Чась 1 КВАДРАТНОСТИ МАЛЕВИЧА
– Кто такой Малевич?
– (...) –
– Верно!
Поэтому я всё это повторять не буду. Только позволю себе заметить, что этот представитель отряда Гомо Сапиенс хлеб свой добывал на ниве искусства. А оно, как известно, есть отражение действительности в художественных образах.
– Какова же была та действительность, которую предстояло отразить Казимиру Малевичу художественными образами, чтобы не умереть от голода?
Сказать, что суровая – что пальцем в небо попасть. Но был там один момент, который, такие времена в историю печатлеет – излом. И раньше в истории были моменты перехода количества в качество, сопровождаемые грохотом, слезами и потрясениями; и они тоже остались в памяти цивилизации в виде произведений искусства; но не они положили начало супрематизму. – Почему? – Потому, что явления те были местного масштаба, и герои их вмещались на одном полотне. Пределом такой техники отображения реальности есть полотна Репина. Есть ещё один момент: кроме площади, отображение реализма привычными символами, в виде точных копий героев, вплоть до их характера, столкнулось с дефицитом времени. Примером этому может быть Иванов с картиной «Явление Христа народу» – он её писал всю жизнь. И всю жизнь искал способ передать величие Христа, но так и не нашёл. И нам теперь, благодаря Малевичу, понятно, что живи Иванов ещё триста лет, не смог бы он выполнить задачу, ибо величие – категория виртуальная (абстрактная). А Иисуса он изображал как конкретного, реального человека, явившегося не вообще на земле, а в конкретном, реальном месте. То есть, величие вселенского масштаба, а приложение к конкретному, ограниченному пространству, ограниченному ресурсу. Наглядно это выглядит как слон, наряженный в детскую тюбетейку.
Малевич не мог не видеть ограниченность стиля масштабом. Кроме этого, уже знания и средства коммуникаций были другими, что позволяли человеку охватить своим воображением не только застывшую картину мира, но и представить её в динамике. Скажите, как можно в стиле реализма отобразить динамику вселенной?.. – Вот откуда истоки символизма в искусстве, будь то живопись или поэзия: стремление одним мазком, одной фразой, объять необъятное!
Следует отметить, что объять необъятное, до Малевича, пытался Козьма Прудков и сделал вывод, что такое невозможно. Но он, К.Прудков, видимо плохо учился в школе, или в его бурсе преподавали только риторику, грамматику, богословие и философию – потому, что уже в 19 веке математики оперировали понятиями множество. А ещё раньше через функцию переменно смогли отобразить мироздание в динамике…
Не стану давать описание той действительности – нового не добавлю. Но отмечу, что мир (цивилизация) созрел для качественного скачка. Противоречия раздирали его изнутри и снаружи. И если до этого такие напряжения снимались за счёт военного похода за богатствами других стран и народов, то теперь уже все злачные места имели серьёзных хозяев. Напрашивается логическое следствие, что в таком случае решение надо искать не в военных походах за тридевять земель, а искать способ снятия напряжения за счёт внутренних ресурсов. Смысл такого вывода в том, что земля человечеством уже освоена; теперь, всё возрастающий уровень жизни, следовало бы обеспечивать за счёт повышения эффективности её использования. Это значит, что уже исчерпал себя экстенсивный метод освоения мира, запущенный Богом напутствием Ною, что «плодитесь и размножайтесь, и землю собой заполняйте». Но за те несколько тысяч лет, что люди заполняли собой землю, у них выработался и стал привычным силовой способ решения проблем, и, казалось, другого быть не может. Хотя сама Библия подсказывала другой путь – через разум. А первым шагом на новом пути могла стать любовь. Но какая это ломка сознания, методов, привычек! Вместо того чтобы за минуту, зарезав туземца, стать обладателем, совершенно бесполезных для того украшений из золота, надо этого дикаря пригреть, приголубить. Позаботиться о нём и его потомстве. Более того, со временем станет вопрос и об уравнивании их в правах и статусе с собой! Иначе – гусь свинье не товарищ… Получается, что в недрах старого мира был уже зародыш нового, но его время прорастать ещё не пришло – «почва была не подготовлена»… Можно ли «подготовить почву», заскорузлую на вековых традициях опыта, простой, безобидной проповедью? Можно, в случае, если разум первичен… Но он, всё же, является дитём опыта, который, в свою очередь есть, «сын ошибок, трудных»… Вот такая «ошибка» всей цивилизации и правила кровавый бал… Может ли быть, как то ещё, по-другому?..
– Теоретически – да! Но практически… Ещё Гоголь отмечал, что между знанием жизни, и практическим применением этих знаний на благо той жизни, огромное расстояние. Очевидно, что расстояние это должен сокращать интеллект – разум, знающий как управлять жизнью, чтобы она изо дня в день, становилась лучше, и без насилия. Очевидно, что интеллект не может быть востребован там, где правит сила. Но разум без опыта не способен к переменам, и мировая война – кузница разума – развязана. Последствия – самые худшие. Разруха. Эпидемии. Миллионы калек, вдов, сирот. Мировой экономический кризис. И новая головная боль – революция в России. Следовательно, война мирового масштаба, для своих инициаторов становится бессмысленной. – Тогда, как же быть? – Ведь жизненный ресурс надо увеличивать! Численность населения растёт. Надо дикарей поднимать до своего уровня… – Вот, и дождался интеллект своего часа. А «почву подготовили», моря крови, тотальная разруха, беда…
Поразительно, но именно СССР первым воспользовался возможностями интеллекта, для технологического скачка, позволившего выстоять уже в следующей мировой войне. Но окончательно интеллект стал локомотивом цивилизации после Второй мировой воны – проигравшие, разрушенные дотла Япония и Германия, без собственного минерального ресурса, через двадцать лет стали в числе лидеров мировой экономики.
Теперь вернёмся к Малевичу.
С 1913 года в среде футуристов поселяется мысль упрятать солнце… – Чем оно так им досадило? За что?..
Солнце здесь ни причем – им опостылел свет белый. А солнце, просто, его синоним, символ футуристический. Так вот, в обозримой, белой действительности, они уже не видели реальных путей развития общества – но он, ведь, должен быть! Здесь, следует отметить, что футуристы вплотную встретились с действием философского закона неочевидности вероятного. До них эту проблему решали философы, но далее постановки задачи не продвинулись. Больше преуспели естествоиспытатели и математики – дроблением, делением, фильтрованием, наложением, разложением, интегрированием и диффиринцированием. Футуристы не стали зацикливаться на подборе способа – убрав сам белый свет, который уже не имел перспектив к развитию, они хотели глянуть на остаток, на то место, которое освободилось бы при этом. И здесь, ничего нового они не придумали – вся Библия пестрит сценами жертв – и всё во имя Бога (Жизни). И, вот, казалось, простейшая задача, посильная любому малышу, и тем критикам Малевича, считающими, что они сами могут нарисовать миллион таких квадратов – не сразу даётся. И примеры затмений солнца уже хорошо известны, и война началась мировая – казалось, бери холст и марай чёрным. Но, что-то не то?..
– А не то, что, убрав солнце, надо на жизнь ставить крест. – Но она всё равно будет, хоть какой!? Значит, солнце нельзя убирать. А свет белый – можно. Но, убрав весь белый свет, до последней капли, следует предположить, что он никогда не восстановится – тогда, какой резон всем футуристическим изысканиям, если и до них была масса чёрных вещевателей. Собственно, такая картина уже была: хулиганствующие французы изобразили драку негров ночью в тёмной пещере … Но над ней посмеялись, и забыли – отображено единичное, местное явление, никак не отображающее общее, закономерное, будущее. Можно тысячу таких полотен растянуть, но завтра опять будет день. Если для тебя солнце исчезнет сегодня, завтра оно всё равно встанет для других. Получается, что абсолютный мрак невозможен… Тогда, точно, солнце трогать нельзя – даже, как символ!
А, вот, белое поле, символ бесконечности, накрыть, чуть меньшим полем чёрного, символом, неизвестного, злого и страшного, то… получаем «Чёрный квадрат на белом поле».
– Ну, получили – и что далее? Где супрематизм. Где предел в изобразительном искусстве?
– А вот он: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною» (Бытие1-2).
– ТЬМА над БЕЗДНОЮ – чёрное на белом фоне...
То, что было выставлено на выставке 0,10 в 1915 году, изображало окружение земли в первый же день после её сотворения Богом…
Но Бог этим не ограничился – создал ещё и человека. И, вряд ли человек, созданный Богом, смог бы изменить сюжет картины, но появился змей… Пробудив у человека тягу к познанию, он, в том чёрном квадрате, сделал брешь…
Хотя в Интернете есть снимки картин со светлым пятном на чёрном поле, я не смог найти подтверждения, что это сделано рукой художника. Не ответили на мои запросы Эрмитаж с Третьяковкой… Можно представить тот ворох проблем, которые ждут их, и других владельцев «квадратов…», если окажется, что истинных могло быть не более двух, с единственным композиционным отличием – наличие светлого пятна на чёрном поле…
Но меня меньше всего интересуют потери коллекционеров, я себя ставлю на место художника… А он видел, что каким бы мрачным не был тот мрак, который надвинулся, в нём найдётся место жизни, место новому. И это новое не сможет затоптать ностальгия по прошлому, хорошо видное по краям квадрата… Словом, маленькое, светлое пятно само просится на чёрном поле… Со временем оно разрастётся. Тьма, может, сама рассеется, когда, увидит, что сопротивление бесполезно. А, может, накопление знаний достигнет некой величины, что произойдёт качественный скачёк, за которым всё начнётся сначала, но на другом качественном уровне… Да, с маленьким, этим пятнышком, даже такое невообразимое понятие, как цивилизационные циклы становится очевидной реальностью – Чем не супрематизм в искусстве? И попробуйте нарисовать что-то реалистичнее подобного, или, хотя бы, близкого масштаба…
Часть 2
ЧЁРНЫЙ КВАДРАТ В РОДИТЕЛЯХ ДЖОКОНДЫ
Что общего между улыбкой Джоконды, Л. Да Винчи, и чёрным квадратом на белом фоне, К.Малевича? – Совершенно верно – ничего! Если, конечно, не обращать внимания на загадочность улыбки красивой женщины на одной, и загадочную неравнодушность публики к примитивной мазне на другой. Но это так, для наблюдателя не искушённого в превратностях мироздания и воспринимающего действительность так, как она выглядит. Нам же, получившим иммунитет на очевидное в «Спиральных граблях» видится их полная идейная идентичность!..
???
Я понимаю, какой огонь вызываю на себя от второй половины любителей искусства, которые считают, что они смогли бы нарисовать квадрат быстрее и красивее… Поэтому не стану повторять всё то, что уже сказано по поводу обоих произведений; ничего не буду и опровергать – скажу только то, на что, до сих пор, мало кто обращал внимания…
Сначала, я, как старый картёжник, предлагаю договориться о терминах и понятиях. Так как в обоих случая мы имеем дело с произведениями искусства, условимся понимать под это определение информацию об окружающей действительности переданную художественными методами.
Так вот, Л. Да Винчи никого конкретно там не изображал. Поэтому правы все, кто до сих пор видел то, что ему хотелось. Также будут правы и те, кто после увидят там новые лица. И, правы, даже и те, кто увидел там лицо самого автора – потому, что портрет тот собирательный… Может, портретом тем он искал вешалку (каркас) для загадочной улыбки? – Нет. Потому что у всех женских портретов, также и Иоанна Крестителя, улыбка эта присутствует. И, несмотря на то, что Креститель имеет под собой авторитет Библии, религии и церкви, однако, не сравниться ему с Джокондой. – Почему?
Потому что там не голова с загадочной улыбкой является главным героем сюжета – они детали декорации, призванные привлечь зрителя, пробудить в нём здоровое, человеческое любопытство. Очевидно, что, остановившись, под столь пристальным и загадочным взглядом, человек не сразу уйдёт. Постоит. Подумает. Начнёт искать причины той загадки. Может, нечаянно на постамент глянуть… На руки… Вот они и есть основа, главный герой композиции – женское тело, женские руки, приукрашенные сборной головой с улыбкой, и, ставшие этим, символом материнства. Так может ли человек остаться равнодушным к истоку своей жизни? Тем более, в наше время, когда функцию матери перекладывают на себя пробирки, а модели, растиражированные СМИ, не то, что ребёнка вынести – они собственную голову еле держат…
Казалось, что может быть весомее, глубже и роднее материнства? Или, хотя бы, сравниться с ним? – Только одно – сама Жизнь, на службе у которой и трудится материнство… Да Винчи сумел понятными, простыми образами, на минимуме площади запечатлеть информацию об одном из краеугольных камней человеческого бытия. Но если бы мы поставили задачу на отображение фундаментального понятия самой Жизни, и человеческой в частности – как это сделать? Или, хотя бы, с чего начать?
Нет более полного и последовательного учебника о жизни, чем сама Библия. С неё и начнём…
А начиналось просто: «Вначале сотворил Бог небо и землю. Земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною…» – с этого момента начинается история земли, на которой и теплится Жизнь человеческая. Небо и земля – это то новое, что появилось усилиями Бога, во тьме над бездною. Земля, со временем станет колыбелью жизни, а, пока, её колыбелью стали тьма с бесконечностью (бездной). – Вот это и изобразил Малевич чёрным квадратом на белом фоне…
Искусство ли это? Безусловно. Ибо на единицу площади с минимумом деталей передан сложнейший процесс создания мироздания. И с тех пор, как Бог вмешался в тёмную неведомую бесконечность, на его творении, земле, запущен механизм жизни, с её высшей формой, разумом. Если нам удастся изобразить этот момент, то для разума это станет вершиной искусства живописи! Но как?
Для этого вернёмся в «Хаос» и вспомним, что мы выяснили у авторов Библии, по поводу некоторых библейских понятий…
– Бог – в общем случае – Жизнь.
– Дух Божий – мысль, идея, порождённые текущими проблемами Жизни.
– Тьма – неведомое, неисследованное.
– Бездонность – бесконечность Материи со всеми её составляющими…
Следовательно, раз запущен сам механизм жизни, рано ли, поздно ли, но проблемы вызовут в живом организме стремление научиться их распознавать. Начнёт формироваться опыт. Со временем, он начнёт у одних перерастать в инстинкт, у других в разум. Как только разум, однажды, подскажет организму выход из природной ситуации не только здоровым, но и с прибылью – смело можно начинать отсчёт эры интеллекта. А интеллект, это столь ненасытный зверь, что тьме той, накрывающей бездну мироздания, непоздоровится. То есть, погибель тьме зародится в её же недрах, как реакция на её беспросветную жестокость и лихоимство… Тогда, чтобы отобразить зародыш разума в том мироздании, достаточно в чёрном квадрате нанести маленькое светлое пятно…
– Может, кто-то наблюдал на квадратах Малевича маленькое, видимое, светлое пятно?..
|
