкоголизмом».
В конце второй недели у него стали трястись руки, а в углах гаража, в который он переселился из дома на время запоя, ему стали махать не зеленые чертики, как у нормальных алкашей, а маленькие и почему–то рыженькие рыбинспектора.
Проснувшись как–то утром, перебрав с десяток бутылок, валяющихся на полу, он с удивлением обнаружил, что все они пустые. С трудом поднял отяжелевшие набухшие веки и посмотрел в дальний темный угол.
- О, господи!- Андреич с усилием перекрестился. - Опять этот рыжий инспектор машет мне кулаком. Ну, все, хватит. Кажется, полугодовую норму я выпил. Надо завязывать. Взял мыло, полотенце и через раз, дыша, пошел на Суеву.
От его дома до протоки, впадающей в Обь, не более пятидесяти метров, но дались они ему с огромным трудом и двумя перекурами. Разделся до трусов, по пояс зашел в воду, намылился и добрых полчаса, кряхтя и фыркая, поливал себя проточной водой и курялся с головой.
- Фу, кажется, легчает, - с дрожью в голосе выдохнул Андреич. Он медленно надел штаны, натянул рубашку и неожиданно замер
«Ну, ни хрена себе, вода то, как упала» - он почесал мокрый затылок. – « Да пожалуй, на целый метр. Так, надо ехать на рыбалку», - Андреич продолжал разговаривать с собой.
«здесь дома я из запоя не выйду. Не дадут, хреновы друзья – бухарики».
И уже через пару минут, входя в дом, с порога:
- Бабка, мать твою, собери мне быстренько что – нибудь пожрать, я на рыбалку еду. - Он даже не посмотрел в ее сторону, повернулся и пошел готовить мотор и снасти.
- Ну, слава богу, - тихонько прошептала Клара Ивановна, повернулась в сторону иконы и перекрестилась троекратно, - кажется, на этот раз выпил свое.
Нарезала хлеб, положила в целлофановый мешочек пяток вареных яиц, малосольные огурцы и свежие помидоры, достала из банки кусок соленого сала. Уложила все аккуратно в небольшую корзину и накрыла белым полотенцем.
- Так, ну вроде перекусить деду хватит,- опять вздохнула Ивановна, оглядев корзину.
- Тьфу ты, совсем старая стала, памяти – то ни черта нет: ведь соль – то забыла, - она зачеркнула коробком из-под спичек соль, осторожно, чтобы не просыпать, надела верхнюю часть коробка и положила соль в корзинку рядом с помидорами.
Вышла на крылечко и обратилась чуть-чуть заискивающим голосом к копошившемуся во дворе Андреичу.
- А тебе бутылочку с домашним первачком положить?
Андреич аж онемел от такого предложения и стал почти влюбленно смотреть на свою супругу. Последний раз такой взгляд у него был на их собственной свадьбе. Он помотал головой, проверяя себя, не померещилась ли ему и когда бабка повторила вопрос, только и смог утвердительно кивнуть головой. Он пошел было к сарайке, где стоял мотор, но вернулся, удивление взяло верх:
- А, я что, домашнюю не всю что-ли выжрал?
- Да нее маненько, осталось, успела от тебя, вражино спрятать.
- Ну, ты, бабка, молодец!- удовлетворенно выдохнул Андреич.
- Слушай, дед, а ты один на рыбалку едешь, или с кем еще?- лилейным голоском протянула Ивановна. Сама-то она знала, за столько лет изучила, что Андреич с похмелья предпочитает ездить в одиночку.
- Один, а что?
- Так я тебе и предлагаю бутылочку. Потихоньку - поманеньку опохмелишься, глядишь и человеком станешь. - Бабка вздохнула и продолжила. - А то чуть было в зверя не превратился.
- В какого зверя? – у Андреич от удивления соединились домиком чернущие брови.- Ты что это там бабка буровишь, - говоря это, он прикручивал лодочный мотор к лодке.
- Как в какого зверя! – передразнила Клара. – Так, а кто намедни грозился топором меня “укокошить”, а мясо свиньям отдать, чтоб даже следа моего на земле не осталось. – Бабка вздохнула, смахнула набежавшую слезу и совсем миролюбиво продолжила.
- Если в избу не успела бы заскочить, да на засов от тебя закрыться, наверное, точно бы убил. Перед детьми-то как стыдно было бы. – Она машинально поправила косынку на голове и уголочком платка еще раз промокнула слезу.
- Да ладно тебе, сочинять-то, - хотя Андреич и не помнил этого, но знал, что супруга не врет. Если ему пьяному что-нибудь поперек сказали – был способен на всякую выходку.
- Ты уж – это, бабка, ну, не серчай на меня.
Последние слова, По-сути, обозначали извинения и поэтому удались ему с большим трудом.
Клара, хоть и бранилась и ругалась на деда, все равно продолжала любить Андреича и его неуклюжие извинения растрогали ее еще больше и уже не сдерживая благодарственных слез, направилась в избу.
Через полчаса лодка ходко шла в сторону Сопляковой протоки. Андреич хмуро вглядывался вперед, ничего не радовало: ни солнце, ни зелень островов, ни предвкушение рыбалки. Он продолжал сильно страдать с похмелья: внутри все трусилось, а кишки, кажется, в любую минуту готовы были оторваться, а сердце выпрыгнуть через уши.
Его взгляд остановился на корзинке со снедью. Аккуратно подтянул ее ногой поближе к себе и управлял мотором одной рукой, другой достал из корзинки стопку и зеленую бутылку с первачом. Коленями зажал стопку, выдернул зубами бумажную затычку и нацелил горлышко, но бутылка дрожала в руках и жидкость все норовила пролиться мимо. С великим трудом он все-таки наполнил стопку до краев. Закрыл бутылку и положил ее обратно в корзину.
Рот освободился от пробки. Он размял, окоченевшие было челюсти, и глубоко выдохнул. Резким движением поднес ее ко рту и, не обращая внимания, что проливает, одним махом влил содержимое стопки прямо в глотку.
Лицо перекосилось, тело пару раз чувствительно тряхнуло и передернуло, внутри все обожгло и … через минуту отпустило.
- Ну, теперь – то жить можно, - уже довольный жизнью, Андреич с хрустом стал поглощать малосольный огурчик.
Одной из его слабостью было желание поговорить, правда, когда рядом никого нет.
Поэтому он с превеликой радостью и как будто перед ним закадычный друг начинал общаться с мотором, с гаечным ключом, удочкой, короче с любым предметом, на котором останавливался глаз, или находился в его руках. В этом случае не нужно спорить и ругаться, не нужно доказывать свою правоту: говори что хочешь, как хочешь, и сколько хочешь, короче, душа отдыхает.
Руки перестали дрожать, и он уже более четкими и уверенными движениями налил вторую стопку и выпил не закусывая. Не выпуская из правой руки ручки мотора, достал папиросы и прикурил. Смачно и со вкусом, зажмуривая глаза, затянулся.
- Ну, ты смотри-ка, совсем отлегло. Ну, а эти придурки (наверное, он имел двух соседей-собутыльников), Рижский бальзам, хренушки вам, первачок-то лучше.
Андреич стал теперь уже вертеть головой во все стороны и удивленно протянул:
- Странно, ни одной лодке на реке. Я что, в другой мир попал что-ли?
Еще минутку он пожимал плечами и озирался, одновременно переваривая самогон и необычайное явление.
- Вот, балда, - он стукнул себя ладошкой по лбу, - сегодня же понедельник. А я то думаю, почему людей нет?
Наконец-то показалась протока. Андреич сбросил газ, и лодка замедли ход. Быстро по протоке не проедешь. Здесь не успеешь проскочить один поворот, как уже показывается другой, так что разгоняться и смысла нет. Зато благодаря этим резким поворотам образовалось огромное количество ям. Именно в этих ямах к осени скапливаются щуки да судаки.
Пройдя добрый десяток таких поворотов, Андреич заглушил мотор.
- Эх, хорошо то как! Ти-ши-на! – по слогам протянул довольный рыбак.
Тишину нарушило пение мелких птах, прятавшихся в ветвях ив да крикливая ссора двух сорок, что-то не поделивших на берегу.
Андреич любил всякую рыбалку: сетями, бреднем, тралом, но больше всего обожал пускать лодку по течению и рыбачить на блесну зимними удочками.
Не спеша, смакуя момент, достал коробку с блеснами. Нацепил на леску первую приглянувшуюся наживку, аккуратно запустил в воду.
Закрутилась катушка с намотанной на неё леской. Мягко пощёлкивала, отсчитывая пройденные метры. Наконец леска спружинила, показывая, что блесна достигла дна. Андреич подправил тормозок катушки и сделал пару оборотов на себя, приподняв блесну на десяток сантиметров.
- Ну что, дружок, - это Андреич так ласково обращался к себе, - теперь наше дело с тобой подергивать, а рыбке попадаться.
Он тяжело вздохнул, мечтательно зажмурился:
- Да – а, хоть бы пяток щучек домой привезти. Это было бы, конечно, неплохо. Ну ладно, что бог даст, то и даст.
Он налил ещё стопку. Зажав ручку удочки коленями, очистил яйцо, посыпал его солью. Одним глотком выпил и хотел, было закусить, как удочка резко дернулась, и чуть было не выпала из лодки.
- Тьфу ты, прозевал подсечку, мать твою, - Андреич обозвал себя несколькими нецензурными словами.
Адреналин моментально взбурлил кровь. Сердце учащенно забилось, руки вновь предательски затряслись, шея покраснела, а на лбу появилась испарина. Настоящий рыбак мечтает именно о поклёвке и готов на всё ради этого непередаваемого ощущения. Именно во время поклёвки и выуживания рыбы наступает неописуемый момент эйфории, который для возрастных мужиков в основном заменяет секс. Поэтому они при любой возможности стараются вырваться на рыбалку; здесь рыба не скажет: «Голова болит, я устала»; здесь клюёт или не клюёт; или ты получишь удовольствие, или, просто подышав свежим воздухом, возвращаешься домой и всё равно получаешь от этого удовольствие.
Лодка медленно плыла по течению, прошло пару минут после поклевки. Сердце стало вроде как успокаиваться и снова неожиданно резкий удар. Андреич автоматически совершил подсечку, отбросил удочку на дно лодки, перехватил леску и стал перебирать её руками. Тяжело и медленно с глубины поднималась рыбина, намертво вцепившаяся в блесну. Наконец, возле борта показалась красавица – щука. Она металась в разные стороны, пытаясь освободиться от крючков блесны. Вращаясь вокруг себя, булькатила с такой силой, что масса брызг фонтаном опускалась на Андреича.
Но рыбак, не обращая внимания на потоки воды, стекающие по лицу, всё ближе и ближе подводил упирающуюся рыбину к борту. Выждал паузу, когда щука замерла на долю секунду и ловким движением перекинул её в лодку. Рыбина забилась в «истерике», стучала хвостом о днище. Она вертелась и изгибалась с такой силой, что Андреич никак не мог её ухватить и вытащить блесну, да ещё и умудрилась намотать на себя всю свободную леску.
- Да, теперь – то ты дома. Здесь ты от меня никуда не уйдешь.
Андреич пошарил в коробке с инструментами, достал большой гаечный ключ, улучшил момент, изловчился и ударил щуку по голове, Та затихла.
- Ну что, тварь пятнистая, доплавалась! Мать твою! – он ворчал и незлобиво матерился, но в душе испытывал крайнее удовольствие. Умиротворенно похлопал добычу по налитому сопливому боку. С трудом раскрыл щучью пасть и, царапая пальцы в кровь об острые зубы, вытащил блесну. Тут же попытался закинуть её в воду, но та, ударившись о борт, повисла и дальше не пошла.
- Ну, стерва магеланская, - Андреич зло сплюнул за борт. – ну ты смотри, ведьма Козловская, в долганку твою хрен, ведь … всю леску перехрякала и позапутала.
Он взялся за вёсла и направил лодку к ближайшему берегу.
- Ну, блин, тебя в корень. Во, умудрилась делов натворить. Пока тебя заразу распутаешь, так лодку чёрт её знает куда унесет! А может в этой ямке ещё что водится?
С этими словами Андреич причалил. Первым делом налил себе стопку, уже незлобиво пихнул ногой подёргивающуюся в судорогах щуку и одним глотком выпил. Глубоко затянулся «Беломором».
- Ну, молодцы мы с тобой: я поймал, а ты попалась.
Он приподнял щуку на вытянутых ладонях.
- Килограмма на три потянет. Эх, красотища, ты какая. _ Его лицо излучало неподдельную радость, которая через несколько минут сменилась такой же злостью. Почти полчаса ушло у него на то, чтобы распутать, размотать и развязать все узелки, которые умудрилась сделать щука.
- Ну, стервозина, ну, подлюка, ну посмотри, что ты натворила. Да тьфу на тебя сто двадцать раз.
Наконец – то леска снова намотана на катушку. Андреич быстрыми рывками вывел лодку над ямкой. Блесна ещё не успела опуститься на дно, как послышался жесткий рывок. Андреич учел предыдущую ошибку и поднимал рыбину быстро и с натягом, аккуратно складывая леску возле ног. Мгновение, и вот она, ещё одна щука затрепыхалась на днище лодки.
Вот здесь то - всё и началось. Щуки клевали подряд. Радость от вновь пойманной рыбы сменялась недолгой досадой, когда та или иная хищница умудрялась ещё в воде отцепиться от блесны.
Лодку потихоньку несло течением, и Андреич едва успевал перевести дух в тот момент, когда заканчивалась одна яма и ещё не начиналась другая. Времени хватало только покурить.
От сильных щучьих рывков и необузданности нрава хищниц, он уже « потерял» пару блёсен. Но когда не смог вытащить три раза подряд матерых щук, явно за пять – шесть килограммов, вновь причалил к берегу. Недолго копался в своём рыбацком туесе, достал катушку с другой леской.
- Так, ну эта леска, кажется, самая толстая. Андреич для убедительности намотал на обе ладони снасть и подёргал. Леска врезалась в кожу, но не рвалась.
- Пойдёт, ядрёна вошь, - выдохнул довольный рыбак. – Вот ты смотри, что сегодня делается: народу никого, а клюёт просто дуром. Эх, всегда бы так.
Андреич стал почему–то озираться и уже через пару секунд:
- Ба, - хлопнул он себя по лбу, - а про самогоночку то я совсем забыл. Да и вся дурь, кажется, повылетела, ну и перекусить пора пришла.
По всей видимости, из-за толщины лески блесна в воде уже не играла, и клевать стало реже, но если хищница хватала, то уже точно за килограммов пять. С такими приходилось бороться достаточно серьёзно. Ещё в воде они нещадно дёргались и тянули в разные стороны, а как только оказывались на поверхности, неистово бились, создавая огромные буруны и целые фонтаны брызг, обрушивающихся огромными каплями на Андреича. Адреналин стучал в висках, руки нервно потрясывались, сердце готово было просто вылететь из грудной клетки. Нужно обладать серьёзным опытом и сноровкой, чтобы такие красавицы оказались в лодке.
Через пару часов к предыдущему улову добавилось почти с десяток огромных хищниц, и дно лодки сразу оказалось закрыто рыбой.
До конца протоки и слияния её с Обью оставалось парочку ямок, над которыми собирался пройти Андреич. И вдруг … сильнейший рывок, таких ещё не было. Подсечка и дед взялся за леску, чтобы вытащить очередную рыбину. И снова, настолько мощный удар, и рывок, что леска обожгла ладонь, мышцы руки на долю секунды расслабились от боли, и удочка пулей вылетела из лодки и скрылась под водой. Всё произошло так стремительно, что Андреич в первое мгновение даже не понял, как он так жидко оконфузился.
- Эх, мать твою, - он схватился за ладонь, из которой обильно текла кровь.
Нашарил в кармане брюк не первой свежести грязный носовой платок, обмотал его пару раз вокруг ладони и зажал кончик платка в кулак. Он продолжал достаточно громко материться и при этом ещё и удивлялся:
- Не, ну, я ни хрена не понял? Это, вообще, что было? Не, ну надо же, мать твою!
Пока ругался и останавливал кровотечение, лодку уже вынесло из протоки, подхватило более быстрым течением Оби и понесло в сторону дома. Злость на себя и на неизвестную рыбину отпустила. Андреич достал папиросу и сделал пару глубоких затяжек, остановил взгляд на самогонке. Обильно промыл им рану и снова замотал окровавленным платком. Сделал ещё одну затяжку.
- Да и хрен с этой удочкой, Что я расстраиваюсь, вон, их ещё штук пять лежит.
Он налил стопочку. Выпил. Сморщился.
- Фу ты, какая гадость. – Сделал паузу и осмотрел свой улов.
- Да я в жизни за раз столько никогда не ловил. Здесь, наверное, центнера полтора с гаком. – Сплюнул за борт скопившуюся горечь от папиросы и самогона. – Вот это была сегодня рыбалка. В жизни такую не забуду.
Андреич вновь посмотрел на ополовиненную бутылку. Но после полученной невероятной дозы адреналина, пить уже не хотелось.
Солнце покатило к вечеру, и потому делать второй заход не было смысла, да и рыбы оказалось и так полно. Завел мотор, и через полчасика лодка подкатила к родному берегу. Как всегда у причала, где приставали лодки трёх соседних переулков, полно было народу. Кто рыбачил, кто – то вдыхал сырой воздух протоки после рабочего теплого дня, кто – то следил за купающимися своими чадами.
Весть о небывалом улове Андреича разлетелась по околотку быстрее, чем он успел донести мотор до дома, хотя до него всего – то каких – то метров пятьдесят. Перекинулся парой фраз со своей, поджидавшей его, суженой и, когда вернулся к своей лодке, то её уже окружала большая, гудевшая как улей, толпа. Все с любопытством заглядывали в лодку и неподдельно восхищались мощными хищницами, да ещё и в таком количестве.
Андреич с трудом протиснулся. Залез в лодку и выбрал пяток самых крупных рыбин.
- Так, надо замужних дочек угостить, да и себе на котлеты оставить, - он говорил больше для себя, чем для глазеющего люда.
- Ну, что народ, - Андреич повернулся,обратился к толпе, - смотреть будем или покупать. Продам в два раза дешевле, чем на базаре.
Ему было приятно находиться в центре внимания. Его сразу начинало «нести» и он превращался в балагура и артиста. С шутками и прибаутками торговля пошла достаточно бойко. Не прошло и двадцати минут, а на дне лодки осталось не более десятка килограммовых щук. Толпа рассосалась. Андреича окружали только соседи.
- Ну, что, соседушки. Для вас рыба бесплатно. – Он быстро раздал щук.
Подтянул лодку. Собрал туесок с рыбацкими принадлежностями и корзину с оставшейся едой. Взвалил мешок с рыбой на плечо и гордый и счастливый направился домой.
Клара ласково и умиротворенно любовалась своим добытчиком, она уже простила ему двухнедельный запой. А он гордо и по- хозяйски зашел в сенки. Вытащил из корзинки оставшееся сало и пару помидор, и с каким – то смаком поставил на стол едва ополовиненную бутылку самогона. У бабки от удивления приподнялась бровь. Она сначала сложила руки на груди, а затем прошла в избу и стала неистово молиться, радостно мечтая, что дед завязал с пьянкой. А тот, улучшив момент, вышел на крылечко и быстро сосчитал заработанные от продажи рыбы деньги. Отделил половину и спрятал в карман.
- А что, неплохая заначка получилась, - он обернулся и убедился, что его никто не слышал.
Андреич снова зашёл в дом и протянул вторую половину денег жене. От неожиданности и такого великодушия суженого она даже присела на стул.
- Андреич, миленький, что случилось – то, что произошло? – она с ещё большим удивлением смотрела на мужа. Затем опять повернулась к иконе, перекрестилась, повернулась и трижды сплюнула через левое плечо.
- И самогонку – то не допил, да и деньги вот даешь?
- Да ты чё, мать, не довольна? – Андреич сделал вид, что сердится, - давай стопку, я щас быстро её допью. А если тебе деньги не нужны, так можешь их вернуть, - он, конечно, шутил, но для убедительности своих слов потянулся к деньгам, лежавшим на столе.
Не смотря на свою тучность и боли в груди, Ивановна довольно проворно накрыла ладошками деньги.
Не отнимая ладошек от неожиданного заработка, Клара тяжело вздохнула и спросила мужа:
- Петенька, а что ты завтра хочешь делать? – как-то уже заискивающе и очень ласково обратилась она.
Андреич насторожился, так как знал, что после этого может последовать какая - нибудь неожиданная и неприятная просьба, которая полностью изменит его собственные планы.
- Вообще – то, снова хотел поехать на рыбалку, пока клёв идет, - пояснил Андреич и почесал седеющую грудь, вспоминая о невероятном рывке, когда у него не хватило сил удержать удочку.
- Петь, а Петь, - тяжело вздохнула его жена, - да вон, вишь, погода – то какая хорошая стоит.
- Да ладно, не тяни кота за яйца, - он уже начинал сердиться всерьез, -причем здесь погода, говори, что надо – то.
- А может, завтра за ежевикой съездим? Вон, люди с островов её во всю везут, - Клара сделала паузу и продолжила:
- Да и Валентина, соседка просилась. Ну а я, скорее всего, в последний разок пособирать ежевички хочу. Чувствую, к весне – то меня на могилки отвезут, так хоть пощиплю ягодки маненько.
- Да тьфу на тебя, дура! – Андреич вышел из дома, нервно закурил и с десяток минут ходил по двору без всякой цели. В голове одна мысль сменяла другую: « И на рыбалку хотелось до чёртиков, да и баба, вроде, права. У неё рак, а рак, он и есть рак. Может и правда в последний раз просится за ягодой».
Он тяжело вздохнул.
- Эх, бляха – муха. Такая рыбалка пропала. – С этими словами он вернулся в дом.
- Ладно, мать, говори соседке, завтра с утречка, с солнышком и поедем. Вишь чё, мне пораньше надо будет вернуться. Лески купить, да там кое-что сгондобить. Поэтому волындаться некогда.
- Хорошо, Петь, хорошо. Как скажешь – так и будет, - почти закудахтала довольная Ивановна. – Я быстренько все к завтрему приготовлю и к Валентине пойду, скажу, чтобы к зорьке готова была.
…От солнышка только первые блики по воде пошли, а лодка с Андреичем и двумя пассажирками уже скользила по реке. Еще во всю чувствовалась утренняя прохлада, но день обещался быть хорошим, тёплым. Женщины сидели напротив деда и потихоньку о чём–то беседовали, но из-за шума мотора он не мог расслышать ни одного их слова.
Валентина была на добрый десяток лет моложе Ивановны, но соседские отношения их давно сдружили и они считали себя подругами. Валя, чтобы не замарать длинную юбку о грязное днище лодки, аккуратно уложила переднюю часть подола себе на колени. Она вертела головой во все стороны. На её лице было выражение неподдельного восторга: запах утренней речной воды кружил голову, блики от восходящего солнца слепили глаза, а зелень островов казалась просто изумрудной.
- О, господи! Чудесно – то как! Лет пятнадцать уже на лодке не ездила. – Валентина почти прокричала, чтобы и Андреич мог услышать её слова.
Затем посмотрела прямо ему в лицо и томно опустила ресницы.
Тот согласился с её словами простым кивком головы. Валентина, от переполнявших её чувств, продолжала вертеться во все стороны, всему, удивляясь и восхищаясь. Время от времени она чуть–чуть раздвигала колени и невольно, а может быть и вольно, сверкала белыми плавочками. Андреич, вынужденный постоянно смотреть по ходу лодки, который раз ловил себя на мысли, что его взгляд частенько устремляется совсем не в ту сторону. Он уже неоднократно сглотнул почему-то обильно выступившую слюну и, чтобы отвлечься от подступившего мужского инстинкта, умудрился на ходу закурить.
Через некоторое время он уже аккуратно правил лодку на малом газу по хитрым ручейкам и проточкам. Лодка буквально вынырнула из зелёного плена и оказалась на озере, берега которого покрывал густой ежевичник.
Андреич закрепил свою посудину и помог дамам выбраться. Женщины при виде ягод тут же устремились её собирать.
- Да постойте, вы, ну клуши и клуши, - немного недовольно, но не злобливо, стал бурчать Андреич. – Ягода нормальная дальше. Вы что, собираетесь здесь по одной ягодке щипать, что ли? Давайте берите с собой воду и пойдемте, я вам настоящую ягоду покажу, - уже почти распоряжался он.
- А я здесь останусь, - Валентина как-то странно и многозначительно посмотрела на Андреича. – Я с детства плохо ориентируюсь в лесу, могу и в двух соснах заблудиться. Так что мне спокойно будет здесь, возле лодки, потихоньку ягодку щипать. Да смотрите, её здесь тоже полно.
- Ну, как хочешь. Пошли, Ивановна, – скомандовал он жене. Они прошли через заросли высокой травы метров сто. Андреич подвёл свою благоверную к зарослям молодого ивняка, который был полностью обвит ежевичником выше человеческого роста. Сочная иссиня-черная ягода свисала мощными гроздьями.
- Ой, Петенька, да я такой ежевики уже больше десятка лет не видывала, - Ивановна счастливо выдохнула и сложила руки на груди, показывая на лице неподдельный восторг всему окружающему. – Может, ты всё-таки сходил бы за Валентиной и привёл её сюда. Здесь ягоды на всех хватит.
- Ну, вот мне радости, только по такому бурьяну и лазить туда – сюда. Ну если человек не хочет идти, что мне её силком что ли тащить к ягоде. Щас в четыре руки быстренько нарвем ведерко да поедем.
- Да ты, что, Петь. Надо бы парочку нарвать. Дочек да внучат угостить.
- Сами нарвут. У зятевьёв тоже руки есть. Пусть берут лодку и едут.
- Да не ворчи ты, дед, это наши с тобой детки. К ним ведь с душой и теплотой надо относиться, а то вот помрём, кто ж тогда за могилками будет ухаживать.
- Да тьфу на тебя. Вот заладила, чуть, что она сразу про могилки. Пойду-ка я лучше Валентину приведу.
Разговор не мешал им собирать ежевику. Клара сыпала ягоду в огромную самодельную кружку, оставив ведро на видном месте, а Андреич привязал верёвочку к рыбацкому котелку и для удобства повесил на шею; руки были свободны, он быстро и сноровисто обрывал плоды.
Немного не доходя до лодки, Андреич заметил шевеление кустарника и направился в ту сторону. Валентина увлеклась сбором ягод. Голова и руки находились где-то внутри ежевичника, а снаружи ягодника осталась торчать довольно аппетитная круглая попка. Андреич подошёл с шумом, чтобы не напугать женщину. Валентина немного повернула голову, убедилась, что это свои и, не меняя позы, продолжала собирать ягоду.
Андреич нервно закурил. Он молчал и наглым похотливым взглядом любовался чудесным пейзажем. Вновь обильно выступила предательская слюна, кадык заходил вверх – вниз, а дыхание участилось.
«А была, не была», подумал про себя дед. Он подошел вплотную и положил руку на спину Валентине. Она замерла, вся напряглась, перестала собирать ягоду. По её телу пробежала нервная дрожь, но она не повернулась и ничего не сказала.
Андреич стал медленно приподнимать юбку. Валентина по-прежнему молчала и не меняла положения.… Через минуту она истомно ойкнула и, чтобы не мешать начавшемуся процессу, очень медленно опустилась на колени, умудрившись быстро из под них выдернуть юбку.
Андреич в связи с достаточно продолжительным воздержанием и сильным перевозбуждением, с мужским делом справился уж слишком быстро. Крякнул от досады, застегнул штаны и молча направился в сторону своей благоверной. На ходу, захватывая грозди ягод и ссыпая их в котелок, который не снимал даже во время близости с Валентиной.
- Ну, что, Петь? Где моя подружка? – поинтересовалась Ивановна.
- Да не хочет она сюда идти. Говорит, всё рано заблужусь, потом будете меня искать.
- Ну ладно, жалко, что она не хочет. Тут, чем дальше в кустарник, тем больше ягоды, да вон, смотри какая крупная.
Прошло чуть больше часа, а ведро было уже набрано доверху
- Петь, ты сходил бы, отнёс ведро в лодку, а другое принёс. – Попросила мужа Ивановна. – А мне оставь котелок. Да позови Валентину, может всё-таки пойдет.
…Андреич обтянул верх ведра косынкой. Установил его в нос лодки. Вытащил второе пустое ведро и хотел было направиться к Кларе, но его внимание привлекло шевеление в кустах. Он смело направился туда. «Сейчас я напугаю Валентину». Резко раздвинул ветки и … опешил.
На него сверху вниз смотрела огромная рогатая лосиная голова. Лосю достаточно было повернуть голову, и рога были бы в Андреиче. У того ноги одеревенели, сердце, кажется, оборвалось и где-то ухало в желудке. Предательски похолодел низ живота, и хозяйство втянулось во внутрь. Они смотрели друг на друга секунд двадцать. Затем лось развернулся и почти бесшумно скрылся за деревьями.- Фу. Кажется, пронесло, еще бы чуть-чуть, я точно бы обделался.
С этими словами Андреич уселся на пустое ведро и трясущимися руками с пятой попытки закурил.
- Ну, бляха-муха. Вот, зараза, напугал-то как. Он от первой папиросы прикурил вторую. Нервная лихорадка стала вроде бы отпускать, и он более или менее уже мог соображать. Огляделся.
- Ба, так она всё там же. – Теперь Андреич устремил свой взгляд на знакомую юбку, туго обтягивающую сексуальную попку.
Валентина всё там же, где Андреич её оставил более часа назад, собирала ягоду. За это время положение её в пространстве абсолютно не изменилось. Андреич подошёл уже более уверенно, испуг от встречи с лосем исчез, и опять, ни слова не говоря, он по хозяйски приступил к любимому делу в том же порядке.… На этот раз было дольше и гораздо качественнее. Валентина потихоньку охала и ахала, затем умудрилась захватить зубами зелёную ветку ивы.
- Ты чё, ветку-то грызешь? Ых. – спросил Андреич, продолжая активно работать.
- Ой, ой! Дык, это, чтобы не шуметь громко, а то ещё закричу», Ай. Ай, – ветка снова была во рту.
Уже отходя от Валентины и на ходу застёгиваясь, Андреич спросил:
- А может туда пойдёшь, к Ивановне. Там действительно гораздо крупнее, да и много её.
Валентина уселась прямо на траву, прислонившись спиной к ближайшему дереву. Она закрыла глаза, а на её лице расплылась блаженная улыбка. На слова Андреича она только махнула рукой, что означало, по всей видимости: «Не мешай и иди отсюда».
…Когда ещё через часок в ведре было уже больше половины, Андреич обратился к супруге.
- Ивановна, здесь это, полянка с ягодами заканчивается, так ты её дорывай, а я похожу, пошарюсь поблизости. Короче, поищу ещё хорошие заросли. – Он внимательно посмотрел на жену и добавил, - Ты без меня отсюда никуда не уходи, а то и впрямь заплутаешь.
Пошёл вроде в сторону противоположную от лодки За зелёным кустарником, развернулся, сделал крюк и очень скоро оказался возле Валентины.
- Ой, Петенька, - с этими словами она откинулась на спину и очень быстро сняла некоторые, мешавшие вещи…
… Минут через двадцать он нашёл свою благоверную и провел её на тридцать-сорок метров в сторону, где также всё было усыпано ягодой.
- Да ты, понимаешь, - начал было оправдываться Андреич, чувствуя за собой вину и длительную задержку, - туда сбегал, потом ещё дальше, стал возвращаться, а ягода оказалась прямо под боком.
- Устал, наверное, Петенька, набегался. Вон столько по такой травище и бурелому походи-ка. – Клара от души сочувствовала и жалела мужа. - Ты сядь, Петруш, отдохни, а я здесь ведёрко быстро дорву.
- Да не, я сейчас посижу, покурю и помогу тебе, - «уставший» Андреич вытер рукавом пот, обильно выступивший на лбу.
Ещё через полчасика и второе ведро было полное.
- Эх, зря сюда Валентина не пошла. Ведь надо же такая ягода, такая ягода, - радостно причитала довольная Ивановна, - даже уходить отсюда не хочется.
- Ну, я же её звал, - как-то отрешенно потихоньку виновато ответил Андреич, - и сразу звал, и потом, когда ведро относил. - А у неё там и с пол ведра не было.
- Петь, а может, давай по-быстренькому котелок и кружку нарвем и ей отдадим, а то как-то неудобно возвращаться домой с неполным ведром.
- Ну ладно, давай. Здесь ягоды полно, минут за двадцать наберем
Через полчаса они подходили к лодке с полными ведром, котелком и кружкой. Позвали Валентину.
- Подружка, иди к лодке, скоро домой поедем.
Показалась Валентина. В ведре её было чуть больше половины.
- А может ещё немножко пощипаем, - начала было просить она.
Но Ивановна деловито забрала у той ведро и пересыпала сначала туда ягоду из котелка, а затем из кружки. Ведро было практически полным.
- Да, вы, чё, собирали, собирали и мне… - начала было упрекать Ивановну.
Та махнула рукой и перебила её:
- Да грех было не помочь тебе. Ну, а вообще-то, ты зря к нам не пошла, там та-ка-я ягода, - восторженно протянула Ивановна и в знак восхищения даже зажмурила глаза и прищёлкнула языком.
- Да я и на бережку неплохо порвала и зато не заблудилась. Ну и здесь хорошо. – Она глубоко и счастливо вздохнула. – Мне уж лет десять так хорошо не было, - эти слова скорее предназначались для ушей Андреича, чем для Ивановны.
- Ну и, слава богу, - Клара зачем-то перекрестилась.- А теперь давайте перекусим, что бог послал, и домой. Надо ведь ещё и варенье сегодня сварить.
- Ага. Давайте немного поторопимся. А то пока отсюда выберемся, пока до дома доберёмся.… А мне ведь ещё надо успеть лески купить. Завтра на рыбалку снова поеду, а нужной лески у меня нет, он повернулся к Ивановне и пояснил ей, чтобы не задавала лишних вопросов.
…И снова река, солнце, теплый ласкающий ветерок. Мотор шёл ровно. Обе женщины были довольны. Ивановна радовалась, что, скорее всего, напоследок, побывала на природе и от души нарвала ягод. Единственное, что противно докучало – это боли в груди, которые напоминали о себе всё сильнее и сильней. Зато Валентина была не просто довольна, а счастлива, но совсем по другой причине. С её лица не сходила какая-то странная блуждающая улыбка и даже пару раз она пыталась запеть. Она хотела, было вновь приподнять подол юбки, чтобы не замарать о днище, но как только обнажились чёрно-зеленые коленки, она одёрнула подол, приведя юбку в прежнее состояние. «Ой, хорошо, что подружка смотрела в другую сторону», - мелькнуло у неё в голове.
… Через пару часов Андреич был уже в охотничьем магазине и набирал себе леску разной толщины. Хотел было выходить, но вернулся и купил пару мотков самой толстой миллиметровой лески.
…Рассвет только занимался, а неугомонный рыбак уже распускал снасть. Прошёл над одной ямой – ничего, ни поклёвки, над второй – результат тот же самый. Пока лодка медленно шла к следующей яме, заменил блесну. И вот она удача: удар, рывок и первая рыбина в лодке.
«Ну, сейчас начнется», - подумал Андреич, в предвкушении клева он потирал руки и с удовольствием закурил. Но не тут – то было. Очередной поклёвки пришлось ждать до следующей ямы. И снова крупная хищница билась в «истерике» о дно. Так и пошло: одна яма – одна щука.
- Вот дуралей, пердун старый, - начал ругать себя Андреич, - проездил за ягодой с этим бабьем, а вчера ведь, верняк хороший клёв был. Просрал такую рыбалку! Тьфу, чёрт.
От злости на себя он сплюнул в сторону. Закурил. Осмотрел улов.
- Да не – е, в принципе – то ничего, десятка два выхватил. Конечно, не так как позавчера, но пойдёт.
Он осмотрел берега.
- Ага, кажется, здесь у меня удочку утащило, - Андреич едва успел закончить фразу, как последовал мощный рывок.
Что-то уж очень тяжелое тащило вниз. Он перехватил леску руками и попытался приподнять, бесполезно. Блесна словно зацепилась за подводную корягу и не поддавалась. Он уже было подумал, что и вправду зацеп, но последовал ещё рывок, леска вновь скользнула по ладони и впилась в заживающую рану, оставшуюся ещё с прошлой рыбалки. Уже не обращая внимания на начавшую сочиться кровь, Андреич снял зажим с катушки и звенящая, вот-вот готовая лопнуть леска стала бешено разматываться. Запас лески закончился, она натянулась как тетева лука. Андреич перехватил удочку двумя руками. И … лодка стала медленно двигаться против течения.
- Ну, ни хрена себе! – дед прокричал вслух. – Ну что ж мне делать-то?!
Чтобы удержать рыбину, он встал в полный рост, потянул удочку на себя и … через секунду шмякнулся на пойманных щук, больно ударившись о борт. Удочка была в руках, но лески на ней не было.
- Ну, ядрёна-матрёна. Ну, в гробину твою мать. Ну, скажите мне, ну не сволочь она после этого.
Андреич поднялся. Почесал ушибленную пятую точку. Достал папиросу и не прикуривая загнул ещё пару десятков матов в адрес невидимой рыбины. Снова, как и в прошлый раз, намотал тот же платок на кровоточившую рану. Закурил. Зачем-то привстал и погрозил кулаком в ту сторону, где, по его мнению, находилась обидчица.
- Ну, бл…на, я завтра к тебе вернусь, стервозина магеланская.
Хотя был только обед, и можно было ещё разок подняться вверх по течению протоки и пройтись над ямами, но настроение испортилось. Андреич завёл мотор и направил лодку в сторону дома.
Через часок он уселся на крылечко возле двери и курил одну папиросу за другой.
- Петь, ну ты что такой расстроенный? Смотри, вон какой хороший улов, - Клара чистила щук и пыталась утешить чем-то огорченного мужа.
- Ивановна, не трындычь, я ж тебе не мешаю. Вишь, думаю. Как додумаю, тогда и приставай со своими глупостями.
В его голове промелькнула шальная мысль. Он встал. В кухонном комоде в правом ящике под газеткой в дальнем углу была позолоченная ложка, которую Кларе подарила давно её родная бабка.
Андреич достал ложку. По-воровски быстро засунул в карман.
-Эх, - сожалеюще вздохнул он, - ещё ведь при царе была сделана. Ну и что теперь, вечно её хранить что-ли. – Оправдал он свой поступок перед своей совестью.
Быстро прошмыгнул в гараж, где место было и для мастерской. Обрезал ручку. Оставшуюся часть ложки чуть-чуть сплющил, немного подогнул, проделал отверстие. Нашел самый большой крючок - тройник из своих старых рыбацких запасов и присоединил к золотой блесне, золотой в самом прямом смысле. Затем достал три катушки с толстой леской и стал плести из них «косичку», подобно девичьей косе. Он так увлекся, что не заметил, как наступила ночь. Спину ломило, изрезанные пальцы уже не слушались. Кончились папиросы. Поднялся. Разминая затёкшие мышцы, стал тянуться во все стороны.
- Ну, на сегодня, кажется, хватит.
Андреич измерил свою «плетёнку» из лески. Получилось около тридцати метров.
- Да хватит, конечно. – Успокоил он себя и попробовал своё произведение на разрыв. – Ну, на такой леске можно и машины таскать. Точняк, вместо троса пойдет.
Этой ночью он спал как младенец, но с «первыми петухами» был уже на ногах. Лодка в полном боевом снаряжении. Оставалось только оттолкнуться от берега и завести мотор. Андреич медлил. Как–то нехорошо сосало под лопаткой. Необъяснимо, почему тряслись руки. Он нервно курил уже третью папиросу подряд.
- Да, тьфу ты, черт! И чего я так волнуюсь? Ну, ни хрена не понимаю? Ощущение как будто вот-вот девственности лишусь! Ну, зараза!
Он вышел из лодки. Прошелся по берегу. Пнул подвернувшуюся пустую консервную банку. Внезапно остановился, ударил себя ладошкой по лбу, мелькнула мысль:
- Ну, конечно, так спокойней будет.
Андреич быстро направился домой. Залез в погреб. В самом дальнем углу на нижней полке лежал сверток, туго закрученный на десяток раз. Сверток был в плотном целлофане.
- Да – а, лет уж пятнадцать не доставал. Он развязал верёвку, раскрутил целлофан, а затем и промасленную тряпку.
В его руках оказался обрез охотничьего ружья.
- Ну, спасибо папеньке за подарок. Царство ему небесное. Это всё наследство, которое мне от тебя досталось. - Взвёл курок и нажал. Послышался чёткий щелчок. Механизм работал отлично. Зашел в дом. На антресолях шифоньера отыскал коробку с патронами. Дробь была крупная - Ну, ты смотри, в самый раз. Они – то мне и нужны.
Неожиданно за спиной оказалась Ивановна.
- Дед, ты что это удумал? Рехнулся, чё ли? Зачем ружжо с патронами берёшь? – закудахтала его супруга.
- Цыц, баба. Не куринного это мозга дело. Беру, значит надо, - хитро посмотрел на неё, прищурился. – Хочу поехать на реку, застрелиться. И деньги на похороны сэкономишь, и я дурацких вопросов слышать не буду.
- Да ну, тебя, дурачок старый. А вот ежели инспекции попадешься, так потом штраф не один год платить будешь.
- Тихо ты, баба, не каркай. Ну, ворона-вороной. Накличешь ещё на меня беду.
Андреич завернул обрез и патроны в мешок, взял его под мышку и пошёл. Походка сразу стала уверенной, волнение исчезло и поднялось настроение.
… Лодка спокойно скользила, нарушая обскую гладь. Не прошло и полчаса, а он уже был над заветной ямой. Андреич для убедительности повертел головой: «Да, это именно то место, где в первый раз у меня удочку утащило, а в другой блесну вместе с леской. Гадюка, всю ладонь изранила».
- Ну, стервозина, держись. Я за тобой приехал! - Он выкрикнул, глядя на воду невидимой рыбине.
Расправил снасть и пустил лодку над злополучной ямой. Поклёвки не было. Завел мотор, поднялся по течению выше. Прошел над ямой и второй, затем и третий раз. Бесполезно.
- Эх, блин. Наверное, блесна на такой толстой леске плохо играет? – предположил Андреич и тяжело вздохнул. – Ну, попробую ещё два-три раза пройти, если ничего не будет, поеду домой и точняк, снова нажрусь.
Прошло не менее двух часов, и он уже сбился со счёта, сколько раз проплывал над ямой. И вот, на очередном заходе, когда блесна ещё не успела достигнуть дна, последовал мощнейший рывок. Как всегда, от неожиданности расслабленности всего тела, удочка вылетела, но умудрилась зацепиться за уключину, и Андреич успел её схватить буквально в последний момент.
- Она!!! Ведь точно, она!! – закричал рыбак.
Сердце забухало так, что удары отдавались не только в висках, но и где-то внизу живота. Лоб мгновенно покрылся испариной, а на шее разбухли вены.
Толстущая тройная леска натянулась и стала гудеть. Чтобы не повторить вчерашней ошибки, Андреич стал потихоньку стравливать леску. Для подстраховки он обмотнул её вокруг уключины весла. Лодка сначала медленно, а потом, набрав обороты, стала равномерно скользить против течения.
- Ага, стервозина! Покатать меня захотела. Ну-ну. Давай-давай, поработай вместо мотора.
Мужик, сидевший на берегу и рыбачивший на удочки, привстал от удивления и приоткрыл рот. Затем он толкнул в плечо мальчугана, увлеченно смотревшего на поплавки:
- Смотри, сынок. Сколько на реке живу, а такого отродясь не видывал.
А лодка, « запряженная» рыбиной, всё продолжала двигаться вперед против течения. Проплыв по протоке добрых метров двести пятьдесят, леска ослабла.
- Что, гадюка, устала? – Андреич только сейчас смахнул пот, застилавший глаза и стал медленно наматывать леску на катушку, потихоньку-помаленьку подтягивая рыбину.
Намотал, наверное, уже с десяток метров, когда вновь последовал рывок, и снова зажужжала катушка, быстро раскручивая те метры, которые были набраны с таким трудом. Лодка, как и прежде, начала двигаться вперед.
- Ну, бляха-муха, ну, ты, смотри, что она творит! Снова метров двести отмахала. Вот эта зараза даёт, мать её в корыто!
На этот раз Андреич подтянул её метров на пятнадцать. Только облегченно вздохнул, как снова рывок и … очередное стравливание лески. Затем он уже сбился со счета, сколько было таких рывков и подтягиваний. Спину неимоверно ломило, руки тряслись и немели от напряжения, а ноги стали предательски ватными. «То ли взять нож и обрезать леску к ядреней фене», - мелькнула мысль.
- Ну, уж нет, столько сил потратить и отпустить! Хренушки тебе, поняла. Ни фига у тебя не получится, - Андреич подбадривал себя. Вплетая в свою речь ещё целую гамму нецензурных слов.
Леска провисла в очередной раз. Рыбина подтягивалась медленно, но уверенно. По всей видимости, в результате уже почти трёхчасовой борьбы она окончательно ослабла и поэтому не оказывала сопротивление. Наконец-то сначала пошли невообразимые разводья, и над водой показалась огромная щучья пасть.
-Ну-у, ни-и фига себе!! - Прохрипел Андреич. У него от удивления даже перехватило горло. – Да моя голова для неё как грецкий орех.
Он не на шутку испугался: такого размера пасти ему ещё никогда не доводилось видеть. Держа одной рукой леску, дед потянулся к мешку, где лежал обрез. В этот момент щука, хватнувшая свежего воздуха, рванула с удвоенной силой. Рывок был на столько мощный и настолько невероятный, что Андреич вновь потерял равновесие, выпустил леску и со всего маху ударился затылком о лавочку лодки.
«Ну, всё, упустил», - единственная мысль стучала в голове.
Лодка потихоньку двигалась против течения, но рыбак этого не видел. Андреич кое-как взгромоздился на злополучную лавочку. Вокруг всё плыло, и было как в тумане. Затем стало совсем темно и пред глазами засверкали цветные звездочки. Неожиданно подступила тошнота.
«Во-о, ещё этого не хватало». Он потянулся к ушибленному месту, и рука попала во что-то липкое. Когда через пару минут в глазах немного просветлело, рыбак увидел, что ладонь вся в крови. Кровь продолжала сочиться по шее и стекать за шиворот, впитываясь в тельняшку. Нагнулся через борт. Омыл ладонь, лицо, шею. Полил прохладной воды на рану на затылке. Стало полегче. Поднял голову, осмотрелся.
- Вот так хрень! Так эта падла не убёгла, лодка – то плывёт! Ну, мать твою, ну, смотри, что эта стерва вытворяет.
Только теперь Андреич обратил внимание, что помимо того, что леска была перекинута через уключину, так ещё и удочка очень удачно упала на днище и застряла между плашками сланей. Она намертво застопорилась в них.
- А мне, ведь, крупно повезло. – Обрадовался Андреич. – Хоть это и случайно, но бог всё видит. Теперь ты от меня не убежишь.
Он попытался вытащить удочку, но её так сильно заклинило, что Андреич, после нескольких неудачных попыток, только рукой махнул.
- Тебе же хуже, тварь подводная. Щас ты меня катать будешь, пока не устанешь, а я спокойно покурю.
Прежде чем закурить, он развернул мешок, достал обрез и зарядил его. Этот же холщевый мешок свернул в прямоугольник и намочил, затем приложил к ране на затылке. Несколько раз промокнул кровь и только после этого достал папиросу и сладостно со смаком затянулся. Лодка продолжала медленно двигаться против течения. Андреич выкурил папиросу в четыре затяжки.
Движение лодки стало заметно замедляться и дед начал потихоньку набирать леску, аккуратно укладывая кругами себе под ноги. Случайно бросив взгляд на леску, он удивился её красному цвету.
- Ну – у, ни чер-та не понял? – только теперь он ощутил, что кожа с ладошек содрана – результат рывков и подтягиваний. В пылу борьбы Андреич даже не ощущал боли.
- Так, надо срочно одеть верхонки, - он только теперь вспомнил о них.
А те спокойно лежали в носу лодки, но, по понятным причинам, времени достать их не было, а дотянуться в таком положении было просто невозможно.
Превозмогая боль, и жутко матерясь, он уверенно продолжал подтягивать рыбину. Леска совсем ослабла и пошла легко, свободно. Рыбак еле успевал перебирать её руками и сбрасывать её к ногам. Но этот раз леска шла не сбоку, как обычно, а поднималась из-под лодки, из чёрно-синей глубины.
Для удобства Андреич чуть-чуть привстал и перегнулся через борт. Щёлк!!! Пасть щуки захлопнулась в каких-то миллиметрах от лица.
От испуга он вновь выронил леску, которая стала быстро разматываться.
- Ну, что, козлина-севобородая, опять что-ли покурим?
Лодка продолжала еле-еле двигаться вперед, то какими-то рывками, то почти останавливалась. Он спокойно достал верхонки и, морщясь от боли, натянул их на окровавленные ладошки.
- Теперь-то я живу.
Анреич перехватил леску и потянул. Рыбина поддавалась хорошо. По количеству снастей у ног, он всей кожей ощутил, что вот-вот появится голова щуки. Сбросил с правой руки верхонку, взял со скамейки готовый к стрельбе обрез. Перехватил леску и потянул её левой рукой. Вот она! – открытая пасть. Выстрел. Предсмертный рывок щуки. Леска узлом обматнулась вокруг ноги Андреича и выдернула «бедолагу» из лодки, как пробку из бутылки. Его развернуло в воздухе и он правым боком умудрился пробороздить по лопасти весла. А обрез сделал огромную дугу и с чавканьем плюхнулся в воду. Леска тащила деда на глубину.
«Ну, всё – это…здец!».
Именно в этот момент престало тащить вниз. Андреич заработал руками быстрее вентилятора, устремляясь к поверхности. Глоток свежего воздуха придал силы. Отдышавшись, он нырнул. Умудрился под водой прижать колени к груди и размотал леску с ноги. Подплыл к лодке и с трудом с третей попытки, превалил своё собсвенное тело во внутрь. Правый бок горел огнём. Тельняшка разорвана и на месте разрыва длинная рваная рана.
- Ты смотри, сантиметров на пятнадцать разодрал этим грёбаным веслом. – Кровь не бежала, а потихоньку сочилась. – Ну, хорошо хоть не глубоко пропорол – он сплюнул за борт. – А больно-то как, зараза, мать твою.
Андреич оторвал болтающийся кусок ткани от тельняшки, смочил его в воде и приложил к ране. Повернулся в сторону предполагаемой рыбины, и …Дыхание оборвалось, и на какое-то мгновение его взяла оторопь.
- Ну – у, не – е, ну – у, этого не может быть – отряхнул головой.
Трясущимися руками достал папиросы. Попытался прикурить, но спички почему-то ломались. С пятой или с шестой попытки спичка всё же загорелась, он умудрился прикурить и глубоко затянулся…
Огромная щука, по размерам чуть меньше самой лодки, всплыла в паре метрах. От рыбины красным пятном растекалась кровь, которая подхватывалась течением и уносилась. Пока Андреич приводил себя в порядок и закуривал, ручеёк из крови протянулся по протоке уже на добрых метров двадцать.
Дед подтянул громадину к борту. Обмотал леску вокруг уключины на несколько раз.
- Ну, всё, заякорил родимую. – Хотел, было, по привычке почесать затылок и уже приподнял руку, но вспомнил про рану. – А как же такую хрень вытаскивать?
Щука ещё едва заметно шевелила жабрами, но сопротивления уже не оказывала.
- Мне, что, так с тобой до дома по течению переться, что-ли? - Андреич одел верхонки. Перегнулся и подхватил её под жабры. Потянул рыбину. Голова приподнялась, но намотанная на уключину леска не давала продвинуть хищницу дальше. Пришлось размотать снасть с уключины. Вторая попытка. Пасть чуть выше лодки. Андреич уселся на лавочку, не выпуская голову щуки, уперся ногами в борт, потянул изо всех сил. Напряжение было настолько велико, что сразу стали набухать вены на горле и руках, спину заломило, а на затылке вновь открылась рана и липкая противная струйка ползла по шее. Усилия, ещё усилия.
- Ухх, - выдохнул Андреич, - какая же сволочь тяжелая!
Голова щуки была уже почти в лодке, нужно затащить оставшуюся часть туловища. Рыбак восстанавливал дыхание, не выпуская жаберных крышек удивительной хищницы.
- Ну, что, поехали.
Он ещё сильнее уперся ногами в борт, собрал последние силы, и потянул. Скользкая туша стала медленно подаваться. Чтобы не остановить процесс движения рыбины, Андреич стал вместе с головой щуки заваливаться на дно, увлекая за собой всю хищницу.
Блюм! Бум! Громадина, с разлетающимися брызгами и особым шмяканием, рухнула и придавила Андреича. Пытаясь освободиться о такой тяжести и сбросить с себя чёрно-зелёную сопливую тушу, он начал сталкивать её. Намокшая, вся в слизи верхонка скользнула по жаберной крышке и, на какую-то долю секунды, оказалась в раскрытой кроваво-булькающей пасти.
Щёлк. Темнота. Темнота. Темнота. Очнулся он от того, что что-то тяжелое сверху него тряслось мелкой дрожью. Наконец через ресницы пробился свет. Туша по-прежнему была на Андреиче. Верхонка с ладонью в пасти. Щуку ещё пару раз существенно тряхнуло. По всей видимости, пробежали последние судороги, мышцы челюстей расслабились. Дед медленно приходил в сознание. Попытался выдернуть руку из пасти. Боль! Темнота. Но сознание не отключилось.
«Вот, козёл, старый, ну так ведь нельзя» - мысленно отругал себя Андреич.
Пригодился приобретенный с годами опыт. Превозмогая невероятную боль, он в прямом смысле этого слова, снял с острых кинжалов-зубов продырявленную во многих местах верхонку вместе со своей, но ставшей какой-то чужой ладонью. Из пасти хлопьями сползала пена то - ли щучья, то ли человеческая кровь. Вся шея Андреича была залита этой смесью.
- Фу, гадость какая.Ну мне, что, так и лежать под тобой?
Изловчился. С трудом вывернулся. Теперь бездыханная туша лежала рядом с ним. Прошло пару минут. Силы возвращались медленно и неохотно. С огромным трудом сел. Покачнулся, но удержал равновесие. Перед глазами всё ещё плыло. В башке что-то гудело и ухало. Потихоньку стянул окровавленную рукавицу. Посмотрел на содранную леской ладонь. К предыдущей ране добавились семь-восемь глубоких и немного рваных дырок, из которых выползала густая тёмная кровь.
- Ну и ну, - хотел по привычке покачать головой, но тут же отбросил эту затею. Слишком тяжела была головушка.
- Ну-у, не херушеньки себе! Вот это поцелуйчик! – только на такое возмущение и хватило сил у Андреича.
Он с трудом повращал кисть и пошевелил пальцами.
- Ох, слава Богу, кости целы, значит, а остальное заживёт.
Только теперь он перевел взгляд на щучью морду. И … вздрогнул. «Нет, этого не может быть», - прострелило в голове. Из уголков щучьих глаз стекали слёзы. « Да, ну, не может этого быть! Это просто вода стекает». Посмотрел внимательнее. «Не-е, это точно вода стекает», - успокоил себя. Для убедительности глянул ещё раз. «Да, нет, зараза, это всё-таки слёзы». Внутри всё похолодело.
Посмотрел на солнце.Сощурился. Неожиданно для себя встал на колени.
- О, Боже, прости меня, грешного, - Андреич стал неистово креститься.
Он машинально вспомнил, как нужно правильно креститься, хотя в церкви был последний раз в десятилетнем возрасте, когда мать его приводила туда.
- О, пресвятая Дева Мария, прости меня. Это я по незнанию. – Он не переставал отвешивать поклоны и осенять себя крестом, глядя на солнце вместо иконы.
- О, пресвятая Дева Мария, прости. Не знал я, что это Слуга Обека (перекрестился).
Ведь говорили мне старики, что Обек «стражников» по участкам рассылает, чтоб следили за порядком. А «стражников» этих нельзя трогать, беду на себя накличешь. А ежели убьешь его, то сам вскоре смерть найдешь. Прости, Дева Мария, (перекрестился и отвесил поклон), не со злого умысла я убил Слугу.
Ещё раз взглянул на солнце. Слёзы стекали по щекам.
- Нет, не простит она мне этой ошибки. – Андреич обреченно опустил плечи. – Наверное, надо похоронный костюм готовить. Эх, бля, а жить - то, как хочется.
Он зарыдал и стал размазывать по щекам слёзы, смешивая их со своей и щучьей кровью. Минут через пять выплакался. Немного успокоился. Зачерпнул правой рукой забортной прохладной воды и обмыл лицо. Стало легче.
Мелькнула мысль: «А, может, я всё выдумал и нет никакого Обека с его Стражниками и Слугами, а старики всё набрехали». Но глубоко, где-то внутри черепушки, « занозой» застрял страх, и не было сил выковырнуть его оттуда.
- Ладно, дед, - Андреич обращался к самому себе, - про слёзы и сопли никому не скажу (лишь однажды он не сдержал слова).
На душе стало спокойнее, и вроде как отпустило.
Огляделся по сторонам. Присвистнул.
- Во-о, блин!! Ну, ни хера себе! Судя по берегу, я минут двадцать в отключке был, и плыл с этой падлюкой в обнимку.
Он поудобней уселся на лавочку, которая доставила ему так много неприятностей. В знак победы над рыбиной, наступил ботинком на тушу. Из рыбацкого сундучка достал сухие папиросы и спички. Кое-как прикурил, используя лишь относительно здоровую правую руку. Глубоко затянулся и от удовольствия даже зажмурил глаза.
- Вот это я, бляха-муха, порыбачил!! – Он сделал ещё одну смачную затяжку. – Весь израненный, мокрый, в щучьих соплях и слизи. - Вот это да, вот это рыбалка так рыбалка.
Теперь он начал внимательно осматривать свои «боевые отметины»: на левую ладонь смотреть было страшно – какое-то содранное, прокусанное месиво; тельняшка разорвана на боку и сквозь дыру видно длиннющую рвано-резаную рану; к затылку было прикоснуться просто невозможно – кровь запеклась и стягивала кожу. Всё тело болело и нестерпимо зудилось.
От обиды и жалости к себе он пнул щуку в брюхо. Нервный ток мгновенно резанул огненной молнией все раны.
- О-о, бля. – Лицо Андреича перекосила боль. – Даже пошевелиться нельзя.
Оглянулся назад. Хвост щуки лежал на моторе. Он не смог войти в лодку.
- Эх, так сидел бы и сидел. Но домой - то плыть надо.
С великим трудом заставил себя подняться. Сделал пару шагов, нагнулся к пасти, с которой набежала на дно целая лужа крови. Наученный горьким опытом, потихоньку ткнул правым кулаком в нижнюю челюсть. Хищница не подавала признаков жизни. Ткнул ещё раз, но уже смелее.
- Что, издохла, гадина! – Он был доволен своей победой. – А жить-то как хотела, паскудина! – Андреич оглядел всю тушу целиком – Да-а, здорова, здорова. – Он даже на какое-то мгновение пожалел свою жертву.
Затем изловчился, напрягся и протащил немного вперед добычу.
- Ну, зараза, давай ещё чуть-чуть, - поднатужился снова дед.
Плюх. Это лопасть хвоста шмякнулась о дно лодки.
- Ну вот, теперь можно и ехать.
Только теперь Андреич стал озираться по сторонам, внимательно всматриваясь в очертания берегов протоки, пытаясь определить, где он находится.
- Вот это не-е хе-ру-шень-ке себе! – присвистнул и выругался он от удивления. – Так эта стервозина протащила меня вверх по протоке километра четыре с гаком. Да-а, так я ещё и «вырубленный» сколько провалялся. Ну-у и дела-а, - протянул дед в заключение своей тирады.
Он потянулся за папиросой, с восхищением осматривая свою добычу: пасть щуки упиралась в багажник его «Казанки», а хвост расположился прямо у кормы возле мотора.
- Ну, в жизни такого не видывал.- Он был горд и доволен собой.
Ткнул ботинком раскрытую пасть. Щёлк и мелкие – мелкие судороги волной прокатились по рыбине.
Андреич отпрянул в сторону. Ещё бы мгновение и он бы точно потерял равновесие. Каким-то чудом вцепился в борт здоровой рукой, благодаря чему и не выпал из лодки.
- Во-о, бестия, что вытворяет. Ведь сдохла уже, а всё равно трепыхается. Ну, на этот раз уж точно отмучилась, бедолага. – Он продолжал курить, не вынимая папиросу изо рта. – А ведь опять чуть было не угробила. О, блин, и ноги сразу стали какими-то ватными. Так, надо успокоиться.
Андреич с великим трудом сделал пару шагов к центру лодки, где располагалась лавочка. Щука перевешивалась по обе стороны этой лавочки. Уселся рядом с тушей. Достал из-под ног вечно грязную кружку. Немного сполоснул водой из протоки. Затем набрал полную и залпом выпил.
- Эх, сейчас бы водочки стаканчик. – Вздохнул рыбак, немного подумал и добавил - не-е, лучше два и малосольный огурчик.
Минут пять он просто полной грудью вдыхал речной аромат и потихоньку курил, покачиваясь из стороны в сторону. Хотел, было что-нибуть спеть, да в голову путного ничего не лезло – всё какие-то обрывки из всего современного репертуара.
- Тьфу, ты, чёрт, ничего умного в башку не лезет. Ну, сиди, не сиди, качайся не качайся, а ехать домой надо. Но сначала блесну вытащу, а то не дай бог в этой блесне бабка свою фамильную ложку узнает, так со свету и сживет. - Еле волоча ноги по днищу лодки, добрался до пасти щуки. Пошарился в багажнике и достал молоток с длинной рукояткой. Изловчился, приподнял окровавленную верхнюю челюсть и вставил молоток. Тот послужил хорошей распоркой.
- Вот заглотила, так заглотила, даже вблизи блесны не видно.
Андреич, держась правой кистью за леску, полез в пасть. Левая ладошка совсем отказывалась работать. Когда рука по самое плечо ушла в утробу, только тогда он нащупал блесну.
- О, зараза, заглотила - то как! – Дед пытался вытащить якорь, состоящий из трех больших крючков. Тройник полностью ушёл в мякоть и никак не хотел выходить.
Затем что-то внутри рыбины хрустнуло, дед напрягся, потянул. Послышался звук, как будто кто-то резал ножницами грубую ткань и,… наконец блесна была на свободе.
- Ах, золотая ты моя, не зря я тебя изготовил и у бабки ложку своровал.
Он отмыл её от крови и кусочков мякоти, болтающихся на крючках, и поцеловал. Продолжая морщиться от боли, он всё-таки постарался аккуратно скрутить леску на катушку удочки, и вместе с блесной уложил её в свой рыбацкий сундучок.
- Ну, вот, кажется и всё. На этом рыбалка закончилась. Пора отправляться домой.
Андреич тяжело вздохнул. Вздох, скорее всего, был тяжел не из-за боли и травм, которая нанесла ему рыбина, а то, что закончилась такая неповторимая рыбалка.
- Да-а, пожалуй, такого больше никогда не будет. Такое, пожалуй, раз в жизни случается и то не с каждым.
Закурил и начал заводить мотор…
Через полчаса лодка мягко ткнулась в песок прямо напротив переулка, где жил Андреич. Любопытные глазастые мальчишки моментально разнесли весть об огромной щуке, которую поймал дед. Не прошло и десяти минут, а с полста любопытных глаз пытались заглянуть в лодку, толкаясь, мешая друг другу, рассмотреть невиданную доселе рыбину. Подлетело несколько машин, подняв возле себя облака пыли. Оттуда, как горох, высыпало ещё куча народа. А к лодке шли и бежали люди совсех сторон. Гомон стоял невообразимый.
- Что здесь?
- Да не мешайте!
- Пошёл, ты…!
- Дайте мне посмотреть!
- Господа, будьте так любезны…!
- Да пошел, ты…!
И почти всё это одновременно: и гвалт, и водоворот толпы. Всё это придавало какую-то фантастическую картину происходящему.
Андреич продолжал сидеть, облокотившись на тёплый мотор. Он курил одну папиросу за другой и наслаждался неожиданным вниманием, свалившимся на него. Дед на мгновение забыл и про стертые леской и прокусанные щукой ладошки, и про огромную ссадину на затылке, и про рваную рану в левом боку. Ему было необычайно приятно «купаться» в таких лучах славы.
- Андреич! Дед! Давай вытаскивай эту щучару. Хоть нормально посмотреть на такую диковину, а то подступиться даже невозможно, - выкрикнул кто-то из толпы.
Только теперь рыбак почувствовал, что напряжение последних часов с его тела спало. Он облегченно вздохнул и … «сдулся» как воздушный шар. Сразу напомнил о себе заскорузлый хандроз, и почему-то жутко заломило спину, зажгло ладошки, «молотком» запульсировал расшибленный затылок и завыл пораненный левый бок.
От счастья такой удачи и жалости к себе у него навернулись предательские слёзы и, не желая того, сами потекли по щекам.
Андреич с трудом поднялся. Ноги совсем не хотели слушаться и в любой момент могли предательски подломиться. Он показал толпе обезображенные ладошки, немного развернулся и народ увидел и его окровавленную разорванную тельняшку, и все ссадины, ушибы и раны.
Рокот изумления пробежал по водовороту людей.
- О-го!!!
- Вот это да-а!
- Ну, ни хера себе!
- Ну, ты, дед, с ней и повоевал?
- Да-а, вот это она тебя изгвоздюкала!
- Смотри, кум, как щучара Андреича измохрятила!
И так далее и тому подобное.
Андреич немного качнулся, но его ближайший сосед по дому и друг зашел по колено в воду и успел поддержать товарища.
- Вы знаете, - начал спокойно говорить Андреич, и тут же воцарилась тишина, - я не смогу её ни поднять, ни вытащить. – Сделал секундную паузу. – Я даже из лодки выйти не могу. Давай, помогай, Димка, - обратился он к соседу, который поддерживал его, стоя в воде.
- Вовка, Хохол! – выкрикнул Димка, - давай дуй сюда! Подхватывай соседа с другой стороны.
Вовка – Хохол и Димка помогли Андреичу выбраться из лодки. Два других соседа с огромным трудом выволокли огромную щуку на травку возле воды, и мёртвая хищница предстала во всей своей красе: пасть невероятных размеров, тело чёрно-зелёно-серебристого цвета. С брюха продолжали стекать потоки слизи, а хвостовой плавник по своим размерам представлял что-то невообразимое.
Какой-то шустрый маленький мальчуган буквально протиснулся, продрался через «лес» ног взрослых, окруживших добычу Андреича и подобрался к голове рыбины. От удивления выпучил глаза. Восторженно расплылся в беззубой улыбке. У него явно не хватало как минимум четырёх передних молочных зубов.
- Ну-у, ни-и хлена себе! – громко пропищал детский голосок и добавил, - смотлите, а у неё на носу ключков-то сколько!
Его писклявая «ну ни хлена себе» вызвало дикий хохот толпы. Тут же посыпались шутки-прибаутки, вспоминали смешные анекдоты и небылицы. Но собравшиеся не забывали и про «именинника» события. Они не стыдились высказывать свое восхищение в русско-народном стиле, раздавая должные похвалы и Андреичу, и рыбине.
Работая локтями, ногами, вперед продвинулся запоздавший к событию Шишкарь, сосед Андреича. Он жил прямо напротив его дома.
Шишкарь был местной достопримечательностью: он зимой и летом ходил в обрезанных валенках с галошами, никогда не был трезв, но и пьяным его никто не видел. Он всегда во внутреннем кармане засаленного пиджака носил бутылку самогонки и пластмассовую стопку, но содержимым бутылки делился с кем-либо очень в редких случаях. Хотя от предложенной «халявной» стопки никогда не отказывался.
- Андреич, соседушка! – кинулся обнимать Шишкарь друга. – Ну, ты даешь, елы-палы блин Васю.
Но когда рассмотрел бледного и окровавленного рыбака, еле державшегося на ногах, тут же поспешил исправить свою ошибку.
- Ты держись, дружок. Щас мы поправим твоё здоровьице, тчуть-тчуть допингу хлебанёшь, и легче станет, елы-палы блин Васю.
Он отработанным до автоматизма движением, не снимая пиджака и не вытаскивая бутылку, налил Андреичу полную стопку.
- Давай, давай, пей. Елы-палы блин Васю, поправляй организму. – Он вложил стопку в дрожащую руку Андреича и помог поднести её ко рту.
- А то вишь, народу-то дофига, а ума - то ни хера ни у кого нету. Елы-палы блин Васю, - продолжал тараторить неугомонный подвыпивший Шишкарь и бесконечно повторял свою присказку. – Нет чтобы помочь человеку поправить здоровье, так только зенки свои пялят, как будто здесь цирку какой приехал. Елы-палы блин Васю.
Через несколько секунд у него вновь была в руках полная стопка. Андреич поначалу хотел было отстранить её, но Шишкарь был настойчив.
- Не сочиняй, сосед. Пей, я сказал. Щас ещё покуришь и на своих двоих дойдешь до дома. Я знаю, что говорю, елы-палы блин Васю.
Дед едва успел отдать стопку, как она вновь моментально оказалась полной.
- Не боись, это я себе, за твоё здоровье…- Он широко открыл рот, хрясь и одним глотком содержимое оказалось, наверное, прямо в желудке Шишкаря, минуя глотку и пищевод.
Выдохнул. Вытер рот.
- Ну и чё стоим, елы-палы блин Васю. Давайте дотащим улов до моего дома. Там у меня кантырь есть и щас мы эту гадину измерять будем. – Он распоряжался и давал указания, как будто именно он был хозяином неожиданного праздника.
- Шишкарь, а ты один её тащи, силёнок то, поди, хватит, - съязвил кто-то из толпы, намекая на тщедушную фигуру мужика.
- Да ты чё! Софсем офигел чё ли! – не понял насмешки Шишкарь, - да она на полтора метра больше меня. Елы-палы блин Васю.Давай, давай. Хто здеся поздоровее? Подходитя, не стесняйтесь.
Желание изъявили сразу пятеро молодых парней. Всем хотелось хоть прикоснуться к такому небывалому трофею.
- Так. Елы-палы блин Васю, - продолжал руководить Шишкарь. – Двое хватайтесь за голову, ещё двое за плавники, вон возле жопы, а ты, - он показал пальцем на крепыша, - будешь тащить хвост. Всё понятно? Елы-палы блин Васю. Ну, тогда дружно взяли и понесли.
- Сто – й !! Бро – сай !! – пронзительно и резко закричал Шишкарь.
От неожиданности парни выронили скользкую щуку.
- Тьфу, бля, напугал. – Выругался крепыш. – Ты что орешь – то так, как будто тебе яйца отрезают.
Народ собрался простой и в выражениях не стеснялся, и в карман за словом не лез.
- Да вон, гляньте в губищах – то блесенки торчат. Ёлы-палы блин Васю. Их вынуть надо, - совсем обыденно произнёс Шишкарь, - эти трофеи по закону Андреичу передать надо. Да и посмотреть хочется, сколько там этих штук понатыкалось.
В мякоти верхних и нижних губ действительно торчало с десяток всяких разных блесен и блесенок. Одни из них потускнели, а крючки проржавели и готовы были вот-вот отвалиться, другие были ещё свежими, вцепились в хищницу совсем недавно.Но такие блесна для такой пасти – это просто мелкие игрушки. Скорее всего, она даже их и не чувствовала.
Кто-то протянул складишок, и Шишкарь довольно проворно быстро вырезал трофеи. Хотел, было, отдать их Андреичу, но посмотрел на его руки и сказал:
- Ладно, я потом занесу их тебе. Ёлы-палы блин Васю. – Повернулся к парням и снова скомандовал, - ну, что встали, взяли аккуратненько и осторожненько понесли.
Движение к дому Шишкаря, который был прямо напротив избы Андреича, напоминало траурную процессию. Впереди пятеро молодцов несли щуку, сбоку от них командовал всем шествием Шишкарь, за ними Димка и Вовка – Хохол вели израненного рыбака. Следом двигалась добрая сотня любопытных. Это шествие отличалось от похоронной процессии тем, что никого не хоронили и люди вели себя весело и непринужденно
Когда уже подходили к жилью Шишкаря, из калитки напротив показалась Клара. Она уже больше часа возилась в курятнике и ничего не знала о происходящих событиях на берегу.
- Пе-те-нь-ка! Ми-лань-кой! Да кто же тебя так изуродовал? – заголосила и запричитала Ивановна, увидев своего израненного благоверного.
- Цыц, дура. Не ори. Не позорь меня перед честным народом. Вон, видишь, каку рыбину изловил! Сейчас идем её взвешивать.
Только теперь она увидела огромную щуку и оторопела. Затем, скорее, от удивления, почему-то шепотом спросила
- Петенька, так это ты её поймал? – и сложила руки на груди в восхищении.
- Да нет, ты. Задницу в колодец опустила, она испужалась и выпрыгнула сразу, - несмотря на боль, съязвил Андреич.
- Тьфу, дурак, сивый. С ним по - серьёзному, а он всё со своим идиотскими шуточками. – Теперь она стала внимательно рассматривать его боевые отметины. – Ой, дед, пойдем домой. Я хоть ранки твои йодом обработаю, а то, кабы чего не вышло…
- Поготь чуть-чуть, щас щучару взвешаем, я и приду. Ступай домой. Там бутылочку приготовь, огурчиков – помидорчиков. Ну, сама знаешь что.
- Ой, Петь, - Клара стала шептать Андреичу прямо в ухо; - а где ружжо то твое?
- Где, где? В узде - дед вздохнул, сделал секундную паузу, кивнул в сторону рыбины, - эта подлюка утопила. Да, …а, ладно, потом расскажу. Ступай, ступай. Готовь стол, может, с гостями-соседями приду.
Шишкарь в это время продолжал руководить всем процессом.
- Так, пацаны, - командовал он парнями, - клади эту тварь возле ворот, вон, на чистую травку.
Он указал пальцем на зеленую траву.
- Да не туда, а вон сюда, - прикрикнул он на молодежь, опускающую щуку. – Ну, чо ты, ты не видишь что ли, на той травке корова насрала, отмывай потом дерьмо, да и рыба вонять будет. Елы-палы блин Вася.
Он крутанулся, поднял несколько щепочек с травы, освобождая место для щуки.
- Ага, вот так. Ак-куратненько положили. Вот-вот. Надо бережно, осторожно, как будто первый раз девку на кровать. – Он тараторил без умолку и сильно суетился.
Своей болтливостью и необузданной юркостью Шишкарь мог сразу заменить человек пять-шесть.
- Я щас, мигом сношусь, принесу кантырь.
Через минуту он закреплял весы на перекладине ворот. Передвижной гирькой уровнял двуплечий измерительный прибор. Добился того, чтобы стрелка весов показывала ноль.
- Ну, вот так. У меня всё готово. Ёлы-палы блин Васю. Щас «заразу» взвешивать будем.
Толпа придвинулась поближе к весам и стояла плотной стеной. Задним рядам не было видно происходящего, и поэтому некоторые всё время подпрыгивали, пытаясь хоть что-то разглядеть. Другие взгромоздились на плечи своим товарищам и вели оттуда «репортаж». Многие оккупировали ближайшие заборы.
- Ну, и-и что, пацаны, давай, поднимаем, - он дал им отмашку, как на соревнованиях.
- Сто-й!!!
Парни вновь выронили щуку.
- Ну, бля. Опять напужал. Дядь Шишкарь, ну, чаво ты так орёшь. Ведь заикой можешь сделать.
- «Чаво, чаво» - передразнил он, - подумай сам, ежели за губу повешаем, она же не выдержит, оборвется. Всю красоту тогда испоганим. Надо хорошую веревку. Ёлы-палы блин Васю. Я щас, чегой – нибудь принесу.
Прошло немного времени. Не найдя ничего, он срезал ножом натянутую в собственной ограде бельевую веревку.
- Так, пацаны! – обратился он к ближайшим двум парням, - открывайте жабры с обеих сторон. Они точно выполнили его распоряжение.
- Я, щас, ак-ку-рат-но, - протянул он, - протас-ки-ваю оба конца в грызло этой твари. Ага, вот они, показались. – Он выдернул два конца веревки из огромной пасти щуки. – За-вязы- ва-ю трой-ным узлом. Всё! Теперь цепляем. Ёлы-палы блин Васю.
Щука, наконец- то, повисла на крючке весов.
- Ого, да она по более двух метров будет, - выкрикнул кто-то из первых рядов.
Со щуки всё еще стекала хлопьями слизь. Вечернее солнце отражалось в серо-зеленой чешуе. Восторженный гул прокатился по толпе.
Невысокий Шишкарь никак не мог дотянуться до передвижной гирьки весов. Правое «плечо» измерительного прибора вместе с гирькой задралось куда-то в небо. Он сплюнул себе под ноги, зло выругался и побежал себе в ограду. Принес березовую чурку и взгромоздился на неё. Дотянулся до весов и передвинул гирьку на цифру «десять». Никакого шевеления. Сдвинул на «двадцать». То же самое. Когда дошло до «двадцати пяти», стрелка весов сдвинулась с мертвой точки. Шишкарь стал двигать гирьку медленно и осторожно, выравнивая «плечи» весов. Наконец стрелки выравнились.
- Двадцать шесть с половиной кг!!! – Шишкарь гордо повернулся и выкрикнул собравшимся. – Елы-палы блин Вася!!
- О - о-о…!
- А-а-а…!
- Ну, ни хрена себе…!
- Вот это да…!
И т.д. и т.п.
Толпа воодушевлённо гудела, из уст в уста, на перебой, повторяя услышанную цифру
- Вот это Андреич дал!
- Молодец наш дед!
- Молодец-то, молодец, а досталось-то ему вон как!
- Эх, бля, да я бы всё отдал, чтоб на его месте оказаться!
- Так ты токма болтать могёшь, возле бабы своей ходишь мудями трясёшь, а ты порыбачь с его, мож и тебе так повезет.
Неожиданно послышался «противный» сигнал автомобиля. Крутая тонированная иномарка практически упёрлась в толпу и нагло требовала пропустить её. Никто даже не слышал, как она подкатила. Автомобиль требовательно посигналил ещё раз. Но народ, живший в ближайших домах и проулках, собрался простой и непугливый. Добрая половина из них про Крым и Сочи только по телевизору видела и слышала, а вот с Колымой и Магаданом знакомы были довольно близко.
Машина сделала ещё одну попытку продвинуться, но на её пути оказался парень, грудь которого украшала синяя церковь с куполами. В руках у него появилась, невесть откуда взявшаяся, половинка кирпича, и он недвусмысленно покачал ею. Мотор автомобиля заглох.
С заднего сиденья «выкатился» мужичок-колобок. Голова, как бильярдный шар, три подбородка, брюшко со «слоником» внутри. Скорее всего, с подсохшим «хоботком». В то же время, элегантный и дорогой костюмчик сидел на нём совсем неплохо, но все же пиджак на брюхе не сходился.
Несмотря на свой маленький рост, он умудрился так напыжиться, что с народом говорил свысока и надменно.
- До меня слухи дошли, что здесь какой-то мужичок большую рыбину поймал. Покажите мне её!
Возле него оказался вездесущий Шишкарь.
- А ты кто такой? Ты чё здесь раскомандовался? Ёлы-палы блин Вася. Ежели с добром приехал, так и веди себя по-людски, а нет, так щас махом вместе с машиной в питье, ну в речке окажешься.
Толпа очень плотно обступила и машину, и хозяина.
- И, кстати, - Шишкарь небрежно сплюнул себе на калоши, - ни мужичок он тебе, а уважаемый всеми нами Петр Андреевич. Понял! Ёлы-палы блин Вася!
«Колобок» поднял руку и из машины выползли двое бритоголовых амбала в малиновых пиджаках. Они своим видом сразу стали показывать, что сейчас начнут всех «строить». Они нахмурили брови и демонстративно разминали кисти рук.
Но не на тех нарвались. Здесь и по трезвянке мужики любили кулаки «почесать», а уж если пошла добрая пьянка, так она всегда хорошей дракой заканчивалась.
В мгновение ока незваная троица оказалась прижатой к машине, и выбраться из этого людского капкана не было никакой возможности. Силы были явно не равны.
Толпа возмущенно загудела. Задние ряды чуть-чуть подались вперед и надвинулись так к машине, что гостям стало трудно дышать. У амбалов, как по команде, покраснели шеи, и на лбу проступил пот, а у их хозяина лицо приобрело нездоровую бледность.
- Э-э, мужики, ребята, да вы что? – испуганно затараторил скороговоркой «колобок», - да я ведь это, хотел лишь посмотреть на рыбину, все-таки интересно – он «сдувался» на глазах и приобретал вполне человеческий вид.
- Вот то-то же! Ты нормально и спрашивай у людей и не строй здесь из себя барина. Ёлы-палы блин Вася.
Шишкарь ещё надеялся в глубине души, что «колобок» обидится на «барина» и может всё-таки получится завязать драку.
- Да не – е, ребят, вы не обижайтесь, я вроде нормально спрашиваю. Мне, правда, интересно. Там за пару улиц уже небылицы рассказывают про какую-то щуку.
- Ну, ты, смотри у нас, если и впрямь барина не строишь, то ладно. Ёлы-палы блин Вася. А то здесь, сам понимаешь, народ неспокойный собрался, некоторые по два-три раза на северах бывали. Таким парням только повод дай. – Шишкарь явно вошел во вкус и ему нравилось читать нотацию богатому человеку.
- А щука, вот она, смотри. Да и хозяин рядышком стоит. – Шишкарь показал пальцем в сторону своего друга.
Толпа раздвинулась, образовав живой коридор.
Щука по-прежнему, забытая на мгновение всеми, висела на верёвке. Рядом, на чурке, принесённой Шишкарём, сидел одинокий Андреич и курил.
«Колобок» со своими амбалами быстро подошёл к щуке через «живой» коридор.
- Во-от это-о ры-би-на!!! А ведь точно не соврали! А она настоящая, не подделка? – спросил барин и осторожно попытался ткнуть указательным пальцем «громадину».
- Гав!!! – рявкнул Шишкарь.
«Колобок» со страху подпрыгнул как заяц, шарахнулся в сторону и схватился за сердце. Он бы точно упал, если бы его вовремя не поддержали телохранители.
Зато толпа стала потешаться вовсю и хохотала над пугливым колобком до коликов.
- Фуу!! – вдохнул барин, продолжая держаться за сердце, – так можно и инфаркт получить.
- Так, а че ты в неё пальцем тычешь. Неужель не видишь, что она самая настоящая рыба. Ёлы-палы блин Вася.
Через минуту «колобок» отдышался и уже нормальным голосом обратился к Андреичу.
- Слушай, дед, продай мне эту рыбину, а? Ну, пожалуйста. – Он умоляюще смотрел на рыбака.
Андреич, морщась от боли, полез за папиросами. Прикурил. Глубоко затянулся, глядел на «колобка» и молчал. Он прикидывал в голове: «С одной стороны – уж сильно огромная, красивая хищница, столько времени с ней провозился и весь изранился. А с другой стороны – куда её девать: мясо грубое, да и много его, в холодильник всё равно не войдёт».
- Ну, ты что молчишь-то, дед, а? – Совсем уж нетерпеливо засуетился «колобок».
- Думаю, - произнёс Андреич, как отрезал.
- Слушай, кажется, Петр Андреич, да? Могу деньгами, могу водкой. Как скажешь. – Он секунды три помолчал и продолжил. – Водка у меня хорошая, сильно качественная. Только скажи, в миг бутылки четыре мои парни притащат.
«Черт побери, а почему бы и нет?», - вновь подумал рыбак, хотел, было почесать темечко и согласиться.
Боль не дала дотянуться до головы, и он поморщился.
Его небольшое замешательство было истолковано «колобком» как несогласие и он в нетерпении тут же повысил цену.
- Ну, хорошо, Петр Андреевич, пусть будет шесть. Ты согласен?
- Семь, - неожиданно для себя выпалил Андреич.
Толпа загудела на все голоса. Кто-то одобрил рыбака, кто-то сожалел, но все дружно обсуждали процесс торга. По всему переулку стоял неимоверный гомон.
- Ну, тогда по рукам? – он протянул руку, и они сошлись в рукопожатии, от которого Андреич взвыл. Он совсем забыл об израненной ладошке.
- Ой, что это? Ну, отец, извини. Я не хотел тебе сделать больно. – Только теперь барин удосужился внимательно посмотреть на Андреича. – Это что? Это тебя так рыбина ухайдакала? – удивился «колобок».
- Ага, - только и смог ответить рыбак, продолжая морщиться от боли.
- Ну, слушай, тогда с меня ещё бутылка и закуска для поправки твоего здоровья.
Народ оценил поступок «колобка» и одобрительно загудел.
А тот, что-то пробурчал своим «пиджакам» и те шустренько понеслись к машине. Совсем недолго провозились в салоне и вернулись к хозяину. Один из них нёс пакет с водкой, а другой держал в руках пару «минералок», булку хлеба и две каральки копчёной колбасы. Всё это добро протянули Андреичу.
- Мужики, - обратился тот к соседям: Вовке-Хохлу и Димке, - отнесите на веранду ко мне домой, я ж всё равно это не смогу допереть.
В предвкушении халявной выпивки, соседям не нужно было повторять второй раз. Быстро перехватив у амбалов водку и закуску, они устремились в дом Андреича.
- Ну, что пацаны стоим? Давайте отцепляйте щуку и несите в машину, - снова стал распоряжаться «колобок», в тоже время откровенно любуясь огромной красавицей. – Да, вот ещё что, вы там что-нибудь в багажнике расстелите, чтобы не замарать его.
Да мы чё, лохи чё ли, шеф, - впервые за всё время выдавил из себя лысый телохранитель.
Они аккуратно сняли щуку.
- Сто – ять!!! – Опять дурниной заорал Шишкарь, напугав не только амбалов, но и окружающих. – Веревку – то я заберу. Она мне в хозяйстве пригодится. Ёлы-палы блин Вася.
Он быстро развязал узел и выдернул из пасти веревку.
- Во, теперь можете тащить. – Он смотрел на щуку, как будто навсегда прощался с близким товарищем. Затем повернулся к Андреичу и с упреком бросил:
- Ну, ёлы-палы блин Вася, деревня хренова, бестолочи, даже мозгов ни у кого не хватило принести фотоаппарат. Тьфу, черт, - он зло сплюнул себе под ноги.
Тем временем телохранители «колобка» не могли дать ума, как нести эту тушу.
Разозлённый в душе Шишкарь, что происходит что-то несправедливое, стал выдавать советы охранникам «колобка», явно издеваясь над ними.
- Ну, что вы стоите здесь, сопли жуёте? Ёлы-палы блин Вася. - У вас что, одна извилина идет? Да и та, поди, через жопу. Что не знаете, как нести? Ты хватай её за пасть, а ты за хвост, вот так и тащите.
Самое странное, что амбалы не задумываясь послушались Шишкаря и стали выполнять его указания. Один из них, для удобства транспортировки рыбины, умудрился засунуть одну руку в пасть, а другую запихать под жабры. Он явно не был рыбаком и поэтому не мог знать, что у щук под жабрами находятся сотни различных шипов и колючек, а в пасти более двухсот острых зубов-игл. Другой парень осторожно приподнял хвостовой плавник и еле-еле удерживал его на весу.
- Ну, ты чаво, ёлы-палы блин Вася, - продолжал распоряжаться Шишкарь, явно задумав какую-то пакость, - ну, ты чё, как будто первый раз на свидании? Ты чё её, как девку за сиськи, двумя пальчиками держишь. Схвати эту тварь за хвост и прижимай сильнее, чтоб не выпала. Ежели упадёт, то всю в пыляке извозишь, тогда вам шеф задаст.
«Малиновый пиджак» послушался Шишкаря, прижал сопливую щуку к своему новому и дорогому костюму. Оба парня тащили щуку под комментарии и явные издёвки толпы. Народ не скрывал своей радости: чем хуже было амбалам, тем веселее было им.
Тот бедолага, который ухватился за пасть и просунул руку под жабры, слишком поздно понял свою ошибку: десятки неимоверно острых зубов – иголок глубоко ушли в одну ладонь, а в другую впились сотни мелких шипов. Парень покраснел, на лице стало видно, какие страшные боли он испытывает. Он мужественно терпел и не отвечал, скорее не мог, на разные язвительные шуточки в свой адрес.
Наконец они доволокли щуку до багажника. Тот, который держал хвост, умудрился задницей надавить на кнопку и багажник, обитый внутри красивым, синим бархатом, открылся. От сильнейшего напряжения и крайнего неудобства, он забыл все наказы хозяина что-нибуть расстелить. Парень приподнял хвост щуки.
- Не бро…, - заорал второй.
Но было поздно. Хвост плюхнулся в бархатный багажник, и пасть рыбины вырвалась из рук второго. Ладони амбала моментально обагрились кровью и тут же стали похожи на руки Андреича.
Несчастье амбала, у которого от боли сами собой потекли слёзы, вызвало у толпы ещё более бурный прилив веселья, а у их хозяина крайнюю степень раздражения.
- Придурки, вы у меня языком будете вылизывать багажник.
- Да-а, - протянул кто-то из толпы, - не повезло тебе парняга, пиждачку-то твоему верняк уздец пришёл. Ты щучьи сопли ничем не отстираешь, да ещё вон и багажник «вылизывать» языком. Ха-ха-ха.
- Га-га-га! – ржала толпа на все лады.
- НУ, а это-то мордатый совсем башки нет, умудрился руки в пасть засунуть!! Га-га-га! Гы-гы-гы!
- Ну, Шишкарь, ну, учудил, ну, надо ж так поиздеваться. Ха-ха-ха!!
- Не-е, а этот-то, весь сверху донизу в соплях! Такой красивый пинджачок профукал! Хо-хо-хо!!
- Ну, вы, что, козлы, остолбенели? Цирк тут бесплатно для народа устроили. Идиоты! – «Колобок» уже усаживался в машину, - так, быстро за руль и поехали отсюда.
Он захлопнул дверь, но открыл окно и обратился к Андреичу:
- А знаешь, отец, я бы у тебя эту щуку и за ящик водки купил бы, - сделал паузу, - а может даже и больше.
Окно закрылось. Машина тронулась и через минуту скрылась за поворотом переулка, оставив облако пыли.
Толпа активно обсуждая небывалое событие, стала потихоньку расходиться.
- Ну, что, соседушка, бесплатный концерт окончен. Ёлы-палы блин Вася.
- Ага, - только и смог выдавить из себя сразу погрустневший и опустивший плечи Андреич.
К ним подошли Димка и Вовка-Хохол. Все дружно закурили.
- Ну, ты бы хоть рассказал, как умудрился такую стервятницу добыть? Ёлы-палы блин Вася.
- Сейчас, мужики, вот только мотор да весла надо с лодки убрать и в гараж всё занести.
- Ну, ты даешь Андреич! Да мы с Хохлом всё сделали, - весело сообщил Димка.
- О, спасибо, мужики. Вы молодцы. Ну, тогда пойдёмте в дом, там всё и обскажу. – Его лицо снова засияло в счастливой улыбке. – Там, поди, уж Клара и закусочку приготовила, а водочки нам за глаза хватит.
Поддерживая израненного Андреича, друзья направились к нему в дом.
Ёще целых три дня он праздновал свою победу. И все те, кто хотел послушать, как Андреич изловчился и выловил такую щуку, приходили к нему. Приходили, конечно, не с пустыми руками: кто приносил одну, а кто и пару бутылочек, то водки, то самогонки. А Андреич вновь и вновь с превеликим удовольствием пересказывал со всеми подробностями все перипетии борьбы и удивительные приключения, которые произошли с ним. Он не забывал при этом показывать боевые, заживающие отметины. Но даже в пьяном состоянии он никак не мог отделаться от страшной мысли, засевшей где-то далеко в подкорковом веществе.

Р.С.
Весной не распустилась одна из двух черёмух, растущих во дворе.
- Ну вот, - тяжело вздохнула Клара, глядя на черёмуху, - недолго уж мне осталось мыкаться на этом свете.
И через месяц она тихонько умерла.
Ровно через год погибли в автокатастрофе «колобок» со своими телохранителями. Абсолютно исправную машину (установили эксперты) на большой скорости вынесло на полосу встречного движения и иномарка угодила под колеса одинокого на дороге «БеЛАЗа». Смерть у всех была мгновенной, а водитель грузовика не получил даже царапины.
Двое парней из той пятерки, которые несли щуку к воротам Шишкаря, на следующий год, весной, ушли под лёд, проверяя сети. Подобраться к полынье никто не смог. Хотя в это же время сети проверял ни один десяток человек, и никто не утонул и не провалился в подтаявший лёд.
Осенью того же года неожиданно и необъяснимо покончил жизнь самоубийством третий. По жизни он был балагур, весельчак и шутник. Все терялись в догадках, почему и как, имея прекрасную, любящую жену, хорошо оплачиваемую работу и без всяких причин залезть в петлю?
Ещё через год и тоже весной, спускаясь в погреб за картошкой, поскользнулся на лестнице четвертый и сломал в двух местах позвоночник. Врачи его спасли. Но диагноз – навечно быть прикованным к постели.
Осенью этого года, парень, тащивший хвост, уехал на лодке один на рыбалку. Ни лодку, ни парня найти так и не удалось.
На четвертый год, прошедший со времени добычи щуки, прямо среди лета стала вянуть черёмуха под окном комнаты Андреича. Он подошёл к увядающему дереву, обнял его и заплакал.
- Ну, вот и моя пора пришла.
Через несколько недель он осунулся, почернел, стал быстро худеть и на глазах из пожилого мужика превратился в старика.
На одной из августовских рыбалок, когда рыбаки весело хлебали вечернюю уху, он неожиданно повернулся к другу и совсем не в тему очень тихо проронил, чтобы не слышали остальные: - слушай, мне не долго осталось. Вы весной возле могилки берёзку посадите.
Сделал паузу.
- Думал, что простил меня Обек за гибель Слуги своего, ан нет. Специально последним достал, хотя врядли. За соседей дружков боюсь (он как в воду глядел – через пару лет не станет ни Димки, ни Хохла – Вовки).
Он снова повернулся и как ни в чём не бывало продолжил уплетать уху.
Через два месяца Андреича похоронили, только вечно полупьяный Шишкарь продолжает здравствовать и помирать не собирается. Ну, и, слава богу!

Мнение посетителей:

Комментариев нет
Добавить комментарий
Ваше имя:*
E-mail:
Комментарий:*
Защита от спама:
четыре + один = ?


Перепечатка информации возможна только с указанием активной ссылки на источник tonnel.ru



Top.Mail.Ru Яндекс цитирования
В online чел. /
создание сайтов в СМИТ