***
Боже, как больно-то! Что ж это такое? Моя голова мотается из стороны в сторону, направляемая хлесткими пощечинами. И откуда-то издалека:
-Ленка! Леночка! Очнись пожалуйста!
Я не сразу понимаю, где я, мне все кажется, что я там, в чужом прошлом, и это очередные воспоминания, но… В этот раз я вернулась не по собственному желанию, - меня, как нашкодившего котенка, просто взяли за шкирку и вышвырнули прочь. Зачем? Чтоб нарваться на оплеухи?
Маринка восседает на мне, как матадор на свирепом быке: одной рукой ухватив за воротник, а другой замахиваясь для очередного удара. Во-первых: если она сейчас не прекратит, мои губы рискуют превратиться в кровавые пельмени. А оно мне надо? Во - вторых: - она же тяжелая!!! Она замечает, что я открыла глаза и перестает награждать меня шлепками. Но впадает в другую крайность: хватает меня за грудки начинает бешено трясти, как тряпичную куклу. А то, что моя голова с гулкими ударами бьется обо что-то твердое… пол? – ну, во всем свои недостатки!
-Т… ты…ты…ты…сб…сбр… - это я пытаюсь себя проявить.
-Ты дура! Как ты могла! Как ты посмела! Ты сошла с ума! Не спи! Не спи, пожалуйста!
Допустим, я вообще не представляю, как можно спать, когда тебя используют то вместо мячика для битья, то превращая в отбойный молоток. Если она не убьет меня, то сотрясение мозга обеспечит – минимум. Жаль только выбраться из-под нее – никак. Ее восемьдесят кило на мои сорок восемь! Плюс ко всему, руки прижаты к полу ее коленями. Видать, шевелиться мне противопоказано!
-Маринка! – бросается к ней Славик. – ты же убьешь ее!
Надо же, догадался! Спаситель! Он пытается ее оттащить, - бесполезно, он весит в половину меньше. Тогда он не находит ничего лучше, чем уцепиться за ее шею, повиснув на манер заплечного рюкзака.
-Да…Ты…
-Идиотка! Дубина неотесанная!
-Отпусти, отпусти!
Так уж получилось, что у Славика не оказалось опоры для ног, - уцепившись за Маринкину шею он пытался ее раскачать. А мне уже стало не хватать воздуха – выдохнуть-то я выдохнула, а вот сделать вдох, имея на своих ребрах сто двадцать лишних кило, весьма проблематично. Сознание стало меркнуть…
Если бы не Славик… Толи Маринка слишком низко наклонилась, толи руки Славика не выдержали такой нагрузки, но, в один момент он перекувыркнулся через себя, через Маринкину голову и нелепо взмахивая руками отправился в бреющий полет куда-то вне зоны моей видимости. Где удачно приземлился и затих. Маринка перестала вытрясать из меня душу и поспешила на помощь любимому. А я, избавившись от такого груза, с усилием перевернулась на живот и на карачках поползла к кровати. Уселась. Голова моя голова!
Маринка добралась до Славика, который пупсиком лежал на полу, подхватила его на руки и причитая, потащила к кровати. Бережно усадила рядом с собой и вновь накинулась на меня:
-Зачем ты это сделала! Скажи! Что ты приняла? Димедрол? Клафелин, да? Можно было просто поговорить, мы поможем тебе всегда! Правда, Славик?
Славик кивнул. Ничего не понимаю!
-Сейчас доктор приедет: глюкозку, физрастворчик… Все будет хорошо!
-Ты о чем?
-Ну как же! Мы тебя не бросим! Скорая уже в пути! Вот увидишь, все наладится! А-то ишь, какую глупость удумала!
Кое-что я начала понимать:
-Марина, ты можешь поподробней!
-Что ж подробней-то? Захожу позавчера – спит! Вчера - спит! А сегодня – уже на полу, ножки прямые, ручки на груди сложены и записка! Что ж я дура? Рази ж так можно?
-Какая записка?
Она не растерялась – полезла в карман:
-Вот! – мне в нос ткнулось письмо.
Вот теперь все окончательно ясно. Я начинаю свирепеть.
-Ты мой почерк видела? Индюшка лопоухая!
-Да, но… - растерялась она.
-Это мой почерк?
Маринка разгладила на коленях смятый листок… посмотрела,… поднесла к самым глазам…
-Н…Нет…
-А подпись? Меня так зовут?
Все! Амба! Капут и полная капитуляция! У нее осталось последнее обвинение:
-А что ж ты на полу то разлеглась?
-Ме-ди-ти-ро-ва-ла! – по слогам произнесла я. Чем ее и добила!
-А-а-а! А я… Боже, дура! Водой! По щекам! Сказали – спать не давать! Щаз скорая приедет! Че будет-то?
Первым не выдержал Славик – сначала прыснул в кулачек, а затем заржал так откровенно, что я не преминула подхватить. Маринка с минуту ела нас обиженным взглядом, а потом…
Танцуют все! Смеемся так, что я потихоньку начинаю сползать обратно на пол, Славик завалился на спину уже давно и дрыгает в воздухе ногами, Маринка с усердием хлопает себя по бокам.
Наше веселье прерывается стуком в дверь. Не дожидаясь вежливого “войдите”, в номер заходит врач, ставит на кресло кейс, выуживает оттуда тахометр и поворачивается к нашей компании. Славик успокоился мгновенно. Мы с Маринкой зажимаем рты руками и трясемся от внутреннего смеха.
-Кто больная? – спрашивает он.
Мы, не сговариваясь, тычем друг на друга.
-Так…- Врач неуверенно смотрит на Славика – тот сидит бука - букой и болтает ногами в воздухе.
Видя наши улыбчивые рожи, доктор выносит вердикт.
-Девочки, а вы часом не “Экстази” откушали?
Плотина провралась! Мы уже ржем откровенно, я так даже упала на спину и схватилась руками за живот.
Доктор побледнел и попятился к стене. Сначала он пытался что-то сказать в стетоскоп, но затем передумал и полез в нагрудный карман за рацией.
-Витя, Сережа, четвертый этаж, номер 29. с двумя носилками! Быстро!
Чем нам это грозит, первой сообразила Маринка. Она слетела с кровати и раздвинув руки пошла на доктора, тот потихонечку стал оседать.
-Подождите, я вам все объясню, понимаете – она добралась, обхватила беднягу за плечи и потащила к нам. – Я думала, это посмертная записка, а это просто письмо!
-Не понимаю!
Мы с Маринкой, перебивая друг дружку стали рассказывать, что произошло. Славик соскочил на пол и изобразил картинку в лицах. Спустя минуту наш отряд пополнился еще одним припадочно смеющимся. Хорошее у человека чувство юмора! Весело!
На огонек зашли санитары. И остановились в растерянности, решая, кого загружать на носилки: толи меня с Маринкой, толи своего напарника, а с верху прикрыть вторыми носилками, что б его никто не узнал. Видя их недоуменные лица, мы попытались объяснить.
Я рассказывала суть, Славик летал, наверное понравилось, а Маринка отобрала у врача стетоскоп и тахометр и побежала к стеночке изображать доктора. Она то дула в стетоскоп, то прикладывала к уху, - в общем, старалась, как могла!
Я уже стала заикаться от смеха…
Успокоились мы минут через двадцать. Доктора ушли, на прощание пожелав нам сначала думать, а потом делать выводы, Славик побежал за бутылкой “Черного доктора”, не пробовали? Рекомендую! Очень приличное вино! Маринка, глядя как я поглаживаю затылок, с вздохом отправилась соскребать иней с морозилки. А я блаженно развалилась на кровати, если бы не больно, можно быть вполне счастливой! Только зря вот легла на пузо…
Впечатление было такое, будто меня с головой окунули в бадью ледяной воды! Причем, заметьте, - абсолютно не спрашивая моего согласия! Это я так, для оправдания своего праведного гнева!
Подскочила – слабо сказано! Я взметнулась вверх, взлетела ввысь, перевернулась, сверзилась с кровати и шлепнулась на то место, какое в приличном обществе именуют “ попой”. По пути вспомнив всех родственников по материнской линии, которые имели несчастье стать родичами бедной Маринки. Подруга посерела от таких откровений, потом побледнела, а затем принялась помогать мне доставать кусочки льда из-за пазухи. Она, понимаете, хотела, как лучше! Холодильники в номерах размораживают, так что инея там чайная ложка в зимний день, она ласточкой слетала в ресторан, выпросила там полное ведерко сухого льда, в котором подают шампанское и от чистого сердца, руководствуясь лишь благими намерениями, устроила мне ледниковый период! Это-то при сорокоградусной жаре! Спасибо, хоть ведерко сверху не нахлобучила! Самое пристойное, что можно повторить из тех выражений, которыми я наградила ее бедную, так это то, что спасателем ей не стать! От такого проявления заботы даже безногий инвалид встанет и убежит, а безголовый повесится!
Последняя фраза была лишней: Маринка вскочила с колен и пнула несчастное ведерко в сторону двери. К сожалению, всего не предугадаешь, тем более с Маринкиной планидой…
Счастливый Славик открыл дверь с ноги, держа на вытянутых руках бутылку вина, как ценнейшую драгоценность. В этот момент Маринка и решила проявить задатки футболиста – ведро, не хуже заправского мяча, полетело прямехонько в лоб сияющему гиду. Как он увернулся, ума не приложу?! От ведра… А от двери, со стуком с амортизировавшей о стену – нет! Я перестала орать, Маринка застыла с поднятой ногой, дверь захлопнулась, разбив бутылку на осколки, а потом… Звук был такой, будто Славик скатывался вниз по ступенькам все четыре этажа! Но нет, когда мы выглянули в коридор, он лежал всего лишь площадкой ниже. Маринка рванула к пострадавшему, поскользнулась на разлитом вине и… Ну какой дурак, скажите, в гостиницах стелет кафельные полы... и ступеньки? Она накрыла его своей грудью, как Павка Корчагин амбразуру. А я метнулась обратно в комнату вызывать скорую помощь. Хотела заодно и труповозку, но передумала: Славка конечно, маленький, но мужчина же! И если он выжил после эротических фантазий моей подруги, авось и на этот раз пронесет!
Честно говоря, если б на вызов явилась другая бригада, я бы подумала, что фортуна повернулась к нам задом. Но, слава богу нет! По лестнице спешили те же самые врачи, которые покинули нашу шумную кампанию каких то полчаса назад. Скорее всего, они еще не успели далеко отъехать.
Славик отделался легким испугом (Это с Маринкиным то весом!), а вот подруге повезло меньше – перелом кисти левой руки и синяк в пол лица из-за тесного общения с кафельным полом. В общем, наш отдых продлен по причинам сей катастрофы на еще одну неделю. Стараниями Славика! Миронович, встревоженный происшествием, приказал содрать весь кафель на фиг и настелить паркет. А нас, во избежание дальнейших возможных травм, перевести в одноэтажный домик. Поближе к воде, да что б обязательно с телефоном! На всякий случай…
Так что теперь мы отдыхаем на веранде, оплетенной лозами винограда. И тенечек, и Маринкино излюбленное лакомство под рукой.
Единственное неудобство – нас с Маринкой теперь не разделяла преграда в виде двери. Так что целый день она доставала меня всякими вопросами, а когда появлялся Славик, я скромненько испарялась, что б не нарушать их любовную идиллию и, отправлялась бродить по берегу моря. Зато у меня появилась возможность подумать… в тишине…
Маринка пока не задумывается о том, что будет дальше, есть еще неделя, что б насладиться жизнью… А когда время истечет, ей предстоит выбор, трудный выбор, но что бы ни решила, она уже изменилась…
Почему так происходит? Я раньше решала дилемму, способны ли мы сами управлять своей судьбой? И была уверенна, что да! А теперь…
Теперь мне кажется, что все мы связаны меж собой неуловимыми тонкими нитями. Что мы влияем друг на друга так же, как влияет сила притяжения планеты на окружающие ее спутники. И убери что-то, что кажется не столь важным, мир рухнет! Если бы я не согласилась на поездку, Марина не встретила Славика, но и не пришлось бы ставить под удар хлипкие отношения с мужем… Какой выбор сделает она?
Если вы думаете, что человек, наделенный магическими знаниями знает все, то ошибаетесь…Познать все невозможно, для этого нужно быть Богом. Как говорила моя мать: “ Все в руцах Божиих”. Правильно ли я поступаю, что вмешиваюсь в какие-то события? Сейчас я уже не знаю. Да и делаю ли я это сознательно, по своей воле, или мной правит невидимая рука? Нет ответа…
Письмо… Оно изменило меня…
Когда погиб муж, я отказала себе в праве любить, я оставила за ним право быть единственным мужчиной в моей жизни. Двадцать лет одиночества…
А письмо…
Как я любила? Когда есть с чем сравнивать, я понимаю, что не любила по настоящему. Виной ли тому время, которое было нам отведено? Мы не успели узнать друг друга достаточно… близко? С нашей встречи, до момента его смерти – полтора года, большую часть которого он провел в экспедициях. Он был геологом… Но его не стало, и я отказалась от своих чувств, а письмо…
Мне так хочется любить! Именно теперь, когда я знаю, что это такое…
И я радуюсь за Маринку, видя как светятся ее глаза, как она тянется к своей любви, как она лелеет и баюкает свои чувства… Хотя, по божеским законам у нее есть муж… Муж, который не нужен ей и которому не нужна она…
Я владею маятником времени и обычно не представляло труда посмотреть события давно минувшие, но… Так можно смотреть фильм, от третьего лица. Когда пришло письмо, в первый раз я уловила только фон, эмоциональный настрой… Но никогда раньше я не переживала те же чувства, что и человек из прошлого, я могла только сопереживать. Что изменилось?
Письмо писал мужчина, оно должно быть заряжено его эмоциями, а девушка присутствовать лишь как воспоминания, но все происходит не так! Я становлюсь этой девушкой, в моей голове ее мысли, я теряю себя. И в последний раз, когда я уже разорвала связь со временем, меня просто вышвырнули оттуда. Кто? Ведь я провела в чужой жизни более двух суток!
Даже то, что прошлое открывается не по времени – не моя заслуга. Письмо воспроизводит события по порядку нарастания эмоций. От незначительных - до бури, шквала. Что в следующий раз?
Я пыталась проникнуть за занавес, но письмо молчит. Пока молчит. И у меня полное ощущение того, что им кто-то управляет, выстраивая в нужном порядке то, что дозволено видеть. И еще – пока не приеду в Москву – ответа мне не будет.
Ну вот, можно идти во временное пристанище – Маринка вышла на веранду и как полоумная машет рукой. Того и гляди сейчас перевалится через ажурные перильца и сверзится носом на песок.
Послезавтра мы уезжаем. Но так не хочется из лета попасть сразу в осень, холодную, промозглую, хмурую... Московскую осень.
|
