Артур сидел у стола, глядя на колышущийся огонёк керосиновой лампы. Не то чтобы у него на даче не было электричества, напротив, всё было оборудовано по последнему слову техники, ему просто нравился этот стиль: незамысловатая простота, казалось, что-то таила в себе, навевая ощущение тайны и странные тревожные предчувствия. Стоял август, и даже ночь не смогла в полной мере смягчить духоту позднего лета. Лёгкий ветерок не приносил желанной прохлады, а лишь слабо колыхал белую занавеску на открытом окне, за которым то и дело проносились какие-то гигантские насекомые, скорее всего жуки, низко звеня своими крыльями. Вот один умудрился пролететь в комнату, и, покружив у лампы, будто набираясь смелости, вдруг ринулся на огонь, но был остановлен и отброшен жестокой перегородкой стекла. Так он и летал вокруг лампы, иногда возобновляя свои попытки пробиться к огню.
Артур встал и налил себе чая. Странное чувство не покидало его, и только усиливалось от всего происходящего: от этого жука, что бьётся о стекло с тупой самоуверенностью самоубийцы, от колышущегося огня старой лампы, от этой душной спокойной, даже слишком спокойной ночи. Часы пробили три. Он вышел на порог, и стал вглядываться в темноту: казалось, что всё утонуло во тьме, ни один огонь не горел в дачном посёлке. Было очень тихо, даже сверчки замолчали, как будто отдыхали перед важным концертом, только жуки метались перед окном, появляясь из темноты и жужжа как маленькие вертолёты. Вдруг Артуру показалось, что посёлок, да что там посёлок, весь мир поглотило что-то страшное, даже не тьма, а какая-то пустота, которая пытается поглотить и его, Артура, и его дом, и этих несчастных жуков. Потом пришло ощущение, что мира как такового нет, и никогда не было, а были только эти жуки, и то только тогда, когда они вылетали на свет. Эта мысль вызвала ощущение всесильности, что-то вроде богоподобия, способности управлять и повелевать, но это длилось недолго, потому что за этой мыслью пришла другая, о том, что люди – это те же жуки, вылетевшие на свет только для того, чтобы опять вернуться во тьму.
На мгновение Артуру стало чуть-чуть страшно, но потом, что бы посмеяться над своими страхами, а может и для того, что бы что-то себе доказать, Артур отошёл от крыльца к калитке и обернулся, чтобы посмотреть на дом, но тревога не исчезла. Он услышал спящий посёлок, который, казалось, дышал странной умиротворённостью, переполненной силой и могуществом.
Артур вернулся в дом. Открыв холодильник, он достал лёд и налил себе ещё чая. Пульсирующая, даже звенящая тишина пронизывала его, он почти физически ощущал это. Он потушил лампу и через тёмный коридор пошёл в комнату. Но, даже удобно устроившись на кровати, он не мог заснуть. Непонятная тоска снедала его, невысказанной болью разрывая сердце, странное сомнение наполняло его душу. Ему хотелось бежать по засеянным полям к лесу, собирая росу и сбивая с ног мелкую нечисть, обитавшую в пшенице. Хотелось углубиться в лес и продолжая свою дикую гонку бежать, мчатся до тех пор, пока силы не оставят его. Но он лежал на кровати, вглядываясь в смутно виднеющийся потолок, и прислушиваясь к копошащимся по дому домовым. Артур слышал как они, немного топоча своими ножками, пробежали на кухню, чтобы полакомиться молоком, оставленным специально для них.
Артур повернулся на бок и взглянул в окно. Оттуда на него смотрела странная мордочка, половину которой занимали глаза с узкими зрачками. Существо моргнуло, зевнуло, но не сделало никаких попыток убежать или спрятаться, как обычно поступали домовые, овинники, водяные и прочая домашняя и не совсем домашняя нечисть. Так они смотрели друг на друга, пока Артур, наконец, не заснул.
Проснувшись, Артур посмотрел в окно, не то что бы он ожидал встретить там своего ночного гостя, но мало ли...
После завтрака он вышел во двор. Солнце светило во всю, пронизывая прозрачный, ещё не наполнившийся полуденным маревом воздух. Артур сорвал краснобокое яблоко, в очередной раз удивившись и порадовавшись способности растений сохранять в себе прохладу, откусил кусок, и, размышляя над тем, что бы принести в жертву садовику, для того чтобы его отблагодарить за урожай этого года, направился к окну спальни. На раме остались глубокие царапины от когтей, доказывающие, что ночной посетитель всё-таки был реальностью. Вернувшись в спальню, Артур достал блокнот и записал какие-то отличительные черты визитёра. На душе у него стало удивительно спокойно, кошки, скрёбшиеся там почти всю прошлую ночь, исчезли, отступив перед пронизывающим светом нового утра. Теория существования Котяперей больше не была для него теорией и Артур решил отправиться в город, чтобы покопаться в библиотеке в поисках информации о новом виде. Это открытие стало бы небольшой сенсацией в определённых кругах, ведь считалось, что дворовые упырники давно исчезли, не выдержав неравного боя с Сильными людьми, которые в то время ещё не знали о взаимодействии миров; а в котяперей вообще никто никогда не верил, считая их мифом.
И только садясь в машину, Артур ощутил небольшой укол сожаления, потому что маленького котяперя теперь надо будет изловить и посадить в клетку, чтобы отвезти в Институт для изучения. Он ощутил себя предателем, который ради денег и славы собирается ставить опыты над старой собакой, верой и правдой служившей ему всю свою жизнь. Выезжая за ворота, Артур уже твердо решил, что в городе заедет только в библиотеку, чтобы узнать побольше о новом жильце, и в магазин, чтобы купить достойное угощение.
Поднимая клубы серой пыли, машина выехала за ворота; солнце стояло почти в зените, пытаясь как можно сильнее прогреть воздух; и только пчёлы, равнодушные к летнему зною кружились над маками, пламеневшими на обочине.
|
