Настя.
На протяжении всей моей жизни, я остаюсь абсолютно счастливым человеком. Не смотря на то, что родился и всё моё детство, и юность, прошли в достаточно обеспеченной семье, никогда, ни кичился нашим достатком. И когда мы, молодые ребята, ехали к месту службы, даже от этого был счастлив. Новые города, новые впечатления, я, конечно же, видел многое, родители везде возили меня с собой. И то, что для других было в новинку, я, это, уже всё видел воочию. Моя абсолютно счастливая мина, оказывается, раздражала одну, мрачную компанию. Я понял, что счастливое выражение их лиц может быть только после принятия некоторой дозы спиртного, и, стало быть, раздражало всё, и как я уже сказал – я, был в числе первых стимуляторов, со всегда улыбающимся рылом. Но так как на протяжении всего пути выпить им не удалось, с нами всю дорогу был кто-то из офицеров, и путь оказался не очень длинный, то мне ещё только предстояло встретиться с их абсолютно счастливыми лицами. Моё внимание привлёк, необычный молодой человек. В чём его необычность? Первое – его звали Иванов Иван Иванович. Второе - он всю дорогу молчал и не курил, и третье - не смотря на свой, довольно таки не малый рост и вес, двигался как кошка, проходя мимо кого-нибудь, никогда никого и ничего не задевал, и как-то получалось это у него плавно, грациозно, словно мимо тебя пробиралась на охоту пантера. Движения его были стремительные и в то же время плавные. Всю дорогу что-то там читал, сидя
в уголке, если так можно назвать полку вагона.
И вот мы наконец-то прибыли в часть, она находилась где-то в тайге и странное дело, первое, что бросалось в глаза, чистота. На территории было так чисто, как будто всё это только сейчас помыли и почистили зубными щетками. Определившись со своим местом жительства, получив всё, что нам полагалось, нас строем повели в столовую, а там белки, они бегали по высоким деревьям, вниз и вверх. Мы остановились и от неожиданности, раскрыв рты, смотрели на это чудо, для нас городских жителей, это действительно было чудо. На Иванова прыгнула одна из белок, и взяла орех с его ладони, она как будто чувствовала в нём, что-то родное. Как потом я узнал, он родился и вырос в тайге. Его отец был лесничим. Иван не ходил в школу как все дети, с ним занималась его мама, бывшая учительница. После того как произошел несчастный случай, и у его мамы отнялись ноги, его отец уехал вместе с ней в тайгу, и вот там родился их первенец, Иван.
И тут я увидел, то, что видеть мне, было категорически запрещено. Счастливое, такое задорное лицо, главаря мрачной компании. Получилось, что я, как бы увидел его слабость и уже ночью, ко мне пришла расплата.
Помню только, что пошёл в туалет. И… очнулся от ужасной боли, которая разрывала мою голову на части, и ни рукой, ни ногой пошевелить не мог.
- Ну, слава Богу, раз зашевелился, жить будет.
- А, что, я так плохо выгляжу, - превозмогая боль, пытался я пошутить.
- Да нет, выглядишь ты прекрасно, даже похож на главного героя одного американского фильма.
- Это на кого же?
- На Мумию. – Сквозь щелочки, я увидел милое, личико девушки, в белом халате. – Сейчас вот поставлю тебе укол, и ты из мумии превратишься в прекрасного принца, - говорила она, и что-то ,больно укололо меня чуть ниже поясницы.
- Осторожно, моя принцесса, на мне и так думаю, живого места нет.
- Надо же, что ты всё улыбаешься, скажи спасибо Иванову, а то… - и она отвернулась.– Я не думаю, что она такая сентиментальная, я просто понял, мне действительно повезло.
Иванов приходил ко мне пару раз в госпиталь, но мы никогда не говорили, о той страшной для меня ночи. Я просто пожал, как смог, его мужественную руку.
Скоро, меня перевели в центральный госпиталь, так как был обнаружен целый букет; сломана рука, два ребра, одно из которых задело лёгкое, сотрясение мозга и много, много кровоподтёков и синяков, которые, как и сказала сестричка, так украшали мою внешность. Местный изолятор не располагал необходимым оборудованием, для скорейшего выздоровления. Мне сказали, что операцию делал светила из области, специально прилетевший, сюда на вертолете.
Прошло пять лет, почти год провалялся по госпиталям, да родители возили меня на курорты, и уже четыре года я учусь. Профессию выбрал совершенно противоположную моему характеру – экономист. Мама убедила, что с таким здоровьем, только туда, дорога и открыта. Да добавила ещё, - представляешь, смешливый экономист – это же круто, - вставила она словечко из новомодного лексикона, хотя всегда придерживалась, чисто литературного, языка.
И все эти годы мы переписывались с Иваном, и когда я получил от него первое письмо, не поверил своим глазам. Его внешняя и внутренняя красота, как бы ложилась на его текст
и содержание, и сами буквы, большие, четко написанные как на уроке чистописания, его мысли, что он излагал на бумаге, так же не имели, ни грязи, ни пошлости, он как большой ребёнок, всё видел в розовом цвете. И вот он уже закончил учёбу, и приглашает меня в гости, на летние каникулы.
Мама помогла собраться в дорогу, и уже через три дня Иван встречал меня на полустанке.
Он возмужал и стал ещё больше, чем был, просто медведь гризли с легкостью подхватил мои сумки, и положил на телегу. Мне кажется, он так же с лёгкостью посадил бы и меня сверху, если бы не засмущался перед людьми, смотревшими на нас из окошек вагонов.
Телега медленно двигалась по полю, станция уже осталась где-то в стороне, я лежал на сене
и мы говорили - говорили, говорил, конечно, я, Иван по обыкновению молчал и только иногда
в ответ покачивал головой. День был жаркий, и хоть время близилось к вечеру, но воздух так раскалился, что если бы я держал в руке яйцо, оно бы сварилось, пусть не в крутую, а вот в всмятку точно. Я поспешил поделиться своими мыслями с Иваном, он в ответ только хмыкнул.
Вот и дом, в котором жила семья Ивановых. Он был большой, восемь комнат, огромная веранда, надворные постройки, всё из дерева, никакого кирпича нет, и в помине, и вдруг как грибы посыпали откуда-то девчонки, одна другой краше. Тонюсенькие как берёзоньки, я насчитал их пять, нет шесть. Но шестая – просто выкатился колобок, копия Ивана. Маше – 18 лет, Даше – 16, Варе – 14, Арише –12, Марише – 10, и самой маленькой Анюте - 5 года. Она тут же оседлала мои колени, и прямо глядя мне в глаза, немного картавя, спросила:
- Как тебя зовут? – Я забыл сказать, что особенность семьи Ивановых, заключалась в том, что при разговоре, они все прямо смотрят людям в глаза.
- Саша.
- А ты к нам в гости, да?
- На каникулы.
- А – а – а. – Она сползла с моих колен, и покатилась по направлению к отцу, который в это время вышел из сарая, тот взял её на руки, поцеловал в обе щёчки, и высоко подняв над головой, закружил, затем, поставив на землю, сказал:
- Здравствуйте, здравствуйте Саша. – Он крепко пожал мою руку, - присоединяйтесь, пожалуйста, сейчас будем ужинать.
- Машенька, покажи, где руки помыть, Дашенька подай гостю полотенце. - Иван Васильевич, так его звали, вошёл в дом и вынес на руках женщину. В свои, сорок семь, она выглядела великолепно. Длинная коса, ни одной седой волосинки и все девочки, кроме, Анюты походили на неё как две капли воды. Он посадил её в кресло, поцеловал в висок и представил:
- А это наша мама, Оленька, - он как бы немного замешкался, засмущался,
Иннокентьевна. – Она держала его за руку, и её глаза светились счастьем.
- Здравствуйте, Саша. Как вы добрались? – Я ответил, что прекрасно.
Ужинали почти в полной тишине, перебрасывались незначительными фразами, после,
все поблагодарили отца, оказывается, это он готовил ужин. Девочки быстро убрали со стола,
и уселись, кому как удобно. Смех и шутки, вопросы и ответы, было интересно и весело, но никто не сидел без дела, Маша вязала что-то, Даша вышивала, Варя и Ариша рисовали, Мариша играла
с Анютой. Только Ольга Иннокентьевна полулежала на подушках, и держала Ивана Васильевича за руку, они не чувствовали ни какой неловкости, что вот так выставляют на показ свою нежность друг другу. Видимо для них не происходило ничего не обычного. Вскоре и Иван присоединился
к нам.
- Мама, спой, пожалуйста, нашу любимую песню.
- Про Русалочку, спой мама. – Просили на перебой девочки.
В озере лесном, что явилось мне во сне,
В озере лесном, да на самом, самом дне
Дом хрустальный выстроили рыбки
Для Русалочки, для своей любимицы.
Родилася непохожей, на других рыбёшек дочь
У одной глазастой рыбы, что из города привёз
Что принёс рыбак угрюмый, бросив в озеро, - сказал:
- Вот тебе, твоё жилище, - а затем, сказал, - прощай.
И не рыба вовсе, это, то был человек
И спастись она пыталась, только силы нет
Утонула, нахлебавшись, в озере воды
А на дне дитё осталось, что же делать с ним.
И растили рыбки дочку, как свою
И кормили и ласкали, берегли
Вот и выросла, невеста, краше нет
Что же делать дальше, дайте нам совет?
Иван Васильевич поцеловав жене руку, поблагодарил за песню, и спросил: Не пора ли, укладываться спать? - напомнил, что завтра рано вставать, ведь у них гость, т. е. я, и меня надо проводить в лес по ягоды, да и на озеро можно сходить искупаться. Все согласились, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам. Мы с Иваном пошли спать на сеновал.
- Какие у тебя замечательные родители. Скажи, а почему вы не купите Ольге Иннокентьевне инвалидную коляску, ведь проще было бы?
- Да, она у нас есть, но папа, не хочет, чтобы мама, при нём ею пользовалась. Он сам, всюду носит её на руках, и только когда, надолго уходит в лес, вот тогда, она ею пользуется.
- Ты, знаешь, писал же мне, что у тебя столько сестёр, но я как-то не придавал этому значения, И только сегодня подумал, а зачем так много, как она с ними справляется, да и вообще?
- Что, ты Саша, папа с мамой решили, что всё будет хорошо, так и получилось, девочки так же начальную школу прошли с мамой, экзамены сдали экстерном, теперь кто в интернате, Маша поступила в Педагогический институт. На каникулах все собираемся дома. Анютку они родили «вместо» меня, думали, сын будет, я ведь в армию тогда пошёл, а вместо мальчика, опять девочка, но похожа на папу. Да мы её любим больше всех. – И он замолчал, это был его самый длинный монолог, который я когда-либо от него слышал. – А действительно как хорошо иметь сестёр и братьев, у меня никогда не было, да и уже не будет ни брата, ни сестры. Первый раз я посчитал себя таким несчастным, что даже, мне кажется, заплакал.
Я проснулся оттого, что, что-то мешало мне спать, открыв глаза, увидел прямо перед собой кошку. Она лежала у меня на груди, и от этого было тяжело дышать. Я убрал её в сторонку, повернулся, чтобы опять предаться сладостным снам, но рядом, со, мной, ни кого, не было. Нет, я не имею в виду кошку, со мной рядом не было Ивана. Я встал, и невдалеке между деревьями заметил движение, в чём был одет, в том и последовал за неопознанным объектом. Объект двигался впереди меня, не спеша, было светло, и он шёл, будто зная дорогу наверняка, ну, конечно же, это был Иван. Я узнал его по походке, но окликать не стал, думал сделать ему сюрприз. Мы шли друг за другом, минут двадцать и вдруг перед нами открылось озеро. Озеро было похоже на блюдце, посередине бежала лунная дорожка и толи звезды отражались в нём, толи светлячки включили свои фонарики, но зрелище было потрясающее. Я на мгновение будто окаменел и уже собрался выйти из-за своего укрытия, когда по середине озера стал вырастать прямо на моих глазах огромный цветок. Затем я услышал знакомую песню
о Русалочке, что пела мама Ивана сегодня вечером, но голос был молодой, звонкий, и, наконец, раскатистый смех, кто-то плескался там, на середине озера и смеялся. Иван снял одежду
и зашёл в воду, он поплыл туда, откуда раздавался смех. Они долго резвились, в воде, я уже устал наблюдать, когда они поплыли к берегу.
- Выходи за меня замуж, - говорил Иван, сидя на берегу.
- Ты опять Ванюша? Мы ведь с тобой уже говорили на эту тему. – Она лежала на берегу, её ноги были в воде.
- Да говорили, много раз говорили! И зачем, я вообще научил тебя разговаривать? - Он засмеялся, - надо было научить говорить, только да, а про слово нет, вообще, забыть.
- Но ты же понимаешь, милый мой, как мы будем с тобой жить, еще, когда тепло, ладно,
а зимой, я ведь из воды не выхожу, совсем. –При этих её словах, у меня волосы встали дыбом. Мне показалось, что я сплю и вижу сон. Ущипнул себя, но я явно не спал, мне вдруг стало так стыдно, что подсматриваю и подслушиваю, что я повернулся и пошёл назад. Как нашёл обратную дорогу, не знаю.
Утром, когда проснулся, все уже были на ногах, и каждый занимался каким-то делом. Я тоже предложил свои услуги, и мне тут же её нашли, работу конечно. Девочки быстро передвигались по двору, и всё щебетали, щебетали. Ольга Иннокентьевна накрывала на стол, вместе с Маришей, Ивана Васильевича не было видно. Вскоре он подошёл, и всех позвали
к столу, завтракать.
- Ну, что Иван, когда свадьбу то играть будем? – Спросил отец, - пора уже, ведь тебе, нынче, двадцать пять исполнится. Загулял в женихах то. Образование получил, работа у тебя есть, жить здесь собираешься. Так, может, дом начнём ставить у озера, вот и Саша поможет. - И он выразительно посмотрел на сына. Я почти потерял дар речи, ведь если то, что я видел сегодня ночью не моё больное воображение, то тогда я даже не знаю, как к этому отнестись, и смотрел на Ивана во все глаза.
- Ну, что скажешь, сынок? Ведь ношу я мою Оленьку на руках почти тридцать лет, думаешь, у тебя на это не хватит сил? – И он нежно погладил жену по голове. Иван сидел и смотрел на отца без удивления, без опаски, но с благодарностью.
- Она, мне ответа ещё не дала, - ответил Иван.
- Как не дала ответа, я только с озера пришёл, она мне сказала, что согласна. – Иван вскочил.
- Папа, что она сказала? Она, сказала, ДА! Саша, она сказала ДА! Я так счастлив! – И все девчонки повскакали и запрыгали от радости за брата. Только я не мог понять, чему тут радоваться, когда твоя невеста, почти, что рыба.
- Саша пойдём на озеро, я тебя познакомлю с моей невестой, - и мы как сумасшедшие понеслись к озеру. Я даже забыл, что весь больной, при больной, и бежал за ним вприпрыжку, как заяц от волка.
На берегу озера, стояла она, на ней было обычное платье, длинные волосы прибраны на затылке, она улыбалась нам, и какая же она была красивая. Я завидовал Ивану, но не долго, вспомнив, что она, рыба.
- Настя, - протянула она мне свою руку. Рука была теплая, кожа бархатистая, и ни какой чешуи не было видно. - Саша, я друг Ивана.
- Я знаю, мне Ванюша о Вас много чего рассказывал. Мы долго болтали сидя на берегу,
смеялись. Настя ответила Ивану «да» и они строили планы на дальнейшую,
совместную жизнь.
Каникулы мои, к сожалению, закончились, я полюбил всех сестёр Ивана, как родных
и мне очень грустно было с ними расставаться, особенно с Анюткой. Этот колобочек, который, катался за мной целый месяц, просто околдовал меня. И я опять остро пожалел себя, что у меня нет ни брата, ни сестры. Мы выстроили дом на берегу озера, сыграли свадьбу. «И я там был, мёд пиво пил, по усам текло, а вот в рот то, и не попало». Да, а в рот не попало, потому что после лечения не пью совсем. На свадьбе Ольга Иннокентьевна пела песню, про Русалочку,
но там ещё добавился четвёртый куплет.
Не горюйте рыбоньки, время подойдёт
И найдёт её любовь, скоро уж наёдёт
И уйдёт она от Вас, ваш покинет дом
И лишь только иногда, в гости к вам придёт.
Обратно я тоже ехал поездом, и всю дорогу размышлял, над тем. Как могут так просто жить люди, рожать, когда нельзя, и не одного ребенка, а целых семь, любить тех, кого чаще бросают, т. е. калек, а жениться вообще на рыбе? Я верил и не верил сам себе, что это произошло не во сне, а наяву. И только подъезжая к своему городу, понял, что я этот месяц прожил в сказке, которой на самом деле нет и быть не может. Дома меня спросили: Как я отдохнул? А я достал фотографии и показал родителям. Там на фотографии была сфотографирована Настя, в подвенечном платье. А на фотографиях, что были сделаны на озере, Настя плавала, и из воды торчал хвост, как у рыбы. Родителям я сказал, что это шутка.
|
