Заочница.
Действующие лица:
Ольга Ковальская - полноватая женщина, лет около 40
Алексей Пекарский ("Колобок") - рецидивист, аферист со стажем.
"Веселуха" - деревенская женщина лет 25.
Королёв ("Король") - сокамерник Колобка.
Другие - прапорщик-выводной, родственники, приехавшие на свидание к детям.
Действие 1.
Барак исправительно-трудового учреждения. Стены, окрашенные в мрачные тона, оклеены репродукциями из журналов - от Мадонны до Христа. Молодой заключённый методично и истово "качается" гирями. "Король" лежит на койке."Колобок", примостившись у тумбочки пишет письмо. На минуту задумался. На сцене полумрак. Из радиосети звучит голос Колобка:
"Привлекательный ,спортивного вида мужчина, 35 лет, находящийся в местах заключения, познакомится со стройной одинокой женщиной близкого возраста...."
Голос Ольги:" ...Мне чуть больше 30, стройна, не лишена шарма, с чувством юмора. Характер покладистый, добрый. Без вредных привычек. Главный бухгалтер фирмы. Хотелось бы найти то самое крепкое мужское плечо, к которому можно прислониться, закрыть глаза и не думать ни о чём..."
Голос Колобка: "...Обычно женщины относятся к заключённым с недоверием. Тем более очень приятно знать, что где -то далеко есть человек, способный разглядеть под нумерованной биркой на сером "зэковском" костюме усталое, но горячее и благородное сердце. Поверь, моё плечо не менее истосковалось по маленькой женской головке с курчавыми волосами цвета свежей ржаной соломы. Ваша фотография всегда передо мной и я свято верю, что эти грустные усталые глаза цвета морской волны никогда не смогут предавать и лгать."
Голос Ольги: "...Устала от одиночества...Нерастраченный запас любви давит и не даёт спокойно жить. Слёзы, впитанные моей подушкой, могли бы наверное восстановить Аральское море... Большое спасибо за фотографию - на ней Вы именно такой, каким я Вас представляла и может быть ждала всю свою жизнь."
Голос Колобка: "...Сегодня видел нас обоих во сне - мы бежали по залитому солнцем ароматному лугу и хохотали, как безумные. Потом я взял Вас на руки и ...Окриком "Подъём!" грубый мужской голос вернул меня серую и безрадостную действительность. И сразу стало так плохо, что только мысль о Вашем существовании удержала меня в этот день от страшного и непоправимого шага. Хочется, очень хочется увидеть Вас не во сне, не на фотографии, а наяву. Провести шершавой мозолистой рукой по волнистым шелковым волосам и высказать наконец-то всё, что не выскажешь в письме, проходящем через чёрствые равнодушные взоры цензоров...."
Голос Ольги:" Не думай о плохом - его и так было много в твоей и моей жизни. Лучше представляй себе нашу встречу, а она, надеюсь, не за горами. Как только тебе разрешат свидание - я приеду. Точнее примчусь, как страждущая газель к водопою. Целую. Жду. Вечно твоя Ольга.".
На сцене прибавляется света.
Молодой заключённый прибавляет темп поднятия гири, Король встает с койки.
Король: "Ну и подфартило тебе ,Колобок! С первого раза - и в яблочко! Я раз 10 пробовал и полный облом... Может, слово какое секретное знаешь - поделись с корешем, а?!
Колобок: Никакого секрета, Король, тут нет. Ласка, сочувствие, нежность - вот и вся кухня. Вот ты на воле как с бабами знакомишься? Небось -ать-два и на кровать?
Король: Ну, а чего с ними, дурёхами, церемонится? Взял чего надо и пусть отваливает.
Колобок: "Э, нет, Король! Прежде, чем получить от неё по полной программе, нужно сначала, как и любом предприятии, вложить капитал....Ну значит так - слушай, Король, и учись. Вижу подходящую бабу, подхожу, знакомлюсь. Потом всё, как положено - свидание ,цветы, ресторан, комплименты, нежность. Утром она на работу, а я не по ящикам "капусту" тырить, как некоторые. Я ей уборочку в квартире, да праздничный обед приготовлю. Словом, устраиваешь ей сказочную королевскую жизнь. Через месячишко глядишь она тебе сердце открыла. А вместе с ним и кошелёк с баксами и тугриками. Ничего для тебя не пожалеет. Сколько у меня их было? 18 или 20?...Надо будет на досуге посчитать. И, заметь, ни одного заявления. Только вот с последней стервой прокололся. Главное, нагрел-то её на пустяки, что-то около 10 тысяч, а вою было на целый "лимон". Потом дальше ниточка потянулась - вот и намоталась срока полная катушечка, что статья позволяла. Ты ж, Король, годами меня постарше будешь и волосы вон седые - неужто до сих пор не просёк эту науку?!.
Король: А когда мне было? Как в десятом классе сел за угон мотоцикла, так, считай ни разу больше шести месяцев на свободке не бывал. Да и в эти промежутки общался всё больше с бабами простыми и доступными. Им Пушкина с Есениным не требуется - а вот бутылку самогона - вынь, да положь!.. Дай-ка я ещё раз на фотографию гляну -что-то мне её портрет кажется знакомым. В Ростовской пересылке, кажись, её встречал.
Колобок: Нет, Король, децал промахнулся - она главбух на фирме. Всей "капустой" заправляет.
Король: Ну что ж, дело хорошее. Там, где "капусту" рубят - умный человек себе завсегда из одних ошмётков капитал сделает... Слушай, Колобок, узнай там - нет ли у неё подходящей подруги. Я тоже хочу познакомится...Только я вот не понимаю, как она на твой опухший, морщинистый портрет клюнула?
Колобок: Ха! ...Мне вертухай за чирик достал фотографию артиста из местного театра. Вылитый Тарзан, можно сказать.
Король: Ха-ха-ха! А тут вместо Тарзана Колобок выкатится!...Как выкручиваться-то думаешь?
Колобок: Главное, что бы птичка в клетку залетела, а там как-нибудь счирикаемся.
Король: Слушай, Колобок, сдаётся мне, что моя физия на ту фотографию больше похожа. Может лучше я вместо тебя пойду?
Ну уж нет, Король, эта птичка только моя. Зря что ли я четыре месяца сети расставлял?! А ты, в качестве компенсации, можешь схавать мой обед с ужином. Мне для друга ничего не жалко.
Король: Но ты уж там пошурши насчёт подруги.
Колобок: Будь спок, Король, расшустрюсь для тебя....Эй, студент, (к занимающемуся гирями) сколько там на твоих серебряных?
"Студент": Три четверти одиннадцатого.
Король: Тьфу! Семь восьмых, пять девятых! По человечески сказать не можешь - без пятнадцати одиннадцать?!...Одевай, Колобок, мой клифт - он поприличнее твоего будет. И гады студентовы лаковые... Тихо, тихо! Ша! Походишь, Ломоносов, и в тапочках пока.
Колобок одевается, прилизывает редкие волосы, пытаясь прикрыть залысины.
Колобок: Ну всё, Король, мне пора. Я пошёл.
Король: Ну ни пуха тебе!
Колобок: К чёрту, Король, к чёрту! (неумело крестится на висящую на стене бумажную иконку.)
Действие 2.
Помещение для длительных свиданий. Старая обшарпанная казённая мебель. Обстановка чуть ярче камерной, но в тех же серых тонах. На стоящих вдоль стены стульях:
Ольга.
“ Веселуха” - деревенская бабёнка лет 27.
Женщина средних лет, старуха, мужчина околопенсионного возраста (родственники заключённых)
Веселуха: …Надоело, право слово! Третий раз сюда приезжаю и всё бестолку! То у них карантин – свидания запрещены, то мой оболтус в чём провинится – в изоляторе сидит, то ещё чего там. Как будь-то дома у меня своих дел нету!…Бабка! (старухе) Ну а твой – то дедан за что здесь парится? …Неужто на молодую доярку позарился и прямо в коровнике изнасиловал?
Старуха: Мой дед, милая, ажно девятый годочек на погосте с сырой землёй обнимается. К внуку я…Приехала вот последний раз взглянуть на кровиночку, а потом и помирать можно.
Веселуха: Ничего, ты ещё крепкая – старой закалки. До 90 лет поживёшь ещё и правнуков понянчишь!
Старуха: Девяносто второй мне, милая, от Покрова пошёл, а Серёньке сидеть ещё осьмнадцать годочков. Нет, не доживу….Да и зачем? Всю жисть билась, жилы из себя вытягивала, кажный кусочек сыночке в рот, а сыночка из тюрем да лагерей не вылазит…И внучек по папашиной дорожке пошёл…Устала, право слово!
Веселуха: Хм, осьмнадцать – ничего себе срок! Да я к своему оболтусу третий год езжу и то мне это дело – во-о! (проводит ладонью по горлу).Счастье его, что всего год-то и осталось, а то бы плюнула и вышла за Борьку-комбайнёра…Давно приглядывается….Ох-хо-хо! Второй срок со своим мучаюсь. Трезвый – человек, как человек, а напьётся – и ну по деревне с мужиками кулаки чесать об чью-нибудь рожу….Вот и дочесался!…Вот лаюсь, а по правде говоря – куда его денешь? Деток вон двоих вместе нажили, да и любила я его с молодости сильно. Полдеревни за мной ухлёстывало, а я выбрала своего чернявого да кучерявого. А разобраться- так из-за чего?…Уж больно на гитаре душевно играл….Вот на эту самую струну я и попалась…Так –то он и добрый, и хозяйственный, и ласковый…Пока трезвый. А как выпьет – зверь зверем. Уж и в город его кодировать возила, и по-хорошему молила, и разводом грозила – нич-че-го не пронимает. Вшили ему эту самую “торпеду”, а ему, телку, хоть бы хны – знай сосёт свою водку. Видать моего “сосунка” только ядерной бомбой отвадишь!…Бабка! А твой внучок женатый?
Старуха: Не успел ешщо! Да видать таперича и не приведётся – кому он через осьмнадцать лет нужон будет?! Вроде паразит паразитом, а как подумаешь – и сердце холонет от жалости. Кто его неразумного приголубит? Кто приласкает? Мамаша-то его, непутная, совсем с круга спилась – не то что об нём, о себе не позаботится! А у меня жила надорвалась…Нет, всё! Вот повидаю и в могилку. Сил моих больше нетути. Устала.
Веселуха: Н-да!…Ну а ты, мужичок, тоже внука навещаешь?
Мужчина: (с горьким вздохом) Братца младшенького…Баловали его в детстве родители, баловали – да и добаловались. Хочешь фотоаппарат – получай фотоаппарат, хочешь балалайку – получай балалайку. А он из той инструментины снежную лопату на третий день сделал. Мы-то с сестрёнкой в строгости и труде росли, а младшенький барином. Вот теперь чуть-что не по нему – сразу фортеля выделывает. Мы с ним будь-то от разных родителей, право слово. И давно бы от него отказались, да мамаша-покойница перед смертью клятву с нас взяла, что не бросим Васятку и поддержим, словом и материально, по мере возможностей. Вот мы с сеструхой и ездим поочерёдно, поддерживаем. Да только наши возможности за его потребностями никак не угонятся. Подавай ему, вишь, “Адидас” !…Мои родные детки старший за младшим одежду донашивают, а ему что б только с иголочки. Какие, говорит, родственники, если брату не поможете. А на какие шиши его не касается.
Веселуха: Во-во! Все они ,мужики, без понимания! Я своему из последних сил посылку соберу, а он потом же с упрёком – не могла чего повкуснее положить?! Как будь-то мы с детишками ананасами да рябчиками питаемся!
Ольга: Ну зачем же вы всё с упрёками?…Им, наверное, здесь тоже несладко!
Веселуха ( иронично): Да уж точно – здесь не курорт и не санаторий …этого…как его?…ВЦПС….А ты сама-то, подруга к кому приехала? К мужу, что ли?
Ольга: Не знаю как и сказать…Гм-м-м…Я его только на фотографии видела…Знакомство по переписке, одним словом.
Веселуха: (полупрезрительно) Заочница, что ли?! …Да ты, баба, видать совсем с глузду съехала!…Ну ладно мы (обводит рукой сидящих) – нас хоть старая жизнь не отпускает. Муж, сын, внук – какими уродились, с такими и век доживать. В Америку не отправишь…А ты-то какого рожна себе неприятностей на одно место ищешь?!
Ольга(смущенно): Долгая история…В двух словах не объяснишь.
Веселуха: Да хоть в тысяче! И объяснять здесь нечего! Не понимаю я тебя, товарка! Сама из себя видная, одеваешься хорошо – живи, да радуйся. А приспичило, так заведи себе любовничка…Правда они, паразиты нынешние, норовят обеспеченную бабу ухватить. Что б, значит, и «Хенд» ,и «Шолдерс» в одном флаконе – и удовольствие поиметь, и деньжонками разжиться. Но, какой ни какой, а всё лучше, чем вот сюда раз в полгода таскаться.
Разговор прерывается появлением дежурного прапорщика со списком в руках. Все встают.
Прапорщик: Антонова!…Кто здесь Антонова?
Старуха: Я буду, милок.
Прапорщик: Антонова – первая комната….Любченко!
Веселуха: Здеся.
Прапорщик: Вторая.
Веселуха: А мне хошь палата №6 – я ко всему привычная.
Прапорщик: Воропаев! Третья.
Мужчина: Понял.
Прапорщик: Ко…Кова…льская!
Ольга: Я.
Прапорщик: Ну а Вы в четвёртой. Начало свидания 12.00 25 августа, окончание 12.00 28 августа. Приятной встречи!
Все, кроме Ольги и прапорщика уходят со сцены. Входит Колобок, удивлённо вскидывает глаза, Ольга застывает, прижав руки к груди.
Колобок: Погоди – я не понял…Ты кого привёл, начальник?! Где Ковальская?
Прапорщик: Спокойно, Пекарский! Она самая и есть – Ковальская Ольга Сергеевна, год рождения…Ну не важно. Вот паспорт – документы в полном порядке. Или у тебя несколько Ковальских?…Нет?…Тогда с долгожданной встречей вас!
Прапорщик уходит. Колобок, скрестив руки на груди, ходит вокруг Ольги и осматривает её. Та под тяжёлым суровым взглядом, закрывает лицо ладонями.
Колобок: Ничего не скажешь – стройна!…Как бочка из-под огурцов!
Ольга(встрепенувшись от обиды): Я – бочка?! Бочка?!…А где твоя спортивная фигура?…Каким “спортом” ты занимался? В домино стучал?
Колобок: Фильтруй базар, дура! Колобок ещё никогда не стучал! Ни в домино, ни куда там ещё! Корова!
Ольга: Бельмондо занюханный!
Колобок: От Софи Лорен слышу!…(стучит себя костяшками пальцев по лбу)Ну болван! Так лохануться!…Ждал молодую курочку, а прилетела старая ворона!…Слушай, ты, часом, не с моей бабушкой в одном классе училась?
Ольга: На себя посмотри! Твой младший сын мне в отцы годится!…Если у таких вообще дети бывают!
Колобок:Это ещё почему?! Да может у меня по всей России одних сыновей на две роты наскрести можно!!!… Ну, бабы, с вами не соскучишься! Обвела вокруг пальца!…Колобка, который это самое бабское отродье на воле “кидал” пачками и поштучно! (замахивается рукой)
Ольга выбегает к двери блока и стучит. Появляется дежурный.
Прапорщик: Что случилось?…Вам что-нибудь нужно?
Ольга(смущённо): Н-нет…нет…Всё в порядке. Извините пожалуйста.
Прапорщик: Смотри у меня, Пекарский! Без фокусов! Если вздумаешь хулиганить – отправишься в ШИЗО !
Колобок умильно разводит руками и прапорщик выходит.
Колобок: Ну что же ты?! Сказала бы вертухаю, что я грубо нарушаю правила капиталистического общежития и…Ты домой, я в ШИЗО.
Ольга: Вот именно этого я как раз и не хочу….Да и неудобно как-то – прикатила за тысячу километров и сразу назад. Что люди подумают?
Колобок: А ты о людях не думай – они здесь и не такое видывали!….Черт! Дурацкое положение, ничего не скажешь….Что ж,”любимая”, раз уж решила остаться – давай…выказывай обещанные любовь и ласку…Ведь ты за этим приехала?… Хотелось тебе …(достаёт последнее Ольгино письмо и читает)…прислониться к груди настоящего мужчины?…Вот он настоящий мужчина, а вот его грудь! (распахивает полы рубашки, с мясом вырывая пуговицы и обнажая волосатую грудь, украшенную наколками).
Ольга: Опять начинаешь?…Сейчас дежурного позову!….Впрочем, не будем ссориться – оба хороши.
Колобок (шарит по карманам): Чёрт! Сигареты в камере забыл…Дай закурить?…(Ольга достаёт сигареты)…О! “Мальборо”!…Шикарно живёшь, фирмачка! (закуривает)…Сейчас бы ещё шкалик армянского коньяка и бабу (Ольга удивлённо вскидывает брови)….Ах да, забыл – баба уже есть. Ты выпить, случайно не привезла?
Ольга: Нет…Мне сказали – нельзя.
Колобок (раздражённо) : Сказали-сказали!…Меньше надо слушать что говорят, а соображать головой…А насчёт спортивной фигуры…Ну скажи честно, поехала бы ты за тысячу километров, если б я написал правду? Про живот, лысину и остальные прелести стареющего мужчины? Ведь не клюнула б?
Ольга: Да уж…Как щука после ведра карасей.
Колобок: Не остри!…Между прочим и я бы ещё подумал – приглашать тебя или нет, если б заранее правду знал…К стати, фотография-то чья?
Ольга: Моя…Только двадцатипятилетней.
Колобок (поёт): Это бы-ло дав-но – лет с деся-ток на-зад…вёз я де-вуш-ку трак-том поч-товым…И как давно это было?
Ольга: Что было?
Колобок: Что-что?! Двадцатипятилетие твоё.
Ольга: Семнадцать лет назад….Точнее восемнадцать….А тебе сколько лет?
Колобок: Без учёта тюремного срока – тридцать два. С учётом – сорок семь.
Ольга(недоверчиво): Неуж-то и в правду пятнадцать лет в тюрьме?
Колобок: Сейчас или вообще?
Ольга: Так ты в этих местах не впервые?
Колобок: Что б не было больше вопросов – поясняю: сроку у меня семь лет. С учётом предыдущих ходок – пятнадцать.
Ольга: И сколько у тебя было этих самых ходок?
Колобок: Ну, наверное больше, чем у тебя детей….К стати, сколько их у тебя?
Ольга: Детей?…Двое. Дочери двадцать шесть, замужем. Сыну двадцать два –студент.
Колобок: Так-с. От сорока трёх отнимаем 26. Что –то не очень сходится.
Ольга : Я рано замуж вышла и сразу почти родила.
Колобок: Значит, всё-таки были грешки молодости?
Ольга (обиженно): Никаких грешков – оба рождены в законном браке и папаша их имеется. Жив и здоров. Только мы давным-давно в разводе.
Колобок: И конечно он, твой благоверный – такой-сякой, немазанный – сухой?
Ольга: Да уж скорее никакой!…Люди – не ангелы, я сама не Мария-Магдалина, но уж если ты самостоятельный мужик, то и живи своим умом, а не по маминой указке. А мой Витёк всё время в родительскую сторону смотрел сторону смотрел. Вырос-то без отца, под неусыпным строгим мамашиным оком. Свекровь – женщина оригинальная, ей бы роли купчих в старинных фильмах играть. И учится на актрису не надо –уж больно взгляды у неё дремучие.
Колобок (иронически): А ты, значит, – херувим с крылышками?
Ольга: Не херувим…Обычной весёлой озорной девчонкой тогда была. Сердце тянулось к добру, к ласке, а тут надо мной эдакий жандарм в юбке. Муженёк-то и бить меня начал по материнскому совету…Вот…Я терпела, прятала слёзы в передник. А куда денешься?! Двое детишек уж к тому времени были… А однажды словно оборвалось что-то. Собрала свои тряпки, да детское в два чемоданишка да и ушла….В никуда. Могла у них по суду полквартиры оттяпать, да вот не оттяпала…Гордая была. Все мы, молодые, гордые. Кажется ещё всё устроится, образуется. А что устроится, если у тебя ни родных ,ни жилья, да ещё двое малолетних детей на руках…Вот…Моталась по чужим углам, устроилась работать поваром в ресторан. Хоть по крайней мере сама сыта была, да и ребятишкам кое-что перепадало.
Колобок: И что же, больше мужиков у тебя так и не было?
Ольга: Ну, почему?…Были…Только в основном ухаживаниями всё и кончалось. В ярмо-то совать голову охотников не много…..Как-то раз отдыхала на курорте. В профсоюзе путёвку дали…И положил на меня глаз один сибиряк. Шофёр с золотых приисков. Уж, думала, всё – мой… На подарки денег не жалел: весь номер завалил конфетами да шоколадом, цветы каждый день. Ан, нет…Уехал мой милёночек в свои золотые сибирские дали и после даже открыточки не прислал….Ещё жила я с шабашником –строителем с Кавказа. Слова плохого не скажу – и меня любил, и детей жалел, работящий. Да только прислали ему из дому письмо – приезжай, мол, невесту тебе нашли…Поревели мы оба белугами и уехал он – родителей ослушаться не посмел… Ну,…а остальных и вспоминать не хочется…Так – мелкая сошка. Маменькины сынки, озабоченные надвигающейся старостью и бытовыми неудобствами… Да и собственно времени на эти глупости не было – дети все силы отнимали. То одному коньки, то другой платье. Сама уж как-нибудь….Эх, вот поплакалась в жилетку, вспомнила свою “развесёлую” жизнь и саму себя жалко стало. Выпить захотелось, аж сил нет!
Колобок: Так ведь нет!
Ольга: Слушай, у меня вот в косметичке духи …Французские…Я правда такое никогда не пробовала, но говорят можно (достаёт крохотный флакончик)…Давай глотнём, может и правда чуть попроще станет.
Колобок: Ну уморила! Твоим “ушатом” только канарейку причащать!…Нет уж, давай-ка я лучше чифирку замучу. Им головы и проясним. (кипятит воду в банке, заваривает чифир)…Да-а, жизнь твою радужной не назовёшь…Но…Хоть детей вырастила – отраду на старость лет.
Ольга: А что дети?!…Пока были маленькие – мама, мама, мама…А как оперились, так и фьють…Старшая “отрада” шлёт открыточки к праздникам из своего Салехарда, а в отпуск всё больше в Турцию да в Грецию…Сынок тоже ласков и заботлив…Иногда…Когда вещь какую ему купить надо или просто деньги нужны…На подружек….(вытирает платочком слёзы)…Вот и выходит, что счастье не для таких, как я придумано… Вроде и не совсем уродка, хоть и толстая…И хозяйственная, и характер не тяжёлый, а вот одна. Другая и грымза, и неряха, и лентяйка, а глядишь – полон дом мужиков.
Колобок: А зачем тебе полон дом? Одного, что ли, недостаточно?
Ольга: Ну, это так, к слову. Мне бы одного нормального хватило на всю оставшуюся жизнь…А так, встречаться три раза в месяц с женатиком – это не для меня. (Колобок разливает чифир в чашки, Ольга пробует.)…Ой, какая горечь! И как вы пьёте такое?!
Колобок: Ты сделай ещё пару –тройку глоточков – мир и прояснится. Без чифиря наша жизнь была бы уж совсем невыносимой. Выпьешь немного с утречка, сигаретку выкуришь – глядишь и сердечко застучало, и мысли по извилинам забегали.
Ольга: И вправду полегчало немного….Чего это я перед тобой раскудахталась?! У самого наверное забот невпроворот. Вот дура-баба!…Ведь ты поди ж голодный?…У меня тут в сумке разности разные…(достаёт продукты) Это карбонат, это севрюга (Колобок пробует)…Вкусно?
Колобок: Спрашиваешь!…После перловой сечки даже собачья колбаса деликатесом покажется. Сама-то ешь.
Ольга: Это тебе, а мне много есть вредно. И так, словно бочка из-под огурцов.
Колобок (поперхнулся): Ну, прости, я не хотел тебя обидеть. И вовсе ты не толстая, а пухленькая. Такие даже привлекательнее, чем эти стиральные доски-манекенщицы. Что в них мужики находят хорошего – не понимаю!
Ольга: Ладно оправдываться!…Сама знаю, что толстая….Что поделаешь – вся жизнь у плиты. Тут поневоле поправишься.
Колобок с чашкой в руке подходит к зарешеченному окну, смотрящему за пределы зоны.
Колобок: Ах!…Какой воздух!…Вроде бы какая разница? Воздух – он и в сортире воздух…Ан, нет – за забором не то. Здесь свободой пахнет и даже листочки на берёзе зеленее. Дерево, оно тоже волю чувствует….Ну, что там твои “девчонки” говорили, когда в дальнюю путь-дорогу собирали?…Отговаривали, небось?
Ольга: По-разному…Устроенные да обеспеченные смеялись, а такие же, как я, одиночки – с пониманием и сочувствием. Подружка Лариска так вообще шерстяные носки собственной вязки для тебя передала ….Вот (достаёт носки)… Ох, Лариска, Лариска! Альтруистка неисправимая!… Представляешь, муж её лет 5 назад к молодой сбежал. А как в прошлом году его паралич шандарахнул, так молодка его побоку. Ларочка наша изменщика обратно взяла. Обмывает, обстирывает, кормит из ложечки…Из жалости… Дуры мы бабы!
Колобок: Ну, чего-чего, а это есть!
Ольга: Не смейся! Я ведь и тебе-то ответила не из-за чего –то там…Выгоды какой бабской или ещё чего там… Да и какая,к чёрту,с тебя выгода?…Даже и приезжать не собиралась…Думала, буду письма писать, изредка посылки посылать…Выдумала себе мужика – вроде бы он есть, и в тоже время нет. Надеялась тоску унять – мол, есть на свете живая душа, которой я нужна позарез… (вытерает слёзы платочком)
Колобок (подходит к Ольге и неловко кладёт руку на плечо): Не плачь!…И огромное спасибо тебе! Что б с нами было, если б не вы – российские женщины…Матери, сёстры, жёны, подруги… Такие вот бедолаги, как ты…Без вас зэку хоть в петлю!…К стати, у нас уже есть похожий случай: женщина-москвичка сама списалась с одним нашим, четвёртый год пишет, шлёт богатые посылки. А вот на свидание ни разу не приезжала. Мужик настроился по освобождении к ней ехать, а примет она его или нет – неизвестно… Может просто по жизни когда согрешила и таким вот необычным образом душу успокаивает. Ну, да ладно, и на том спасибо – он всё равно в обиде не будет, глядишь с её щедрот и дотянет срок, здоровье сохранит….Чего –то с этими разговорами меня тоска достала…Праздника хочется, а сердце червячок грызёт. (включает стоящий на столе магнитофон)…Потанцуем, что ли? (галантно приглашает Ольгу, танцуют)…Только береги ноги – уж больно давно я не танцевал.
Ольга: И я, по правде сказать, тоже. Иногда смотришь на танцующих в зале через подавальное окно и сама у плиты начинаешь пританцовывать…Скажи, отчего это так получается, что одним в жизни всё, а другим ничего? Одни греются на Кипре, другие у плиты.
Колобок : Спроси чего-нибудь полегче. Бились люди над этим вопросом, бились, да так ничего толкового и не придумали….Но ты не слишком завидуй этим удачникам, у которых даже в колоде восемь тузов. Бог – он не фраер, всё видит. Им за этот бесконечный рай ещё расплачиваться придётся…Живёт себе такой, живёт, думает, что он император и шах, что ухватил Бога за бороду – и вдруг …жах!…Неизлечимая болезнь или ещё чего там. Лучшими врачами себя окружает, тройным кольцом охраны,бронированными «Мерседесами»… Нет, расплата всё равно лазейку найдёт. Не к нему самому, так к детям….За всё в этом мире приходится платить…А бывает наоборот….Мучается какой бедолага, проклинает судьбу и родителей, что его, вот такого, на свет произвели, а в оконцовке ему подарок от судьбы. За все страдания и мучения, пусть короткое, но счастье…Да и счастье не может быть долгим. Не вкусив горького, не поймёшь и сладости сладкого.
Ольга: Если бы точно знать, что ждёшь не зря – хоть сто лет терпеть готова. А так, пролетят лучшие годы – в старости и вспомнить нечего будет. …Вот мама моя, покойница, всю жизнь горбатила, мужу да свёкру угождала, жила тихо, незаметно, в первую очередь о других думала, ни от кого ничего не требовала…Померла – так счастья и не видывала…Может она это счастье в детях видела? Им хорошо, и ей хорошо. Старшие-то в нашей семье вполне благополучны. Только я – ни то, ни сё.
Колобок( задумчиво): Может…Если сын ширяется наркотой или дочка гуляет по Тверской-Ямской – никаким деньгам рад не будешь. (замолкает. Молчит и Ольга)…Тишина-то какая! В камере постоянно кто-то разговаривает, кто-то храпит или музыку слушает. Иногда хочется отрешиться, поразмыщлять о жизни - так не получается…Одному покурить, другому чифиря захотелось, третьему просто душу излить…И не спрячешься – везде достанут…Мне-то ещё что, я интернатский – с детства к шуму и окрикам привык, а вот “домашним” тяжелее приходится. Особенно поначалу. Им и пайки не хватает. Иной, совсем слабак, готов в помойке рыться ради лишнего куска… Но это люди уж совсем падшие, о них и говорить не стоит.
Ольга: А мне почему-то всех жалко – и детей брошенных, и бомжей, и нищих на паперти, и вас вот…Тех, кто за колючкой…Как-то раз под моими окнами двое попрошаек устроились дневной навар делить, да выпить…Как ты думаешь, о чём они говорили?
Колобок: Не знаю…Ну, наверное о том, в какой помойке куски жирнее.
Ольга: Нет!…Не угадал…Они говорили о любви…И знаешь, так складно и красиво, будто не бродяги бездомные, а два маркиза в английском клубе…Не смейся!… Правда, правда! Они ведь тоже люди живые и ни что человеческое им не чуждо. Все они конечно разные, но говорят, что среди бомжей можно и московского профессора встретить….Из бывших, конечно….Не всегда же люди виноваты! Кому-то ума не хватает, кому-то воли, а другой вообще жертва обстоятельств…Так стоит ли их обвинять на все 100 процентов?!
Колобок: Если б кто через стеночку послушал наш с тобой разговор – точно б решил, что здесь проходит диспут на темы морали, а не первое свидание мужчины и женщины… Или принял бы за беседу двух сумасшедших… Пусть началась наша встреча не очень красиво, но, надеюсь, нам есть что сказать друг другу, кроме обсуждения мировых проблем?!…Мне, например, ты уже начинаешь нравиться.
Ольга: Да уж!…Увидал красавицу – сразу полюбил…Опять врешь?!
Колобок: Нет же! Поначалу ты мне не особенно показалась, а пригляделся – в некотором роде…русская красавица …На Федосееву-Шукшину чем-то похожа….Овал лица тот же, брови, рот…Только вот глаза другие…Какие-то особенные, неповторимые…Таких я ни у кого не видел…Цвета морской волны у берегов Канарских островов после трёхдневного шторма.
Ольга: Уж да! Точно!…После трёхдневного…Я две ночи перед поездкой не спала – всё думала, да ещё ночь в дороге…А ты мне пока что не очень… Мужик, как мужик. Животик вон словно на пятом месяце, лысина намечается.
Колобок: Ну, положим ,про животик ты на пару месяцев загнула! И лысина ещё не стопроцентная, а так…Мелкое редколесье…А ты не забыла, что кроме внешних достоинств у мужчины ещё есть и внутренние, душевные?!…А у меня их на три вагона хватит: доброта – раз, щедрость – два, (загибает пальцы), нежность – три….
Ольга: Достаточно-достаточно! Я в письмах начиталась о твоих внутренних достоинствах. Ещё надо посмотреть существуют они на самом деле.
Колобок: А ещё я недурно рисую и пишу стихи.
Ольга: Стихи?…Интересно б было послушать.
Колобок (напрягая память и морща при этом лоб):
Вы, прокурор с приподьездной скамьи
слишком, уж, строги.
Мне “подрасстрельной” не “шейте” статьи
люди не Боги!…
…Нет, не то…Не подходит к моменту…Вот…
“ Долгие проводы – лишние слёзы”
мудрость народа гласит.
Мельком увиденный пень от берёзы
Память мою воскресит.
Гроздья рябины багряно-алой
В бликах вечерней зари,
Ищут в тебе теплоты запоздалой
Жадные губы мои…
Ну…словом, и так далее…Про губы - в самый раз…Ну как, понравилось?
Ольга: Не очень….Впрочем, одно место там есть… Про долгие проводы. Своевременные слова. …Повидались, ознакомились – хватит. Хорошего не должно быть много…Ты же сам говорил?!
Колобок (порывисто хватает Ольгу за руку): Ты что серьёзно?!.. Я столько ждал тебя!…Тьфу, ну, не тебя, но ждал!…По – дурацки всё получилось…Не уходи, Ольга, ты же сама сказала, что мы оба поровну виноваты!…Не бросай меня!
Ольга (после паузы): Ну ладно, остаюсь…Уж коль затеяла авантюру – надо играть роль до конца…Не буду “шить “ тебе “подрасстрельной” статьи – мы и сами кругом виноватенькие… Ну, тогда уж развлекай даму – стихами или ещё чем, а то она заскучает и тогда уж точно сбежит.
Колобок: Указание понял…Чем же тебя развлечь?!…От стихов моих ты не в восторге…Эх, встретиться бы нам на свободе – ты бы поняла что за человек – Колобок…То есть Сергей Владимирович Пекарский….Уж мы бы с тобой прочесали местные злачные заведения гуще самой строгой облавы!
Ольга: Ох, надоели мне эти самые “заведения” за двадцать лет! Хочется чего-нибудь тихого, спокойного – вроде маленькой уютной дачки в деревне с огородиком и цветником. И никаких споров, интриг и ссор. Вечерами купание в мелкой тёплой речке и пузатый фырчащий самовар под старой развесистой яблоней….Ох, не жизнь, а рай!
Колобок (порывисто, возбуждённо): Потерпи – будет тебе и развесистый самовар ,и фырчащая яблоня. Пекарский слов на ветер не бросает!…А сейчас…Пойми моё нетерпение – ну нет у меня времени на охи- вздохи. Всего –то три денёчка нам отпущено, да и то один считай прошёл. Утекают золотые минуточки! (садится на диван и резко обнимает Ольгу)
Ольга(испуганно): Что ты, что ты! Ненормальный!…Задушишь!…Дай хоть пообвыкнусь маленько!
Колобок: Потом!…После пообвыкнешься!…Там. За Рубиконом.
Свет гаснет. Конец второго действия.
Действие 3.
Помещение для длительных свиданий. В маленькой кухоньке. Веселуха жарит что-то на газовой плите. Входит Ольга.
Веселуха: О-о! Здорово, товарка! Ты всё ещё здесь?!…Не сбежала, значит?
Ольга: А чего бежать?! Не затем я приехала за тысячу километров!
Веселуха: Ну и как? Приглянулся тебе твой суженный-осуженный?…Да ты не тушуйся, подруга и не скрытничай – мы с тобой в этом деле из одной команды…Мужики – это “Спартак”, а мы бабы, значит, ” Динамы”…Крутимся и вертимся день-деньской – то им пожрать приготовь, то постирай, то спать уложи…К стати, насчёт спать….Ну-ну! Давай, не тяни – рассказывай!
Ольга: А чего рассказывать?…Мужик, как мужик – две руки, две ноги…
Веселуха: Ну мне его руки-ноги без интереса, а вот насчёт прочего,что между ними, интересно было бы послушать… Я эти истории страсть как люблю! Как только по телевизору “Женские истории” начинаются, меня никаким бульдозером не оттащишь…Ну-ну, давай пошепчемся!
Ольга: Да не люблю я про эти дела трепаться! Они потому и называются интимными, что касаются только двоих.
Веселуха: Ну хоть приблизительно, А?!
Ольга: А приблизительно ты сама знаешь – не первый день замужем!
Веселуха: А я вот поделюсь с тобой…Мой-то словно помолодел. Всё целует, обнимает, разные ласковые слова говорит…И солнышко я, и лебёдушка, и красавица….Ох, всю бы оставшуюся жизнь слушала!…Дома-то всё больше -мать, старушка, а под горячую руку коровой назовёт…Ой, я и вправду за последнее время немного растолстела… Немного – это ещё мягко сказано. Вымя вон, как у роженицы, не успеваю бюстгалтеры менять…Ох-хо-хо! (потягивается)… А чего не толстеть?! Жизнь хоть и нелёгкая – все дела на мне – зато нервные клетки все в сохранности. Не ждёшь каждый вечер – вот сейчас пьяный заявится, вот сейчас по деревне с матюгами бегать будет…А с другой стороны одиноко как-то - даже поругаться не с кем. Пар выпустить…С соседями я остерегаюсь – себе дороже выйдет. Народ сейчас пошёл о-го-го! Плюнешь в рожу – дратся лезут….Ох, дева! Жалко мне тебя. Привыкнешь ты, прикипишь сердцем и будешь, как мы, горемычные, ждать да догонять .
Ольга: Ну, что ты всё фырчишь, как этот чайник?!…Кстати, выключи конфорку – минут пять уж, как кипит…У меня самой на душе кошки скребут, а тут ты ещё со своими предсказаниями. Сама ещё не знаю, что дальше будет, а пока хоть один день, да мой. Хоть и за решёткой. Я может теперь с год живого мужика не увижу!…Вот сейчас приеду домой с бессловесным четырём стенам. Я уж стала с телевизором разговаривать, ей Богу!
Думала, что так и останется наш “роман” почтовым. А потом так живого общения захотелось,да вдобавок жалко его,Пекарского, сделалось… Хоть и наврала про себя с три короба, а всё одно думаю -…поеду! Пусть посмеется, пусть выгонит - …без разницы.
Веселуха: Во-во! Все мы, бабы, жальчивые! А мужики, гады, этим и пользуются. Вьют из нас, неразумных, верёвки.
Ольга (грустно): Ну что ж! Значит у нас судьба такая… Это заграницей ба…то есть женщины могут в мужчинах да нарядах копаться, а нам не до жиру. Надела линялый халатик и – вперёд с песней. А Диоры там разные с Шанелями не про нас сшиты… Гляди – за разговорами котлеты твои скоро в уголёчки превратятся.
Веселуха: Ой, и правда!… Ну ничего. Я их поцелуйчиками приправлю, ласковыми словечками сдобрю – сойдёт за первый сорт. Ещё будет есть и нахваливать… Слушай, а ты хоть узнала откуда он, есть ли семья, за что сидит?
Ольга (растерянно): Да нет, он молчит, а самой неудобно в душу лезть.
Веселуха: Ну ты даёшь, подруга! А может он – Герцог Синяя Борода?! Может семь жён мухоморами усахарил и за тебя, восьмую, принялся?!
Ольга: Ой, да не пугай ты! У меня ведь тоже глаза и сердце есть. Чувствую – человек он неплохой…Мало ли у кого как может жизнь сложиться? Иногда судьбу так перекорёжит, что никакому фантасту и не приснится…Ну вот, разогрелась моя курица. Пойду кормить.
Веселуха: Иди, товарка, иди, корми…Да только про отрыжку не забывай…Да и мне пора.
С кастрюльками и сковородками в руках женщины расходятся по своим комнатам. Поставив посуду на стол, Ольга подходит к кровати и умилённо смотрит на спящего Пекарского. От её взгляда он просыпается.
Колобок: Ого! Это называется – поспал. А я всё глаза приоткрою и думаю:”Почему это дежурный “Подъём!” не кричит?” Забыл, где нахожусь… С добрым утром! Как спалось на новом месте? Жених не приснился?
Ольга: Спала, как убитая, несмотря на тесноту и жёсткий матрас. Я тебе завтрак приготовила. Вставай и умывайся.
Колобок: Да-а?!.. Спасибо! И что сегодня у нас? Расстегаи по-тестовски? Бланманже под клубничным сиропом?
Ольга: Паровая курица и салат «Оливье». На третье чай…Правда не такой, каким ты меня вчера угощал, а послабее.
Колобок: Эх, жалко, что нет бланманже!…Ну, да ничего – и курица, хоть и не птица, но тоже сойдёт….Гражданин Пекарский! Соберите всю свою волю в кулак и вставайте, как бы ни хотелось соснуть ещё полчасика! Вас ждут великие дела и прекрасная дама. Самая прекрасная на всём белом свете.
Ольга (раскрасневшись): Ну уж и самая?! Попадаются, наверное, и в сто раз получше.
Колобок: Ну, может быть где-то далеко, например в Рио-де-Жанейро, и живёт какая-нибудь прекрасная неотразимая мулатка. Но она к сожалению…или к счастью…замужем за графом фон дон Эспаньоль… И Бог с ней! Потому как я в дуэльных делах не силён и граф прихлопнет меня, как муху. Так что мысли о юной мулатке придётся отставить (рывком встаёт и одевается, долго умывается с фырканьем и оханьем, начинает завтракать)…М-да! Очень даже недурственно! Давно я так плотно не завтракал… А вот чаёк слабоват. Хоть и горячий, но не греет…Ну-тес, чем мы займёмся сегодня? Правда выбор довольно-таки ограниченный, но эти сутки нужно провести так, что бы не было мучительно больно за бесцельно растраченное время.
Ольга (осторожно): Серёж!…Я вчера тебе по простоте душевной всю правду выложила. Всю свою подноготную…А вот о тебе фактически ничего не знаю…Что в письмах писал конечно не в счёт…Кто ты? Откуда?….
Колобок: Гр-м!…М-да!…Значит желаешь выслушать мою биографию?…В авторском, так сказать, исполнении?…Да нет, я не возражаю – побуждение в общем-то резонное…Ну, так слушай… Родился я в 1959 году в Свердловской губернии, в семье потомственных крестьян…
Ольга: Ну зачем же так официально?…Я ведь не листок по учёту кадров заполняю…Мне понять тебя требуется.
Колобок: Извини, привычка….Но я действительно потомственный крестьянин… Вот… В 12 лет осиротел – родители утонули в Каме, вместе с полуторкой провалились под лёд. Поначалу приютила меня семья родного дяди, но с тёткой у меня как-то отношения не сложились и пришлось перебираться в интернат. Там-то я и начал постигать, что такое настоящая жизнь. …Безжалостная и не прощающая слабости. Пришлось научиться врать, подлаживаться, кусаться и даже иногда рвать соперника зубами… Вот… Ну через четыре года вышел я из стен этого богоугодного заведения, поступил в техникум…В общежитии, где собрались несколько сот 15-16 летних мальчишек нравы царили тоже не лицейские. Но мне, после интернатовской закалки, всё это было, что укус комара для медведя… Техникум закончил с отличием, устроился работать на крупный завод мастером. Не завод, а целый город – 100 тысяч одних работающих… Дальше выдвижение по комсомольской линии. Мерки там другие. Комсорг сборочного цеха – поважнее иного секретаря горкома ВЛКСМ. Одних взносов по 40-50 тысяч собирал. Вот на этих комсомольских денежках я первый раз и погорел. Учёт вёл плохо, выдавал без расписок на встречи разных высоких гостей… Короче, образовалась недостача… Конечно для такого завода 7-8 тысяч рублей не деньги, но нашлись недоброжелатели – раздули показательное дело. На суде вместо защитника общественного обвинителя выдвинули. И загремел я, родимый, в дальние края на пять долгих годочков…Бывалые люди говорят, что в лагере первые пять лет трудно, а потом привыкаешь. Так что времени обвыкнуться хватило как раз. (замолкает)
Ольга: Ну а потом?
Колобок: Ну а потом – свобода. Да только с моей судимостью на завод дальше токарного станка не подпускали. О карьере пришлось забыть…Начальник отдела кадров родного завода целую лекцию нравоучительную прочитал на тему сохранности социалистической собственности. Я ему не сказал ничего,но в душе подумал:»Пой,пташечка пой!…У тебя при зарплате в 250 рэ в месяц «Волга» в экспортном исполнении и дача за городом двухэтажная.Да плюс жена не работает,а дочка в Москве в университете учится.»…Так что ещё поглядеть надо кто эту самую соц.собственность больше трезорит…И кому из нас двоих место на нарах!…Но и я им тоже не простак за 100 рублей целый месяц спину гнуть! Занялся фарцовкой, отчего поимел кое-какие деньги и …второй срок….Это сейчас слово “предприниматель” звучит, как комплимент, а тогда… Спекулянт! Проклятый кровосос!… Вот тогда я и понял, что от государственного интереса подальше держаться надо... И переквалифицировался… Находил одиноких состоятельных женщин, представлялся эдаким графом-джентльменом… Как в том анекдоте – мастер спорта по каратэ полковник Чингачгук… Добивался любви и безграничного доверия, а потом кидал на кругленькую сумму и исчезал из поля зрения навсегда… Дело это, как понимаешь, не самое простое. Иногда пока втолкуешь какой-нибудь Серой Шейке, что она королева красоты и неземная богиня, сто потов сойдёт и сам умом чуть не тронешься. Да ещё надо втереть ей, что я – тот самый Прекрасный принц, которого она ждала всю свою сознательную жизнь. Жил безбедно, но…Изловили сизого голубя и посадили в клетку на долгих семь лет. Пять с половиной уже прошло. (Пауза)
Ольга: Неожиданное признание…В начале исповеди мне было так жалко тебя, а потом появилась какая-то неясная тревога…Скажи, тебе не было жаль этих бедных…бедных не материально, а в другом смысле…женщин? Ведь судьба их и без того обидела одиночеством.
Колобок: Не знаю. Я об этом как-то не задумывался…Делал своё дело и всё….Да и с какой стати?! Почему я должен кого-то жалеть?!…Сколько ни жил, трогательной заботы по поводу собственной персоны я что-то не ощущал….(Пауза)…Что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь!…Разве я неправ?
Ольга: Думаю.
Колобок: О чём?
Ольга: Я почти уже поверила тебе, но вот сейчас закрадываются в душу некоторые сомнения.
Колобок: Поделись – буду рад развеять.
Ольга: Может ты и со мной так же хочешь, как с теми женщинами – подоить, словно корову, да и в сторону. Обманывать доверившегося человека – это гадко, мерзко и подло.
Колобок: Гадко?!
Ольга: Да.
Колобок: Мерзко?
Ольга: Да.
Колобок: Подло?
Ольга: Да.
Колобок: Скажи пожалуйста! Нашлась святоша?… А все вы там, по ту сторону колючки разве безгрешны?!… Да возьмём хотя бы тебя? Небось, из своего ресторана каждый вечер кусок масла-мяса-колбасы прихватывала?
Ольга (спокойно): Да. Прихватывала. Мне нужно было детей поднимать, что росли здоровыми и весёлыми, а не ущербными и больными.
Колобок: И небось думаешь – от большого пирога отщипнуть крошку не грех?
Ольга(смущаясь,но всё-таки твёрдо): Ну, грех, вообще-то…Но не такой уж большой.
Колобок: А теперь прикинь сколько за двадцать лет “непорочной” службы ты умыкнула? …Прикинула? ..По деньгам как раз на хищение в особо крупных размерах тянет. И на срок соответствующий….Так что свою псевдочестность вперед, как щит, не выставляй и на таких, как я свысока-то особенно не гляди! Так что и ты, дорогая, при определённых обстоятельствах могла оказаться на моём месте. Или сын твой за любой пустяк – хотя бы за невинную драку из-за девушки на танцплощадке.
Ольга (уже мягче): Может быть….Всякое бывает. Как любила говорить моя бабушка – бывает, что и девушка рожает…Но ты сейчас сравниваешь несравнимые вещи – одно дело, когда берут, что бы не умереть с голоду и совсем другое – когда обманывают хладнокровно и жестоко, заранее прикидывая выгоду. Да и не только деньги ты у тех женщин крал. Ты отнимал надежду на счастье, веру в людей.
Колобок: Счастье?!…А что это такое? Ты его видела? …Я нет… Какое оно – расскажи …Дай потрогать, почувствовать на вкус!…Не можешь? Не знаешь?… И никто не знает. Один самообман… Да, я обманывал и при этом хоть на месяц, но делал женщину счастливой. И ничего, что платила она по полному тарифу, без всяких скидок и льгот… Вот скажи – сколько бы ты заплатила за месяц беззаботной и радостной жизни. Такой, какой бы сама себе желала?
Ольга (растерянно): Не знаю…Ещё вчера я отдала бы все свои деньги, которых, увы, у меня немного…Но после твоих сегодняшних откровений мне наверное будет просто страшно знакомится с мужчинами.
Колобок: Ну ,а разве мало женщин, которые только затем и выходят замуж, что бы оторвать жирный кусок от чужого состояния, нажитого мужчиной годами тяжёлого и порой опасного труда? А потом скоренько разбежаться……Или оставить мужика совсем без гроша,да ещё и за колючку усадить!…. И никто их не судит. Даже не осуждают. Больше того женщины ещё и похвалят:”Вот умница! Так им и надо, мужикам!”. Так ли сильно я отличаюсь от них?!… И отличаюсь ли вообще?!…Так за что же ты со мной так?!
Ольга (задумчиво): Может быть ты в чём-то и прав…Но я всё-таки рыть яму другому не буду… Не могу…. Лопата из рук выпадает…Не могу.
Колобок: Оля, мы что-то с тобой всё не о том…Вчера был такой прекрасный вечер. Ещё немного и мы будем вынуждены с тобой расстаться… Надолго, а может так сложиться, что и навсегда. Загадывать не берусь. Так стоит ли тратить драгоценные минутки на моралистические разговоры?!…Ну!…Иди же ко мне! (садится рядом и пытается обнять)…Ну же!
Ольга (выставляет руки впереди себя): Нет, Серёжа, погоди! Ещё утром мне казалось, что стена, разделяющая двух незнакомых людей, окончательно разрушена…А вот теперь вижу, что нет – покачнулась только, но устояла. Упирается в коленки и мешает приблизиться к тебе.
Колобок (нетерпеливо): Ну что ты несёшь, Ольга?! (снова пытается обнять, Ольга сопротивляется)… Если в твои коленки что-то упирается, то это нечто совсем другое.
Ольга ( решительно): Нет! Не могу!… Ты снова стал для меня чужим.
Колобок: Это из-за моей дурацкой откровенности, да?…Да?
Ольга: Да.
Колобок: Ну что я за осёл такой?! Дёрнул меня чёрт рассказать всю правду!… Думал ты мудрая -… поймёшь… Ну, сочинил бы красивую жалостливую сказочку про коварную развратную неблагодарную жену, укатавшую благоверного за решётку… Или про алчного начальника, списавшего на меня свои грешки – ты бы и поверила, да и ещё больше пожалела бы меня, несчастненького…Нет же – выворотился наизнанку, как у попа на исповеди!… Значит, с таким “великим” грешником, как я, ты дел иметь не желаешь? (Ольга молчит, низко опустив голову)… Не желаешь…Тогда катись отсюда, святоша, и что б духу твоего здесь больше не было!…Ну! Я кому сказал?!
Колобок угрожающе поднимает стиснутые до боли кулаки. Ольга в испуге отскакивает к двери и стучит. На сцене появляется прапорщик.
Ольга(сквозь слёзы): Выведите меня отсюда. Я больше не хочу его видеть!
Колобок: Это ещё вопрос – кто кого не хочет! Уводи меня начальник в мою клетку, подальше от этой кобры!
Прапорщик: Эх, Пекарский, Пекарский! Не умеешь ты себя учтиво с женщинами вести! Лежи уж шконке и о свиданиях не помышляй.
Колобок: Только без нравоучений, начальник – за двое суток я их достаточно наслушался…(поёт)…Прощай, любимая, про-о-щай!
Прапорщик уводит Пекарского. Занавес закрывается.
Обстановка той же камеры. Заключённые спят и только Колобок при тусклом свете читает Ольгино письмо.
Голос Ольги: …Прости мою глупую выходку – очень жаль, если ты из-за меня был как-то наказан. …Я много думала на темы наших с тобой разговоров…Как бы хотелось сказать, что всё-всё поняла…Но увы!…Я по-прежнему НЕ ЗНАЮ где правда. Жизнь слишком сложна и не мне, по крайней мере, тебя осуждать. Пока воспоминания о нашей встрече вызывают в моей душе тень обиды. Но всё-таки не исключаю, что пройдет время и МОЖЕТ БЫТЬ мы снова встретимся. МОЖЕТ БЫТЬ. Ольга.
Конец
|
