Короткая летняя ночь близилась к концу.
Матёрый волк очнулся от дремоты, провожая взглядом Луну, медленно отползавшую за горизонт.
Зверь с трудом сдержался – желание проводить ночной Аллат* пронзительным воем становилось нестерпимым.
Луна покинула небо раньше, чем иссякло терпение волка.
Он поднялся, потягиваясь и зевая.
Его младшие братья, более осторожные и недоверчивые, когда дело касалось кровников, не торопились возвращать-ся к условленному месту.
Волк не опасался внезапного удара. Мстить за старые обиды можно где угодно, когда угодно и как угодно, но не во время загонной охоты. Этот обычай оставался неизменным. Единственный способ обойти закон предков – найти такую дичь, которая оказалась бы не по зубам врагу. А это уже не будет считаться преступлением, ибо нет чести выше, чем поеди-нок с противником, превосходящим тебя.
Зверь снова улёгся, предварительно примяв вокруг себя высокую траву.
Узкая лощина, выходившая к единственной тропе в этой части ущелья, идеально подходила для засады.
От тропы тянуло прохладой и свежестью.
Стебельки трав тихонько покачивались в дыхании ветра.
Вокруг деловито сновали полёвки, собирая упавшие семена.
Волк терпеливо ждал рассвета.
Где-то в противоположной части ущелья уже собирались загонщики, и теперь он желал одного, что бы подручные зачинщиков охоты подняли дичь, достойную высокого гостя.
Небо на востоке заметно посерело. Теперь оно было одного цвета с шерстью волка.
Звёзды гасли одна за другой.
Он снова зевнул.
Братья не возвращались.
« Где их ветер носит? – Из глотки волка вырвалось приглушённое ворчание. – Если не вернутся к рассвету, обоим глотки вырву.»
Им вновь овладела дремота.
Рвать глотки не потребовалось, братья успели вернуться до назначенного срока.
Первым явился Ярроу*.
Он спустился от скал на западном склоне ущелья.
В единственном, правом, глазе брата читалось жестокое разочарование. Он был лучшего мнения о зачинщиках охо-ты. Ярроу надеялся поохотиться на охотников, но его лишили этого удовольствия.
Левый глаз Одноглазый потерял ещё в юности, в одной из потасовок за волчицу. Потеря оказалась невосполнимой – волчица предпочла другого, более матёрого.
Серебристо – серый волчина встрепенулся.
«Стой, где стоишь и отвечай, кто ты есть. – Шерсть на загривке старшего брата встала дыбом. – Если ты мертвяк, вали, откуда пришёл.»
«Так я это…живой ещё». – Ярроу нерешительно поджал хвост, не понимая, какая муха укусила брата.
«Чем докажешь?» – зверь недоверчиво оскалился.
«Н-н-не знаю…» - одноглазый неуверенно фыркнул.
Эотли, а именно так звали серебристо-серого волка, рывком поднялся. Встряхнувшись, он обошёл вокруг одноглазо-го, принюхиваясь и приглядываясь.
Ярроу невольно поворачивался на месте, стараясь не выпустить брата из поля зрения.
«И в самом деле, живой… - Удивился Эотли. – А я почему-то решил, что ты уже…у отца.»
Их отец, Лианн, сын Этлуай-Атта, уже давно покинул мир, – постарались потомки Уэйка, бешенство на их головы.
«Вот ещё.» – Одноглазый волк оскорблённо оскалился.
«Вы, однако, оба свихнулись.» – Эотли и Ярроу не заметили, как и откуда появился Лайхат, третий из братьев, чёр-ный, как ночь или подгорный мрак, последний из уцелевших сыновей Лианна.
Лайхат* невозмутимо улёгся, вытянувшись на траве во весь рост, и принялся вылизывать подушечки лап.
Ярроу, последовав его примеру, тоже лёг. Потом передумал, перекатился на спину, заелозил по траве, пытаясь изба-виться от блох там, куда не достают ни зубы, ни лапы. Наконец, он замер, улёгшись на боку и по щенячьи вытянув лапы. Морда одноглазого излучала блаженство.
« Дурные ноги голове покоя не дали…» – Эотли тихонько фыркнул и свернулся клубком, уткнувши морду в пуши-стый хвост.
Братья промолчали в ответ…
За плотно прикрытыми створками дверей началось движение.
Этлуай – Атт, лидайяр седьмого колена эйджаров, сменивший Уэйка Великого, павшего в битве с племенной ордой аармагов в урочище Тысячи Умолкших Криков* три века назад, тихонько рассмеялся.
« Наконец-то…» – подумал он.
Сторонники противоборствующего клана удачно выбрали время. Воины лидайяра, почувствовав слабость вожака, покинули преемника Уэйка, приняв руку Эотли Лианната. Даже если подручные сыновей Уэйка потерпят поражение, ни-кто не сможет доказать, что у истоков нового мятежа стоят давние противники Этлуай – Атта.
Потомки Уэйка стали сильнее и мудрее прежнего. Теперь они обладали не только правом первородства. Теперь у них была сила, способная подтвердить это право.
Лидайяр сохранял спокойствие.
Он не нарушил клятвы, которую в своё время дал первому вождю седьмого колена. Он не стремился сохранить дос-тигнутое, ожидая, когда Третье Семя Уэйка станет достаточно сильным и мудрым, что бы занять его место…
Движение за пределами алтарного зала усилилось.
Старый воин невозмутимо восседал на низкой каменной скамье у алтаря.
На алтаре, в потоках света от трёх десятков светильников, покоился волчий череп, часть Талисмана Миров, принад-лежащая седьмому колену. Держать Череп на свету лидайяру заповедал сам Уэйк, опасавшийся, что иначе им овладеют Не Имеющие Тени.
Рядом с Этлуай – Аттом, прислонённый к алтарю, изнывал от скуки двуручный меч.
-Сегодня для тебя найдётся работа. – Прошептал старый вождь, глядя на оружие. – Сегодня ты напьешься крови до-сыта.
Створки дверей бесшумно распахнулись.
Без шума, без разговоров, без суеты в покой потекли две шеренги воинов. Не торопясь, они окружили лидайяра и алтарь и застыли в напряжённом молчании.
Ни одна стрела не легла на тетиву, ни один меч не покинул ножен.
Таков закон.
Старый вожак все равно обречён, так пусть же насладится последней битвой с каждым из вошедших, один на один. Место погибшего бойца займёт другой. Потом ещё и ещё. Пока у старого вожака не иссякнут силы и он не погибнет сам. Почему так? Потому что это нужно и мёртвым и живым. Чем выше цена заплачена преемником за место вождя, тем крепче власть над соплеменниками. Чем больше воинов возьмет с собой старый вождь в Запределье, тем ближе он будет к Влады-кам. И никто не посмеет обвинить преемника в трусости.
То, что соратники третьего семени Уэйка все, как один, избрали для ритуального поединка оружие вожака и его клана, отказавшись от излюбленных двуручных палиц, усеянных бронзовыми шипами, только подтверждало их намерение исполнить древний обычай. Хотя бы, потому что против палицы старый вождь продержался бы недолго, а вот с мечом про-тив меча он, пожалуй, поспорит.
Этлуай – Атт стремительно поднялся. Под сводами покоя прокатился торжествующий смех.
Меч взметнулся, радостно рассекая воздух, так, словно не было в его жизни трёх сотен лет покоя. Чёрные ножны с глухим стуком упали на каменный пол.
Лидайяр снова рассмеялся, он по-прежнему оставался опасным противником, хотя былая сила уже начала покидать его.
В алтарном зале, впервые со дня основания цитадели эйджаров в Заповедном урочище, зазвенела сталь.
Когда в покой ворвался Ассар, единственный из всех, кто остался верным псом лидайяра, всё было кончено. Старый вожак был уже мёртв и пять десятков воинов враждебного клана, павших в ритуальном поединке, сопровождали его посмер-тие.
Ассар вложил в ножны меч, воины врага не нарушили обычай, а значит он не мог требовать отмщения. Таков обы-чай предков. Это мог сделать только Эотли Лианнат.
Он склонил голову, прощаясь с вожаком.
Один из тех, кто по приказу старшего в Третьем Семени Уэйка готовил посмертие вождю, заметил вошедшего.
-Лидайяр эйджаров Седьмого Колена ушёл в Чертоги Высоких. – Торжественно провозгласил он, обращаясь к Асса-ру. – Я узнал тебя. Я сожалею, что ты не успел поддержать своего повелителя в его последний час. Теперь всё кончено. Не держи на нас зла, мы исполняли волю нашего вождя. Ты видишь сам, обычаи племени не были нарушены. Исполни же, что должен исполнить…
Он вынул из простых чёрных ножен двуручный меч, покрытый каплями крови. Ассар узнал оружие того, кому так долго служил и скрипнул зубами от ярости.
-Я, Эстахар из клана Коэйл-Сахта и его ахтиллар, от имени своего вождя прошу передать этот меч внуку Этлуай – Атта, Эотли Лианнату как единственному законному наследнику своего деда. Клянусь Двуликим мы не питали к нему нена-висти и рады, что воины нашего клана сопровождают потомка Хаанка в Чертоги Высоких. Для нас это великая честь, ибо твой повелитель был могучим воином и останется им.
Ассар с поклоном принял оружие.
В глубине души он надеялся, что Эотли Лианнат или кто-нибудь из его братьев не вложат этот меч в ножны, пока его повелитель не будет отмщён, пока кровь не будет смыта кровью.
За окнами-бойницами Алтарного Покоя заметно посветлело.
Над горами занимался рассвет…
Их по-прежнему было трое.
Матёрые волки, казалось, безмятежно дремали среди травы, но это только казалось. То один, то другой зверь под-нимал тяжёлую голову, заслышав подозрительный звук.
Туман, заполнивший ущелье за час до рассвета, рассеялся, оставив после себя капли росы на траве и камнях. Аллат успел подняться высоко над горизонтом, когда безмятежную тишину ущелья разорвал пронзительный вой. Вой постепенно приближался к лощине, где скрывались звери.
«Слишком медленно.» – подумал Эотли и снова почувствовал желание ответить на вой.
Он искоса взглянул в сторону братьев и сдержался.
Одноглазый тоже вскочил…и, тихонько взвизгнув, улёгся.
« Ещё рано. – Решил он, прислушиваясь. – Можно подремать.»
-Твой сын доказал своё право первородства, мой враг, нужно отдать ему должное – Вкрадчивый шёпот нарушил глубокую тишину.
Над миром прокатился рокот грома.
Эотли недоумённо поднял глаза. В небе не было ни единого облачка, но это ни о чём не говорило.
«Не было б грозы.» – подумал он, справедливо опасаясь, что охота сорвётся. Гроза в горах страшная штука. Особен-но в том случае, когда над головой нет надёжного укрытия.
Потом он заметил, что братья никак не отреагировали на звуки грома. Так, словно они ничего не слышали. Это каза-лось странным. Это говорило лишь об одном, о том, что сыну Лианна довелось услышать голос одного из повелителей мира. Далеко не самое приятное чувство.
-Я знаю, враг мой. – Ответил кто-то, в чьём голосе, при желании, можно было различить дыхание холода.
Порыв ветра взъерошил шерсть на загривке серебристо-серого волка. Зверь поднял тяжёлую голову и принюхался.
-Внук Этлуай-Атта слишком горд, чтобы повиноваться новому лидайяру, мой враг.- Вновь подал голос тот, кто заговорил первым. – Отдай его жизнь мне.
-Он уйдёт в свой срок, повелитель слайхиллии. Или тебе не достаточно воинов своего народа? Кровь волка принад-лежит волку.
-Пусть так. – С неожиданной лёгкостью согласился тот, кого только что назвали Владыкой людей. – Но не имеет ли смысл столкнуть потомка Хаанка с Бхарадхаддаром, Первым Владыкой Мрака?
-Разве старейший из порождений предначального мрака вернулся? Это поистине плохая весть, мой враг. Когда возвращаются старые враги, жди беды…
Их заметили.
Стая ворон, летевших на кормёжку после ночного сна, изменила намерения, разглядев в траве зверей. Видимо, склочных птиц привлекло неосторожное движение одноглазого волка. Они кружили над лощиной, оглашая окрестности хриплым карканьем. Проклятые птицы могли сорвать всю охоту.
Серебристо-серый волчина присел на задние лапы и оскалился, наблюдая за вороньём. Нужно было разогнать чёр-ных бестий пока не поздно.
Он не успел принять решение, его опередили.
Помощь пришла сверху.
Один из снежных орлов, паривших над ущельем, спикировал вниз, прямо на стаю. Ему удалось сбить четверых, прежде чем вороны разлетелись в стороны, что бы уже не показываться над лощиной. Снежный орёл опустился на землю, но это была уже не исполинская птица, а высокий смуглый воин. Воина звали Ассар, он был правой рукой Этлуай-Атта, не-смотря на молодость.
Вокруг Ассара чёрным облаком кружились вороньи перья.
«Что-то случилось.» – подумал волк.
«Я пришёл с вестью, сын Лианна.» – Глухо сказал Ассар. Голос воина заметно дрожал.
Эотли тяжело вздохнул. Охота охотой, однако, вестника было необходимо выслушать.
Волк чихнул. Привычная боль сковала тело.
Ассар и братья тактично отвернулись.
Мощное тело волка неуловимо изменялось. Мгновение спустя, на месте матёрого зверя появился человек. Он стоял на четвереньках и ошалело тряс головой.
Сын Лианна поднялся и заставил себя шагнуть навстречу вестнику.
-Да будет твоя охота удачной, сын Лианна. – Выдавил он из себя, приветствуя воина. – Чего хочет лидайяр седьмого колена, дед мой Этлуай – Атт?
-Лидайяр седьмого колена ушёл в Чертоги Владык, сын Лианна.- Ассар склонил голову, скорбя о гибели вожака. – Воины Коэйл-Сахта воздали ему последние почести в ритуальном поединке. Я не могу отомстить им, ибо между нами нет крови, они не нарушили законов племени. Я не могу отомстить и самому Коэйлу, чумка на его голову, пока живы сыны Ли-анна. Я надеюсь, что мой вождь, ваш родич, будет отмщён… Скажи своё слово и верные услышат тебя…Кровь должна быть оплачена кровью.
-В тебе говорит скорбь, Ассар. – Прервал его Эотли. – Закон на стороне потомков Уэйка, что бы ты ни думал. Я не могу поднять оружие мести. Между мной и моим родичем кровь моего отца… Или ты забыл об этом, предавшись гневу и скорби?
-Ты.… Отказываешься? – В голосе Ассара лязгнул металл. – Но…
-Не стоит убеждать меня в том, что чёрное это белое, а не наоборот. – Эотли криво усмехнулся. – Я сказал всё, что был должен и что хотел сказать. Ничего другого ты от меня не услышишь.
-Ты обрекаешь себя на изгнание и ненависть соплеменников. – Ассар смерил Эотли презрительным взглядом.
-Разве? – Внук павшего лидайяра только покачал головой. – Я ищу воли…и вот ещё что…- Сын Лианна положил руку на плечо вестника смерти в примирительном жесте. - Я понимаю твои чувства и ни на чём не настаиваю…Но послушай меня… Этлуай – Атт был обречён. Так или иначе, но сыновья Уэйка добились бы своего. Моему деду уже ничем не по-мочь… никто из стоящих пред тобой не вернётся в Заповедное Урочище… Всех, кто решит покинуть земли племени, мы будем ждать у ворот Хаань – Литты. Приходи и ты…-Эотли не успел договорить.
Ассар стремительно покинул лощину.
«Ещё один враг.» – устало подумал внук Этлуай – Атта.
«Ты умрёшь. – Гнев душил Ассара. – Я ещё не знаю, как мне это удастся, но ты будешь мёртв, клянусь.»
Вой приближался.
Эотли поспешил снова стать волком. Не потому что этого требовал обычай, просто воин предпочитал честную бит-ву. Клык против клыка, коготь против когтя. Ему нравился вкус свежей крови.
Серебристо-серый волк застыл среди травы, слившись с ней. Вначале ему хотелось узнать: с кем предстоит сражать-ся.
Зверь принюхался.
Запах будущей добычи зверю понравился.
Пусть одноглазый дыбит шерсть на загривке, а чёрный неуверенно поджимает хвост, понимая, какой поединок им предстоит.
Славный враг.
Сильный враг.
Его время – ночь.
Его брат – мрак.
Он умеет быть бесшумным и бесплотным, когда идёт по следу.
Он умеет быть беспощадным и нечувствительным к боли, когда сражается с врагом… А врагов у него только двое – зверь его породы, да эйджар. Человек не в счёт, немногие из людей могут гордиться победой над ним.
Ужас ночей.
Высокую честь оказали хозяева своим гостям. Можно сказать – наивысшую из возможных.
Каким-то образом загонщикам удалось поднять с дневной лёжки горного тигра.
Братья с надеждой оглядывались на старшего – взять такую дичь сложно. В волчьем же обличье шансов на победу почти нет. Гость может поступать, как сочтёт необходимым, его никто не осудит.
Грозный рык, подхваченный эхом, прокатился над скалами.
Эотли встряхнулся.
Он уже не думал о гибели родича.
Ему не было дела до Ассара, хотя сын Лианна и чувствовал, что ослеплённый гневом вестник затаился где-то побли-зости.
Зверь глухо заворчал.
Братья, повинуясь вожаку, бесшумно скрылись в траве, только качнулись стебли, роняя на землю капли росы.
Серебристо – серый волк, не таясь, вышел на тропу, навстречу тигру.
Вскоре он увидел своего противника.
Тигр, как и большинство кошек не выносивший воды, старался держаться в стороне от мокрых кустов и росистой травы.
Сын Лианна завыл, предупреждая противника о своём присутствии.
Загонщики ответили ему таким же пронзительным воем, давая понять гостю, что он услышан, и что они прекраща-ют преследование.
Тигр, заметив волка, остановился, окинув его внимательным взглядом, и презрительно фыркнул. Глаза зверя блес-нули – будет на ком выместить раздражение и злобу.
Эотли не торопился.
Казалось, он ждёт, когда враг нанесёт удар первым. На самом деле его ноздри уловили знакомый запах, идущий от одной из скал на восточной стороне ущелья.
«Линнара… - Подумал он. – Она решила разделить со мной опасность и славу. Счастлив будет тот, кто сможет на-звать её своею волчицей.»
Он любил эту девушку, хотя она и принадлежала враждебному клану…
Ассар выжидал.
Внук Этлуай – Атта не ошибся. Верный слуга лидайяра действительно не покинул ущелье.
«Между нами кровь, сын Лианна. – Рычал он сквозь зубы. – Клянусь Двуликим, я достану тебя..»
Эотли оскалился, припал на передние лапы, повиливая хвостом от возбуждения – чем выше риск, тем слаще победа.
Ответный прыжок горного тигра был стремителен, однако волк успел увернуться.
Мгновение спустя Ярроу вынырнул из зарослей кустарника и вцепился в тигра сбоку, а Лайхат повис на задней лапе противника, пытаясь перегрызть сухожилия.
Зверь отмахнулся.
Одноглазый, взвизгнув от ярости и боли, откатился в сторону. Когти пробороздили его морду, едва не лишив един-ственного глаза.
Отбросить второго волка тигр не успел – серебристо – серый волчина, прикрывая младшего брата, ввязался в поеди-нок.
Бой разгорелся с новой силой.
Волки атаковали, с трудом уворачиваясь от ответных ударов – противник ни в чём не уступал им.
Схватка постепенно переместилась вверх по склону, к скалам. То один, то другой зверь отскакивали в сторону, что-бы отдышаться и никто не обращал внимания на раны.
Они остановились только тогда, когда загнали опасную добычу под один из утёсов на восточной стороне ущелья, чего и добивался вожак.
Противник прижался вплотную к скале, настороженно поглядывая на своих врагов. Ему не раз приходилось стал-киваться с волками и они всегда уступали дорогу. Однако сегодня всё вышло иначе, такие ему ещё не встречались.
Тигр глухо заворчал от ярости и лизнул правую переднюю лапу; рана на ней оказалась слишком глубокой, чтобы не обращать на неё внимания.
Волки застыли.
Все трое тяжело дышали, но только один из зверей, одноглазый, выбыл из строя всерьёз и надолго.
Ни Лайхат, ни Ярроу не понимали, что задумал старший брат, почему он медлит, но не торопили его – всё-таки Эот-ли был старше и опытнее.
Горный тигр шевельнул кончиком хвоста. Он ещё не отдохнул, но приходилось торопиться, проклятые волки и не думали отступать.
Внезапно с вершины утёса в длинном прыжке сорвалось чьё-то гибкое тело и на загривок зверя обрушился снежный леопард, довольно крупная кошка, отличавшаяся от своих собратьев отчаянной смелостью.
Тигр хрипло зарычал. И, не устояв на лапах, покатился вниз по склону. Левый глаз гордого зверя, задетый когтями леопарда, превратился в кровавое месиво.
Леопард успел отскочить.
Эотли и Лайхат, не сговариваясь, помчались за врагом.
Ужас ночей, оглушённый падением, не смог подняться сразу. Очевидно, удар повредил ему хребёт.
Волки воспользовались неожиданной слабостью своего противника. Мгновение спустя всё было кончено.
Эотли, опираясь передними лапами на тушу поверженного зверя, торжествующе завыл. Далёкий лай загонщиков был ему ответом. Теперь хозяева, извещённые об успешном окончании охоты, займутся вечерней трапезой, и гости будут в полной безопасности до тех пор, пока не покинут охотничьи угодья хозяев – таков закон. Хвала Владыкам, ни один из эй-джаров ещё не уподобился слайхиллии, почитая обычаи гостеприимства превыше всего.
Снежный леопард невозмутимо вылизывал передние лапы, лукаво поглядывая на победителя.
Лайхат глухо заворчал, шерсть на загривке младшего брата поднялась дыбом от ярости: никто не имеет права вста-вать на пути охотника. Ответный рык серебристо-серого заставил его замолчать.
На месте леопарда застыла стройная высокая девушка, облачённая в короткое облегающее платье. Девушка, мягко улыбаясь, смотрела на победителя.
Ярроу и Лайхат, понимающе ухмыляясь, приняли человеческое обличье и отошли в сторону – пусть вожак разбира-ется сам.
Эотли стал человеком немного раньше.
-Я прошу прощения за то, что помешала твоей охоте, сын Лианна. – Тихо сказала девушка, так мурлыкает кошка, когда у неё хорошее настроение и сытый желудок. – Я не смогла.… Удержаться.
Она порывисто прижалась к Эотли.
-Ты не должна просить прощения. – Ласково прошептал он, целуя волосы Линнары.
-Я пришла не для того, что бы разделить твою охоту и твою удачу, любимый. – Девушка отстранилась и посмотрела в его глаза. – Мои братья замыслили недоброе. Пока ты в охотничьих угодьях нашего клана, тебе ничто не грозит, но…
-Я знаю. – Он улыбнулся. – Я даже знаю, почему…Мой дед, лидайяр седьмого колена, принял посмертие по воле твоих братьев. Между нами нет крови, но пожелают ли они принять это…Я не знаю.
-Тогда…Оставайся. – Голос Линнары дрогнул.
-Не могу, родная…- Эотли тяжело вздохнул. – Не получится. Я не могу уподобиться моему деду, не хватит сил… Мстить, как того требует закон, я тоже не могу. И…Не хочу. Если мы пойдём друг против друга, не уцелеет никто...
-Плохо…Знаешь, я… - Линнара замялась, глотая слёзы. – Ты скоро станешь отцом.
Сын Лианна ничего не ответил, только крепче обнял любимую.
-Братья знают? – спросил он немного погодя.
-Только… - Линнара с трудом перевела дыхание после долгого поцелуя. – Только Коэйл. И он на нашей стороне.
-Коэйл-Сатх будет хорошим вождём. – Глухо промолвил внук Этлуай-Аттара. – Он не опустится до мелочной мести. Но остальные…Может, будет лучше, если ты уйдёшь со мной?
-Нет. – Прошептала девушка, целуя Эотли. – В Заповедном Урочище твои дети будут в большей безопасности, чем где-либо ещё. Никто не станет предъявлять им долг крови, а мой старший брат укротит ненависть остальных…Тебе придёт-ся жить там, где законы эйджаров ничего не значат. Ты сильный, ты сможешь. Но…Твои дети будут любить и почитать тебя, где бы ты ни находился, я постараюсь…И Коэйл ничего не имеет против….Он же просил передать тебе, что будет рад, если ты останешься в его клане…- Глаза Линнары лукаво блеснули. – Надеюсь, твои братья нам не помешают?
Ассар отложил в сторону оружие.
Появление снежного леопарда нарушило все его планы. То, что случилось после удачного завершения охоты, заста-вило воина окончательно отказаться от исполнения задуманного сегодня. Он не торопился, у него ещё оставалось время.
«Значит, Хаань – Литта… - Подумал он. – Что ж…Я приду…»
Аллат перевалил за полдень, когда неподалёку от скал, где нашёл своё последнее пристанище горный тигр, послы-шался призывный клич.
-Это мои братья. – Линнара отпрянула от Эотли - Я не хочу, что бы они видели меня здесь.
Она, подхватив платье, скрылась среди скал.
Сын Лианна только вздохнул. Он не любил, когда ему мешали. Братья Линнары приволоклись в самый неподходя-щий момент, чумку на их головы.
Он нехотя поднялся, приводя себя в порядок. Ярроу и Лайхат не заставили себя ждать. В их глазах разгорался бой-цовский огонь, однако, сейчас подобное было ни к чему.
-Спокойно. - Коротко сказал им Эотли. – Ещё не время.
Внизу у скал показалась торжественная процессия. Впереди важно вышагивал Син – Дхарк, второй по старшинству в третьем семени Уэйка после Коэйл – Сатха. Его сопровождали десятков пять воинов в полном боевом облачении.
«Придурок. – Подумал внук лидайяра. – Неужели он рассчитывал, что я приведу с собой всех своих бойцов, что бы разделаться с ним и его родичами?»
Ярроу и Лайхат насторожились, ожидая решения старшего брата.
-Ждите. – Повелел он и направился вниз.
По закону зачинщики охоты должны были предложить победителю отпраздновать удачное окончание охоты и по-родниться с кланом. На последнее сын Лианна, зная бешеный норов потомков Уэйка, не рассчитывал, однако от праздника не собирался отказываться.
« Коэйл – Сахт поступил мудро, направив вместо себя своего брата, каждый должен знать своё место.» - усмехнулся он про себя.
Против старшего в третьем семени Уэйка Эотли ничего не имел.
Син – Дхарк подал своим бойцам знак остановиться, и шагнул навстречу своему врагу. Было видно – он надеется, что внуки лидайяра встретят его с оружием в руках и тогда необходимость поступать по обычаям предков отпадёт сама со-бой. Однако ожидания потомка Уэйка не оправдались.
«Ничего, переживёшь.» – Мысленно оскалился внук лидайяра…и содрогнулся, почувствовав присутствие посторон-ней силы. Это означало, что кроме эйджаров в ущелье появился некто, несущий угрозу существованию потомков Этлуай – Атта.
«Однако…» – удивился он, не понимая, откуда исходит опасность.
Син – Дхарк поднял правую руку, привлекая внимание и одновременно приветствуя Эотли и его братьев.
-Мы желаем видеть тебя и твоих родичей в нашем лагере, дабы воздать почести победителям. – Он задыхался, вы-давливая из себя слова и забывая о том, что его выдают глаза, говоря, что за учтивыми словами кроется ненависть. Будь его воля, ни один из этих троих никогда больше не увидел бы света.
-Я приду. – Сын Лианна кивнул головой, подтверждая согласие. Мысль о возможности ещё раз встретиться с Лин-нарой пересилила осторожность.
Ярроу презрительно фыркнул, но не стал перечить брату.
Лайхат удивлённо посмотрел на Эотли и пожал плечами, мол, гулять так, гулять.
Син – Дхарк скрипнул зубами. Брат Коэйла намеренно не сообщил о посмертии, принятом Этлуай – Аттом, явно рассчитывая, что кто-нибудь из этой троицы пойдёт на поводу гнева и развяжет руки его ненависти. Это был сильный ход и опасная игра, однако её никто не принял.
Брат Коэйл – Сахта умел проигрывать.
|
