На одной из тематических лекций о Тибете я познакомилась с молодым человеком. На вид ему было не более тридцати лет, приятной наружности и с хорошо поставленным голосом. Он представился журналистом. Молодой человек многозначительно сообщил мне, что у него есть видеокассета о тайных магических практиках тибетских монахов, и этим меня заинтересовал. Мы обменялись номерами телефонов. Молодой человек несколько раз звонил мне, приглашая посмотреть этот фильм, но у меня все не было времени. И вот через полгода 21 декабря я позвонила ему сама. Трубку взял мой новый знакомый:
- Вот это да! Ты позвонила как раз на мой День рождения! - В трубке слышались музыка и веселый смех. - Это, видимо, неспроста, - задумчивым голосом сказал он.
Поздравив журналиста, я спросила, есть ли у него еще этот фильм. Он ответил:
- Да, приходи завтра вечером, вместе посмотрим.
Он дал мне свой адрес, как оказалось, он жил недалеко от моего дома.
Трещал мороз, чувствительно кусая за щеки. Под ногами скрипел снег. Редкие прохожие вприпрыжку пробегали с поднятыми воротниками.
Я позвонила в дверь, и журналист открыл мне. Он был неряшливо одет, в каких-то мятых брюках. Журналист помог мне снять белоснежную шубку и, окинув меня оценивающим взглядом, сказал:
- Ого, роскошный "балкон"!
Я раздраженно:
- Еще один подобный комплимент и я уйду.
У него была однокомнатная запущенная квартира (видимо,эту квартиру он снимал). Стены и пол были в больших жирных пятнах, на столе неприбранные остатки вчерашнего пиршества. Ни телевизора, ни видеоаппаратуры я не заметила. Видя мое недоумение, журналист начал извиняться и оправдываться:
- Ты не можешь себе представить, что здесь у меня произошло! Два дня назад меня ограбили, вынесли видеоаппаратуру, все кассеты, и об этом даже писали в газетах, - торопливо прибавил он, поглаживая пальцем нос.
Возмутившись его явным враньем, я хотела тут же уйти, но так как на улице было очень холодно, я решила выпить горячего чая и немного пообщаться. Журналист предложил мне остатки вчерашнего торта и вина. Я с глубоко спрятанной брезгливостью отказалась, попросив только чаю (чашку и ложечку я тщательно вымыла). За чаепитием мы разговорились. Познания нашего журналиста оказались поверхностными, видимо, почерпнутые из популярных брошюр. В разговоре, затронув тему об эпохе Водолея, я увлеченно стала рассказывать, что сейчас время Перехода, что грядут большие перемены и человечество должно духовно преобразиться. Взглянув на "журналиста", я увидела, что он меня не слушает, а смотрит маслеными глазками, противно облизывая кончиком языка губы, видимо думая, что это очень эротично. Я запнулась на полуслове, а он, включив пошлую музыку, стал медленно в бездарном танце раздеваться и, щуря глаза, чувственно, как незадачливый актеришка провинциального театра, произнес:
- Между прочим, в юности я был прфессиональным стриптизером.
Я смотрела с иронией на его выламывания и, чтобы охладить пыл нашего стриптизера, спросила:
- Я полагаю, это у тебя шутовской танец? Знаменательно, что ты родился на зимнее солнцестояние, а в древности это было время карновалов и маскарадов. В Риме этот праздник назывался Сатурналиями и был посвящен Сатурну. А ты знаешь, что Сатурн... это Сатана.
Лицо Стриптизера исказилось, и он закричал:
- Не смей! Не смей произносить этого имени в моем доме!
И я только сейчас увидела на стенах иконы. Заметив его слабое место, я еще больше вдохновилась и несколько театрально сказала:
- Как я могу не говорить о своем Господине! Сатана мой отец и возлюбленный, а я его верная жрица и служанка.
И он поверил и почему-то принял меня за самого Дьявола. Стриптизер с вызовом посмотрел мне в глаза:
- Никогда не думал, что вот так окажусь один на один с самим Дьяволом. Я буду молиться, просить Бога и Небесное Воинство покарает тебя!
- У тебя ничего не получится, - насмешливо ответила я, - ты бессилен, ты же великий грешник, или забыл, что похоть - смертный грех.
Он оправдываясь:
- Но это мой единственный грех, в остальном я безупречен. Я стараюсь соблюдать все заповеди, хожу в церковь, каждый день молюсь.
- Достаточно одного греха и ты бессилен. Ты небезупречен.
И тут Великий Праведник. отвратительно улыбаясь, с дрожью в голосе сказал:
- Но если ты Дьявол, тогда тебе должно нравиться то, что я делаю. - И начал непристойно крутить бедрами, оглаживая свои телеса, будто натираясь мочалкой. Стриптизер, манерно изогнувшись, резко расстегнул молнию на своих штанах.
Я, пристально глядя ему в глаза, медленно, придавая каждому слову значение, произнесла:
- Да... мне нравится...я наслаждаюсь, видя, как из тебя уходит твоя жизненная сила.
Бедолага тут же прекратил свои "танцы", застегнул штаны и спешно накинул рубашку, но через некоторое время, как бы сомневаясь в происходящем, лег на диван, расставив согнутые в коленях ноги, и маня пальцем, развязно сказал:
- Иди ко мне, малышка, развлечемся или уходи.
Я встала, с презрением посмотрела на него и, вкладывая силу в слова, тихо произнесла:
- Это твой смертный грех и ты от него погибнешь.
Он весь встрепенулся и истерично завопил:
- Убирайся вон!
Я спокойно надела шубку и подойдя к двери, не смогла ее открыть.
Он ехидно, с противным хихиканьем:
- Что же тебе не поможет твой Дьявол?
Я в полном спокойствии села на стул в прихожей и задумчиво произнесла:
- Хорошо...будем ждать...Час Волка.
Он перепугано:
- Что? Что это такое? Пошла прочь отсюда! Изыди Сатана! - Спешно открывая двери, Раскаявшийся Грешник вскрикивал, - я буду молиться, молиться всю ночь!
Я вышла в свежую морозную ночь, и весело рассмеявшись, воскликнула: "Какой же болван этот благочестивый стриптизер!"
|