Прошлое поддается анализу, но не синхронизации по времени. Да и что оно, время? Пока я даже для себя не решила, какое из пережитых мной мгновений чужой жизни произошло раньше. Почему мне не удается пройти шаг за шагом? От истоков? Почему в этом случае я выхватываю события кусками? Я не знаю…
-Добрый день. – В приоткрытую дверь просовывается улыбающаяся Маринкина рожица. – А я тебе звонила, звонила… Не помешаю?
Где уж там? Она уже расположилась в кресле, водя отполированными ногтями по бархатной обивке.
-Ну, привет, коль не шутишь.
-А у тебя что, никого?
Почему же, вон – под диваном, под столом, да и в шкафу… А в слух:
-Нет. Мне сначала звонят, а затем предстают пред ясные очи.
Маринка опускает глаза и шаркает ножкой, а в ответ просыпается телефон.
-Алло, добрый день. А можно поговорить с Леной?
-Уже. – Отвечаю.
-Что, уже?
-Уже говорите.
-Да? – теряется голос, – хорошо… мне посоветовали обратиться к вам, вы ведь решаете достаточно каверзные проблемы…
-Нет. – Возражаю я. – Я их не решаю.
-Как? – удивляется собеседник. – Мне сказали…
Невежливо перебивать, но расставить все точки сразу:
-Решаете их вы, я только подсказываю, как правильно.
-Да, извините, я не так выразился. Понимаете, тут такое дело… Но, наверное, лучше при личной встрече?
Я соглашаюсь и диктую адрес.
-Через сколько мне выматываться? – Спрашивает Марина. – Может, успеем попить кофе? У меня и пирожные с собой.
Жестом фокусника она достает из пакета коробку моих любимых колечек с творогом. Если честно, я таю.
Джезва шипит, изливая на ни в чем не повинную плиту ароматную пенку. Такова уж я – признаю только натуральный бразильский кофе. Такова уж Марина – она не может за ним уследить.
-Ну вот, я опять показала себя с худшей стороны. – Сокрушается она.
Я не возражаю: самомнение лучше сомнения. Молча разливаю напиток в маленькие чашечки, достаю лимон…
Марина уже открыла коробку:
-Ну, приступим?
Мы одновременно тянемся за пирожным и наши руки сталкиваются.
-Я когда-нибудь тебя приучу выкладывать их на тарелку?
-Леночка, да откуда ж я знаю, где у тебя эти самые тарелки. Да еще и посуду марать, и так пожуем!
Ну, на счет ее знаний – враки! Она знает мою квартиру почище, чем я сама. За две недели нашего знакомства у меня возникло ощущение, что она и живет здесь. А я, так, квартирант. Сначала я пыталась бороться, когда Маринка начинала наводить порядок, а затем… Я не неряха, но меня повсюду преследует рабочий кавардак. А подруга – чистюля до стерильности: мой минус на ее плюс – вполне осознанный уют. Даже все мои учетные записи пронумерованы, сложены стопочкой по алфавиту. Когда я отважилась ее спросить: зачем? Она чистосердечно ответила:
-Лен, ну подумай сама: Приходит к тебе человек, рожа знакомая, но забытая за энное количество времени. Так вот - вместо того, что б выспрашивать у него всю подноготную, ты спрашиваешь лишь фамилию. Открываешь архив, и – опля! Получаешь информацию не затрачивая личного времени на беседу, да и человеку приятно, что ты его помнишь!
Я подумала и согласилась. Ведь на самом деле я записываю разговор с клиентом вплоть до мелочей. И мне в работе нужна даже информация о зодиакальном знаке… Хотя до Маринки ко мне повторно никто не приходил, но… Иногда заявляются с благодарностями, а я уже и имя не упомню. Можно сказать, я добровольно пошла на поводу.
До сего момента с ее стороны не было попыток обсуждать мою работу. Ну, разве что, когда выпит кофе и на дне чашки осадок…
-Ой, смотри, у меня собачка! Что это значит?
Автоматически заглядываю в ее кружку, но никакой собачки не наблюдаю. Для меня предельно ясно, что это радуга, что значит: перемены. Вот только к лучшему или на оборот, понять не дано. Марина никак не запомнит в каком положении по отношению к ней находился рисунок. А разница довольно значительная: конусом вверх – прибыль, материальная или духовная. Конусом вниз – соответственно наоборот. А вот в моей чашке – осадок располагается равномерно относительно центра донца. Образовывая круг? Сферу? Шар? Трактовка одна и та же – бесконечность, возврат, движение по кругу, прошлое… Каждый раз одно и тоже… после письма.
Звонок в дверь прерывает мои раздумья. Клиент, больше некому.
Выразительно смотрю на Маринку, но она:
-Лен, можно, я останусь? Я не буду мешать! Я тут посижу, а? Я в комнату даже нос не засуну! И даже могу подать кофе, ну, якобы я секретарша?
Спорить с ней сейчас бесполезно, а человека томить у дверей негоже, все-таки беда у него. Так что, киваю и грожу пальцем. Маринка залихватски прикладывает ладонь козырьком к виску и говорит:
-Слушаюсь и повинуюсь. Захочешь кофе, только свистни!
Вот нетерпеливый человек! Коридор у меня не особо длинный, но пока дохожу до двери, звонок успевает объявить, что Спартак – чемпион. Видать, очень припекло.
Сказать, что на пороге неврастеник, значит не сказать ничего. Достаточно крупный мужчина с хорошей боксерской фигурой, прилично одет, гладко выбрит, но… В глазах тихий ужас. Того и гляди, сползет по стеночке от страха, имитируя коврик.
-Проходите! – приглашаю.
Он оглядывается по сторонам, затем пристально смотрит в сторону лифта и делает рывок. Как-то уж такой прыти я не ожидала! Вместе с дверью я шваркаюсь о стенку, здорово приложившись спиной. Мужик, прижав палец к губам проносится в комнату, а я стою дура - дурой, и решаю: выгнать его сразу? Или сначала выслушать?
Он сидит, вжавшись в кресло по самую маковку. Кто ж его так достал? Усаживаюсь напротив, услужливо подвигаю пепельницу и подаю пример – закуриваю сама. Все, я готова слушать!
-Да, спасибо. - Он выуживает сигарету и целую минуту терзает зажигалку. Руки так трясутся, что ему никак не удается прикурить. Если б были спички – прощай коробок!
Пока он занят, рассматриваю его более пристально: костюмчик – отпад! На “черкизовском” такой не купишь! На левом запястье дорогие часы известной марки, на шее – тоненькая цепочка изящного плетения – не новый русский – факт! Те меньше килограмма не оденут! В их цепях только с бобиком гулять. Коричневая барсетка зажата меж колен – чистая кожа. Стрижечка – волосок к волоску. Не удивлюсь, если он каждую неделю делает коррекцию бровей и маникюр – ногти отполированы так… Единственное упущение – галстук! Вернее, его отсутствие. Так бы был вполне сносный светский лев.
-Это я вам звонил. – Решается мужчина. Карие глаза обшаривают комнату. Что-то потерял? – Мы одни?
-Да, – отвечаю. И тут вспоминаю, что на кухне мышкой сидит Маринка. – Э… Моя секретарша …там…
Он отслеживает движение моего пальца – коридор пуст. И наклоняясь ко мне, шепотом спрашивает:
-Вы ей доверяете?
-Да… - киваю.
-Тогда, ладно. Хотя, я вот тоже доверял! – глаза вновь приобретают затравленное выражение, а несчастная сигарета, промахнувшись мимо пепельницы, гасится о стол. Все, баста! Надо брать инициативу в свои руки! Иначе он заразит и меня своими страхами и я полезу под диван проверять, нет ли там бабая!
-Так… - твердо говорю я. – Вы успокаиваетесь, берете себя в руки и объясняете причину вашего визита. Сейчас нам принесут кофе, я выслушаю вас и попытаюсь помочь.
У меня возникло смутное подозрение, что “секретарша” самым наглым образом подслушивала. Иначе как бы она, как только я окончила свою речь, вплыла в комнату павой, с чарующей улыбкой на устах, держа на вытянутых руках поднос с напитком? Вот только, почему три чашки? Ответ прост – третья для нее. Маринка уселась за мой рабочий стол, достала чистый листок и приготовилась. К чему? Я попыталась прогнать ее взглядом: она заерзала на стуле, опустила очи долу и постучала карандашом. Ну не буду же я пререкаться с ней в присутствии клиента? Мужчина посмотрел на мою помощницу, и, аккуратно, оттопырив мизинец, поднес чашку к губам. Ну что ж, если она не напрягает, то с экзекуцией я пожалуй, потерплю до его ухода. Но вот потом: добрых слов вам, Марина Сергеевна, не дождаться!
-И так, как вас зовут?
-Владимир. Владимир Миронович. Для вас – просто Владик. – Ну уж нет, спасибо, премного благодарны.
-Так что вас привело ко мне, Владимир Миронович?
-Понимаете, у меня такое чувство, будто меня преследуют.
-На чем основано ваше подозрение?
-Как? А… да… Знаете, я чувствую, вот даже к вам ехал, а у самого мурашки по коже. И в затылке колет.
-А вы не видели, кто за вами следит?
-Нет. Оборачиваюсь – все идут по своим делам… На меня никто не обращает внимания, но… ощущение взгляда… Понимаете?
-Он угрожает?
-Кто?
-Взгляд?
-Да нет… - он задумывается над тем, как бы поточнее передать свое ощущение и продолжает. – Просто подглядывает. Даже когда я в …туалете…
Последние слова он говорит уже шепотом.
-Вы женаты? – это не я, это вклинилась Маринка.
Мужчина смотрит на меня, спрашивая, можно ли ответить на вопрос, я киваю, но за спиной показываю Маринке кулак.
-Нет, не женат. Вернее, разведен. Уже лет шесть как холост и свободен.
-У вашей бывшей жены нет причин вредить вам?
-Нет, Боже упаси! Мы расстались по обоюдному решению, без претензий. Детей нет, машину и квартиру я оставил ей, сам переехал к маме, так что… Да и живет она с другим мужчиной, и на вид вполне счастлива.
-Вы видитесь после развода? – Это снова Маринка.
-А что в этом такого? Мы же цивилизованные люди. Кстати, она и направила меня к вам.
Вот как? Это уже интересно!
-И чего вы хотите от меня?
-Ну, вы не могли бы посмотреть? Может на мне порча? Или кто-то действует магически? Я даже с женщинами перестал общаться… взгляд мешает…
-Мне нужна информация.
-Да, конечно…
Он старательно отвечает на мои вопросы и через пол часа я знаю о нем то, что он сам о себе знает. Единственное, что не может вспомнить – когда появилось ощущение слежки. Мы вежливо расстаемся, договариваясь, что я позвоню, как только что-либо выясню.
-Ну и? – спрашивает Маринка.
Мы сидим на кухне, я старательно разбираю ее каракули, то и дело тыкая пальцем в непонятную закорючку. Нет, она нигде не ошиблась, ничего не пропустила, но… стенографистка, блин. Хотя, с другой стороны – если бы писала я, мне б и в голову не пришло отмечать действия клиента. Вот тут например: “Он нервно сжал свои кулаки”. И сразу понимаешь, что именно сжал, именно нервно, тем более свои, а не мои. Или, упаси бог, Маринкины. Вот он повернулся влево, вот наклонился, вот вытер вспотевшую ладонь о дорогую штанину… Так что, все ясно и понятно. Маринка, как умела, описала его эмоциональное состояние, по пути награждая эпитетами: заинтересованно; шепотом; затравленно; интригующе; неуверенно и т.д.
Так что, можно и похвалить:
-Все сжато, понятно, достоверно.
-Ты о чем?
-О записях… А ты?
-А я об этом шизофренике с манией преследования. Ты уже разобралась?
-Так… Стоп, - во-первых: диагноз может поставить психолог; во вторых: я не волшебник!
Маринкина вера в меня пошатнулась:
-Так ты что, не видишь… То есть, не знаешь… Ну…
В том-то и дело, что вижу – клиент чист, как слеза! Аура, конечно, пошкрябана, но достаточно плотная и светлая. Ни порчи, ни сглаза, ни домклатова меча над головой. Некие щербинки можно соотнести к личным негативным эмоциям – то бишь к страху. Но корней не наблюдаю, как и причины. Возможно, проблема чисто психологическая – а это в Ганушкино лечат, либо физическая – это к детективам, увы.
То есть, на данный момент, никакой конкретики.
-А… - Маринка делает грустные глаза. – Я то думала, что ты смотришь, и все – как на ладони.
-Нет. Увы. Если человек подсознательно видит причину, то ее увижу и я. А здесь дело не в нем.
-А в чем?
-Вот это я и должна выяснить! Так что, придется и карты разложить, и со звездами посоветоваться, авось, чего и накопаем.
Смотрю на осадок в своей чашке – сколько можно? Вновь круг, возврат, прошлое… К чему отнести? К нервному типу, который ушел часа два назад, или к письму, не дающему покоя? А, может, к самой себе?
|
