ПРИХОДИ К НАМ В ПОДВАЛ
Сердца способны разбиваться.
Да, сердца способны разбиваться.
Иногда мне кажется, что было бы
лучше, если бы мы умирали, когда
они разбиваются. Но мы не умираем.
Стивен Кинг
«Сердца в Атлантиде»
Недостроенная пятиэтажка находилась на самом краю посёлка. Это был памятник советскому долгострою. В начале девяностых стройку возобновили, но деньги закончились, и теперь, выпучив пустые окна в пространство, дом возвышался над пустырём, заваленным строительным мусором, заросшим бурьяном почти в человеческий рост, словно иллюстрация к некому бестселлеру Стивена Кинга. Казалось, что в любую минуту из этого безжизненного остова могло выползти что-то ещё более безжизненное. Особо гнетущее впечатление дом создавал вечером, когда заходящее солнце окрашивало белый кирпич в розовые тона, в тона насильственной смерти.
Но сейчас день. Днём всё выглядит иначе. Даже кладбище полдневной порой не пугает, а лишь навевает некую тихую печаль.
Обычно в это время, сразу после уроков, сюда бегают мальчишки играть в свои дурацкие мальчишеские игры, но сегодня никого не было видно, Варя даже засомневалась, стоит ли входить во двор с кое-где сохранившимся деревянным забором. Поколебавшись с минуту, она всё-таки ступила на тропинку, ведущую к дому, решив, что обещания следует выполнять.
По обеим сторонам от дорожки, полынь, лебеда и прочие сорняки скрывали в своих зарослях битый кирпич, кучки песка и ржавые железяки. Горячее сентябрьское солнце, выжимая остатки своего тепла, накалило землю, насытило воздух густым травяным настоем. Какие-то насекомые сновали в плантациях сорняков, а пауки торопились плести свои последние сети, прежде чем настоящая осень загонит их по щелям и углам.
Варя отбросила остатки своих сомнений и уже уверенно шагала по направлению к дому. Юра сказал, что будет всё в порядке, у неё не было оснований ему не доверять.
Варвара училась в поселковой школе всего неделю. Они с бабушкой переехали сюда из города в середине августа, но до сих пор у четырнадцатилетней девочки не было друзей в этой местности. Кроме Юры.
Юрий Калугин, её ровесник, обратил на неё внимание ещё первого сентября. Он подошёл к ней, взял её за руку и сказал:
- Привет! Меня зовут Юра. А тебя?
- Варя, - ответила она, отводя смущённый взгляд в сторону. Ей было неловко оттого, что в её возрасте, в четырнадцать-то лет, девушки уже похожи на настоящих невест, а она до сих пор оставалась нескладным подростком, с почти мальчишеской фигурой, щуплая, стеснительная, ниже своих одноклассниц. Единственное, что сразу привлекало в ней – её глаза. Пронзительно-чёрные, почти колдовские, широко распахнутые в любой ситуации, даже если она сильно смущалась.
- Будем дружить, - скорее утвердительно, нежели вопросительно сказал Юра.
Варя лишь пожала плечами, но парень решил, что это – «да».
Калугин представлял из себя рыжеволосого крепыша, довольно симпатичного, что и смущало девушку больше всего. Она привыкла быть изгоем. Одноклассницы всегда, и в прежней школе тоже, относились к ней с презрением, а мальчишки попросту не замечали её, как будто Варя Серова – лишь пустое место.
Юра заговорил с ней, не требуя ничего взамен. Как друг. Варвара никогда раньше не имела настоящих друзей. Всё в их знакомстве казалось ей необычным, волшебным.
Как выяснилось из первой беседы, Юрий Калугин учился в параллельном классе, и уже на следующий день он стал каждую перемену приходить к Варе. Они болтали. О чём угодно. Даже ни о чём. Варе было так хорошо и светло на душе, как не бывало никогда раньше. Одноклассницы косились на новенькую, как гарпии, но теперь Варя не вжимала голову в плечи от этих взглядов, она лучилась счастьем. Впервые в жизни она кому-то понравилась. Кроме бабушки, разумеется.
Уже со второго дня знакомства Юра предложил проводить её после уроков. Варя согласилась. Ей было дико, что вполне симпатичный мальчик, на которого наверняка имеют виды её сверстницы, несёт её портфель, хохмит и дурачится, стараясь ей понравиться, как бы случайно трогает её руку, когда что-то говорит ей… Дико. Дико приятно.
Уже на третий день на классной доске кто-то написал: «Варя С. + Юра К. = любовь до гроба – дураки оба». Она от души посмеялась над этим и даже не стала стирать эту надпись. Пусть пишут! Пусть говорят! Злые они, а Юра – хороший.
На четвёртый день их знакомства Юра пригласил её в кино. В клубе шёл фильм «Матрица-4». Варя не любила подобные фильмы, но всё равно пошла, чтобы сделать парню приятное. Весь сеанс она держала его за руку, тайно любовалась его профилем.
Уже после фильма Юра пригласил её на танцы (была суббота), но Варя не пошла.
- Нет, не могу. Бабушка будет волноваться, - извиняющимся тоном сказала она.
- Тогда и я не пойду, - улыбаясь, ответил Юра. Он совсем даже не обиделся.
А в воскресенье он пришёл к ней домой. Бабушка, конечно, не была против. Наоборот, она начала суетиться, привечая юного кавалера: чай, конфеты…
Юра притащил с собой целую кучу кассет, и они почти весь день слушали их, пили чай, играли в карты, рассказывали друг другу небылицы, соревнуясь, кто кого переврёт, а потом от души смеялись над собственными выдумками.
А вечером они гуляли в парке, взявшись за руки. Это было так романтично!
Какие-то мальчишки, увидев их вместе, начали подтрунивать над Юрой:
- Рыжий, на свадьбу пригласишь?
- Обязательно! – беззлобно смеялся Юра.
Варя чувствовала себя не только нужной и опекаемой, но и ощутила себя настоящим Человеком, о чём мечтала с раннего детства.
На следующий день, как всегда болтая на перемене, Юра сказал:
- Варя, ты умеешь хранить тайны?
- Конечно, - ответила она.
- Знаешь недостроенный дом на окраине?
- Видела как-то раз.
- У нас там что-то вроде клуба. По вторникам, после школы, мы с ребятами из нашего класса собираемся там и занимаемся спортом. В подвале мы соорудили что-то вроде тренажёрного зала.
- В подвале?
- Да. В подвале удобнее всего. Приходи завтра часика в четыре.
- А я-то что буду делать в тренажёрном зале? – рассмеялась Варя. – Штангу поднимать?
- Нет, конечно, - улыбнулся Юра. – Ты меня подождёшь, с моими друзьями познакомишься, а потом пойдем, погуляем. К ребятам, кстати, всё время подруги приходят. Один я…
- Нет, Юра, я не могу. В какой-то заброшенный дом, в подвал… - Варя заметно помрачнела. Повисло молчание.
- Ладно, не хочешь – как хочешь. Просто я обещал ребятам познакомить их с тобой.
- А вдруг я им не понравлюсь? – Варвара ещё более помрачнела, весь её облик стремительно возвращался к исходному состоянию изгоя класса.
- Глупышка! – рассмеялся Юра. – Главное, что ты мне нравишься.
- Правда? – Варя пронзила парня своими чёрными глазами.
- Правда, - совершенно серьёзно, выдержав испытание взглядом, ответил Юра.
Лучик улыбки тронул губы девушки.
- Ладно, я приду.
Юра взял её руку в свою и трепетно сжал.
- Не бойся, никто тебя не обидит, я тебе обещаю.
- Я верю, - сказала Варя. Хорошее настроение вернулось к ней.
Прозвенел звонок на урок…
Вспомнив романтическую неделю, Варя улыбнулась – и дом казался не таким уж мрачным, и пустошь – не настолько зловещей. К тому же, подойдя ближе. Варя услышала ритмичную музыку, льющуюся из узких подвальных окон – и мёртвый дом будто ожил нормальной человеческой жизнью.
Бетонные ступеньки, загаженные ласточками, уходили под дом. Варя нерешительно остановилась возле них.
- Юра?
Через секунду в дверях появилась рыжая голова, а затем и взмокший обнажённый торс.
- Варя! Я знал, что ты придёшь. Заходи!
Она спустилась вниз, он взял её за руку и проводил в сырое помещение подвала, окутанное полумраком. Свет падал лишь в узкие окна под самым потолком. Когда глаза привыкли к сумраку, Варя разглядела несколько самодельных тренажёров, какие-то скамейки, стол, на столе – магнитофон, работающий от батареек. Из тени вышли двое парней. Варвара ожидала увидеть больше ребят. И девушек тоже. К тому же её насторожило то обстоятельство, что парни были явно старше Юры, лет по шестнадцать, а Юра говорил, что они собираются с одноклассниками…
- Я же говорил вам, что она купится.
Варю будто обожгло. Неужели это Юра? Что это значит? Она обернулась к нему. И куда делась та добрая, так полюбившаяся ей улыбка? Теперь лицо мальчишки «украшала» циничная ухмылка.
- Что пялишься, дура! Раздевайся давай!
- Юра… - Варвара потеряла дар речи, глядя в это злое похотливое лицо. Два его дружка засмеялись и стали приближаться к девушке. Она попыталась вырваться из этого мрачного подземелья, но Юра Калугин – тот самый Юра Калугин, который так нежно прижимал её руки к груди, который гладил ей пальцы и говорил какие-то приятные глупости – вдруг грубо схватил её за плечо, сжал, словно железными тисками.
- Быстро, сучка! Раздевайся! – зло выкрикнул он.
Его дружки схватили её, куда-то потащили, начали срывать с неё одежду… Варя закричала, но потная рука закрыла ей рот, липкие ладони негодяев щипали, лапали, мерзавцы смеялись, отпускали сальные шуточки…
А тот, кого она считала другом, передав её в лапы своих более старших подельников, смеялся так же цинично. Он крутанул регулятор громкости на магнитофоне на всю и теперь собрался наблюдать за тем, как её будут терзать эти мускулистые жеребцы. В его глазах горела похоть, сияло удовольствие, сверкала злоба. Куда же делся тот мальчик Юра, такой добрый и приветливый, такой нежный?
Варя поняла, что ещё чуть-чуть – и произойдёт непоправимое. Нужно было действовать. И немедленно!
Она закричала, зарычала, завыла сквозь ненавистную ладонь, затыкающую ей рот, напрягла своё тщедушное тело, извлекая из него все силы, на которые только была способна.
Руки насильников ослабли, а затем отпустили вовсе, но ярость уже заполнила её естество до краёв, и она бросилась на обидчиков, оскалив белоснежные клыки.
Подвал наполнился криками боли и ужаса, но это были уже не её крики. Она торжествовала победу, отрывая от недоделанных культуристов куски дымящегося мяса, орошая глотку горячей кровью, перенасыщенной пьянящим адреналином. Она не была голодна, и вид свежатины не возбуждал её аппетита, она мстила за боль, за разрушенную иллюзию счастья, за разбитое девичье сердце. Хруст, брызги крови по стенам подвала, затихающие безумные крики, прерванный стук сердец, погасшие мысли – на всё это ушло не более минуты.
А вот и он. Юра. Забился в угол с выпученными от ужаса глазами, скулит, как щенок, дрожит, трясётся, слюна бежит по подбородку, слёзы – из глаз, резкий запах мочи ударил в нос. Насколько он жалок! Ничтожество!
Она подошла к нему вплотную, посмотрела в его пустые глаза, дыхнула на него горячим дыханием хищника. Запах страха, идущий от него, нестерпим! Она решила быть милосердной, поэтому просто перегрызла ему горло. Он забулькал, бесцельно задёргал руками и ногами, закатив глаза – противно смотреть!
Она повернулась и выбежала из подвала.
Наклонив окровавленную морду низко к земле, молодая волчица скрылась в зарослях бурьяна, а недостроенный пустоглазый дом молча переваривал в своём чреве свежее мясо.
2003 г. |
