Этот рассказ, я уже однажды публиковал здесь, но, то был скорее не рассказ, а наспех «общипанный» и почти не отредактированный фрагмент моей переписки со своими знакомыми. Назывался он «Фон намба». Теперь же я предлагаю вашему вниманию законченный рассказ.
Иногда, очень необычные вещи происходят с самыми обычными людьми. А может, это - самые обычные… чудеса, случающиеся с людьми необычными? Кто знает?
Лично я, сам себя никогда не считал человеком необычным. Мне встречались в жизни куда более яркие личности, да и с самокритикой у меня пока всё в порядке. Но случай, свидетелем и непосредственным участником которого я был, оставил не только неизгладимое впечатление и множество вопросов, так и оставшихся вопросами…, случай тот научил меня более осторожно высказываться по поводу всякой небывальщины, которая описывается в бульварной прессе, или рассказывается вечером у костра в пионерском лагере.
Много лет я не то чтобы хранил как тайну эту историю, которую хочу сегодня поведать…. Нет…. Скорее, просто не находя случившемуся объяснения, я не хотел выглядеть глупо, рассказывая то, что принято классифицировать как чепуху и дешёвую мистификацию.
Теперь, мне не то чтобы наплевать на мнение тех, кто выскажется не в мою пользу, дослушав историю до конца…, нет, конечно же - нет! Просто случай тот, если так можно выразиться – тяготил меня все эти годы не только своей неразгаданностью, но и, конечно же - желанием с кем-нибудь поделиться.
В те времена, о которых пойдёт речь, никому ещё в голову не приходило, назвать Центральный Парк Культуры и Отдыха имени Горького – «парком горькой и красного». Все эти дурацкие названия появились потом, когда у людей, не имеющих своего мнения, стало меняться отношение к самим этим понятиям, я имею в виду – Культуру и Отдых. Что ни говори, а средства массовой информации сильно изменились…, вместе со своими создателями, слушателями, зрителями и читателями. Всё – взаимосвязано….
Ну и, конечно же - влияние мигрантов и беженцев из неблагополучных республик наводнивших московские улицы, тоже – сказывалось. Люди эти привезли с собой совсем другие «духовные ценности», а уж их представления о культуре, до сих пор не дают покоя сочинителям анекдотов, дворникам… и сотрудникам милиции.
Но это теперь. А тогда….
А тогда я запоминал эти самые анекдоты, чтобы «блеснуть» чем-нибудь «свеженьким» в компании друзей. Мне даже в голову не приходило, что наступят такие времена, когда запомнить только что рассказанный кем-то анекдот, для меня будет проблемой. И дело, как вы правильно догадываетесь, тут не в пресловутом склерозе…. Нет. Просто отпала сама потребность выделяться при помощи такой дешёвки, как свежий анекдот. Да и вообще, потребность выделяться – отпала.
Но, что-то я здорово отвлёкся….
Прямо перед тем, как загреметь в армию и узнать, что такое - «курс молодого бойца», я проходил курс молодого московского раздолбая в компании таких же шпанистых ребят, каким был сам.
Нет, нет, ничего такого, о чём пишут сегодняшние газеты, мы не вытворяли! Я даже не побоюсь и скажу так, - мы были намного интеллигентней современной шпаны, представителей которой, уже раздолбаями не назвать. Другие теперь для них появились определения.
Наши родители не считали нас хулиганами, а наше поведение объясняли тем, что мы – без пяти минут солдаты просто пытаемся нагуляться перед тем, как каждому из нас влепят два года «строгого режима» за то, что тебе исполнилось восемнадцать лет.
«Косить от армии» в то время было не модно. А все наши тогдашние попытки отвертеться от призыва, даже на первый взгляд, и то, выглядели как откровенная показуха. Как чистой воды… выпендрёж. Вот как всё это выглядело. Но, также как и сейчас, доказательство своей «крутизны» в те времена было ну…, чуть ли не делом чести.
Некоторым всё же удалось не попасть в армию, и эти «счастливчики» сразу были переведены своими друзьями в «неприкасаемые». Вот она – цена «халявы» и нечестности. Да, вспоминая сейчас всё это, я, наконец, осознаю, насколько отличается мир, в котором нам было по семнадцать лет, от того, в котором живут современные семнадцатилетние моральные инвалиды.
Только не надо думать, будто я всех огульно – под одну гребёнку…. Не мой это стиль. Не моё это восприятие окружающего меня мира и живущих в нём людей. Нормальные люди были всегда. Как и ненормальные….
А курс молодого бойца мне всё же пришлось пройти. И не где-нибудь, а в такой глухомани, про которую в Москве, разве что по радио слышали. За те два года я повидал и пережил - такое, что у меня пропал всякий интерес к пресловутым «материальным ценностям». И хотя я с пониманием относился к людям, мечтавшим о новеньком сверкающем автомобильчике, припаркованном около симпатичного загородного домика, - сам я о таких извращениях не мечтал.
А почему относился с пониманием к тому, что считал извращением? Да кто же знает! Относимся же мы «с пониманием» к тому, что большинство женщин выходят на улицу или приходят на работу не со своими лицами, а с тем, что они на своих лицах нарисуют?
Вернулся я из армии не совсем таким, каким известен своим знакомым сейчас, но, всё же, дури и бесшабашности в моей голове за два года заметно поубавилось.
Но, пора, наконец, вернуться к самому повествованию, а то, мои «лирические отступления» могут вывести из равновесия и самого Будду….
Итак! Ясным летним утром, двое моих друзей отправились в Парк Горького, не забыв прихватить и меня.
Никакого сидения с бутылочкой пивка на спинке скамейки, в то время не практиковалось. Люди отдыхали на самом деле - культурно. И нам, как представителям одной из самых цивилизованных стран, ничего не оставалось делать, как тоже – культурно отдохнуть.
В первые же полчаса нашего пребывания в парке мы познакомились с компанией симпатичных девушек. Вчерашние выпускницы одной из московских школ, накануне решили - так же как и мы, провести субботний день, так сказать – со смыслом.
Мы довольно быстро нашли общий язык и, - веселье началось!
Катание на дешёвых аттракционах, мороженое, тир, газировка из автомата, чебуреки в шикарной чебуречной (её все почему-то называли – фешенебельная), шашлык, который мы запивали отличным, болгарским столовым вином - всё это как-то сблизило нас, и через три - четыре часа мы уже забыли, что познакомились только сегодня.
Часам к трём дня мы уже начали, сами того не замечая, разбиваться на «клубы по интересам». И вот, договорившись, что встретимся в семь часов вечера около метро «Парк Культуры», мы разбрелись по парку, - кто парами, кто по трое.
Девушку, с которой за время всеобщего веселья я познакомился, звали Ира. Мы с ней давно уже заметили, что нашему с ней общению сильно мешает компания, и потому, были только рады, что у нас появилась возможность продолжить знакомство, так сказать, тет-а-тет.
Хотя, конечно, никакого «тет-а-тета» не было, просто у нас появилась возможность прогуляться по парку и поболтать о том, о сём.
Погода, а так же всё съеденное и выпитое, настраивало на романтический лад.
Мы с Ирой не заметили, что время встречи с друзьями около метро – застало нас врасплох! Мы не хотели расставаться. Мы хотели продолжить знакомство уже не в парке, где к вечеру заметно прибавилось народу, а хотя бы - просто пройтись по городу, или сходить в кино.
Направившись к выходу из парка, мы решили, что поскольку опаздываем на встречу с остальными, то вообще не пойдём к метро, а свернём на Комсомольский и пойдём в сторону Лужников. И вот, выйдя из парка на Крымский вал, мы повернули в сторону Комсомольского проспекта.
Перед нами простирался Крымский мост, - как граница между мирами. С одной стороны Москвы - реки находился парк, откуда доносились визг и восторженные крики катающихся на американских горках, а на другом берегу - лежал сонный город.
На Крымский мост, как известно, можно подняться двумя путями. Можно, идя прямо от парка сразу оказаться на мосту, так и не заметив, что ты уже по нему идёшь. А можно, взяв левее, дойти до набережной и подняться на мост по красивой гранитной лестнице, которую, за её закутки и укромные уголки, так любят целующиеся парочки.
Мы с Ирой, не спеша, поднимались по лестнице, когда небо вдруг изменилось. Оно стало какое-то ненастоящее. Пропала привычная нам глубина неба, пропало солнце, но свет не исчез, а в воздухе появилась наэлектризованность, как перед грозой. Да и сам воздух стал какой-то тягучий как кисель. Изменились звуки. Да что там изменились, многие из них просто пропали. По мосту совершенно беззвучно проезжали машины, и только жуткая вибрация, сотрясающая весь мост, напоминала о них.
Но самое интересное, что мы с девушкой относились с каким-то странным пониманием к происходящему. Как будто это было обычное для нас явление!
Если ещё минуту назад для нас было нормой держать друг друга за руку, то теперь я знал, что прикасаться к Ире я уже не могу.
Объяснить кому-либо, откуда пришло это понимание того, – как надо себя вести во время «происходящего изменения», - просто невозможно!
Это как знание «верх – низ», знаешь и всё!
- Ты сможешь запомнить номер моего телефона? – заметно нервничая, спросила меня Ира.
- Запомнить? Вряд ли. Я его запишу! – тяжело дыша, сказал я.
Но тяжело дышал не я один. Ира тоже говорила, почти задыхаясь, как после хорошей пробежки.
Я понял, что она чувствует то же, что и я, но почему-то мы с ней на эту тему не обмолвились ни словом. Видимо экономили время, оставшееся в нашем распоряжении.
- Но у меня нет, ни того на чём можно писать, ни ручки! – с ужасом, почти прокричала она, но крик больше напоминал сдавленные хрипы.
Мы с ней почему-то знали, что у нас ещё есть сколько-то времени на то, чтобы решить эту проблему до того как всё необратимо изменится. Я так понимаю, что подсознательно мы боялись говорить о том, что происходит, по принципу, - не буди лихо, пока тихо. Но тихо-то, как раз и не было! Это самое «лихо», которого мы боялись, заполнило всё вокруг.
- Вот! – сказал я и достал коробок со спичками. – Я сейчас запишу твой номер. Давай, диктуй.
Послюнявив спичку, я начал, - цифра за цифрой записывать номер, который диктовала Ира.
Поскольку писать спичкой - наука непростая, то приходилось, буквально вырисовывать каждую цифру, поэтому номер я запомнил так, что разбуди меня теперь среди ночи, - я его назову без запинки! До сих пор у меня перед глазами стоят эти семь цифр.
- Ну, вот! – Я показал Ире коробок, на котором, сикось-накось, красовался номер её телефона.
А вокруг, всё изменялось с какой-то всё нарастающей скоростью.
И вдруг, девушка, телефон которой я только что записал, как-то странно на меня посмотрела, как бы не узнавая, и стала уменьшаться вместе с панорамой за её спиной. Сейчас, наверняка, можно проделать такой трюк при помощи компьютера и показать этот фокус в кино, а тогда у меня просто всё закружилось перед глазами, и … я проснулся. Проснулся у себя дома! По адресу: ул. Беговая, дом №… кв. №.... Вот, так!
В первую секунду после пробуждения я просто не мог понять, ни, где я нахожусь, ни даже – кто я такой!
Я мысленно вернулся к событиям того, что оказалось сном. К событиям, которые происходили несколько секунд назад. К тем событиям, непосредственным участником которых я только что был. И тут новая волна прозрения окатила меня! - Телефон Иры! Я же его записал! И не важно, что я записал его во сне, я же его помню!
Я вскочил, схватил первый попавшийся карандаш, которых в доме где живут художники – всегда полно, и на полях газеты, лежавшей на журнальном столике, записал чётко отложившийся в памяти номер.
Немного подумав, я написал напротив семизначного номера – Ира.
Дальше события развивались как в кошмарном кино. Я вбил себе в голову, что с Ирой я познакомился вчера, а пока спал, события вчерашнего дня перемешались со сновидениями и из-за этого у меня в голове такой сумбур.
Но тут до меня доходит, что во «сне» был выходной день, а суббота, то есть выходной, как раз сегодня с утра. Опять получилась нескладуха! Вчера-то я никак не мог пойти с друзьями в парк. Значит, рассуждаю я, это всё же был сон!
Дома никого. Все ещё две недели назад уехали отдыхать. Посоветоваться не с кем. Даже «скорую», и то – вызвать некому. Но делать же что-то надо!
Или, - ничего не надо делать?
Как девочка, которую в первый раз, наконец, по-настоящему потискали, я подумал: Боже, да ведь со мной такого никогда ещё не случалось!!!
К десяти часам утра я был возбуждён как пациент известного заведения, оставшийся не только без укола, но и без присмотра санитаров. Поскольку санитары и не думали обо мне вспоминать, я, со спокойной совестью – снимаю телефонную трубку и набираю номер, который помню до сих пор.
В трубке раздаются гудки.
Вот-вот на том конце кто-то должен взять трубку. И что я скажу? - Говорит поэт Бездомный из сумасшедшего дома?!
А моё сердце, тем временем, переходит на галоп.
К телефону подошла какая-то бабуля. Это я по голосу определил.
- Доброе утро! Попросите, пожалуйста, Иру. – Говорю я.
Бабушка очень приветливо со мной здоровается и кричит кому-то: - Иришка! Тебя молодой человек спрашивает.
И я слышу вдалеке знакомый голос, - это Ира, о чём-то спрашивая подошедшую к телефону бабулю, подходит и берёт трубку.
Когда я набирал номер, я был уверен, что попаду куда угодно, но только не туда, куда, как мне казалось, я звоню.
А вот к такому повороту событий я, честно говоря, готов не был.
…просите, и дано будет. Ищите и обрящете. Стучите, и отворят вам.
Ну, вот, - достучался, блин! То есть, - дозвонился.
Если это Ира, а это как я понял – точно Ира, то ведь я что-то должен буду ей сказать! Как-то объясниться.
А надо сказать, что к тому моменту, когда Ира подошла к телефону, я уже был уверен, что она обо мне – знать не знает. Но маленькая, вот та-ку-сень-кая капризная надеждочка, на моей уверенности уже устроила гнёздышко, и у неё даже птенчики там появились.
… вера в Бога, подразумевает также и веру в Сатану. Так-то!
Вы об этом подумайте на досуге и поймёте, о чём я.
Да, мы с ней поговорили по телефону. И даже встретились. Правда это была уже её инициатива. Встретились для того, чтобы я, якобы не зная, как она выглядит, – узнал её в многолюдной толпе и сам к ней подошёл.
Ну, конечно же, ей не повезло, - я её узнал.
Ира была уверенна, что я её - разыгрываю. Ведь ей, - никаких снов не снилось! А парк Горького, - она вообще терпеть не может, так как там собираются хулиганы и… гости столицы, которые себя и вести-то, как она сказала - не умеют.
Потом, у неё появилась уверенность, что её телефон я выклянчил у кого-то из её знакомых, чтобы с ней таким оригинальным образом познакомиться. А то, что я её без труда узнал в толпе на Пушкинской, где мы договорились с ней встретится, она объяснила тем, что я её где-то, когда-то видел, втюрился как школьник, выклянчил у её знакомых номер, и вот теперь разыгрываю.
Короче, мы с ней, вернее она со мной, - поругалась. Ну, не то, чтобы поругалась, а всячески пыталась меня уличить в нечестности. И даже обозвала дешёвым мистификатором.
Продолжать знакомство со мной она категорически отказалась. Во-первых, потому, что я нечестным способом с ней пытался познакомиться, а во-вторых, - я ей просто не понравился.
Попросила больше не звонить. (что я и делал, и делаю до сих пор) И всё. Вроде бы….
А через три года…. Через три года она сама позвонила мне, даже не зная мой номер телефона. Но…, но это - другая история. История, после которой Ира чуть не угодила в дурдом. Навсегда.
Она оказалась жуткой прагматичкой. А такие люди, как известно, низачто и никогда не поверят в то, чего по их понятиям не может быть, потому что – не может быть никогда.
Дело в том, что через три года Ира звонила своему сокурснику, с которым вместе училась в институте. Парня того зовут так же как и меня, а номер его телефона отличается от моего, как вы правильно догадались, всего на одну цифру.
Снова чудо? Мистика? Или снова – совпадение? Ох уж мне это удобное слово – «совпадение»…. Ничего, никогда не объясняющее, и часто использующее в качестве костыля слово «случайность»…. Достаточно произнести эти два магические слова, и от вас отстанут с любым вопросом, на который вы не можете или не хотите отвечать.
Зазвонил телефон. Я снял трубку и услышал голос, показавшийся мне знакомым. И этот самый - знакомый женский голос попросил к телефону «меня». После недолгого объяснения девушка начинает понимать, что она не туда попала, а я уже начинаю догадываться, где я слышал этот голос. И в тот момент, когда она уже готова была положить трубку, я ей говорю: - Здравствуй, Фома не верующий! Как поживаешь, Иришка!
После всех выяснений, недоумений и необоснованных возмущений, - ей стало плохо. Безостановочно повторяя: «Этого не может быть, это не реально», Ира опустилась в кресло, и её бормотание перешло в напугавшие всех рыдания. Истерика выглядела настолько убедительно, что домашние, не задумываясь, вызвали скорую. Тем более что раньше никто за Ирой не замечал таких… реакций на непродолжительный телефонный разговор.
В больнице ей сказали, что такое встречается – сплошь и рядом, так что переживать по этому поводу не стоит. А наука – ничего вразумительного сказать не может. Пока не может.
Человеку, попавшему в дурдом, такое объяснение, видимо, должно помочь справиться с потрясением, которое он получил, столкнувшись с тем, к чему его не только никто никогда не готовил, но и в большинстве случаев вероятность таких ситуаций ставилась окружающими этого человека людьми под сомнение.
Да, конечно, мне было куда легче чем девушке, которую я, можно сказать, заставил поверить в то, что по её понятиям не только противоречит здравому смыслу, а вообще – не должно даже встречаться среди тем для светских бесед. Я же не мог не верить в то, чему был не только свидетелем, но так же и непосредственным участником чего я себя считал.
Я уже говорил в самом начале своего повествования, что пресловутые материальные ценности почти не оказывали на меня своего влияния, какое оказывали они на окружающих. Но, конечно же, всё это стало для меня заметным только после службы в армии. Только после «обкатки в боевых условиях» - как говорил наш командир роты. Я слишком часто бывал на волосок от вечной пустоты и не по своей воле заглядывал в её бездонные, ничего не выражающие глаза, чтобы вернувшись «на гражданку» остаться тем самым раздолбаем, который может мечтать о клёвой тёлке, сидящей рядом с тобой, таким крутым парнем, в навороченной тачке, несущейся не к какой-то цели, а просто потому, что… это типа круто. Нет, ребята, из армии такие идиоты не возвращаются. А если и возвращаются, то не верьте их россказням о тяготах и лишениях, которые им пришлось перенести…. Скорее всего, это будет красивая легенда для размалёванных дурочек. Этакий ключик, к их, и без того запросто снимающимся трусикам.
Потом, я позвонил этому парню, телефон которого отличается от моего всего на одну цифру. Мы с ним созванивались несколько раз и всегда по долгу беседовали.
Парень нормальный. Влюблён в Иру, что называется – по самые помидоры. Но узнав, что я и есть тот самый «придурок», который три года назад, по словам Иры – «устраивал какие-то фокусы с попыткой познакомиться», - он сказал, что готов отказаться от своих чувств в мою пользу, так как тут, цитирую: - «Само небо распорядилось, и не нам, неумытым, что-то менять». Конец цитаты.
Когда Ира познакомилась со своим молодым человеком, она рассказала ему про… мои попытки с ней «познакомиться». То, в каком свете она увидела произошедшее с ней, его, конечно, здорово расстроило. Парень сразу понял, что она в этих вопросах, (pardon) – дура! Но узнав девушку поближе, он стал не так категоричен в своих оценках. Он никак не мог её уговорить, чтобы она мне позвонила и чтобы никогда больше со мной не расставалась. Что – ничто не случайно и это знак свыше.
Кончилось всё тем, чем и должно было кончиться, - Ира не знала номер моего телефона. На этом они и успокоились. На три года.
А путаница с номером объясняется очень легко.
Несмотря на то, что мы с этим парнем жили в разных районах города, дома наши, по иронии судьбы, оказались ведомственными. А все МПСовские телефоны в то время начинались с одних и тех же трёх цифр. Оставалось только, чтобы совпали цифры, следовавшие за тремя первыми. Ну, одну из них Ира набрала случайно - попав не туда: ведь наборники на телефонных аппаратах в те времена были дисковые. А почему совпали три других цифры…. Наверное, в этом настоящая мистика всё же и кроется.
Хотя, в городе на тот момент насчитывалось семь миллионов жителей, и такое совпадение вполне объясняется теорией вероятности.
Вообще, мы с молодым человеком Иры разрабатывали много сценариев, но…, после нескольких, оказавшихся очень для нас обоих полезными бесед, мы договорились больше друг другу не звонить. Решили поберечь психику будущей супруги моего тёзки.
А потом, через некоторое время, я женился, получил квартиру и переехал в другой район города.
Но телефон Иры я помню до сих пор.
Или память у меня оказалась фотографической, или… такое вряд ли уже когда забудешь.
Человек двадцать первого века, считает себя всем, чем только может себя считать пациент палаты номер шесть. Он – покоритель космоса! Он – превращает пустыни в цветущие сады. Успешно клонировав овцу, он уже помышляет о производстве пушечного мяса. Нанотехнологии позволили учёным открыть новые, более удобные способы ковыряния в носу. А уж освоив виртуальное пространство, он возомнил себя чуть ли не… создателем миров.
И только сон… этот младший брат смерти, как называли его греки, неподвластен человеку двадцать первого века.
И это – хорошо!
|
