Чтобы понять друг друга –
Надо друг с другом переспать.
Милорад Павич.
- Полотенце, - он швырнул мне его на кровать, неприятно попав по плечу. Что-то изменилось в его взгляде, видимо, стал жестче. Нервно ищет пачку Parlamenta. – Курить будешь?
Хорошо, что в темноте не вижу его глаз. Хотя, итак всё ясно.
- Да, сигареты на столе.
Пришлось самой встать и взять. Укутавшись в плед, я села на подоконник.
- Вернись в постель – простудишься… голая ведь.
- А я люблю подоконники!...
- А я люблю живых людей.
Появившееся раздражение в голосе ничуть не удивило – прекрасно же знала, что так и будет.
- Ты любишь…. Какое тебе дело, простужусь я или нет? у нас же с тобой не любовь.
- А что тогда?
- Просто секс.
- Дура… опять ты всё усложняешь.
- Да куда уж проще, - не выдерживаю я. – Секс без обязательств., чёрт возьми! Через несколько минут – я уйду; через несколько дней – уеду; а через несколько месяцев – ты даже не вспомнишь, как меня звали.
Он замолчал. Если честно, после таких слов, я ожидала нечто большее…. Но он лишь курил.
Я вернулась в постель, взяла банку из под Nescafe, которая была у него пепельницей, и закурила.
- Травишь своё здоровье, - произнес он с абсолютным безразличием.
- Очень мило с твоей стороны заботиться о моём здоровье, папик.
- Стерва!
Вот те на! Сейчас он начнет злиться, упрекать меня во всех смертных грехах; мы начнем ругаться; я уйду, хлопнув дверью и на этом наше общение прекратится… Хороша перспективка!
- Я не понимаю, на что ты злишься…
Стало как-то не по себе. Я посмотрела вокруг: скудно обставленная комнатка в общаге. Маленький гостиничный холодильник, письменный стол, заваленный альбомами. Артур – художник. Вернее, это я его так называю. На самом же деле, он - риэлтер. Всего месяц в Москве, поэтому – общага. Небольшой стол в другом углу, забитый посудой, занавески, жёлтые толи от времени, толи от сигаретного дыма, а, может и правда, жёлтого цвета. Хотя, кто-то говорил, что они были красные… Наверное, выстирались.
И я… в пледе, пропитанном временем, на односпальной кровати, в одной руке – сигарета, в другой – пепельница-Nescafe, а в конце кровати – он. Тот, кого по сценарию я должна сильно любить, долго встречаться и во всем доверять – в противном случае, что я тогда здесь делаю? И правда, что? Курю на кровати?, что, кстати, запрещено пожарной безопасностью, да и правилами общаги тоже; или помогаю человеку забыть о бывшей девушке?
Омерзительно!
- Пообещай ни о чем не жалеть.
- Я ни о чем не жалею, - мой голос звучал явно фальшиво.
Докурив последнюю сигарету, я оделась и вышла в коридор. А он сидел и рисовал. Да… не мне судить о странностях. Закрыв за собой дверь, и, идя по коридору, а уже заранее знала, что больше не вернусь в 509ую.
Остановившись на лестничной площадке, нашла заначку. Зажигалки не было, зато были кем-то запасливо оставленные спички. Сломав половину, и издергавшись, всё же прикурила. Chesterfield.
По-моему, у меня привыкание. Уеду – обязательно брошу. Но только не сейчас.
На улице была ночь. «Хоть бы завтра было штормовое предупреждение, не надо было бы никуда идти» - пронеслось в голове то, о чем подумали, наверное, миллионы москвичей в это же время, смотря на небо.
Сквозь зеленое стекло были видны его окна: свет включил. Наверное, уже не заснёт, а, может, просто «заметает следы». Ну правильно, через пол часа придет Коля. Я посмотрела на часы. 04:30. Хотя, с чего я взяла, что Коля ничего не знает? Не знал бы – давно уже начал клеится.
А я стояла и курила. Банально.
С грохотом подъехал лифт, этажом ниже открылись двери – вышла девушка. Это была Маша. Видно, ночь провела «с пользой». О таких, как она говорят «*лядь!!» не жалко её!
* * *
Я спустилась на свой этаж, прошла мимо Машки, курившей на лестнице; улыбнулась ей какой-то слишком дружеской, скорее даже сообщнической улыбкой и пошла в комнату. Постояв посреди темной «палаты», посмотрев на мирно спящих соседок: кто с игрушкой, кто с книжкой, кто с парнем – всё же закрыла дверь с обратной стороны. Шестой час. А стоит ли ложиться? Я села на корточки рядом с дверью и прислонилась спиною к холодной стене. Сколько так сидела - не знаю, помню, что устали ноги – и я уже сидела на грязном холодном полу.
Как обычно, хотелось курить; но встать и пройти пару шагов до лестницы – просто не было сил. Я сидела и ни о чем не думала; было пусто: в сердце, в душе, да и в мыслях. Абсолютная пустота, постепенно заполнявшаяся холодом.
Светало. В коридоре выключили свет. Я встала, еле разогнув уставшие ноги, и пошла в душ. За поворотом меня встретила милая улыбочка на заспанном лице моего мальчика.
- Я выбрала тебя, - произнесла я уставшим голосом, уткнувшись ему в плечо.
- Чево?
- Ничего, - я невольно улыбнулась, вспомнив эту ночь. – Не пытайся меня понять.
Москва, 2006.
|
