***
Две недели прошли, как один день. Сочи, Анапа, Ялта, Алушта, Одесса… За две недели наш гид успел снабдить нас впечатлениями и знаниями на всю оставшуюся жизнь. Зачем нам Турция? Славик показывал нам такие места! Уж не знаю, но мне кажется, что он сразу находит сердце любого города.
Оставшуюся неделю решили провести в “Раю”.
-Вот скажи, Ленка, почему жизнь такая несправедливая штука? – Маринка, как всегда развалились на моей кровати, отщипывая янтарные виноградинки и с наслаждением закатывала глазки.
-Ты о чем? – не поняла я.
-О Славике… - выдохнула подруга. – Такая нелепая насмешка природы, - втиснуть огромную, щедрую душу в несуразно маленькое тельце…
Я посмотрела на нее более внимательно.
-Знаешь, - продолжила она, игнорируя мой взгляд. – Если бы он был чуть-чуть повыше… ну или на голову ниже меня – я бы не устояла! Я бы влюбилась! Такой человек…
Ну, вообще то, учитывая, что рост подруги метр семьдесят девять:
-Слушай, по-моему, ты бредишь! Может, солнечный удар?
-Нет, увы… Ленка, неужели ничего нельзя сделать?
-Что именно?
-Может есть какой-нибудь магический способ, чтоб Славик немножко подрос? Хотя б вот до сих? – она приложила руку к груди.
Спятила, решила я про себя – перегрелась, факт!
Маринка явно ждала от меня ответа.
-Нет, Мариночка, такого способа к сожалению нет.
А Славик, оказывается, тоже дышал неравнодушно! Когда Маринка ушла на массаж, он заглянул в мою комнату, и с порога поинтересовался:
-Извините, Леночка, я хотел с вами поговорить… можно?
-Проходи! – великодушно согласилась я, – а Маринка на процедурах!
-Я знаю… - он топтался возле дивана, потом подумал и забрался в кресло. – Я, собственно…
Славик замолчал, мне тоже сказать вроде нечего, поговорить ведь приспичило ему? Минуты две – тишина.
-Так что ты хотел? – не выдержала я.
-Понимаешь… - он глубоко вздохнул и – а Мариночка замужем?
Ну вот! Собственно, другого вопроса я не ожидала: все время, которое он проводил с нами, не спускал с Маринки восторженных глаз. И если подруга замечала взгляд и опускала глаза, сиял, как медный таз. Боже, да что ж они, как дети? Должны же соображать! Ведь между ними разница в… в… метр?
Я посмотрела на Славика: он ожидал ответа с взглядом преданной собаки, не зная, толи похвалят, толи прогонят прочь.
Да куда же ты смотришь, Господи?
-А почему ты не спросишь у нее?
-Знаешь, она избегает этой темы… А в последнее время и меня избегает. Почему?
-Не знаю – честно призналась я. – Не знаю.
Славик ушел, а я смотрела на конверт. Тогда, в первую ночь, как мы приехали, чувства, о которых он мне поведал настолько сильно меня задели, что… я запретила себе пользоваться своим даром на время отдыха. А получилось так, что просмотрела, как под моим носом рождается новая любовь. Любовь, не имеющая ни единого шанса воплощения в реальности!
Маринка пришла – я слышала, как она ходит по своей комнате. Имею ли я право вмешиваться?
-Привет… - я открыла дверь в ее номер. Маринка сидела на кровати, уронив голову на скрещенные руки и плечи ее тряслись. Она плачет!
-Эй, ты чего? – я села рядом и погладила ее по голове. Она подняла на меня заплаканные глаза.
-Ты, наверное, думаешь, я сошла с ума? Да? Ты меня осуждаешь? Возможно, ты права…
-Славик приходил – перебила я.
Маринка зарыдала еще сильнее:
-Я влюбилась, Ленка… Я влюбилась! Боже, какая идиотка! Мы ведь такие разные! И что я в нем нашла? Да скажи хоть что-нибудь, что ж ты молчишь?!
-Что ты хочешь услышать?
-Что я дура! Кретинка безмозглая! Идиотка!
-Что этот мир? Пустыни, реки, горы, моря, растительность и суетная хмарь!
Что человек? Предвестник счастья, горя, работорговец, гений, государь!
Что я? Песчинка, капля, камень, и в знойный день – я слабый ветерок…
Кто ты? Одновременно: лед и пламень… Ничто и нечто… Ты – мой царь и бог!
Маринка перестала плакать и посмотрела на меня:
-Что это?
-Это? Стихи? Слова, мысли? Не знаю… Это написала одна девушка человеку, которого любила… если бы ты спросила меня, что тебе делать до того, как я познакомилась с этой девушкой, - я бы сказала тебе: забудь. Я бы сказала, что ты сошла с ума, что это невозможно, что между вами большая разница, что осудят люди или даже осмеют… Но сейчас я этого не скажу. Ничто в мире не станет преградой для настоящего чувства и никто не даст тебе совета, как поступить. Решить можешь только ты. И какое бы решение ты не приняла, жалеть о нем тоже только тебе… Но, лучше сделать и пожалеть, чем потом казнить себя, что прошла мимо…
-Я пойду к нему! – она крепко сжала мою руку. – Я пойду к нему…
Маринка ушла, а я взяла письмо, от которого теперь мне никуда не деться…
***
Юлька с визгом убегала от Эрика, тот с лаем ее догонял, валил на землю и шутя кусал за руки. Я сижу на скамейке, сжав в руке запотевшую бутылку пива. Отмечаю первое место, которое заняла на выставке моя собака. Они бросают возню, и садятся рядом. Кто более – менее имеет представление о породе под названием дог, могут подтвердить, что эта собака любит посидеть по человечески: попа на скамейке, задние лапы вытянуты над землей, а передние упираются когтями в гравий. Язык – лопатой, морда в пене, ребра ходят под стальной шкурой, гоняя воздух, который с хрипом вырывается из пасти. Юлька, грязная, как чукча, на костюме серо-зеленые полосы от валяния по земле, в волосах застрявшая травинка, какая-то веточка, но счастливые оба!
-Уф, он меня достал! – Юлька берет бутылку, срывает крышечку о скамейку и припадает губами к пьянящей жидкости.
Эрик облизывается, тыкается носом в мою руку. Тоже хочет пить.
-Пива не дам! – предупреждаю я.
Достаю из сумки минералку и он жадно лакает из сложенных ковшиком ладоней.
-Теперь ты уедешь домой, да?
Что мне ей сказать? Она считает, что в Москве мой дом… Я живу там, да, но… “твой дом там, где твое сердце” - кто это сказал? Не важно, но он был прав. Для меня нет дома, есть только места, где я могу жить… Я не скажу об этом Юльке, дело не в том, что она не поймет, но… Зачем? она пока живет в том мире, где все легко и понятно, пусть наслаждается, ни к чему лишать ее иллюзий.
Почему людям так необходимо привязать себя к какому-нибудь месту, обрасти вещами, друзьями? Почему люди ищут себе какие то недостижимые цели, идут к ним всю жизнь? от осознанного существования до самой смерти? Кто-то доходит, достигает, добивается, кто-то ломается посреди пути и сходит с дистанции… Счастлив ли хоть один из них? Но каждый упорно тянет лямку до самого конца, обозначая свое существование материальными ценностями: квартирой, машиной, престижной работой. Как будто боятся, что иначе станут ирреальными, исчезнут… Мне не понять, поэтому просто кивну в ответ.
-А потом приедешь?
-Приеду. – Говорю я.
Она не провожает меня до поезда – мы прощаемся здесь, в парке. Я ухожу, не оглядываясь, что б не видеть, как она плачет. Она не провожает меня, потому, что я не выношу прощаться… Меня никто не провожает. Никогда…
|
