Сага-сон или правдивая история государства Рассейского.
Сон разума рождает уё...щ…
Чи то Ницше, чи то Гейне.
(монолог, чтец + безмолвные актёры-персонажи - минимум игры, каменные лица и схематичное изображение действия).
Глава 1. До нашей эры.
К северу от Ирака с Ираном, к западу от Китая с Монголией, к востоку от Запада загнивающего и Болгарии, да к югу от Ледовитого океана были большие просторы с горами, лесами, реками-озёрами, полями невозделанными, да с нефтью, газом и разными редкоземельными металлами.
Жили там Кощей Бессмертный, Баба-Яга, Змей Горыныч и Кот Баюн. Жили они, не тужили - сладко пили, крепко спали, никому не мешали. И тут, откуда не возьмись, появился в тех землях народ силы духа неслыханной. Дарвин сказывал, что это обезьяны, трудясь, народность ту зачали. Яга-Баба и говорит: "Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!". С тех пор и прозвали ту землю Русью, а народ - русским.
Куда Кощей, Горыныч, Яга и Кот Баюн подевались - никто не знает, а история государства Рассейского с тех пор и пошла.
Глава 2. Наша эра, год 0.
Давным-давно, на территории Киевской Руси, жила-была Спящая Красавица - дочь царя Гвидона и царицы Авдотьи Никитишны. Красоты она была неописуемой. Только толку в том мало было - спала она постоянно. Царь Гвидон и заволновался - коли спит она, кто рожать наследника будет, в чьи руки-то власть передавать потом? И кликнул он по Руси - мол, кто разбудит Спящую красавицу, тому пол-царства и коня впридачу, першерона там или ахалтекинца, ну чего кому в хозяйстве нужнее. Собрались со всей державы добры молодцы и давай будить красавицу - кто на гусельках песню громко поёт, кто в бубен молотит, ан нет - спит крепче прежнего красавица. Тут пришёл Иван-дурак, да не будь дурак и говорит: "А ну, быстренько все отвернулись! (в аудиторию) Отвернулись, говорю. У меня своя метода".
Подошёл к Спящей красавице, да поцеловал её в уста сахарные. Взасос поцеловал. Кабы не спала красавица, кто бы дал ему? Улыбнулась во сне красавица, да на бочок повернулась и спит себе дальше, а Иван-дурак как жопу красавицыну увидел - заволновался, взопрел аж от вожделения, и не сдержался ведь шельмец - засандалил красавице по полной программе. Проснулась красавица от оргазма неожиданного. Возрадовался царь Гвидон, возрадовалась царица Авдотья Никитишна, возозлились добры молодцы с гуслями да бубнами, а красавица вышла замуж за Ивана Дурака, но фамилию менять не стала, так и осталась Спящей.
Глава 3. Иго.
Закатили на радостях пир во весь мир, пригласили бояр, послов от государств разных, околоточного и директора базара. Только спал крепко посол монголо-татарский, лёг поздно вчера - почту с Родины разбирал. Уж будили его, будили, а он только храпит себе громче, чем его будят. Тут секретарь ему на ухо и говорит: "Помнишь ты, посол, жалел, что дочь царя спит постоянно, клинья, мол, к ней не подбить, яйца не подкатить? Так подкатили уже, не спит царевна одна ужо. С Ваней Дураком спит, токмо покрикивает в оргазме бурном". Проснулся тут посол в негодовании бешеном, "Что?!" - кричит, - "Да как посмел он, смерд смердящий, покуситься на наше запланированное! Послать гонцов в Монголо-Татарию. Пусть выступают ратью немереной. Хотел я тихой сапой престол древне-киевский занять, да не выйдет уж, придётся силой". Полетели гонцы на восток. Спал Чингиз-хан сном крепким, перебрал вчерась кумыса со скуки. Будили его, будили, - "Гонцы, говорят, от наших в Руси прибыли". Но не просыпался злобный хан, спал ещё пуще. Тут кто-то умный и говорит: "Вставай хан" - говорит - "Войну затеять можно с Русью окаянной, не уважают нас, баб своих нам на разврат не дают. Проспали мы счастье своё". А Чингизу - есть не давай, сабелькой помахать дай за правду татаро-монгольскую. Подскочил он, проснумшись, да на буланого коня верхом запрыгнул. "Ура!" - кричит - "За Родину, за Чингиз-хана!". И поскакала орда золотая по лесам дремучим, полям широким на Русь. Прискакали, а там спят все после свадьбы. Ну, раз уж попёрло монголо-татарам, так чего уж по мелочам размениваться, установили иго они на 300 лет. Уж они за 300 лет натешились, попили кровушки славянской вволю. Но не всё масло скоту-то. Пришло время и ответ держать.
Глава 4. Пробуждение народа первое.
30 лет и 3 года сидел сиднем на печи Илья Муромец - былинный богатырь. Да что там правду таить - не сидел он вовсе, спал сусликом в летаргическом сне, силу богатырскую во сне копил. Накопил столько, что не помещалось уж не во пузыре мочевом, ни во кишке прямой. Да как... проснулся, как позвал на помощь Добрыню Никитича и Алёшу Поповича. Послабже они были, чем Илья, но тоже, туда же - богатыри. "Где?" - вскричал Илья - "Где отродье бусурманское? Порву как Тузик тряпку на мелкие шматочки!" И давай мечом-кладенцом махать. Спали татары, расслабили булки. Со сна - с испугу полетели они как на крыльях от Ильи грозного со-товарищи до самого Дона, там и Дмитрий Донской подключился с братвой, Коловрат Евпатий поддержал участием. Короче покончено было с игом за каких то полтора часа. Ну, мечами-саблями помахали герои земли Русской - можно и медов сладких попить да горькой водочки. А после чё делать-то, позабавились спьяну с девицами красными, да спать уложились.
Глава 5. Саша Невский и горячий лёд.
А шпиёны лифляндские да тевтонские подсуетились, и богатырям славным в меды да водочку-настоечку клофелинчику и сыпанули полной мерой. Вот и залегли в спячку герои наши надолго. Только Саня Питерский не спал, так, вздрёмывал чутко. Ведь не бухал он с братвой в тот вечер. Подшитый был. Жена повлияла благотворно. Да и слава Богу. Чует Саня - земля трясётся, смотрит - рыбки в аквариуме друг друга в панике жрут да с жиру бесятся, слышит - коровы во хлевах мычат громко и протяжно, да кони резвые ржут в стойлах над горе-богатырями, да псы борзые во псарнях друг на дружку свальным грехом посягают. Поднялся он. Глянул в окошко, а там уж свиньёй тупой, во сталь булатную одеты тевтонские рыцари идут и уж до Ленинграду добралися. Заорал тут Сашко во всю свою лужёную, непропитую глотку: "Вставайте братья! Вражина коварная на Русь идёт, лёд Ладожский топчет!" Да не успел ещё и зенки продрать кто, а лёд-то Ладожский под тевтонцами мощными, во сталь одетыми, от акустического влияния гласа Санькиного трещинами взялся и пошёл колоться льдинами неустойчивыми, а они и давай вертеться-переворачиваться, да тевтонцев в воду холодну окунать по саму маковку. Так и сорвались их паскудные планы по захвату Руси-матушки. А Сашка Питерский с тех пор на Невского стал откликаться. Фильм про него ещё при Советской власти потом сняли.
Глава 6. Время перемен.
Ну, все опять медов-пива попили, девок-с попортили, да спать завалились. Долго ли, коротко ли - встали снова, позевали, опохмелилися и давай царей на Руси выбирать. То Рюриковичи, то Романовы верхушку держали. И опять - бодрствование активное сменялось дремотою да сном пьяным. И уж самозванцев во дни сонные организовывалось - не пересчитать. Трон-то пустует, когда царь с царицей али с полюбовницей в постелях изволят почивать.
И были те смены-перемены во сне долго, пока не разбудил как-то царевича малого Петьку дружбан его найлепший Сашко Меньшиков ( больно мал был стервец, потому и Меньшиков стал зваться), да и говорит ему: "Послушай-ка братуха-мин херц, спал я давеча под лавкой после пьянки, и приснился мне дивный сон, будто ты секирой боярам бороды бреешь, как цырюльник сраный, да глазищами так бешено высвёркиваешь будто жеребец опосля кастрации". "Дурень ты", - Петруха говорит, и как взял секиру, да как начал боярам бороды рубить, а кто сопротивляется, тому и голову заодно, а потом той же секирой во волосьях, да в кровище и давай окошко в Европу рубать. И так лихо у него получалось, что и флот для Руси вырубил, и Петербурх соорудил, и Карла Шведского в пух и перья под Полтавой порубал, а потом нажрался как свинья, сифилис подцепил где-то, да и спать лёг, болезный.
Не проснулся уж.
Глава 7. Бабское царство.
Ну, пошли сонные времена опять, пьяные да блядские. Уж и слугам-постельничим, гвардейцам разным, Орловым и Потёмкиным царицы давали, всё мало было - коням давать начали. Дадут так раз несколько, портвейну хлебнут и - спать. Чуть было Россию и не проспали-проебали. Денег много ушло на балы блядские. Народ от ручки отбился, бунтами озаботился. То Емеля Пугачёв ( Алкин прародитель), то Стёпка Разин (дедушка "Ласкового мая") побудку царским величествам сыграют, то ещё какая-нибудь фигня приключиться.
Глава 8. Интервенция.
Потом вроде устаканилось всё. Муштра там, плац, формейку униформенную на всех надели, кто против был, на того - кандалы. Так и спала Рассея, в строю, с открытыми глазами. Сверху только проснулись однажды - Павлушу на вилку накололи и опять спать.
А тут Бонапарт Наполеон, бодрый французишка, ростом низок, апломбом высок. Спать ему не хотелось, с бабами тоже чегой-то не тово, а энергия-то брызжет, девать некуда, вот и решил он мировое господство установить - сначала Францию подмять под себя, потом и окружающие страны. Ловко у него всё получалось до поры до времени, хоть и не все подминаться хотели. А уж как до России дошёл, так обрадовался. Прёт буром до Москвы, хучь бы одна собака проснулась! Но нашла всё же коса на камень, Кутузов глаз продрал, жрать хотел - брюхо с голоду подвело - смотрит, а его кашу с салом французишки поганые его же ложкой за обе щеки наворачивают и спасибо никто из них не говорит. Разозлился тут Михайла Илларионович, "Зиппо" с кармана достал и кричит: "Так не доставайся же ты никому!" и поджёг полевую кухню. А пламя разбушевалось и пошло гулять-плясать, на сарай близстоящий перекинулось, потом на дома в округе, и загорелася Москва синим пламенем - Кремль, Китай-город, Охотные ряды - всё сгорело к ёбаной матери. Зима была, французы сначала согрелись у костра того весёлого, а как головешки остыли, так и стал их мороз пощипывать за места срамные. Они ведь, французы-то считают себя любовничками наикрутейшими, мачами выдающимися, вот и носят курточки короткие, штанишки в обтяжечку, чтоб хозяйство, значит, наружу сильно выпирало, баб удивляло. Это их и подвело.
А Кутузов к тому времени уже и Багратиона разбудил, и партизан в лесах под Смоленщиной. Они все злые встали, не выспамшись, и задали уж Бонапартовской шайке перцу под хвост - бежали французы аж до Парижу, только пятки отмороженые сверкали. А наши до Парижу дошли, шампань всю в городе выпили, наутро домой вернулись, водочкой опохмелились и спать легли.
Глава 9. Декабристы, мать ихую.
А Пушкин не спал, ведь поэт он был великий - совесть и глас народный. Долг у него был большой перед людьми (в картишки небось проигрался) - отражать геройство и чувства пробуждать у людей русских. И пробудил в конце концов. Кюхельбехтера, Бестужева, Рюмкина и др. дружбанов своих по техникуму. Им ба спать да спать, ан нет, взыграло ретивое, справедливости обчей взалкали и пошли они на площадь Сенатскую бузу тереть.
Саня - царь-государь Рассейский пришёл к ним и говорит: "Что ж вы, негодяи, народу-то выспаться не даёте, он, понимаешь, устал после войны, а вы тут орёте чегой-то!" Осерчал, короче, батюшка- царь, да и повесил пацанов этих, достоинства дворянского лишив. А тех, кто не шибко шумел, тех в Сибирь отправил, на перевоспитание. С ними ещё бабы их пошли за компанию, чтоб не скучно, значит, было. Их всех потом декабристами прозвали, чего - никто не знает, может потому, что в декабре все родились они.
А больше всех Пушкину повезло, он, типа, всех подзуживал, расталкивал, чё-то там про правду народную шептал, а потом раз, и сошёл с трассы, типа не при делах он. Ну, царь то его давно уж знал, переписывались они, так он ему по блату командировку на юг устроил, чтоб вроде как и выслал из столицы, и чтоб не так для здоровья вредно. Так сын этот арапов ещё и недоволен был и недовольство своё в стишках своих вечных, народом любимых, и отразил. Царь, правда, киллера всё ж нанял после, мочканул Алексан Сергеича, чтоб тот ещё кого на бузу не спровоцировал.
Глава 10. Герце-е-е-е-е-е-н! Встава-а-а-а-й!
Но не прошла бесследно буза декабристская. Герцен проснулся! Спал-спал себе спокойненько, а тут эти шуметь начали, он и проснулся. Послушал чё они там базлают и задумался крепко и надолго. А чтоб не забыть о чём он думает, мысли свои записывать стал. Память плохая у него была, а тут в бумажку посмотрел и вспомнил, о чём пять минут назад думал. А у нас в России народ самый читающий, как в сортир идёт, так и читает всё время. Так Герценовы бумажки и пригодились народу российскому - и жопе, и уму. А народ ведь разный в сортир ходит, и в высоких чинах, и не очень. А тут реклама эта, на бумажках Герценских. Вот и стали они все, кто читал, разночинцами, думающими однообразно, по Герценски. А уж мысли-то какие дурацкие были, куда Стивену Кингу браться. Тут тебе и бунт против власти существующей, и "Не спи Россия, замёрзнешь!", и бонбу как сделать написано, и даже куда бросить потом.
Глава 11. Разночинцы и отмена крепостного права.
Он-то фантаст был, Герцен-то, а народ у нас со сна, да в напряжении телесном, всё всерьёз воспринял. И давай по подвалам бомбы мастерить, да в чиновников с царём метать. А оно ж гремит, тут и крестьянин-крепостной проснётся. Он и проснулся, и бумажки до него дошли. Раньше лопухом подтирались, а теперь Герценом. Мысли крамольные в головах крестьянских зашевелились, мол, чегой-то мы, на кого-то без лаве пашем, даёшь свободу крестьянскому труду и слову! Слов у них, правда, мало было, так они этот недостаток действием возместили, по полной программе. Вилы в зубы и в усадьбу барскую, посуду фарфоровую на ночные горшки разбирать, барину морду бить до смерти, да жену его с дочками петрушить всем селом, чтоб ходить месяц не могли после.
Царь армейских генералов разбудил, чтоб порядок на селе навели, секретную службу напряг, чтоб в городах, да на заводах-фабриках работа проведена была шпионо-провокаторская. Короче кое-как прижал к ногтю Россию разбушевавшуюся. Ну, волю дал немного, капиталу там, селянам, чтоб не совсем сатрапом в истории остаться.
Глава 12. Войны начала 20-ого века.
Но сон уж беспокойным стал у всех, прерывистым. Да и в мире как-то неуютно всем стало, пресса своё дело чёрное сделала, просвещать простых людей стала по примеру Герцена, мол, это у нас не так, да то у нас не эдак.
Япошки на востоке зашевелились, они там пока Европа спала, размножались, и столько детей нашпокали, что на островах своих сакуровых уже и не помещались все. А и куда деваться-то, рядом континент - Китай, Россия, и площадя вроде поболе, да там и своих хватат - китайцев, корейцев да россиян. Пришлося опять нашим просыпаться, да воевать за землю русско-китайскую. "Варяг" утопили, Цусиму просрали, но не сдались врагу гордо, с наглой мордой, даже песню сочинили об этом, ну типа - мы молодцы, а они подлецы.
А в Европе немцы проснулись и возмущаться начали: "Чего это япошкам можно воевать, а нам, чё нельзя что ль?". Ну, наши и говорят: "Пожалста, воюйте, токо потом не обессудьте, да не серчайте на нас, коли что не так!".
Глава 13. В.И.Ульянов-Ленин.
И победили бы германцев противных, да вот незадача - чуть ранее в 1870-ом году, 22 апреля, в городе Симбирске, в семье инспектора гимназий губернских Ильи Ульянова родился пламенный революционер, вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин. Вот он-то и подгадил нам в войне с Германией. Как школьник был - так ничего вроде пацан - на языках разных говорил, учился на отлично с плюсом, папу-маму слушался, кушал хорошо и спать вовремя ложился. А как в студенты пошёл, так началась бяка. В клозет пару раз с бумажками Герцена сходил, против преподавателя физкультуры выступил, мол, новые пути в развитии человеческой мускулатуры есть - анаболики, там, стероиды, ну и выперли его из университета, правда потом его именем не один университет назвали. Он, конечно, не растерялся - вся семья спать, а он на чердак, и - учиться, учиться и учиться, нам тоже так поступать завещал в завещании. Но чему же можно научиться самоучкой, на чердаке, когда другие спят? Только одна гадость на ум и приходит.
А тут ещё старшенький к той же литературе сортирной приобщился, только запор у него был - сидел он подоле, читал он поболе, у него вообче крышу напрочь сорвало - бомбу в царя-батюшку метал, так казнили его, сердешного.
Володя-то с горя ушёл от родителей, потынялся по России-матушке ещё пару лет, впечатлений понабрался, а от бессонницы хронической в мозгах сдвиг произошёл необратимый, зреть стал он будущее великое Страны Советов. А чем дальше, тем хуже. Ну и отправили его папа с мамой в горы Швейцарские на излечение - лыжи, свежий воздух, горная чистая вода с ледников, да где там... Вовчик как до пива баварского дорвался, с местными пацанами в пивнухе познакомился, так и никакого лечения и не вышло.
Глава 14. Знакомство с создателями новой поллитр-экономной теории.
А пацаны там были - жуть, бандиты духа! Небритые, нечёсаные, глаза от бессонницы и пьянства беспробудного красные, орут, Гёте вслух читают с подвыванием, об экономике рассуждают. Особо двое выделялись - Маркс и Энгельс, они вместе жили. Они много чего про движение денежных масс знали, всякие законы экономические понапридумывали, как от аванса до получки рабочему классу дотянуть, к примеру, и чтоб в пиве себя не сильно ограничивать.
Глава 15. Рождение революционной идеи.
Ну, у Ильича вообче ум за разум зашёл, спать перестал абсолютно. С земляками, такими же оболтусами, в загранице встретился и давай переворот государственный на Родине исторической задумывать. А кто им там, в Швейцарии помешает? Вовка с пацанами промеж собой на русском языке гутарят, а там редко какой полицейский язык наш знает, вот и не предупредили пожар мирового масштаба, прозевали, значит международную красную заразу. А Ильич вместе с соратниками уже и Польше побывал с дружественным визитом, и в Разлив смотался с Крупской, в шалаше поваляться.
Россияне простые тем временем вражину немецкую били, кровь за царя-батюшку честно проливали. А Ленин у немцев кредит беспроцентный да безвозвратный взял, на пиво да на сардельки бюргергские, с условием - отдать бартером, то есть - Родиной. Ильич к тому времени из дебилизма-инфантилизма Герценского в новую активную стадию перешёл - агрессивную параноидально-революционную шизофрению. Спать совсем перестал, даже с Надей. Всю энергию сексуальную усилием воли в революционную сублимировал.
Глава 16. Битва за умы.
Он денежки немецкие располовинил - часть на пиво с сардельками оставил, а вторую часть - на подрывную работу направил. Думает - я немцам - победу обеспечу, а они мне власть взять помогут, а там посмотрим. Так оно и вышло. Набрал он на марки немецкие телохранителей в среде матросов и солдат для себя и своих собутыльников, и давай ездить везде по заводам, по пунктам призывным - речи кощунственные против царя-батюшки сказывать. Полиция - рып-рып, а матросы - псы ленинские, рожи полицейским начистили, да в круг Ильича взяли, чтоб ни одна, значит падла и пальцем не моги кормильца тронуть.
А народ уши развесил и сказки про светлое будущее слушает. Ленин, правда, говорил - "наше светлое будущее", ну так он себя с пацанами своими в виду имел, а все думали, что это он обо всём народе выражается. Ну и повелись все на это фуфло. Подумали: "Ну его на фиг, царя такого, который светлое будущее построить не может. Вон Володьку на трон поставим, он даром, что плюгав и букву "р" не выговаривает, зато как бает, во сне самом лучшем такого не услышишь". И ну царя вынуждать на самоотвод, тот подумал крепко и согласился.
Глава 17. Собственно, революция.
А у Ильича - то со взятием власти не сразу срослось, там министры-капиталисты с депутатами-говнократами подсуетились, и дышло в свою сторону поперва развернули. Но Ильича голой жопой не перепугаешь! Он "Аврору" в Питер вызвал, да как шарахнет по Смольному. Ну, эти лопухи - лапы кверху и сдали всё подчистую революционным морякам. Ленин с дружбанами потом долго смеялся, патронов - то у "Авроры" боевых не было, всё боцман в арсенале на ключ позакрывал. Один холостой в пушке и остался по недосмотру. Им министров самозваных и напугали до усрачки.
Потом долго ещё народу уснуть не давали, то погром, то телеграф взять никак не могут, то Ленину мёда не хватило - чай закусить. Он ведь после революции на чай перешёл, пиво не мог уже потреблять - печёнка-селезёнка боле не дозволяла, да и Надя стала жаловаться, что со рта у вождя воняет перегаром, а как люди учуют, ещё и переизберут за пьянство.
Короче долго ещё бузили матросы-солдаты, им ведь по всей России закрепиться надо было, чтоб потреблять бесприпятственно блага цивилизации можно было. А народ, тот который попроще, в гипнотический сон погрузили, зомбировали, и - кого за станок, кого в поле, кого на рубежи Родины. Кто негипнабилен был, тот помер не своей смертью, революционеры подсобили. А кто и притворился, чтоб пожить ещё чуть-чуть, до светлых времён.
Глава 18. Смерть вождя, отчаяние народа, кому достанется
майка лидера и всякая прочая туфта.
А Ленин не долго правил, болел он сильно уже тогда, сказались бессонные ночи на чердаке домика в Симбирске. Помер он в 1924 году. Многие тогда проснулись, думали опять вернётся всё, да хрен там. Свято место пусто не бывает, а соратников у Ильича - туева туча была, и все один одного краше. Нашёлся среди них красавец грузин, Джугашвили фамилия. Он, правда, псевдоним взял - Сталин, не так длинно и опять же не нацмен вроде. Так он кому по роже дал, кому калия цианистого в чай подсыпал, кого просто усами испугал - расчистил одним словом себе дорогу к верховному посту. И стал он править стальной рукой.
Вся страна, она уже тогда СССР стала зваться, в едином анабиозе строить стала социализм. А социализм это такая штука непонятная, типа все вместе копаем Беломорканал, Магнитку ваяем, Днепрогэс, ну или там Северный полюс покоряем. И всем песни одни и те же нравятся и фильмы художественные. И сон всем один и тот же снится, будто идёт весь народ стройными рядами по Красной площади, в белых спортивных трусах и майках с гербом Советского Союза на груди, а товарищ Сталин с могилы товарища Ленина усами шевелит, да лапкой машет.
Трудно было товарищу Сталину, но построил он вместе с народом практически такой социализм, о котором всем мечталось.
Глава 19. Гитлер идёт!
И было бы всё хорошо, да в далёкой Германии проснулся как-то неудавшийся художник Адольф Гитлер, бодун его мучал страшнейший, он быстрым шагом метнулся в ближайшую пивную, а бабок у него не было - на шару наливать, конечно, ему не захотели, и такая с ним истерика приключилась, что затрясло его всего, глаза из орбит полезли и закричал он: "Доколе, суки, терпеть такое дел положение!", - слюна со рта во все стороны так и брызнула, так пива хотелось. Кто в баре был - проснулись, отхлебнули пивка из своих бокалов и внимательно, с интересом продолжения ждать начали.
А Гитлер остановиться уже не мог. "Каждый из вас может оказаться в таком же положении как и я! У каждого могут закончиться деньги, которые любящая муттер прислала любимому сыну на учёбу! У каждого из вас может быть сушнячище с утра неутолимый! А бармен, падла, пивка, подонок, жмёт, пидар, забесплатно, сучилище, кружечку израненной душе!".
И всё это сопровождал Адольф талантливой жестикуляцией и мимикой гениальной. Ну, тут все и возмутились безнравственными действиями бармена, и в едином порыве дали ему по рылу, пивную разгромили, а уж пива-то на шару напились! Бармен полицию, конечно, вызвал, всех, как водится, в кутузку замели, но запал бюргерам в душу молодой, горячий парень. А тут он ещё и книжку в кутузке написал, чего-то про борьбу, вольную или дзю-до. Ну, бюргеры вообще полюбили Адольфа, как узнали, что он ещё и спортсмен.
Пришли к нему на следующий день, взяли под белы ручки и повели в пивную. Он то поначалу перепужался трохи, думал - бить будут за вчерашнее, но, когда они ему за счёт заведения кружечку налили, да рты раскрыли в ожидании, тут он и понял, вот он - момент истины и решил ещё сарделек на ширмачка истребовать. И опять же с мимикой, да слюнями такую речуху закатил, что и полиция бармену не помогла. А там покатилось, чем дальше, тем больше - и пиджачишко новенький себе справил за счёт бармена, и квартирку с машиной прикупил.
Глава 20. Вторая мировая война.
Потом в борьбу за власть вступил, потом в войну вторую мировую. Кенты - то его пивком брюха позаливают, рты раскроют, уши развесят и давай - то евреев в лагеря сгонять, то книжки Толстого сжигать, то на Чехию нападут, то на Францию. Натерпелась, вобчем Европа с этим Адольфом.
Глава 21. ВОВ.
И пришла как-то в голову его одна мысль, они всегда к нему поодиночке приходили, мысли-то, а что если со Сталиным схлестнуться как-нибудь. А то позажирели уж и Сталина пацаны, и свои гитлерюгенды от безделья. Спят много. Европа - то не сильно и сопротивлялась, когда Адольф её загибал. Но ещё Адольф подумал, что не стоит Йосифу Виссарионовичу о планах своих пока рассказывать. И утром в 4 часа, 22 июня, 1941 года напал на СССР без предупреждения. Тут уж Сталину пришлось всю страну будить, и стариков, и женщин, и детей. Хорошо Левитан по радио объявил, что вставать пора: "Вставай!" - говорит, - "Страна огромная!".
Встали все, не сразу, правда. Многие не верили, что кто-то может посягнуть на великий и могучий. Кое-кто просто очень крепко спал, вместе с совестью. Проснулся этот кое-кто в штрафбате уже на фронте. Ну, короче, началось месилово - то они нас, то мы их. Но к концу 43-его наша брать начала. Да и быть иначе не могло - все уже проснулись окончательно, злые все, как же - фашисты такой сладкий сон про Сталина и светлое будущее досмотреть не дали. Мочили фрицев и на земле, и в воздухе, и в море.
Глава 22. Это - победа!
9 мая 1945 года покончил с фашизмом наш доблестный советский народ во главе с Коммунистической партией под управлением отца народов и друга физкультурников. Разруха была по всей стране, пришлось всё заново строить. Пока строили так устали, что глаза слипались сами, сон морил людей миллионами. Короче, к тому времени, когда Сталин заснул вечным сном, вся страна опять впала в спячку.
Глава 23. Дети кукурузы.
Хрущёв разбудил на недолго, типа доброго сначала дал, а потом опять приморозил, всё кричал - то на художников бедных, что мол, пидарасы они (пока он этого слова не сказал, вобщем-то и пидарасов у нас в стране не было), то на америкосов, что он им кузькину мать покажет. Все опять спать легли.
Глава 24. Эпоха застоя.
А когда дорогой Леонид Ильич шишку держал, так храп по всему ЭСЭСЭРУ такой стоял, что майка заворачивалась. БАМ во сне строили, в космос летали, Олимпиады выигрывали, в Афгане воевали. Лишь изредка то Высоцкий, то Окуджава просыпались, да тревожили сладкий сон окружающих. И долго это длилось, все уж привыкли, что Совок спит. Даже смена Лёни на Костика, а потом Костика на Юру ничего не изменили в окружающей среде.
Глава 25. Горби и крах идеи коммунизма.
Но вот однажды сработал внутренний будильник у России, к власти пришёл Михал Сергеевич. Уж он и так страну нагибал, и эдак, а ей хоть бы хны - спит себе и спит. А уж он такой забавник был! Ну не мог он обойтись без взаимного чувства. Тут он на хитрость пустился, решил эксперимент провести социологического направления мысли. "Сомневаюсь" - говорит, - "Что в таком состоянии можно коммунизм построить".
Тут зашевелились все, чегой-то за фигня, кто это морозит невесть что. Глянь, а это Генсек изгаляется над крепкоспящими. Ну, тут уж что уж. Дали просраться Горби. Напомнили для чего жопа человеку дадена. Однако и сами засомневались, может и не нужон нам коммунизм этот. На кой он нам? Мы то, может, и не доживём до этого всеобчего благоденствия.
Глава 26. Период распада и разброда.
Короче скинули Горбачёва, СССР кривыми ножничками покромсали на шматочки мелкие, да начали коммунизм отдельно, каждый для себя строить. Получалось у всех по-разному. Кто кроликов разводил, кто тех, которые кроликов. Прорицатели появились, секс откуда-то взялся, то не было его 70 лет, а тут вдруг как член из ширинки выпрыгнул. Кооперативы, трасты, банки коммерческие, бригады - всё ожило, зашевелилось. Разброд начался, шатания. Одним бабок мало, другим - лаве побольше подавай, третьим, стыдно сказать, зарплаты на масло сливочное не хватает. О боге вспоминают, когда уж в гробу лежат. Бодрствование началось беспросветное. Каждый сам себе режиссер, всё за себя решает, сам зарабатывает, и сам же, сука, тратит. А дирижёру долю малую отстегнуть? На управление оркестром? "На хер", - говорят - "Мы сами все солисты!". А Россия уже ко дну идёт, в рабство финансовое к странам, загнившего к ебеням, капитализма. Придатком уж сырьевым звать Русь-матушку стали. Мало им того, что придаток, так ещё и сырьевой! От какого корня? Сыр, срань?
+
Глава 27. Восстановление феодального строя.
Распалась Русь, как в старину на княжества удельные. Борис Первый чё-то там пытался управлять-консолидировать, да потом махнул рукой и пошёл в теннис играть и самодеятельностью заниматься. То ансамблем дирижирует, то гопака отплясывает со скоморохами. А князьки мелкие слабину почувствовали и давай тихой сапой рвать державу на кусочки автономные, да грести под себя блага материальные. Золото партийное куда-то подевалось. Какие-то математики безродные да геологи без присмотра государственного в олигархи перекрестились, своих стали на посты руководящие двигать. Бардак, короче. И не спит же никто, как в лагере пионерском в королевскую ночь, все только гадости друг другу под покровом ночным делают.
Глава 28. Владимир Северна Аврора.
А во Питере-граде новая волна зародилась. Новая-то, новая, а уши-то у ней старые торчат, седые уж, но такие же, как встарь, чуткие. Опричники с чекистами ими пользовались ещё. И мелкими, но уверенными шажочками волна та добралася до града стольного Москвы. Бориска уж не токмо державу со скипетром в руках не удерживал - семья помогала, а и ракетка теннисная с палочкой дирижёрской наземь валились.
А из волны новой витязь мощный в кимоно нарисовался, Володей назывался. Неожиданный такой персонаж. Ну, с Борюсиком полюбовно договорились, не брать же грех на душу насильственного свержения действующего царя, так Вова шапку мономашескую, монаршую на пенсию всей Борькиной семье выменял. Размеров пенсии той не знаю, врать не буду, но должно большие размеры оговорены были, ежели Борис в Новогоднюю ночь, по-доброму, Вовану Рассею при жизни своей завещал. Шанпанского выпил и спать лёг.
А уж Володя как взялся за Русь-матушку, захватом удушающим дзюдоистским, что только крякнуть успела Русь. И олигархи - нувориши времён распада, в страны чужеземные намылились, шмотьё только какое упаковать успели, то вывезли. Там-то каждый с них как мог устроился, кто футбол спонсировать начал, кто недвижимостью с общепитом занялся.
А те, кто спрятаться не успел, того Володя винить только себя попросил, да в казематы Бутырские спровадил, чтоб совесть да понимание справедливости социальной в них пробудить, да чтоб поделились добром неправедно-надурно нажитым с государством Рассейским. И по братски чтоб поделились - брату старшему - долю наибольшую чтоб.
И уж для полной полноты картины Вова взялся за эксперименты по групповому усыплению. Сортиры превращать стал в общественные усыпальницы - зайдёшь, а там - красота: особым образом замоченные, людишки лежат штабелями. "Наутилус" - субмарина капитана Немо, тоже образчиком экспериментов со сном на больших глубинах стал. В театре оперном, что на Овражке, тоже проэкспериментировали - газом в сон зрительный зал вместе с оркестром погрузили. Очень удачно получилось.
Эпилог.
Что дальше с Русью будет, так я еще того не придумал. Занят был сильно, спал после вчерашнего...
Но вот гражданин в 12-ом ряду до сих пор и не проснулся. Ну-ка друзья хорошие, студиозусы прилежные, толкните его, пусть прочухается да скажет чего он обо всё об этом думает.
(Студика расталкивают, он поднимается, смотрит осоловелыми глазами на прохвессора, ничё не понимает. А прохвессор, аплодируя, провоцирует соню тоже хлопать в ладоши, аудитория поддерживает обоих и общие аплодисменты перерастают в бурные, продолжительные овации.)
Конец лекции.
|
