Ангел - хранитель
Ангел мой! Ты спустился так плавно и нежно
В этот злобный и хаосный мир,
И принес ты с собою надежду,
Вместе с райскою музыкой лир.
Ангел мой! Ищешь тщетно ты здесь вдохновенья,
Зря сияет небесный твой взор.
Не теряй с крыльев белых своих оперенья,
Не рисуй на песке свой узор.
Ангел мой! Ореол твой святой и волшебный
Охраняет и тешит меня.
Свет искрится нежный, целебный,
Яркий свет озаряет тебя.
Ангел мой! Словно тихое синее море,
Взгляд сияет небесных очей.
И под взглядом рассеется горе
Вместе с мраком кошмарных ночей.
Ангел мой! Расставаться мне тяжко с тобою,
Больше я не увижу тебя.
Но я знаю, ты вечно со мною,
Ты от зла защищаешь меня.
Ангел мой! Там где звезды так нежно искрятся
Там и ты над землей высоко.
Время вышло, пора нам прощаться,
Улетаешь ты ввысь далеко.
Ангел мой! Ты останься со мною на веки,
И в объятиях крыльев укрой.
Унеси, где журчат любви реки,
Где лишь мир, тишина и покой.
Для всех, кто стоял на краю,
Чья жизнь потеряла дорогу
Для всех, кто не сдался в бою,
Чья вера не предала Бога…
«…Я не стыжусь благовествования Христова, потому что оно есть сила Божия ко спасению всякому верующему…»
(Послание к римлянам 1:6)
ГЛАВА№1
Вы когда-нибудь мечтали попасть в рай? Вы когда-нибудь, то ли в сновидениях, то ли в несбыточных грезах представляли себе рай: прекрасный, чудесный, феерический? Вы когда-нибудь тайно жаждали того момента, когда душа сможет отделиться от тела и взлететь ввысь, туда, где ее ждет сладостный и бесконечный покой? А знаете ли вы, что же такое рай на самом деле? Скорее всего, нет. Это совсем не то место, которое описывается в Библии и других священных книгах, как дивное и неземное блаженство. Это ни яркий свет и ни тепло, ни глубокая тьма и ни холод. Это ни палящий зной и ни жажда, ни промозглая стужа и ни мороз. Это вообще ничего. Ничего, кроме густого тумана и дымки облаков. Да, это и есть истинный, неприкрашенный красивыми легендами рай. Вы наверняка весьма удивитесь подобному описанию этого священного места, и более того – будете крайне возмущены. Но поверьте: это действительно так. Вполне логично с вашей стороны будет задать вопрос о том, откуда собственно мне известны такие подробности о доселе никем не изведанном месте. Что ж, отвечу, что я являюсь непосредственной обитательницей этого самого рая. Проще говоря – ангелом (и почему у этого слова нет женского рода?), как привыкли называть в простонародье людей с похожими на голубиные крыльями. Между прочим, мои пархалки меня просто раздражают! Какие-то маленькие, невзрачные и неказистенькие. Просто жуть! Как говорится - Бог пошутил. На самом же деле, у Него напрочь отсутствует чувство юмора. Он всегда серьезный и даже какой-то угрюмый. Но говорят, Он такой оттого, что люди уж больно часто Его огорчают: не исполняют волю, не блюдут заповедей, и будто некоторые, вообще, страшно даже представить себе такую чепуху – просто не верят в Него! Но Он все же любит этих грешников – своих детей, и часто повторяет, что даже у Него есть грех – это, по Его словам, любовь к людям.
Так вот, про рай. Вообще, тут не так уж и плохо, но когда подолгу никто не вызывает на Землю – становится нестерпимо скучно! Бывает, сидишь в прозрачном мареве год, два, пять лет и все ни кому не нужна, ни помощь, ни защита, ни опека. Тоска! Но вот, наконец, и для меня нашлась работенка. Кстати, я забыла вам рассказать про нас – ангелов: кто мы собственно такие и откуда эдакие беремся. Ангелы – это не рожденные дети. Помню, как моя мама, узнав, что таковой является где-то на третьей недели своей беременности, решила немедленно избавиться, как она выразилась, от «бремени ее молодой жизни». Помню так же, как узнав, что под ее сердцем наглым образом поселилась я, мама моя горько плакала, переживала и раскаивалась. Последнее, что мне ярко запомнилось из своей не рожденной жизни – это боль, нестерпимая боль во всем моем маленьком тельце. Так я и стала ангелом. Я часто встречаю свою маму, когда бываю на Земле по разным поручениям. Она теперь стала самодостаточной женщиной с благополучной и обеспеченной семьей. Я не презираю и не ненавижу ее. Нам, ангелам, вообще это не присуще. Да, мы можем чувствовать антипатию или неприязнь, но только не ненависть! А еще мы не умеем любить. Да, мы любим нашего Отца за то, что Он подарил нам вторую бессмертную жизнь, но ощутить истинную земную любовь нам не суждено. Так уж сложилось. Ну, а если уж вам интересна сущность и происхождение демонов, чертей, дьяволов и другой нечисти, то сообщаю, что все они, как правило, были когда-то самыми обычными гражданами своей страны, но, проснувшись как-то поутру постигли, что солнце – это долбанный шар, небо – серый потолок, а жизнь вообще не в радость, и, каким-либо незатейливым способом, решили завершить свое тягостное существование. О, это тяжкий грех! Не одно живое существо на Земле, кроме человека, не способно совершить самоубийство. Вот так и попадают в ад. Помню я, как однажды, спасла одну славную девчонку от этого необдуманного поступка. Да, это был мой звездный час! Вспоминаю, как она, ревмя ревела на самом краю крыши четырнадцатиэтажного дома. Что-то у нее там с парнем каким-то не сложилось. Так вот, стоит на краю, и уже вот-вот вниз головой кувыркнется. Тогда я ей давай на ушко шептать, что мол, так и так, что ж ты такое надумала, зачем да и почему. У тебя ж, говорю, семья какая хорошая: мама, папа, братишка, сестренка, дядя по папиной линии да и тетя по маминой, друзей вагон с тележкой в придачу – и все они, говорю, тебя очень-очень любят (а это действительно так и есть!)! А парней у тебя, нашептываю, в жизни еще о-го-го сколько будет, на свидания бегать не будешь успевать. Тут, она и успокаиваться начала, и от края отступила. Постояла еще чуток, а потом и убежала прочь от своей смерти. Ох, с какими же почестями меня встречали в раю! Как хвалили, как выхваливали! И даже помню, как Иешуа, сын Божий, меня лично благодарил за спасение невинной души! Да, хорошие были времена!
И вот теперь, после прочтения всего выше написанного у вас, наверняка, невольно возникнет вопрос следующего содержания: «Куда же тогда, собственно, попадает душа человеческая, после того, как жизнь покидает человеческое тело?» Что ж, отвечаю: по прошествии определенного времени душа перевоплотится, чтобы искупить свои грехи там же, где они были совершены, - то есть на этом свете. Вот такой вот круговорот получается. Ну а теперь, когда все неясности для вас прояснились, можно смело продолжать мое послание…
ГЛАВА №2
Так вот, наконец, и для меня нашлась работенка. Лежала я как-то, вот уже третий год подряд, в туманном мареве, и занималась тем, что называется ничем. Как вдруг - слышу зов одного из архангелов Божьих. Мы, обитатели рая, именно так и общаемся друг с другом – телепатически, как заумно называют это люди. Такой разговор, будь уверен, никто не подслушает, и даже если собеседники находятся на большом расстоянии друг от друга, они не испытывают ни малейших трудностей в общении. Именно таким способ меня сейчас и призывал архангел Гавриил. Я явилась незамедлительно, воспользовавшись при этом еще одной уникальной возможностью – мгновенным перемещением из одного места в другое.
Он стоял, весь окутанный густым молочным туманом, и лицо его выражало неимоверную серьезность. Впрочем, другого выражения на этом лице я никогда и не видела. «Вот это, я понимаю, крылья!» - подумалось мне при взгляде на весьма впечатляющие крылья архангела. И они действительно не могли не вызывать восхищения: такие массивные, благородные и непорочно белые, и каждое шелковое перышко на них так и отливает золотом. Загляденье!
- Я явилась, Гавриил. – Обратилась я к архангелу.
Гавриил лишь только приложил правую руку к сердцу, в знак приветствия. Архангелы, правду сказать, вообще не разговорчивы. Все любят они размышлять, размышлять… О чем? Да обо всем: о добре и зле, о жизни и смерти, о любви и ненависти,– слово о тех темах, которые никогда себя не исчерпают.
- Тебе велено выполнить одно поручение, - начал говорить архангел, - которое потребует от тебя большой ответственности и внимания.
Что ж, признаюсь, Гавриил меня действительно заинтриговал той серьезностью с которой произносил эти слова. Значит, подумалось тогда мне, дело и впрямь не из легких.
- Я слушаю, Гавриил. – Сказала я, вся дрожа от нетерпения.
- Одной человеческой душе грозит серьезная опасность, - начал изрекать он, - и твоя задача состоит в том, чтобы всеми силами предотвратить ее.
И что же? Ничего тут такого серьезного нету! Защищать человеческие жизни – наша повседневная обязанность. Тогда, стараясь скрыть свое разочарование, я лишь спросила, куда, собственно мне направляться и кого спасать.
Архангел долго не отвечал. Какое-то волнение и тревогу прочла я на его прекрасном лике. Небесные глаза Гавриила то затуманивались, то опять становились ясными, его превосходные крылья как-то неспокойно расправлялись и складывались. И тогда я поняла: все-таки тут было что-то еще…
- Тебе велено направиться в то место, которое навсегда отвергнуто Богом. – Наконец заговорил он. – В то место, где земля никогда не очиститься от крови, где река никогда не станет прозрачной. В то место, где вместо леса будут расти могилы, где птица никогда не совьет гнезда.
Живописно, ничего не скажешь! Ну просто настоящий курорт! Что за место такое?!
- Что это за место, Гавриил. – Спросила я изрядно испугавшись.
Архангел опять замолчал. Господи, ну неужели все так плохо?!
- Это пограничный фронт, на котором разбит лагерь одного военного полка российской армии. – Проговорил архангел как-то сочувственно глядя на меня. И было чему сочувствовать!
- На войну?! – Выдохнула я, уже ничуть не скрывая своего испуга.
- Так уж тебе велено. Исполни свой долг.
Сказать что я была невероятно ошеломлена – ничего не сказать. Понимаете, для нас, ангелов, война – это настоящая пытка, жестокое истязание, беспощадное мучение. Я, конечно, не знаю, как выглядит ад, но полагаю, что он весьма подобен войне.
- Кто же нуждается в моей опеке, Гавриил? – Спросила я, вся дрожа от негодования и обиды.
- Смерть охотится за одинокою душою отчаянного солдата. Она уже рядом, уже близко…Вот, вижу - кружит черным вороном над его челом. – Бормотал Гавриил, устремившись невидящим взором куда-то вдаль.
- Но ведь это война, Гавриил! Тысячи сраженных солдат падают наземь, и не у каждого из них за спиною стоит ангел-хранитель! Почему же именно его душа должна быть спасена, почему? – Я совершенно не понимала его железной логики!
- Потому, что помимо угрозы смерти ему грозит нечто гораздо ужаснее. Его судьба окутана для меня мглой, и я не могу предвидеть какая именно беда так неотступно нависает над ним. Но одно мне известно наверняка – ты обязана взять под свою защиту жизнь этого обреченного солдата.
Хорошенькое заданьице! Хуже не бывает! Впрочем, через мгновение я убедилась, что все-таки бывает.
- Кроме нас, - продолжал Гавриил свою речь, - его таинственной судьбою заинтересовались и обитатели преисподни, так что тебе, как бы это ни было неприятно, придется сотрудничать с ее посланцами.
Ну это уж слишком! Сотрудничать?! Да я на этих уродов смотреть не могу, а он мне – сотрудничать! Ну вот о каком, скажите на милость, сотрудничестве может идти речь, если от этой мертвечины можно ожидать только какой-то подлости, пакости, гнусного подвоха!
Свои яростные недовольства я, конечно, вслух не высказала, и Гавриил принял мое покорное молчание за безнадежное согласие.
- Отправляться необходимо немедленно. Время неумолимо отсчитывает последние часы жизни этого несчастного. – И, завершив этими словами наш разговор, архангел растаял в мутном тумане, оставив меня на съедение своему страху.
Вот так и закончилось мое мирное безделье в раю. Теперь надо было браться за работу, и что-то мне подсказывало, что она будет совсем не легкой…
ГЛАВА№3
Через прицел мы смотрим на Чечню
Ни год, ни три - а целое столетье.
Ермолов покорил ее царю,
За что нам мстят в годину лихолетья…
История человечества - это череда бесконечных войн. Можно всю жизнь искать правых и виноватых, но ничего это не изменит. Человек так и норовит влезть в какую-нибудь новую, но старую, как мир, конфликтную ситуацию. Запомнились мне слова одного известного античного философа Саллюстия Гая Криспа, он говорил: «Всякую войну легко начать, но крайне трудно кончить». О, и это воистину так! Теперь и мне на собственной шкуре довелось внять всем ужасам войны. И скажу вам – ощущение не из приятных. Я конечно не буду сейчас читать вам лекцию о том, что любой конфликт можно решить мирным путем, но, как бы ни банально это звучало, отмечу, что разрушать всегда гораздо легче чем созидать. Война разрушает ни только страны, города или деревни, но и безжалостно разрушает она человека, его тело и душу.
Вот уже около десяти лет ведут свою кровавую и бескомпромиссную войну Россия – великая и непобедимая, и Чечня – маленькая и назойливая. И каждый год этой войны, беспощадно забирает сотни, тысячи жизней невинных жертв. Здесь люди уже перестали верить в Бога, который навеки отвернулся от прокаженных земель. Они, проклиная Его за жестокость их рока, перестают верить в милосердие и ходатайство Всевышнего. Они убиваются своим безграничным горем, и умирают столько раз, сколько раз теряют своих близких. Люди, сотворенные Богом, здесь ненавидят и презирают Его…
Я была уже на месте своего назначения. Да уж, местечко, мягко сказать, и впрямь не симпатичное. Лагерь этот, конечно, был огромным, но его неимоверные размеры навевали на меня только чувство безграничного одиночества и потерянности. Все здесь было какое-то унылое и серое, приводящее в состояние глубокой апатии. Одним словом – хандра! Хотелось поскорее справиться с этой неприятной работой и возвращаться в свой бесконечный небесный покой.
Для начала мне надо было найти своего подопечного. Я даже не предполагала как он может выглядеть и как его зовут, но была уверена, что чуть только его увижу – узнаю тут же. Ночное время, в котором я собственно и явилась на эти земли, немного усложнило мое задание. Все солдаты мирно спали в своих палатках, и теперь, для того чтобы найти того, кто был мне нужен, необходимо было проверить каждый ночлег. Заглянув в один из них я не заметила ничего не обычного: несколько солдат неспокойно дремали, видя в своих сновидениях кто родную мать, кто любимую девушку, кто лучшего друга. Заглянув в другой, я опять таки не заметила ничего заслуживающего внимания, правда один из солдатов бредил кошмаром о взрывающейся в руках мине. В третьем ночлеге вообще никто не спал: солдаты тут втихомолку распивали бутылку, не понятно откуда взятой водки. Еще десять последующих палаток опять-таки ничем меня не заинтересовали, а вот в тринадцатой ( дьявольское число!), мое внимание привлек один солдатик, тихо сопящий под парусиновым покрывалом. Когда я увидела над ним нечистую беспокойную ауру, и впрямь похожую на черного ворона, я поняла, что наконец попала по адресу. А этому бедолаге действительно угрожает нешуточная опасность! Эй, а я здесь кажется такая не одна!
- Уже здесь? – Недовольно спросила я у тени, стоящей над спящим солдатом.
Из тьмы медленно показался чья-то фигура.
- И тебе здравствуй! – иронически ухмылялось чье-то безобразное лицо.
Это была посланница ада – чертовка. Пре жизни, кажется, ее звали Маша, но теперь и имя, и жизнь ее уже давно забыты. Для вас, наверное, будет интересно узнать, что вся нечисть выглядит совсем не так, как ее описывают: ну, рожки там всякие, копытца, хвостик. Всего этого нет! По этим грешникам сразу видно, кто и каким способом себя увековечил. Ну вот, например, можно было безошибочно сказать, что это Маша утопилась, о чем и свидетельствовала ее синюшная, лоснящаяся и вся в струпьях кожа. Так Господь карает самоубийц, оставляя на них нетленное клеймо, отпечаток их смерти. Повесился – получай передавленную шею и выпученные глаза, застрелился – ну и ходи с вентиляцией в голове, сбросился с крыши – красуйся отпечатками асфальта на том, что осталось от лица.
- Что ж, вот и встретились, напарница! Ну что, как оно, сотрудничать с темной силой? – Пыталась юморить Маша.
При взгляде на эту чертовку, я очень усомнилась в том, что ангелы не умеют ненавидеть. Складывалось такое впечатление, что это мерзкая ухмылка никогда не сходит с этой гнусной физиономии.
- Я не намерена с тобою тут разговоры разговаривать. – Неохотно отвечала я. – У каждого здесь свое дело. Не будем друг другу мешать!
- Как угодно. Но вот только когда тебе понадобиться моя помощь, ко мне не обращайся! – Сказала чертовка, и, делая вид глубоко обиженной и оскорбленной, отступила во тьму.
Еще чего! Просить помощи у этой дохлятины?! До этого я никогда не опущусь!
Ну теперь, когда мне уже никто не мешал, пора было и за работу приниматься! Перво-наперво, мне надобно было узнать всю подноготную этого парнишки, начиная с самого его зачатия и вплоть до нынешнего дня. И стоило мне только приложить свою белую ладонь к его загоревшему лбу, как тут же, словно открытая книга, передо мною легла вся его жизнь.
ГЛАВА№4
Самый прекрасный дар, сделанный людям после мудрости, - это дружба.
Ларош Фуко
Его звали Руслан. Шел ему уже девятнадцатый год, но за эти девятнадцать лет ему довелось пережить много тяжелых и беспощадных ударов жизни. Да уж, такой судьбе не позавидуешь, а впрочем, читайте сами. Родился он 13( да что ж, число это прицепилось-то?!) октября 1985 года в Сургуте – небольшом сибирском городке. Мать его – Вера Николаевна, после рождения сына прожила не долго – гипертония дала о себе знать в самый неподходящий момент. Но, как известно, смерть не всегда выбирает время своего визита. Отца Руслан вообще не знал – тот, по словам матери, в 1986 году добровольцем отправился на войну в Афганистан, где он и пал, отважно сражаясь с врагами. В раннем возрасте мальчик попал в сиротский приют, где и протекало его несчастливое детство. Все его вынесенные из юности воспоминания были безрадостными и печальными: вот вижу, как его тиранка-воспитательница, с искаженным от ярости лицом, беспощадно бьет маленького Руслана стальной линейкой, а вот - старшие ребята забирают у него единственную потрепанную игрушку, вижу так же, как, закрытый в темном сарае за какие-то шалости, одиноко плачет он, уткнувшись лицом в грязный рукав сорочки.
В четырнадцать лет, Руслан уже начинает сам зарабатывать на свою никчемную жизнь. Перебивается случайными заработками: работал строителем, грузчиком, носильщиком на вокзалах, в летние и осенние месяца собирал урожаи на полях и в садах, а в зимние - очищал дороги от снега, рубил лес и перевозил древесину на фабрики и заводы – словом, выполнял любую черную работу, требующую не умственных способностей, а физической силы. Вскоре он возмужал и окреп, но глубокая морщина засевшая на лбу, и темные круги окаймляющие безжизненные глаза - свидетельствовали о его неимоверной усталости и душевном истощении.
И вот, когда проходил набор добровольцев на военную службу в Чечню – Руслан оказался в числе первых. Он шел на битву с твердой целью не возвращаться, так как возвращаться было некуда. Каждый день он бесстрашно кидал вызов смерти, подставляя свою грудь под смертоносные пули. Каждый день он сражался как в последний раз – отважно и преданно. Отчаянный человек!
В его сознании я не обнаружила ни одного человека, который когда-либо любил и ценил Руслана. Он был безгранично одинок в этом мире. Хотя, впрочем нет! Ошибочка вышла! Кто-то все-таки есть. Это был не близкий и не далекий родственник, не родная мать и не любимая девушка. Кто же? Образ постепенно начал проступать ярче, и я увидела паренька приятной наружности, примерного ровесника Руслана, одетого в поношенную армейскую форму, с доброжелательным и приветливым лицом. Руслан называл его Андрюхой. В последствии выяснилось, что это был сотоварищ Руслана по службе – такой же бесстрашный и храбрый солдат, но, помимо этого – его лучший и единственный друг на этом свете. Эти ребята скрепили свою дружбу кровью, тогда, когда раненные и окровавленные, надежно поддерживали друг друга, бредя под выстрелами зарядов. Тогда, когда пытаясь остановить неумолимо прыскавшую кровь, накладывали друг другу неумелые, но крепкие повязки. Тогда, когда своей незащищенной грудью прикрывали спину товарища от свинцового града пуль. Их дружба была искренней и неподдельной. Люди, к сожалению, уже разучились так дружить. Но эти ребята без малейшей секунды колебания готовы были отдать свою жизнь ради жизни друга. И я это видела.
Вот, собственно, я и узнала все меня интересующее. Пора было выныривать из унылого сознания Руслана.
- Ну как? – Услышала я скрипучий голос чертовки, как только вновь оказалась в реальном мире.
- Что, как? – Ответила я вопросом на вопрос.
- Как тебе этот субъект? Занимательная у него биография?
Ну что за манера задавать глупые вопросы? Она ведь до моего явления и сама заглядывала в сознание Руслана! Вот чума!
- Я не намерена делиться с тобою своими впечатлениями. – Грубо отвечала я. – И вообще, чего это ты такая разговорчивая стала? Выудить что-то хочешь? – Подозрительно спросила я у этой приставучей Маши.
- Ну вот, так всегда, - с ироничной грустью вздохнула чертовка,- к вам по-хорошему, а вы – «выудить»! Ничегошеньки мне от тебя не надо! Я просто стараюсь быть вежливой, вот и все!
Что-то мне ой как не верилось в искренность этих слов! Нет, точно уже что-то гадкое задумала!
- Ты мне тут не паясничай! – Пригрозила я. – И не надо строить из себя паиньку! Знаю я вас! Всегда что-то там себе замышляете, планы коварные строите …
- Эх, жестокие твои слова, жестокие! Ничего я не замышляю! Помочь хочу, просто помочь! А ты вот так бессердечно меня отвергаешь! – говорила чуть не плача Маша, то всплескивая руками, то закатывая кверху свои водянистые зрачки.
- Слушай, ты. - Начала я уже постепенно теряя самообладание, - Во-первых: не кривляйся! Во-вторых: ни о какой помощи я у тебя не просила! И в-третьих: больше не докучай мне своими дурацкими вопросами! Твое общество мне итак неприятно, так не делай его еще более невыносимее чем оно есть!
Прослушав мою гневную тираду, чертовка совсем расстроилась, и бурча что-то похожее на «неблагодарная стерва», удалилась во тьму. Если ее задание состоит в том, чтобы свести меня с ума – у нее все прекрасно получается. Ну уж нет, так просто я не сдамся!
Вот так и прошел мой первый рабочий день. Не сказала б, что я была в восторге от порученного мне задания, но в любом случае мне надлежало его исполнить.
ГЛАВА№5
Итак, не заботьтесь и не говорите: «Что нам есть?» или: «Что нам пить?» или: «Во что одеться?» Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложиться к вам. Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы.
МАТФЕЯ 6:16-34
Тянулась череда однообразных рабочих дней. Знаете, здесь, на войне, время идет неумолимо медленно. Мое не захватывающее задание заключалось в том, чтобы неотступно стоять по правую руку от Руслана, тем временем, как эта назойливая Маша, как и полагается, стояла по левую. После моей гневной угрозы она немного приутихла, и только как-то недобро поглядывала в мою сторону своим чертовским взглядом.
Здесь, знаете ли, крайне трудно было определить какое именно в данный момент время суток. Складывалось такое ощущение, что солнце сюда вообще не захаживало. Поди разберись, то ли сейчас утро, то ли день, то ли вечер. Все беспросветно было окрашено в тускло-серые тона. Вот в один из таких неопределенных вечеров, возле разгоревшегося костра, и завязалась эта философская беседа между Русланом и его другом Андрюхой.
- Вот скажи, Андрюха. – Начал говорить Руслан. – Ты жизнь любишь?
- Жизнь? А отчего же ее не любить? – Простодушно отвечал Андрюха.
- А за что, скажи на милость, ее любить? – Говорил Руслан, и тени костра играли на его измученном лице. – За эту чертову войну? За кровь бравых русских парней? Или, может, за горькие слезы покинутых матерей? За что?
- Э! А он дело говорит! – Прошипела, ухмыляясь Маша. – Жизнь – это все чепуха, бессмыслица, чушь! Не за что ее любить!
- А ты помалкивай! – Замахала я на нее кулаком.
- Чудак ты, Руся! – Невозмутимо отвечал Андрюха. – А вот хотя бы за эту землю, на которой стойко стоят наши солдатские сапоги, за вот этот костер, что согревает сейчас нас в эту промозглую ночь, за это бескрайнее небо, под которым каждый Божий день сражаемся мы за нашу матушку Россию! Но более всего люблю я эту жизнь за то, что подарила она мне тебя - такого верного и преданного друга! Вот за что.
- Это ты верно сказал. – Промолвил Руслан и в его холодном взоре я впервые увидела теплые огоньки надежды.
- А то! Я ведь пустословить не люблю, а когда говорю, то говорю со смыслом. Ведь главное - не говорить что знаешь, а знать что говоришь! Во как!
Друзья некоторое время молчали, всматриваясь в пляшущие языки пламени. Спустя минуту Руслан произнес:
- Спасибо тебе, Андрюха.
- За что это? – Недоуменно спрашивал он.
- За то спасибо, что есть на этом свете ты – такой безнадежный оптимист, вселяющий жизнь в окружающих.
- А вот за это, дружище, - непринужденно отвечал Андрюха, - ты мою мать благодарить должен. Вот подожди, выберемся из этой ямы – и прямиком ко мне - в Котово! Там и познакомишься с моей старушкой. Будет нам с тобой жизнь раздольная, вольготная жизнь! Только рискни отказаться! – Шутливо пригрозив, сказал Андрюха.
- Да я с удовольствием! – Воскликнул Руслан и маленькие огоньки пуще вспыхнули в его очах.
Тут я заметила, как по вечно ухмыляющейся физиономии чертовки растеклось выражение крайнего недовольства и разочарования. Ха! На тебе – шиш с маслом, мерзавка!
Андрюха прикрыл глаза, с блаженством вспоминая родные места. Но что-то мне неумолимо подсказывало, что вновь увидеть их ему, к сожалению, не доведется…
- Вот не понимаю я тебя, Андрюха. – После некоторого молчания снова заговорил Руслан. – У тебя ведь и дом милый есть, и мать очей от окна не отводит – все дожидается тебя, сына единственного. Голодом ты не измучен, одежа твоя без прорех, сила есть и ум Бог даровал тебе щедро. Объясни же мне, необразованному сироте, что же делаешь ты здесь, на этой прокаженной земле?
- Вклад. – Просто отвечал Андрюха.
- Какой такой вклад? – Недоумевал Руслан.
- Исторический. – С гордостью отвечал тот. – Ну вот поразмысли сам, Руся. Допустим, как и полагается, посажу я дерево, построю дом и сына воспитаю. Ну а дальше то что? Кому от этого лучше сделается? Дерево засохнет, и загниет в земле его корень, дом мой однажды разрушиться, превратившись в бесполезные руины, а сын – гордость отцовская, покинет меня, старика, где-то в глухом бараке, доживать свой ничтожный век. Э, нет! Меня такая перспектива не привлекает! А здесь, как ты выразился, на этой прокаженной земле, я, так сказать, историю творю! И не стыдно мне будет, коль Бог даст, свой век доживать в глухом бараке, когда буду знать я, что не даром прошел он на этой земле.
Слушала я этого Андрюху и умилялась, как таким вот незатейливым сочетанием простых русских слов, он постигает такие непростые вершины жизненной истины! Теперь понятно, почему Руслан так дорожил дружбой с этим деревенским пареньком! Сколько света, сколько надежды нес он в своем добродушном сердце!
- Все проходит, исчезает, бесследно канет в прошлое. Все, кроме истории. Она вечна, нетленна, она бессмертна! – Воскликнул в завершении своей речи Андрюха.
Приятели еще некоторое время грелись у костра, попеременно нарушая молчание напевом каких-то солдатских песен. Сидели, и тайно молили Бога за спасение жизни своего друга. Я слышала эти молитвы…
ГЛАВА№6
- Это ты, Гавриил?!
В лагере стояла непоколебимая тишина ночи. Мой подопечный безмятежно спал под своим парусиновым покрывалом. Сон его был бездонно глубок и спокоен. Снилось ему то самое Котово, куда и приглашал его в гости Андрюха. Гулял он по ни разу в жизни не виданным золотым пшеничным полям, опускал пыльные и разгоряченные от долгой прогулки ступни в холодную воду прозрачной реки, бродил по дремучему сосновому лесу, вдыхая пряный аромат коры. Вот, сниться ему, как лежит он в зарослях некошеной травы и всматривается в загадочные узоры созвездий на вечно ясном небе. А вот, без седла и поводьев, ухватившись лишь за густую черную гриву, несется на буйном коне Андрюха. Он, взметая столб веселой пыли, радостно машет Руслану. А Руслан все бежит за этим неистовым конем, бежит, бежит, бежит, стараясь догнать его развеселого всадника…
А в это время ко мне, нежданно-негаданно, явился Гавриил. На мой удивленный возглас он отвечал как всегда спокойно и безмятежно:
- Приветствую тебя, дитя света.
- О, Гавриил! – Успела встрять чертовка. – Какими судьбами? Неужто случилось что?
- И тебя приветствую дитя тьмы. То что случилось уже не воротишь, а то чему только суждено случиться – можно изменить. – По речам Гавриила я поняла, что именно означает утверждение – «много говорить, но ничего не сказать».
- Не влезай куда не надо! – Прорычала я сквозь зубы. – Ничего у тебя выудить не получиться!
- Ну вот опять, опять! – Простонала чертовка и ее подлые глаза тут же наполнились слезами. – Она, она… - тыкая в меня своим кривым пальцем неистово выла Маша. – Она меня унижает, оскорбляет, обругивает совершенно непристойными словами!
- Ах ты, лгунья поганая! – Взревела я, кинувшись на чертовку с кулаками. – Вот я тебе сейчас!
- Рукоприкладство?! Как недостойно, как низко! Рукоприкладство! – Вскрикивала Маша отскакивая от меня в другой край палатки. – КАРАУЛ! УБИВАЮТ!!!
- Прошу тебя, дитя света, будь снисходительней с этой заблудшей душою! – Воззвал ко мне Гавриил.
Я, конечно, не посмела ослушаться, и лишь недовольно отступила от этой дрянной клеветницы.
- Покорнейше благодарю тебя за мое спасение, Гавриил! – Начала омерзительно извиваться перед архангелом Маша. – И ты теперь представляешь, каково это работать с этой безрассудной, безнравственной, аморальной…
- Довольно! – Прервал ее Гавриил. – Я явился сюда не для того, чтобы внимать вашим бесполезным спорам, их и так в мире предостаточно. Я здесь, чтобы сообщить вам о том, что судьба этого обреченного солдата уже предопределена, и ваш надзор ему более не нужен.
- Что именно предопределенно, Гавриил? – Спросила я, почему-то боясь услышать ответ.
- Этого мои уста тебе не вправе произнести. – Отвечал архангел. - Даже у судьбы есть свои запреты.
Прямо сейчас я могла покинуть эту трижды проклятую войну и вернуться в рай. Прямо сейчас я могла навсегда распрощаться с этой назойливой Маше, которая уже порядком мне надоела. Но… Что-то беспокойно томилось во мне, тревожа и волнуя мою святую душу. Ну не могла я вот так сейчас уйти, не могла!
- Я, пожалуй, останусь, Гавриил. – Сказала я, после короткой внутренней борьбы.
- Поверь, ты не в силах ничего изменить. Его путь уже предначертан судьбою. Но, воля твоя, если так желаешь – оставайся. Не смею тебе противостоять. – Проговорил Гавриил, как-то опечалено бросив свой небесный взор на спящего Руслана.
- Спасибо, Гавриил. – Смиренно благодарила я архангела.
- А теперь, позвольте мне немедленно удалиться. Война, право, угнетающе на меня действует. Господь воистину не печется об этой земле. Да прибудет с вами мир, дети света и тьмы! – И, приложив свою прекрасную десницу к сердцу, архангел растаял в потоке ослепительного света.
Да уж, дело приняло совершено неожиданный поворот событий! Да и я от себя такого ну никак не могла ожидать: то руками и ногами готова была отбиваться от навешанного задания, а теперь меня остуда и за уши не оттащишь! Вот такие пироги!
- Ну а ты чего здесь еще торчишь? – Спросила я у Маши, которая каким-то чудным образом смогла угомонить свои истерические слезы.
- А в чем проблема? Я что, мешаю тебе? – Корча на своей физии недоумение, вопрошала чертовка.
- Еще как мешаешь! Тебе же ясно было сказано: в твоих услугах более никто не нуждается, так что можешь преспокойно убираться восвояси!
- А я никуда и не спешу. Знаешь, мне здесь нравиться!
Ну еще бы не нравилось! Для ее поганой душонки тут настоящее раздолье.
Чертовка любовным взглядом обвела окрестности военного лагеря, после чего сказала:
- Да, определенно восхитительное место! Я непременно остаюсь, непременно!
Спорить у меня с ней не было ни малейшего желания, и, просто пожав плечами, мол, как хочешь – дело твое, я погрузилась в собственные мысли.
ГЛАВА№7
Да, последнее время я только и делаю что размышляю. В голове моей постоянно строятся догадки и всякого рода предположения о том, что же все-таки судьба уготовила для Руслана. Какую такую интригу приберегла она на самый последний момент? Какую участь предначертала ему в книге судеб? И еще меня насторожило упорное молчание Гавриила. Я, естественно, не поверила в эту чушь про запреты судьбы и все такое. Может быть его смущало присутствие чертовки и он просто не пожелал говорить при ней? Тоже маловероятно. Так к чему тогда вся эта конспирация? Чего-то я не понимаю во всей этой баланде…
А тем временем мое послание продолжается. Руслан и Андрюха сидели на длинном бревне, вероятно предполагающим под собою подобие лавочки, и чистили ружья. Я и эта (неприличное слово так и норовит выскочить!) Маша, стояли по разные стороны от Руслана, наблюдая за этим скучнейшим занятием.
- Как думаешь, как он скончается, а? – Кивнув в сторону Руслана, спросила чертовка.
Мне было совершенно не приятно обсуждать эту тему, и я, естественно, ничего ей не ответила.
- Расстреляют? А быть может на мине разорвется? Или возможно в плен возьмут, и там пытками до смерти замучают? – Монотонно рассуждала Маша. – Нет, скорее всего элементарно расстреляют.
Ее похабные мыслишки меня абсолютно не занимали, и я уже собиралась просто-напросто зарядить ей в челюсть, как вдруг она радостно воскликнула, указывая гнилой рукою поверх головы Руслана.
- А она растет! Ты смотри какая стала! Ух ты!
Чертовка указывала на неспокойную ауру, которая невероятно увеличивалась прямо на глазах. Наполняясь густой чернотой, она словно бы хотела жадно заглотнуть бедного Руслана в свои бездонные пучины. Она бешено вертелась и завывала, кружилась в неистовом танце и росла, росла…
- Матерь Божья! – Только и прошептала я.
Сейчас, сию секунду, должно было произойти что-то непоправимое, что-то смертельно неизбежное. И это случилось…
В лагере началась невиданная суматоха: все солдаты, по громовой команде генерала, закинув за плечи ружья и боевые заряды, мигом выстроились в длинные ровные шеренги. Андрюха, вскакивая с бревна и хватая только что начищенное ружье, проговорил с ненавистью:
- Прорвались, гады!
- Ой, что начинается, что начинается! – Орала с бешеным восторгом чертовка.
На лицах у всех солдатов читалась твердая решимость и стойкое мужество, а генерал (все его по-моему Михалычем величали) хладнокровно шагая вдоль выстроенных рядов, отдавал какие-то приказы и распоряжения.
А треклятая аура Руслана все разрасталась, как гриб после дождя. В сердце его кольнуло недоброе предчувствие, и хмурая тень упала на его лицо.
- Не боись, Руся! Мы их порвем как Тузик тряпку! – Шепнул Андрюха, заметив волнения друга.
- Ага. – Лишь произнес он, слабо улыбаясь.
- Как интересно! Как увлекательно! Ой, что сейчас будет, что будет! – Истошно вопила Маша, пока не получила от меня разъяренную оплеуху.
- Боевая готовность! – Оглушительно прокричал Михалыч в напряженной и непоколебимой тишине. И только я услышала как он, едва шевеля губами произнес : «И пусть защитит вас Господь, отважные сыновья России».
Мне показалось, что все вокруг окуталось зловещим сумраком, что земля покрылась мглой, и даже ветер оцепенел в предчувствии чего-то ужасного. Все умерло, а потом вновь вскипело восставшей жизнью.
На лагерь, словно смертоносный смерч, бежали полчища чеченцев. Атакую со всех сторон, они, точно дикие волки, окружали русскую армию. Черной саранчой неслись они по трепещущей земле, грозя истребить все на своем пути.
- Ешкин кот! – Осипшим голосом прохрипел Андрюха, и это было последнее, что услышал от него Руслан.
Вот оно – пекло. Война. Я, как бы ни было это невозможно, НЕНАВИЖУ войну! Я тысячу раз проклинаю ее! О, небо, небо! Пади на меня своей могучей безграничностью за мои дьявольские проклятья! Но я НЕНАВИЖУ, НЕНАВИЖУ, НЕНАВИЖУ тебя за то, что так равнодушно смотришь ты на этот человеческий ад! Война… Остается только молиться…
МОЛИТВА
Падший ангел молился на грешной земле,
К поднебесью глаза поднимая.
Падший ангел молился на смертном одре,
К Вседержителю длань воздевая.
Падший ангел молился за жизни людей,
За людей, что себя убивают.
Падший ангел молился за Божьих детей,
За детей, что в боях погибают.
Падший ангел молился за пламя свечей,
Что горят возле лика святого.
Падший ангел молился за ясность очей,
Что с покорностью смотрят на Бога.
Падший ангел молился за день и за ночь,
И за солнце он тоже молился.
Падший ангел молился за сына и дочь,
И Творцу за их мать поклонился.
Падший ангел молился за здравие тех,
Кого недуг нещадно снедает.
Падший ангел молился за искренний смех,
За тот смех, что нам век продлевает.
Падший ангел молился, молился и знал,
Знал, что слышит Всевышний молитвы.
Падший ангел молился, молился и ждал,
Ждал и верил в скончание битвы.
ГЛАВА№8
Почему все не так, вроде все, как всегда,
Тоже небо – опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода,
Только он не вернулся из боя.
В. С. Высоцкий
Весь мир на мгновение остановился для Руслана, когда он увидел мертвого Андрюху, лежащего в луже крови. С яростным воплем отчаяния он бросился к своему сраженному другу. Упавши перед ним на колени, он исступленно рыдал, прижимая его безжизненное тело к своей груди.
- Нет! Не умирай! Не оставляй меня, Андрюха! Я так одинок! – Кричал он в пустоту, заливаясь слезами.
А Андрюха уже стоял возле меня, с горечью наблюдая за страданиями друга. Мне надлежало показать ему дорогу в новую, неизведанную жизнь. А этот путь для него теперь был пройден.
- Извини, дружище, но не выйдет у нас с тобой в Котово побывать. – Говорил Андрюха Руслану, который, разумеется, его не слышал.
В небе прогремел гром – предвестник дождя. Своими могучими раскатами он клокотал над солдатами, будто бы браня за грешные их деяния. Молния, словно стальная шпага, рассекла серый небосвод. Промозглый ветер стремительными порывами метался над землею, закручивая в сумасшедшем танце пылевые вихри. И вот, набухшие грозовые тучи, наконец освободились от своей ноши: капли дождя - горькие Божьи слезы, точно осколки разбитого стекла, со звоном падали наземь. Я знаю, дождь был послан Всевышним, чтобы смыть все следы пролившейся крови. И мне вспомнилась история про Ноев ковчег…
«И лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле, и птицы, и скоты, и звери, и все гады, ползающие по земле, и все люди; все, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше, умерло. Истребилось всякое существо, которое было на поверхности всей земли; от человека до скота, и гадов, и птиц небесных, - все истребилось с земли, остался только Ной и что было с ним в ковчеге. Вода же усиливалась на земле сто пятьдесят дней».
Бытие 7:17-24
Может быть, и сейчас не уймется этот самый дождь, пока не потонет в бурлящей воде последний грешник. Может быть, Господь решил отречься от своего обещания больше никогда не поражать всего живущего. Может быть, это прокаженная земля в последний раз видит небо.
А Руслан, не замечая ни грома, ни дождя, безутешно оплакивал своего погибшего друга. Когда же он поднял свое лицо, по которому в одном потоке стекали слезы смешанные с каплями дождя, то увидел прицелы вражеских ружьев, наставленные прямо на него. Он мог бы схватить рядом лежащий автомат и отстреливаться, мог бы скрыться в ближайшем укрытии, мог бы спасти свою жизнь. Да, он мог бы все это сделать, но он ничего этого не хотел. Поднявшись с трясущихся колен, он, гордо выпятив грудь вперед, шагнул на встречу своей смерти. Дюжина смертоносных пуль, словно острые финские кинжалы, врезались в его несчастное сердце. Моя запоздалая попытка закрыть его грудь своими неказистыми крыльями была уже бесполезна. Руслан пал, и на его осунувшемся лице я увидела выражение вожделенного благоговения и отрады.
И вот, я вижу, как из его сраженного тела медленно поднимается призрачная душа, мгновение парит в воздухе, а потом, к моему величайшему изумлению, подплывает и останавливается подле Маши.
- Но почему?! – Испуганно спрашиваю я.
Чертовка опять мерзко ухмыляется, и, будто бы разговаривая с умственно отсталым ребенком, объясняет:
- А что тут не понятного? Это же ничто иное как самоубийство! Самоубийство чистейшей воды! А следовательно, после самоубийства душа попадает куда? Правильно – в ад! – И злорадно оскалившись, Маша показала свой гнусный язык.
Значит вот оно, то самое несчастье, которое так неумолимо кружилось над Русланом неспокойной аурой. Грех, за который Господь карает вечным и мучительным напоминанием о своей смерти.
- За чем ты это сделал, Руся? – Печально спросил Андрюха у Руслана.
- Я просто хотел быть с тобой… - Ответил Руслан, и с этими словами, вместе с чертовкой погрузился в тот мир, где он больше никогда не повстречает своего лучшего и единственного в мире друга…
ГЛАВА№9
Вот и завершается мое послание. Какую бы такую интересную придумать концовку? Я, конечно, могла бы вам рассказать о том, как все закончилось там – на войне; о том, как во время моего разговора с архангелом Гавриилом я хотела задать тысячи вопрос о несправедливости человеческой судьбы, но ни одно слово не сорвалось с моих уст; о том, кем или вернее чем стал Руслан после своей смерти. Возможно вас и интересуют эти детали, но я не сочла нужным вдаваться во все эти, на мой взгляд, ненужные подробности. Мне просто хочется написать вам одно стихотворение Евгения Александровича Евтушенко. Это воистину Великий Русский Поэт! Поэт, которому далеко не безразличны проблемы человеческих судеб и единения людей в общей заботе о мире. Дай вам Бог, Евгений Александрович, здоровья еще на долгие лета! Так вот, это самое стихотворение было когда-то посвящено некой Л. Евстратовой, а теперь, с разрешения многоуважаемого поэта, посвящается и всем вам, читающим мое послание:
ПОСЛЕДНЯЯ ПРОСЬБА
Что попрошу я у людей
прекрасных или не прекрасных:
не надо больше нам вождей.
Есть вождь у нас, да только распят.
И, вызывая чей-то смех,
каким смеяться не пристало,
еще я попрошу у всех:
не надо, чтоб меня не стало.
Я потихонечку молюсь,
заблудший обо всех заблудших,
а сам растаять так боюсь,
как в свете дня рассветный лучник.
Вцепляясь в свежую траву,
шепчу с надеждой всем и всюду:
я просто не переживу
того, что я живым не буду.
И не прошу я ничего,
ни орденов, ни пьедестала,
за исключеньем одного –
не надо, чтоб меня не стало.
Как пахнет старая тетрадь
с забытым лепестком жасмина.
Всего ужасней потерять
и красоту и ужас мира.
Забыть о смертных – смертный грех.
Смерть, от людей бы ты отстала.
Не надо, чтоб не стало всех.
Не надо, чтоб меня не стало.
Вот и все. Не буду писать вам «до свидания» или «до встречи», как это делается во всех письмах, так как согласитесь – это было бы весьма не тактично с моей стороны. Я лишь скажу вам на прощанье: жизнь прекрасна, друзья!
« И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло. И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое. И говорит мне: напиши; ибо слова сии истинны и верны. И сказал мне: совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой. Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет мне сыном».
Откровение 21:1-7
|
