МЕЛЬНИЧНЫЕ ЖЕРНОВА
Сказка
В одной сказочной стране, которая находится не так уж далеко от вашей, жил-был старый и мудрый волшебник. На своем веку повидал он много и хорошего, и худого, поэтому кое-что понимал в жизни. К тому же нрава он был предоброго, и люди со всех краев тянулись к нему за помощью. У кого-то заболели родственники, у кого-то корова не отелилась или у нее молоко пропало…
Забот у людей всегда хватало. Суетился волшебник, как мог; времени, чтобы отдохнуть и просто поразмыслить, не оставалось. А тут еще прокатилась по земле редкая болезнь, которая косила народ, не жалея. Плач стоял по селам и городам, горе людей угнетало. И снова шли они к волшебнику, моля его о помощи.
- Увы, увы, я не такой уж всесильный, как вы думаете, - разводил руками старик, видя, как убивается мать над умирающим на ее руках младенцем. – Эту болезнь наслала на вас могущественная Кара, и я не в силах бороться против ее чар.
А люди верили в чудо и не хотели уходить без него. Вокруг холма, в котором жил волшебник, горели теперь ночами сотни огней: отчаявшиеся и страдальцы собирались вокруг костров и делились между собой своими печалями. Вместе им становилось немного легче.
Выходя на порог своего жилища, старик сокрушался, что молодость его давно минула: прежде, бывало, он мог целые дни напролет корпеть над какой-нибудь загадкой, и у него хватало сил, чтобы не спать и не есть, пока цель не будет достигнута. Теперь, совершив два-три чуда, ему приходилось ложиться на топчан и ждать, когда восстановится дыхание, и перестанет колотиться сердце. А люди тем временем умирали, и ежедневно десятки новых могил копали на соседнем с его холмом кладбище.
- Я ничем не могу помочь им. К сожалению, старым мозгам не удается тягаться с капризами юной ведьмы. Кара похожа на молодую козочку, которая резвится на лужайке и совсем не задумывается над тем, во что выливаются ее шалости для людей. А я не в силах уже поправлять те травы, которые он успела помять…
И все-таки он не мог бездействовать. Однажды под утро пришла ему в голову странная мысль, что, если он не может исправить чужое зло, то способен хотя бы уменьшить людские страдания по своему, по волшебному. Он на целую ночь закрылся в доме и никого к себе не пускал.
Те, кто собрались возле костра, с надеждою в сердце ждали, что он им скажет, когда появится снова.
Усталый и осунувшийся предстал чародей перед толпой рано утром и громко объявил, чтобы слышали все:
- Люди! Вы знаете: я делал то, что умел, и на что у меня хватало сил. Но вас слишком много, а я становлюсь стар. Поэтому большинство не скоро получили бы помощь. И я создал волшебные жернова. Вот они! – Он показал на воздвигнутую за ночь мельницу. – Каждый из вас может пойти туда и высказать им свое горе. Это горе перемелется, а полученную муку следует рассыпать по ветру. Те, кто страдает особенно сильно, пусть пойдут первыми, и жернова помогу им справиться с бедою. К несчастью, они не вернут вам ни умерших детей, ни сгоревший кров, ни полегшие хлеба. Но все эти беды покажутся не такими уж страшными…
И люди двинулись к мельнице. Они шли угрюмые, потому что изнутри каждого либо подтачивало гнетущее чувство утраты, либо изводил тяжелый неизлечимый недуг. И полились слезы, которых хватило бы, чтобы раскрутить жернова настоящей мельницы!
Каждый старался облегчить ноющее сердце, чтобы не болело оно невыносимой болью, выплеснуть страдания, чтобы не туманила глаза пелена тоски. Заскрипели жернова натужно, завращались изо всех своих волшебных сил – и пошла работа.
Один только Бог знает, сколько услышали в тот день неутомимые камни. Перемолоть такое количество горя и не стереться в порошок - под силу не каждому. У жерновов это получилось. Тоска улетучивалась словно по мановению волшебной палочки – только сумей высказать то, что накипело на душе. Человек становился будто заново рожденным: хорошие воспоминания согревали его сердце, а плохие уже не тревожили. Думать о своих горестях и неприятностях ох как не хотелось!
И настали для людей другие времена. Нет, не убавилось на земле бедствий и зла. Они точно так же бродили по дорогам и искали, за кого бы зацепиться, чтобы испортить жизнь. Но относились теперь к ним люди без всякой боязни: ведь в любой момент, если совсем не скосила тебя с ног смерть-лиходейка, можно пойти к жерновам и поведать им о своих болячках. А уж если смерть добралась – тут и горевать не приходится.
Мало кто посещал с тех пор скромное жилище волшебника. Старик про себя радовался, что сумел так ловко помочь сразу всем. Хлопот у него поубавилось, и даже нашлось время, чтобы вечерами посидеть на крыльце дома и понаблюдать издалека, как частые путники сворачивали с большой дороги, ведущей в город, и направлялись к мельнице.
- Значит, много еще вокруг напастей, - рассуждал волшебник, покуривая трубку. – Кара как будто успокоилась, но появился злобный великан Кугуар. Он тоже обижает людей. Приходит к мельнице все больше искалеченных и потерявших кров…
Но и сам старик не терял времени даром. Задумал он огородить народ от таких незваных гостей. Волшебством отгонял от полей стаи саранчи, успокаивал взбесившихся животных, а под конец сумел даже прогнать самого Кугуара. Великан почувствовал, что у людей появился сильный защитник, и поспешил убраться туда, откуда пришел.
Жизнь постепенно налаживалась.
Вот тут в самый раз и прекратиться бы людскому потому, текущему к волшебным жерновам. Но этого не случилось.
Долгими вечерами сидел волшебник у подножия своего холма и гадал, почему так происходит. Волшебная книга подсказала ему, что вроде бы уже нет особого повода у людей изливать безотказным камням свои печали: эти печали настолько пустячны, что человек и сам может справиться с ними. А горевать, что, к примеру, любимая кошка сломала лапку, даже порою полезно: сердце не забывает, что такое чужая боль. Но люди шли, и их обиды и неприятности как будто совсем не казались им детскими.
И понят тогда волшебник, что немного перестарался, пытаясь с помощью волшебства оградить людей от всего плохого. Человек быстро привыкает к легкой жизни, а разговор с жерновами как раз и способствовал этому.
Вначале старик останавливал тех, кто приходил на мельницу, и пытался объяснить им, что пользоваться чудом нужно экономно, иначе его сила может иссякнуть. Но люди рассуждали так: это для кого-то другого она иссякнет, а я сегодня еще успею получить свое. И сливали на камни грязь житейских обид, стараясь сделать жизнь веселой и приятной. Камни терпели, только временами, в часы затишья, когда посетителей уже не было, они кряхтели, словно старики, и вздыхали втихомолку.
Но однажды случилось такое, отчего и жернова возмутились.
Появился как-то раз на мельнице человек, у которого было семеро детей. Жил он с женой и ребятами в бедном домике не берегу озера и ловил рыбу. Дело это не очень-то выгодное, и потому семья его постоянно недоедала. И пришла рыбаку в голову мысль продать кого-нибудь из ребят в богатый княжеский замок на услужение: и ртов останется меньше, и деньги заведутся. Сказано – сделано. Появились у него монеты, и рыбак совсем перестал выходить по утрам на ловлю. Целыми днями сидел на завалинке и, прищурившись, посматривал на остальных малышей, копошащихся во дворе. Они могли бы принести ему немалый доход… Вот только на душе было как-то неспокойно. Совесть, что ли, проснулась, будь она неладна?..
Тогда и пошел рыбак на мельницу. Выложил всю правду жерновам, разбросал муку по белому свету – и стало ему легко, будто не совершал он ничего плохого. А тут и деньги кончились. Продал тогда он второго малыша, вновь явился на мельницу, сбросил печаль – и так ему это понравилось делать, что стал он здесь частым гостем. Только вот беда: младшую, самую некрасивую его девочку, никто не хотел покупать. И когда деньги подошли к концу, пытался рыбак сбавить цену, отдавал почти задаром: ведь голод не тетка, а самому добывать пищу ему уже не хотелось. Но, как назло, не нашлось покупателей: товар уж больно оказался невзрачен. А девочке минуло всего два года, она постоянно просила есть и плакала: рядом ни братьев, ни сестер, некому было с ней играть.
Накормить ее рыбак не мог: самому впору с голоду траву жевать. И тогда решил он попросту отвезти девочку на озеро и там ее утопить. А чтобы жена не могла ему помешать, сделал это ночью. Девочка даже не проснулась, когда ушла под воду. И сразу же отправился рыбак на мельницу. Думал: успокоюсь, а потом видно будет, как жить дальше.
Жернова выслушали его вздохи очень терпеливо, но, когда завел он речь о бедном утонувшем ребенке – затрещали, зазвенели, будто колокола – и лопнули, а вместе с ним рассыпалась и вся постройка…
Поутру вышел волшебник на крыльцо – в том месте, где когда-то стояла мельница, все заросло полынью и лебедой. На пустыре даже коровы не хотели пастись: уж больно много там было колючек.
И понял тогда волшебник (ему даже не пришлось искать подсказки у волшебной Книги), что ни старость, ни мудрость не оберегли его от ужасной ошибки, исправить которую помогло совершенно другое чудо. И кто был виноват в этом промахе – он ли, неблагодарные и недальновидные ли люди, трудно судить сразу. Вот ту, пожалуй, и стоило бы обратиться к Книге. Жаль, что она имеется только у настоящих волшебников, и мы с вами прочитать ее не сможем…
|
