ABSOLVO TE
Давай позабудем про всех. Поболтаем.
Ведь всё ж не так сложно – кого-то понять.
Да, я не могу. Не стараюсь. Не знаю…
Ты снова во всём обвиняешь меня.
Да как мы могли запустить эту прихоть,
Да как мы могли доиграть до того,
Что жизнь – как кино. А выдох – как выход
Из этой страны, где уже ничего
Нельзя ни потрогать, ни взять, ни подвинуть –
Всё, нет декораций. И сцены – то нет.
Недоброе место – быстрей бы покинуть.
Finita, родной мой. Комедия – бред.
Всё жалко, конечно. Года жалко, чувства,
Но жалко как другу. Совсем не врагу.
Ведь всё же не больно… Но пусто и грустно.
Прости, если сможешь. Я тоже смогу.
***
Положи мои руки на плечи
И держи, если сможешь, держи.
Нам обоим от этого легче
Не болеть. Успокоиться. Жить.
Замани меня в сети с разбега,
Мне другие, как ты, не нужны.
Я добавлю к тебе горстку снега
И три капли глухой тишины.
Ты, умнейший из смертных, не знаешь,
Что теперь неподвластен судьбе.
Я учусь у тебя, понимаешь?
Этой жизни. И, может, себе.
Впейся так, чтобы мне стало больно.
Обо мне не волнуйся, лечись,
Ведь во мне так светло и спокойно.
И не делай сложнее. Молчи.
Я дышу потому, что ты дышишь.
Не рождая тебя, не губя…
Подожди… Догори во мне… Слышишь?
Это звёзды поют для тебя…
***
Да, малыш.
Привет тебе, малыш…
Видишь – я почти что отраженье
в зеркале. Поймай меня, услышь;
научись улавливать движенье
чувствами.
И мысленно любить.
Говори лишь правду – даже взглядом,
нам друг друга не в чем обвинить,
даже после смерти будем рядом
Ты и Я.
На голове моей
Я и Ты – два волоса седые.
Как тропинки в честь ушедших дней;
впрочем, мы пока что молодые…
В оркестровой яме
наших чувств
как всегда, темно. Зато не тихо.
Подойди – не бойся, я сдержусь…
Знаешь, ты всё так же ищешь выход
в небеса…
Я просто позову;
Или полечу тебе навстречу,
Если не успею наяву –
Я во сне поговорю с тобой. Отвечу:
Да, малыш…
***
Ты странный. Ты глупый и мудрый,
Смешной и печальный.
Ты странный.
Такой же, как все, но совсем на других непохожий.
Ты белый и чёрный. Ты жданный
И всё же нежданный, и даже
На утренний дождик совсем непохож.
И всё-таки точно такой же.
Ты тёмный, как ночь. В декабре –
Или светлый, как летнее утро. Ты
Точно такой, как рисуют на детских картинках.
Ты сладкий, как сон. Только горький, как, знаешь…Как будто
Ты - след от ночного кошмара…
Тяжелого сна. И лёгкого сна. Как пушинка…
Ты нежный, как снег. Ты грубый,
Ты сильный и слабый - ты разный:
Ты мой. Ты чужой. Мне опасно с тобой и спокойно.
Не думать, забыть о тебе так же просто,
Как помнить, какой ты красивый.
Безумно, безумно красивый,
Но очень далёкий;
Наверное, я недостойна
Понять твою слабость.
Простить твою силу,
Побыть в твоей шкуре.
Однажды мне станет понятно, зачем. Но не будет понятно – когда же,
Пройдёт и начнётся; воскреснет
А, может, умрёт. И в ажуре,
Сплетённом из слов твоих – наших –
Я закутаю плечи. Я буду стараться жить дальше.
Я буду жить чище. Я буду
Светлей и обычней. А в прошлом
Останутся мысли. Грешные сны и дневные молитвы.
И всё, из чего состоишь ты – твой запах,
Словечки в кавычках,
Смешные стишки и дыханье,
И плечи, и голос, и все незаметные битвы,
В которых ты будешь героем. Бесстрашным и смелым,
Но только моим. И об этом
Никто не узнает. Как, впрочем, о том, что есть крылья
У нас за спиной. Потому-то
Мы оба летим.
Мы похожи, как брат и сестра,
Только разные очень. Но и это покроется пылью;
Травой зарастёт. Станет книгой на полке –
Толстым томом. И частью какой – нибудь жизни.
Кусочком картины, которую чьи-нибудь руки
Повесят на стену. Мы будем казаться глазам незнакомым
Лишь маленькой частью
Какой-нибудь умной и сложной науки…
Лишь маленькой частью.
***
Мне мерещится глупая старость
Под платком проливного дождя
Парафиново-жёлтой усталости
Цепь следов через вечность. Пройдя
Этой жизнью
Так страшно и лихо
До закусанных губ, до крови,
Спотыкнуться у самого выхода
О порожек застывшей любви.
Я боюсь с непривычки запутаться
В коридорах непрожитых дней.
Где то здесь… В шаль из пыли закутаться
И найти эту Дверь. А за ней
Небольшая, но ёмкая комната
Слов и Фраз, что сказать не успел,
Не прошёл. И не сделал по-новому.
Не достал. Не дожил. Не допел
В этой жизни ты мне.
Я не жалуюсь.
Да, ты прав. Хватит ныть. Да, всегда.
Мне всегда не хватает лишь малости,
Мне её не найти никогда.
Я, должно быть, её недостойна. Я
Не-успела. Не-верила. Не
Смогла стать простой и покорной,
Оттого мне и грустно вдвойне.
Оттого, что ты был таким…Любящим…
Я чуть-чуть потерялась в словах.
В мыслях. В образах. В прошлом и будущем .
Утонула в зыбучих песках.
Наших судеб.
Где свет, там и сумерки.
Ты не веришь мне. Зря. Уходя,
Я печаль свою спрячу от публики
Под платком проливного дождя…
***
Ваши интенции – просто явление случая,
Я так летела на свет и не видела выхода,
Я так хотела/боялась Вас… Впрочем, не слушайте,
Вы заточили меня в многоточия
Ваших стихов. А я – просто не выспалась.
Если бы Вы превратились в убогого странника,
Я бы, наверное, стала в руке Вашей посохом –
Просто, чтоб стало Вам легче. И что же тут странного?
Вы ведь остались бы тем же, кем
были – безумным философом.
Жаль, не случилось. Да и случись, не отмучилось,
Вот уж поистине – просто излишки незрелости.
Наш синкретизм – только видимость… слышимость… чувственность…
Нет, Вы не думайте… Я понимаю – всё
Это не мне… Но мне очень хотелось бы…
***
Ты очень похож на того, кто мне нужен
Но ты не такой же. И это так странно.
Не шевелись, ты щекочешь мне душу,
Чуть неуютно, но всё же забавно.
Мы затерялись на плоскости «где-то»
И не вошли в многомерность «когда-то».
Нам бы с тобой возродиться к рассвету,
Что бы успеть умереть до заката.
Мы – алогизмы из прошлого века,
Недо-обрывки прошедших иллюзий,
Трудно быть Богом. Сложней – человеком,
Если вокруг собрались недо-люди.
Мы выйдем из жизни in optima forma.
Ты задержись, если хочешь, чуть дольше
Ты не волнуйся, нам будет просторно.
Да, я другая. И ты не такой же.
In optima forma (лат.) - букв. «в наилучшей форме»; по всем правилам.
***
Оглянись, мой грустный Ангел:
Ты стал взрослым и серьёзным,
Ты забыл дорогу в Небо,
Но всё так же дорог звёздам.
Ты уже не выйдешь к свету,
Но светла Твоя улыбка –
Даже Ангелы имеют
Своё право на ошибку.
Поменяемся ролями:
Ты пойдёшь земной дорогой,
Будет странно поначалу –
Ты привыкнешь понемногу.
Весь свой жар души мятежной
Я отдам тебе. Отныне
Быть Тебе здесь Человеком,
Мне - крылатой Берегиней;
Стану лёгкой, бестелесной,
Пусть совсем никто не видит.
Мне не нужен дом твой прежний –
Я найду себе обитель.
Эти люди – не судьба мне
Здесь меня никто не знает.
Я уйду дорогой духов –
Мне никто не помешает.
***
Ты больше ни о чём меня не просишь,
И даже голос стал совсем другой.
Непониманье в нём сменилось злостью
И лишь затем – стеклянной пустотой.
Прости, что это вышло здесь и с нами,
Но это что-то глубоко внутри…
Ты убегаешь от меня глазами
И зажигаешь взглядом фонари.
Ты стал мудрей, смелей, но осторожней,
Ещё ребёнок, но уже большой.
И без тебя пусть будет мне тревожней,
Зато спокойней маяться душой.
Гроза собой закрыла всё на свете,
Мне намекает бесконечный дождь,
Что я теперь не в праве тебя встретить,
Что, не прощаясь, ты сейчас уйдёшь…
***
Сложи свои терции. Пусть выйдет только минута.
Уйди от меня и закрой за собою все двери.
Ты видишь – сегодня с рассвета я – женщина-утро,
А если не видишь, то это так просто проверить.
Я скоро вернусь. Я к тебе постучусь сквозь окошко
Проблем и забот твоих. Мутную форточку мыслей.
Я – женщина – день. Я играю словами, как кошка
Играется с полуживой и измученной мышью.
Ты будешь настойчиво ждать нашей завтрашней встречи,
Простить, умолять и опять уходить ранним утром.
Ты так и не понял меня. Я ведь женщина-вечер,
Я здесь, чтоб до терции сжать твоей жизни минуту.
Ты можешь сберечь для других свою нежность и верность.
Я женщина-ночь. Даже то, что мы встретились – случай.
Feci quod potui, faciant meliora potentes –
Я сделал, что мог. И кто может, пусть сделает лучше.
Feci quod potui, faciant meliora potentes ( лат.) — я сделал, что мог, кто может, пусть сделает лучше.
***
Всё будет, любимый, конечно,
Вот только не с нами,
Не тут, не сейчас,
Просто где-то в другом измерении.
Ты станешь темнее душой
И светлее глазами,
Научишься жить
И совсем позабудешь о времени.
Мы стали углями на стенах
Кирпичных домов,
И мелом на синих просветах
Заляпанной крыши.
Я просто уйду,
Ты моих не услышишь шагов.
Попробуй, конечно.
Но ты всё равно не услышишь…
***
Мне сегодня с тобой как-то… хрупко.
Подожди, не играйся словами,
Постарайся запомнить минуту,
Пробежавшую мышью меж нами.
Постарайся не думать. В нас больше
Спят не мысли, а только их души.
Это чувство так сильно похоже
На прозрачную льдистость на лужах.
Постарайся пройти мимо двери,
За которой нас ждёт наше счастье.
Научись расстояние мерить
Вдохом. Выдохом.
Мы не во власти
Написать наши жизни, как повесть,
Обернуть их в цветенье акаций
И друг другу отдать, беспокоясь
Лишь о яркости дней – иллюстраций,
Об ознобе ночей – опечаток.
Мы не станем ни выше, ни лучше,
Наших встреч-расставаний-закладок
Неизбежность, увы, не научит
Нас смириться с потерянным «были»
И не ждать невозможного «будет».
Мы грешны, но ведь нас не судили.
Знать, и мы никого не осудим…
***
Поцелуй меня, но осторожно…
Ты почувствуешь вкус карамели.
Я люблю тебя.
Так безнадёжно,
Что сама в это даже не верю.
Утро, день, или, может быть, вечер –
Я не помню. Да это неважно,
Я люблю тебя.
Так бесконечно,
Что самой мне от этого страшно.
На века, на года, на минуты,
Оставайся со мной, где б ты не был,
Я люблю тебя.
Так безрассудно,
Так безбожно, наивно, нелепо…
Наслаждение, схожее с болью…
Ты к утру не уйдёшь – ты растаешь.
Что ж, прощай. Я люблю тебя.
Только
Ты об этом, поверь, не узнаешь.
***
Смерть остаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.
Ф. Ницше.
В темноте, чуть разбавленной светом
Желто – белых запыленных фар -
Улетай. Выше всех. Но с рассветом
Не забудь возвратить этот дар.
Для того, кто достоин быть выше,
Кто давно искупил все грехи.
Ты прислушайся… Тихо… ты слышишь?
Это ветер читает стихи.
«…Научи меня быть бесконечной,
И бескрылой. Без снов. Без чудес.
Без тебя. Равнодушно – беспечной.
Научи меня просто быть без-…»
Всё условно сейчас. Те же знаки,
Что в глазах моих, прячет луна.
Ведь философ был прав – смерть близка к нам,
И поэтому жизнь не страшна.
Мне б забиться поглубже, в себя же.
И затихнуть, колени обняв…
Мне не больно…Почти…Ведь на страже
Моей жизни – не разум, а страх.
Страх опять разлучит меня с ветром,
И с тобой. Не противься …Увы…
В темноте, чуть разбавленной светом,
Это – слышишь? – дыханье травы.
***
Ceterum censeo Carthaginem esse delendam*
Кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен.
(Слова римского сенатора Катона старшего, которыми
он заканчивал каждое из своих выступлений.)
Нам не вписать минуты в акростих,
Но мы привыкнем жить одним мгновеньем.
На вкус ты сладкий. Но у губ твоих
Есть лёгкий привкус чувства отчужденья
Читай меня, как книгу, между строк,
Заполни все пробелы моих мыслей.
Мы дышим в такт. И движемся. Но Бог
Молчания давно уже зачислил
В адепты нас с тобой. Из тишины
Ты можешь сделать всё, что ты захочешь.
Создай меня. Ведь всё равно видны
Во мне сомненья наших многоточий.
Мне так уютно в этой пустоте,
Где не тревожат грусть твоя и нежность,
Где всё - не то, где мы с тобой – не те,
И этот страх – не в нас. Он где – то между
Холодным полнолуньем моих слов
И тёплым днём стихов твоих. К тому же
Карфаген наших незаконных снов –
Он должен быть, я думаю, разрушен.
***
Странный ноябрь. Слишком тёплый. И эта зима,
Кажется, строит какие-то тайные планы
Сделать нас ближе. К тому же, как будто назло,
Я каждый раз замечаю, что мы так похожи,
Как необычная сказка – на странный роман.
Ты мне дороже моих старых правд и обманов.
Мне не смешно, ты не прав. Мне с тобою тепло.
И хорошо. До испуга. До боли. До дрожи.
Смех. Или взгляд. Или пауза. Вновь разговор.
В этой игре строгий свод ненаписанных правил.
Кто-то из нас здесь не выдержит. Тот, кто сильней,
Или слабее – как хочешь. Творец биографий
Сделал свой выбор. Я снова несу всякий вздор –
Просто так нужно. И кто-то же должен исправить
Сотни и тысячи глупых, неправильных дней,
Писем, стихов, телефонных звонков, фотографий
В жизни твоей.
И моей…
***
Огоньки за окошком похожи на нас.
Не позволь мне погаснуть, ведь ты это можешь.
Проведи по спине мне рукой. Не дыши,
И почувствуй мой вкус, запах, цвет… Расстоянье
Между мной и тобой не осилить за час,
За неделю, за месяц, за вечность. Но всё же
Задержись на секунду. Продли мою жизнь.
Запиши на свой счёт это полу-признанье...
Твоё имя похоже на шёпот и стон,
Лихорадочный всхлип обессиленной страсти –
Оно бьется во мне, изнутри, глубоко,
Так пульсирует кровь, пробегая по венам.
Умирай без меня. Я твой морок и сон,
Иссушающий душу своей тайной властью,
Умирай для меня. Это будет легко,
Как легка снисходительность к чьим-то изменам…
***
Я строю себе дом из тишины,
Кирпичиками безответных писем.
В нём не дверей. Они мне не нужны,
И окон нет. И под ногами бисер
Бессмысленных вопросов. Тишина,
Как зеркало, запоминает лица.
Я, как простудой, тишиной больна,
В который раз не торопясь лечиться.
Она уже сыграла свой затакт,
Дробясь во мне на тысячу делений…
И ластится, как кошка темнота,
Привычно забираясь на колени.
***
Я здесь. Постскриптум в чьих-то письмах.
И мне до боли необычно
Чужим словам, что на исходе,
Не позволять нести урон.
Я приучила себя к мысли,
Что жизнь – не скверная привычка,
И всё, что с нами происходит –
Реальность, а не тяжкий сон.
И то, что было очень сложным –
Дурачить всех. Не быть, казаться -
Всё оказалось слишком просто,
Как измарать чистейший лист,
Но кто – то, мудрый и серьёзный,
Велел мне жизни не бояться.
Я верю. Я дышу. И воздух
Безвкусен, призрачен, но чист.
Я стала выше многоточий,
Не исчисляюсь в днях и числах,
Сама себе же правлю тризну,
И за себя сама молюсь;
Но иногда, бессонной ночью,
Я не могу смириться с мыслью,
Что я живу прозрачной жизнью,
И этой жизни не боюсь…
***
Замри…
Останься где-то рядом.
Небрежным словом, строчкой, взглядом,
И одиночеством снаружи –
Тем, что страшней толпы внутри…
Смотри –
Дарую им свободу.
Всем своим истинам. Уходят
И улетают – выше, стаей.
Искать инстанции свои.
Сгори.
Как тысячи закатов.
Пусть не со мной, не здесь.
Когда-то
Ты догадался. Ты остался
За гранью хрупкой пустоты.
Не ты.
Не ты, а кто-то лишний.
Не ты, а то, что нужно жизни –
Я это вижу…Тише…Тише…
Я так прошу тебя…
Застынь…
***
Быть не собой – это тоже искусство;
Быть и не помнить, что всё это – сон.
Можно привыкнуть. Вот только, похоже,
Я вырастаю сама из себя.
Мне так тесны мои мысли и чувства,
Так же, как месяцу – небо. А он
Полон безумия мудрости. Может,
Это не месяц. Внимательный взгляд.
Схожий со старческим. Видимо, та же
Мудрость безумия. Опыт и страх.
Лестница в небо всё выше и выше,
Может, мне это и станет судьбой –
Быть чьим-то голосом. Даже неважно,
Чьим и зачем. На измятых листках
Я говорю для тебя. Только слышать
Голос молчания – быть не собой.
***
Ангелы спят. Им услужливо совесть
Крылья сложила, прижавши к спине.
Я не засну. Я опять беспокоюсь,
Что даже сон позабыл обо мне.
Там, за окном – только видимость мира,
Видимость снега, больного дождём.
Хочется выйти. И тесно в квартире
Мыслям. Проклятье оставленных сном.
Там, за порогом – ночь. Или вечер?
Грязь под ногами, а с неба – вода.
Можно уйти лишь на час или вечность,
Все варианты ведут в никуда.
Все никуда – это тоже путь к Богу,
Просто длиннее. Но тот же итог:
Буду идти по размытой дороге,
Выбрав её среди сотни дорог.
Буду искать для себя оправданий,
Вместе с шагами считая слова:
«Это. Особое. Мне. Наказание».
Я не права.
Я во всём не права.
|
