«И как всё просто начиналось!
Беспечно что-то получалось,
То взгляд, то слово невзначай—
И всё. А после—отвечай?!»,
—ход мыслей в голове Галины Действительно: не так уж длинны
Отведены нам были сроки,
Но чувства юного пороки
Не выбирают время бури.
Хотя и в мозге много дури,
Ум сердце сдерживал, поверь,
Но разума взломали дверь:
Твои глаза—два черных дула,
Ружьё держащая скульптура,
А также голос и манеры.
Но дверь была не из фанеры
И долго выдержать могла,
Но всё же ты её сожгла,
Сама того не замечая
И ничего не понимая.
Нам Клии голос обещает
Расставить по своим местам
Всё, что Фортуна предвещает
В ходьбе по жизненным тропам.
А смысл этих сложных строк,—
Что уж давно себе я мог
Помягче постелить соломки,
Но неожиданны поломки.
Всё в этом мире суждено,
И кем-то определено,
Не ожидая горьких судеб,
Мы все живём, но бесов будим
Неосторожными словами
Или отважными делами.
И оправдания в тебе
Я не ищу, а сам себе
Вопросы задаю я прямо.
И снова не пойму упрямо,
Что приключилось вдруг со мной,
Когда я встретился с тобой.
Быть может я немного болен?
Но кто ж не болен среди нас,
Когда кругом златой запас
Безумств пещерных узаконен…
Погибла совесть, пала честь!
Обманов, клеветы не счесть!
Куда ж ты делась, Русь святая ?
Куда ж ты катишься, родная ?
Зачем в боях звенели латы,
И сталь рубилась в кровь о сталь,
Зачем вы полегли солдаты,
А в дом родной пришла печаль.
Когда ж насытят Диониса
Гермесовых отродьев пыль,
И на обломках коммунизма
Смерть поломает свой костыль.
Не стоит больше нам глумиться
Над бедной совестью своей
И на генсеков не браниться,
Не опорочив тень царей.
Однако хватит отступлений,
Чужих не судим преступлений.
…И всё же нет,—страстей первичных
Я знаю темную черту:
Они—сжигают, не жалеют,
(но после, души не болеют),
И не рождают слов страничных,
А исчезают поутру.
Что не предвиделось в тот час,—
Я полюбил как в первый раз.
Шесть долгих лет тому назад
Сыграл почти на тот же лад
Со мною шутку глупый случай,
Но голову свою не мучай,
То лишь преданье старины,
Но аналогии нужны.
И важно в том не внешне схожесть,
Не чувств волшебная похожесть,
А то, что после, года три,
Травило душу изнутри,
Хотя причину тех страданий,
Ошибку прошлых недознаний
Я приготовил сам себе…
Но ладно, хватит обо мне.
К твоей вновь обращусь звезде.
Представь, я не встречал нигде
Такого рода сочетанье,
И моё раннее признанье
О том, что нет таких как ты,
Не плод болезненной мечты.
В тебе слились черты Мальвины
С умом Второй Екатерины.
Твой образ—чистый идеал,
Как будто сам я выбирал
Всё, что природа загадала!
Но ты того не замечала…
Пойми, не только стан и лик
Передо мною вдруг возник,
Но речь твоя—хмельная сладость
Ведь для меня сплошная радость,
Когда ты перси отворишь
И что-то тихо говоришь.
Твои манеры—лучший трюк,
Чтобы меня поймать на крюк.
Характер твой меня пленяет
И сердца круг воспламеняет,
Когда вдруг радость посещает
Твои волшебные глаза.
Но ты сказала «никогда…»,
И рухнул мир, упали стены,
Державшие меня тогда.
Зачем пишу на эти темы?—
Теперь, когда ты холодна
И «счастлива совсем одна».
Я поначалу не поверил,
Не думал, что так скажешь ты,
Когда тебе я душу вверил
И объяснил свои мечты,
Но после точно убедился,
Что зря на свет вообще родился.
В твоих речах—железный стержень,
Твой голос раньше был так нежен,
Ну а теперь колючим хладом
Звучит он вдруг, когда я рядом…
Как не пытаюсь—я не встану,
Уж не подняться мне с земли,
Хотя любить и перестану,
Но жизнь бесцветна без любви.
Таков исход последних дней
Печальной повести моей,
Которую я сам себе
Придумал к утренней звезде.
Сих строк несложная свобода
Не бедной робости угода,
Слова возникли сами вдруг
И не спросили моих рук…
Быть может, шум дождя навеял
Мне грусти тёмной облака,
Скорей бы ветер их развеял,
Мне надоело, и пока
Дела другие успокою,
А после твёрдою рукою
Открою данную тетрадь,
И заново начну писать.
|
