Чертов мост
* * *
Инна Барсова тихо, стараясь не пройти перед окном кабинета, прокралась в дом. Ей не хотелось, чтобы Глеб увидел ее раннее возвращение из школы. Тем более «законно» Инна пропустила только один урок – английский, из-за болезни учительницы. А походом на шестой урок – ОБЖ – и на факультатив 8 «В» класс не счел нужным утруждать себя. Конечно, завтра в школе начнутся разборки полетов, завтра Глеб все равно обо всем узнает, но это будет только завтра.
Вообще, прогул уроков, чаще всего, неважных, Инна практиковала уже давно. Если у незабвенного Остапа Бендера было «четыреста сравнительно честных способов отъема» денег, то умная, дерзкая и рисковая мадемуазель Барсова имела в запасе немногим меньшее число способов освобождать свое время от занятий в школе. А теперь, когда ее перевели в новую школу с третьей четверти, она подключила все накопленные ранее познания – здесь учителя еще не успели все их запомнить.
Для Инны до сих пор не было ясно, почему родители вздумали вдруг перевести ее в другую школу и переселить на время к дяде под Москву. Почему-то девушка мало верила в то, что они не могут взять ее с собой в археологическую экспедицию. Родители ее надолго уезжали куда-то чуть ли не в Сахару. С одной стороны, все было понятно – у Инны была аллергия на жару, так что климат Африки ей мало подходил. А с другой – что-то постоянно в последнее время волновало ее, какое-то смутное чувство чего-то недосказанного в действиях мамы с папой. Но Инна махнула в этот раз рукой на свою интуицию и просто жила. Она умела быстро осваиваться в любой обстановке.
Новая жизнь пришлась ей почти по вкусу. Дядю она с детства почему-то привыкла звать просто по имени – Глеб, хоть сейчас ему и было тридцать пять. Насколько знала Инна, Глеб Барсов был директором в каком-то издательстве в Москве, занимавшемся в основном изданием фантастики. Дома Глеб либо не появлялся подолгу, бывало, и до ночи, либо оставался с делами на целый день. Если он и сейчас был у себя, это грозило Инне крупными неприятностями.
Худшее из опасений не подтвердилось. Инна открыла дверь своим ключом. Дом был пуст. Девушка, бросив портфель, бродила по комнатам. Она прошла в кабинет Глеба. Вчера дядя долго работал ночью.
Инна бросила взгляд на зеркальный шкаф. В нем отразилась высокая для своего возраста девушка, с отличной фигурой, разве что узковата в бедрах. Роскошные золотисто-рыжие кудри острижены чуть ниже плеч. С красивого загорелого лица смело и прямо смотрели темно-синие глаза.
Что-то бросилось ей в глаза среди идеального порядка на столе Глеба. Рядом с компьютером лежала огромная старая книга в черном кожаном переплете. На обложке стоял непонятный серебряный знак.
«Интересно, – подумала девушка, невольно протягивая руку к фолианту, – что-то не замечала за Глебом увлечения оккультизмом. Хотя, кто знает, что случается с теми, кто издает фэнтэзи, да еще в наше время».
Внезапно она ощутила движение за спиной. Обернувшись, Инна ожидала увидеть Глеба – высокого энергичного брюнета, с прямым красивым лицом, тонким длинным носом и очень живыми черными глазами с игривой искоркой.
Но дяди в кабинете не оказалось. Вместо этого, Инна медленно покачнулась и присела на край стола. В зеркале отражался совершенно незнакомый человек! Мужчина лет сорока в черном костюме конца восемнадцатого века и черной же треугольной шляпе. Примерно одного роста с Инной, сутулый, темные волосы заплетены в косицу. Вытянутое лицо с некрасивыми, но, тем не менее, благородными нерезкими чертами и очень тонкими бледными губами. Почти половину этого лица занимали большие глаза – удивительно спокойные светлые глаза.
И, что самое странное, незнакомца не было в комнате! Он висел в зеркале, но в комнате по-прежнему оставалась одна Инна, на время потерявшая дар речи.
А тем временем странная галлюцинация пришла в движение.
– Прошу прощения! – хриплым каркающим голосом извинился этот кто-то. – Если не ошибаюсь, Инна, племянница Глеба?
Она судорожно кивнула. Первым, что пришло на ум, был банальный вопрос:
– Вы кто?
– Джузеппе Калиостро! – представился мужчина. – Прости, не могу представиться, как подобает… Одну секунду, – он попытался выйти (!) из зеркальных глубин, но что-то его удержало. – Что еще такое? – удивился Калиостро, еще раз мягко ударившись плечом о стекло. Хорошо ему было, его-то удивляла только непроницаемость зеркала.
Инна была на грани тихого обморока. Средь бела дня в мирном зеркале объявилось привидение в треуголке, называющее себя Джузеппе Калиостро и пытающееся выбраться в комнату. Причем, явно не в первый раз это проделывающее.
Калиостро концами пальцев осторожно провел по той, внутренней, что ли, стороне стекла. На непроницаемом его лице ничего не отразилось, приходилось ориентироваться на слова.
– Все ясно! – воскликнул он, укоризненно окидывая взглядом стекло. – Инна, я вынужден просить помочь мне.
– Вы не можете выйти? – девушка имела обыкновение быстро выходить из ступора.
– Да, потому что твой умный дядюшка додумался заговорить зеркало.
– Заговорить? Глеб?
– Да, он. С твоего позволения, я объясню все, как только выйду отсюда. Теперь возьми книгу со стола. Не бойся, не укусит. Найди страницу, – он на мгновение запнулся, припоминая, – сто шестьдесят девять.
Инна послушалась, нельзя было не послушаться. Страницы в книге были исписаны чьим-то мелким неразборчивым почерком. Единственным узнаваемым языком была латынь. Только номера страниц были помечены карандашом, и явно почерком Глеба. Найдя нужную страницу, Инна вопросительно посмотрела в зеркало.
– Хорошо, теперь третья строка от верха, от начала строки десятый символ. Нашла?
– Да, – искомый знак напоминал змею, ловящую собственный хвост.
– Начерти его пальцем на зеркале, пожалуйста.
Девушка послушалась, точно копируя знак. К удивлению, ее длинный ноготь оставлял на стекле огненные штрихи. Закончив, она отступила от зеркала.
По стеклу пробежали водяные круги, и Калиостро шагнул в комнату. Ноги его в сапогах со шпорами практически не касались ковра. Сняв шляпу, он грациозно поклонился:
– Благодарю, – и легко коснулся губами ее руки.
– Простите, я немного… смутилась, – девушка удачно подобрала слово, – когда вы представились первый раз…
– Граф Джузеппе Калиостро, – еще раз представился он. – Если опустить все официальные излишества – просто, Джузеппе.
– А как вы оказались в зеркале? – страх прошел, его сменило любопытство.
– Всего лишь собирался навестить твоего дядю, – охотно объяснил Калиостро. – Все просто – произнес заклинание перед одним зеркалом, задал направление, а когда собирался выйти в конечной точке, оказалось, что проход закрыт.
– ???
– Я – некромант, Инна, темный маг, – мягко объяснил граф, – как и твой дядя, как, между прочим, и твои родители.
– Как?
– Поверить трудно, понимаю, но придется. Твои родные долго скрывали это от тебя, потому что тебе рано еще знать и рано учиться магии. Но семья Барсовых всегда отличалась любознательностью и способностью все узнавать, – улыбнулся Джузеппе. Зубы у него были желтоватые и неровные.
– Значит, мне еще рано знать, – глухо, как во сне проговорила она, медленно опускаясь на вертящийся стул под тяжестью свалившихся на нее сведений. Их было многовато для десяти минут. – А вы, наверно, можете сделать так, чтобы я все забыла? – этого ей не хотелось.
– Могу, – подтвердил Калиостро, – но не буду. В конце концов, преждевременное раскрытие вашей семейной тайны – отчасти и моя вина, надо было выбирать время для визитов. И, во-вторых, у меня есть чувство благодарности за освобождение. Если бы не ты, пришлось бы торчать в зеркале, пока Глеб не соблаговолил бы вернуться и вызволить меня.
– А разве вы не могли вернуться назад? – не поняла Инна.
– Не мог. Как только я прохожу сквозь одно зеркало, проход с той стороны закрывается. Можно ломиться сколько угодно – изнутри его не открыть. Собственно, здесь срабатывает принцип мышеловки – ни туда, ни сюда.
– Привет, Инна, – Глеб возник в кабинет ниоткуда. – Прости, Джузеппе, не знал, что ты собираешься, – они с Калиостро обменялись рукопожатием.
– Ничего, только предупреждай в следующий раз, когда гоняешь призраков в зеркале.
В процессе разговора Инна потихоньку предприняла тактическое отступление в дальний угол комнаты, пока Глеб не спросил, не дай бог, почему она не в школе. Как можно лучше замаскировавшись на фоне стенки, она просто слушала непонятный для нее разговор двух магов и переваривала все, что уже случилось.
Глеб и Джузеппе сидели у стола. Калиостро выглядел несколько мрачным.
– Я к тебе, собственно, с Лысой Горы, будь она неладна, – начал он.
– Что там случилось?
– Магистрат опять нами недоволен. Видите ли, нечисти на нашей территории стало больше, проявления магии не контролируются, и так далее, и тому подобное.
– Они в Магистрате с ума посходили, что ли?! – в сердцах воскликнул Глеб. – Как будто мы эту нечисть разводим здесь! Виноваты мы, что сил просто не хватает? И так разные духи норовят выползти уже у меня в доме. Вон – все зеркала под чарами.
– Я это видел, – криво усмехнулся Калиостро. – Не горячись. Примерно то же самое я изложил магистрам, только в более вежливой форме и не упоминая об этом злополучном зеркале. Ладно, я попробую по своим каналам подключить в дело еще кое-кого. Есть на примете два оборотня, Лев и Динго.
– По-моему, я их знаю, – оживился еще больше Глеб. – Динго, по крайней мере, точно знаю. Только потянут ли? Все-таки, оборотни, как-никак, – тоже нечисть. Не опасно их использовать?
– Я тебя не узнаю. То ты лезешь на рожон, когда нужна осторожность, то теперь боишься доверить оборотням охоту на леших, водяных и разную мелкую шушеру. И ведь не хуже меня знаешь, что с оборотнями вся эта братия, мягко говоря, не ладит.
– Хорошо, извини. Где они могут быть?
– Лев в Иркутске, Динго должен быть в Тбилиси. Только увяжу это дело в Магистрате, и завтра оба будут здесь.
– А если Магистрат не даст разрешения? – Глеб сидел, сцепив пальцы и подперев голову руками. – Ты же знаешь – им дай волю, они все запретят, вплоть до практики темной магии.
– Я и сам не переношу эту бюрократию, – поморщился Джузеппе. – Ничего, что бы ни решили магистры, завтра я привезу оборотней. Как-нибудь уладим. Только, пока меня не будет, ты уж постарайся не натворить ничего. В Магистрате некоторые на тебя давно уже зубы точат. Хотя и на меня тоже с некоторых пор, – добавил он после небольшой паузы.
– А ты-то что сотворил?
– Я-то ничего особенного не сделал. Но у начальства всегда подчиненный виноват. В общем, Псовин, Второй магистр, вызвал к себе на дом. У него все зеркала давно заговорены, так что я через компьютер добирался. Долго ждал, пока включат. Думал, Псовин пришел, пора. А это нянька молоденькая его шестилетнюю дочь привела домой. Девочка решила поиграть в компьютер, а из экрана, представляешь, выхожу я. Ребенку, понятное дело, радость, няня в обморок… а! – Калиостро раздраженно махнул рукой. Глеб негромко рассмеялся.
– Ну, и?
– Что «ну, и»? Псовин вернулся, уже когда я девицу в чувство привел и отправил спать. Девчонку тоже пришлось уложить. Память мы им подправили. А Псовин с той поры взъелся на меня, – заключил Джузеппе, поднимаясь на ноги и надевая треуголку. – Ну, все, мне пора. – Он раскланялся с Глебом и с Инной, которая, притихнув, сидела в углу на корточках, и, шепнув что-то себе под нос, шагнул в зеркало и исчез в нем.
– Черт знает, что творится! – покачал головой Глеб. – Кстати, – он повернулся к племяннице, – а ты почему не в школе?
– Глеб, а это сейчас, правда, важно? – тонким голосом уточнила Инна. Она еще не совсем отошла после знакомства с Калиостро.
– Вообще-то, нет, – вынужденно признал Глеб. – С тобой все нормально?
– Наверно, – девушка выпрямилась. – Скажи только – где сейчас мама с папой?
– Они сказали тебе почти правду, – дядя осторожно усадил ее на стул. – Они сейчас улетели по поручению Магистрата в несколько другое измерение. Там имеют право находиться только те, кто уже хорошо знаком с магией, поэтому Денис и Настя оставили тебя здесь.
– Они скоро вернутся?
– Не буду врать, не знаю. Но, предположительно, пробудут там не меньше года.
– Ясно. Глеб, а что это за Магистрат?
– Что-то вроде высшего управления в нашей среде. Как бы тебе объяснить понятнее? Вот я, например, якобы держу издательство. Твой папа, опять же, вроде бы археолог, мама переводчица. А на самом деле все мы занимаемся одним и тем же – контролем над проявлениями всего волшебного в мире. Мы с Джузеппе, к примеру, следим за разной нечистью. А магистры – наше начальство. Формально, мой непосредственный начальник – Калиостро, но мы, сказать по совести, давно уже наплевали на формальности.
Инна пришла в себя и только слушала. У нее родился новый вопрос:
– А под каким прикрытием работает Джузеппе?
– Ни под каким, – ответил Глеб. – Он – особый случай. Я и сам точно не могу понять, кто такой этот Калиостро, но одно могу сказать точно – он не человек. Понимаешь, Инна, обычные маги, колдуны, назови, как хочешь, живут не намного дольше обычного человека. А Калиостро как человек умер два века назад. И до этого жил как-то очень долго. Тут, я думаю, сыграла роль его огромная сила. Не преувеличивая, скажу, что в нашей семье тоже много сильных магов, за редким исключением. Но сложная телепатия на расстоянии у меня отнимает много сил. То есть, при прямом контакте, глаза в глаза, я могу пробить любой мысленный блок, а, скажем, заглянуть сейчас в сознание какой-нибудь тетушки в центре Москвы – это уже будет труднее и усложняется с увеличением расстояния. Так вот, Джузеппе это проделывает на уровне легкой шутки.
– Так кто он, все-таки?
– Если обратиться к стандартной классификации, принятой на Лысой Горе уже не помню когда, то получится, что демон. Но я бы не решился так сказать о Джузеппе. Он, конечно, не слишком сентиментален, но человеческие чувства не чужды и ему, хоть он обычно старательно их прячет.
– А как он сюда попал?
– В тысяча девятьсот пятом, по-моему, году его вернула в Россию наша с твоим отцом прапрабабушка. Говорят, она была сильная колдунья. Калиостро вернулся таким, каким был, на пике своей силы. Кстати, вернула бабка его с помощью его же тетради с записями, которую он оставил во время своего последнего визита в Петербург. Записи эти он потом по просьбе нашего деда для нас перевел с итальянского на русский. Мы с Денисом, можно сказать, жизни учились по этой тетради. Если хочешь, – Глеб достал из ящика стола очень старую, обтрепанную тетрадь. На обложке не было никаких надписей, – почитай, здесь есть, чему поучиться. А Калиостро, кроме своей работы, еще и хранитель для нашей семьи.
Инна открыла тетрадь на первой попавшейся странице. Четким мелким почерком там были написаны следующие строки:
«… Месть – не преступление, если для нее есть достойные причины. Есть вещи, прощать которые нельзя, ибо это признак слабости, а не добродетели. И если уж мстить, то не мелко, а чтобы месть стоила того, за что мстишь»
«Нельзя вести себя одинаково благородно со всеми людьми, потому что и люди не одинаковы. Конечно, нельзя забывать о совести и чести, но если столкнулся с подлецом, то и держись по законам подлости: ударили по правой щеке, подставь левую, а в это время ударь под ребра, ибо твой враг поступил бы с тобой так же…»
Похоже, что в свое время Джузеппе Калиостро любил на досуге заняться литературой. Инна понимала его – у нее самой часто появлялись мысли, которые требовали оформления. Сказать их было некому, а как-то выразить нужно было. Разница состояла в том, что Инна свои впечатления передавала, рисуя.
– Ладно, будет время – прочитаю, – она поднялась на ноги. Шок прошел окончательно. – Ты со мной обедаешь?
День шел к концу. Инна, сделав уроки, сидела у стола и листала свой альбом. Рисовать она умела очень хорошо. В альбоме были, в основном, черно-белые рисунки по любимым книгам. Инна пролистывала не слишком хорошо получившиеся в свое время картинки, останавливалась на любимых. Тут были и оскаливший клыки граф Дракула, и точеный профиль Шерлока Холмса, и ясный взгляд красавца Остапа Бендера… Решительно открыв чистый лист, Инна взяла карандаш и принялась за новый рисунок.
Через полчаса пыхтения, бросания карандаша на стол и сосредоточенного прикусывания нижней губы великое творение было окончено. С альбомного листа смотрело, словно живое, лицо Калиостро. Инна удовлетворенно посмотрела в нарисованные глаза – они немногим уступали оригиналу. Закрыв альбом, она вытянулась и сняла со стены гитару. Кстати, играть на гитаре ее научил Глеб, поэтому в репертуаре у Инны не было классических произведений из программы музыкальных школ. Играла она, в основном, песни Высоцкого и сама для себя подбирала мелодии из «12 стульев» и других любимых фильмов.
Девушка неторопливо перебирала струны, цепляя их ногтями. В данный момент настроение ее не располагало к песням Миронова, и Инна тихо наигрывала что-то свое, не особо следя за мелодией. Мысли были очень далеко. Она думала о родителях, о Глебе, о Калиостро, еще о чем-то. В голове, помимо всего прочего, крутилось напоминание о неоконченной научной работе по английскому языку, которую они с учительницей готовили к школьному дню науки.
Все эти мысли так сумбурно смешались в голове у Инны, что во сне ей приснилось, будто Джузеппе Калиостро у них в школе вроде завуча, и он во сне вызывал ее, Инну, к себе по поводу «что-то там сделать для родной школы». Что-то ему было нужно от Инны, она же во сне утверждала, что это не к ней.
«Тормози, крыша!» – подумала она, проснувшись в пятницу утром. А утро явно не ладилось, на то она и пятница тринадцатое. Началось с того, что, делая зарядку, Инна умудрилась уронить гантель на палец ноги.
За завтраком Глеб, как обычно, выдал ей указания:
– Меня сегодня, наверно, не будет до ночи, так что, если вечером пойдешь гулять, постарайся из поселка не уходить и не гулять долго.
– Ум… ошо… – бутерброд с сыром мешал нормально говорить. Проглотив, наконец, девушка уточнила: – А почему?
– Сегодня пятница тринадцатое, – пояснил Глеб.
– И что?
– Сегодня традиционный праздник у магов. Только в пятницу тринадцатого, на Ивана Купала и в Хэллоуин мы можем открыто колдовать, естественно, не выходя за рамки. Многие этим пользуются. Так что будь поосторожнее.
– А ты где будешь? – ехидно поинтересовалась Инна. – Будешь отмечать профессиональный праздник?
– Если время останется, то да, – уклончиво ответил Глеб. – Джузеппе-то точно воспользуется этим днем. Он, хоть и профессионал в нашем деле, и ответственный сотрудник Лысой Горы, своеобразного чувства юмора не лишен. Давно уже, еще когда вернулся в Россию, придумал себе вид отдыха. Ты, по-моему, читала «Бронзовую птицу»? Так вот, легенду о графе-призраке с Галыгинской гати Джузеппе обыгрывает потрясающе. Пару раз я сам наблюдал, как он ходил у болота, народ пугал.
– Ага, я помню что-то: «А если человек побежит, сразу упадет замертво, и граф его под гать утащит». Это ты тоже наблюдал?
– Ты только не думай, пожалуйста, о нас, как о маньяках. Да и законы наши запрещают использовать магию, – как черную, так и белую, – во вред. Правда, не все с этим считаются, но Калиостро не из их числа. И вообще – местечко там такое, что нормальный человек ночью не пойдет. А остальных Джузеппе просто отпугивает от топи, не более. В своей оригинальной манере, конечно. Раньше он эти шуточки все свободное время крутил, потом Магистрат вмешался, немного ограничили эту его подпольную деятельность.
– А ты чем в такие праздники занимаешься? – не отставала Инна.
– Иннуль, ты в школу намерена опоздать? – Глеб встал и посмотрел на часы. – Давай, собирайся.
Огорченно вздохнув, девушка ушла в комнату и стала одеваться. В одежде она была не слишком экстравагантна, но и не переносила аскетизма. То есть, джинсы признавала только на бедрах, но не совсем низко висящие и без художественных дырок. Перетянув их черным со стразами ремнем, Инна надела длинную светло-коричневую блузку-рубашку. В общем-то, вид получался вполне деловой, если не считать ремня. Но ремень можно просто не замечать.
– Спускайся, хватит гримироваться! – позвал Глеб из прихожей. Он скептично относился к увлечению племянницы косметикой. Инна усмехнулась и привычно забрала свою гриву назад ободком.
Глеб уехал, а она, не особенно торопясь, пошла в школу. На улице было не холодно, апрель выдался теплый. Подмосковный поселок городского типа, почти город, постепенно просыпался. Первая смена бежала в школу. В смысле, бежали первые – четвертые классы. Ученики седьмых – девятых и элита десятых – одиннадцатых классов шла медленнее. Им особенно торопиться было некуда.
Полдня в школе ничего выдающегося не принесли, за исключением того, что 8 «В» писал объяснительные по поводу своего отсутствия на уроках. В дневниках многих, помимо этого, остались замечания об отсутствии деловой одежды, в том числе и в дневнике мадемуазель Барсовой. Инну это не слишком обеспокоило, она все равно будет ходить в джинсах, а о том, что она прогуляла ОБЖ и информатику, Глеб и так знает. Все приключения начались вечером, когда они с подругой Сандрой (которую, строго говоря, звали Александра) пошли гулять.
Подробно излагать разговор двух девчонок мы не будем, так как тема его одинакова во все времена: обсуждение дня, уроков, учителей, в частности. Девочки расстались, когда Инну вдруг потянуло уйти из поселка на реку.
– Ты что, Инесс? – возмутилась Сандра. – Куда через лес на ночь глядя?
– А я схожу, – пожала плечами Инна. – Не так уж и далеко.
– Как хочешь. Я бы не пошла.
Они разошлись. Упрямая Инна направилась в рощу, Сандра, не сумев уговорить подругу, ушла домой.
Было достаточно светло, чтобы не споткнуться. Луна полным диском светила с чистейшего неба. Инне было хорошо. Хотя она и была душой компании в классе, ей лучше было вот так гулять одной.
За деревьями мелькнул огонек. Инна прищурилась и прислушалась. Точно, с поляны доносились женские голоса. Любопытство пересилило осторожность. Девушка пошла на огонь. Немного не дойдя до поляны, она встала у сосны, прижавшись к теплой коре. Отсюда ей было видно все, что происходило на поляне.
Посредине горел костер. От него валил подозрительно густой дым. Недалеко от него высился зеленоватый валун. Прямо из огромного камня хлестал прозрачный ручей, терявшийся в зарослях.
Вокруг костра танцевали растрепанные красавицы в коротких рваных туниках. Внезапно они остановились. Одна из них, видимо, старшая, с тяжелыми медного цвета волосами, прямо сквозь огонь подошла к камню. В руках у нее блеснул золотой кубок. Ведьма подняла голову к луне и громко, нараспев, произнесла:
– Пробудись, Ведьма-речка, собери из сырой земли кровь, людьми пролитую, да напитай ты воду чистую кровью черною, неправедною! На огонь, на кровь, да на лунный луч заклинаю тебя, Ведьма-реченька!
Вода хлестнула из камня сильнее. Глава лесного шабаша подставила под струю кубок. На первый взгляд, чистейшая вода ничуть не изменилась.
Инна, округлив глаза, смотрела на все это. Вдруг старшая ведьма обернулась и посмотрела прямо на нее. Красивое лицо осветилось приветливой улыбкой. Она поманила Инну, и та, сама не понимая почему, вышла в свет от костра.
– Выпей, сестрица, – ведьма протянула ей кубок. Остальные замерли, не с них сводя глаз. От чистейшей прозрачной воды на Инну Барсову повеяло горьким запахом свежей крови. Она попыталась отодвинуть кубок, но тут дым от костра, сладко-приторный тяжелый дым, коснулся ее ноздрей. Все вокруг мгновенно встало, как в бреду, а над всеми чувствами воцарилось одно – безмятежная покорность взгляду предводительницы шабаша. В последний раз где-то в глубинах сознания раздались предупреждающие слова знакомой песни из любимого фильма:
В жару и стужу жгучую, чтоб не было беды,
Не пей ни в коем случае ты Ведьминой воды…
Но предупреждение пришло поздно – дурманящий дым уже окутал разум Инны. Кубок мелькнул у нее под носом. Прохладная вода коснулась губ…
Ведьма, зашипев, как кошка, от боли, отскочила и схватилась за кисть руки. Золотой кубок выпал из вялых пальцев девушки. Там, где вода вылилась на землю, первая трава почернела и загнулась. Чей-то далекий голос отрывисто приказал:
– Не смей!
Инна повернулась и бессмысленно посмотрела в сторону голоса, почему-то ей знакомого. За ее спиной застыл изваянием вороной конь. В седле возвышался Джузеппе Калиостро, сжимая в руке длинный гибкий хлыст, которым только что огрел по руке ведьму. Быстро спрыгнув на землю, он подошел к ней.
– Что здесь происходит, Ольгана? – холодно спросил Калиостро. Рослая ведьма была едва ли не на голову выше его. Лицо ее выразило недовольство.
– Вечно ты не вовремя, Джузеппе! – проворчала она. – Мы на наших собраниях соблюдаем законы гостеприимства. Угостить гостью – первый долг…
– Рассказывай кому-нибудь другому! – отрезал Джузеппе. Повесив свернутый хлыст у седла, он повернул к себе Инну и внимательно посмотрел ей в глаза. Взгляд их был затуманен, зрачки, несмотря на полумрак, – маленькие, просто черные точки. Наркотическое действие трав, брошенных Ольганой в огонь, продолжалось. – Вот, о чем я и говорил! – Калиостро легко поднял девушку и усадил ее в седло. – Ну, Глеб, – проворчал он как бы про себя, – вернешься ты домой! Нет, это надо же…
– Глеб? – глаза Ольганы расширились, она жестом распустила сборище. Голос ее изменился, лицо осветилось сладкой улыбкой. – Так это его племянница? А я-то не знала, думаю – кто это к нам пожаловал, а это Инночка! – мурлыча так, она одной рукой быстро обвила шею Калиостро, другой оглаживала его по груди. – Джузи, ты ведь замнешь все, правда? Ну, хочешь, могу извиниться, я же не знала!
– Я тебе не Джузи! – Джузеппе холодно отвел ее руки. – А если это повторится, Ольгана, кнутом дело не закончится! – и, вскочив на коня, он тронул поводья. Инна покачнулась, ткнувшись лицом в лошадиную гриву. Калиостро осторожно поддержал ее. Горячий конь мягкой рысцой полетел по лесу, негромко всхрапывая.
Встречный ветер выгнал отравляющий дым из легких девушки. Инна выпрямилась и тут же чуть не вылетела из седла от дикой головной боли и сильной тошноты. Джузеппе положил руку ей на лоб – все понемногу сошло.
– Полегчало? – тихо спросил он. Она молча кивнула.
– Что ты забыла в этом лесу?
– Не знаю. Меня просто потянуло туда. Очень сильно потянуло, как наркомана тянет к наркотикам – и не хочу, и нельзя не пойти.
– Понимаю. Это река. Не та, не большая, а Ведьма-река, это она тебя звала. Запомни кое-что – пить из нее человеку нельзя ни в коем случае. Мужчин она делает рабами лесных ведьм, а если девушка выпьет этой воды – сама станет лесной ведьмой. Правда, вода опасна только после ритуала, смешанная с неправедной кровью.
Инна уже плохо помнила, как, невидимый для жителей поселка, Калиостро привез ее домой, как она буквально доползла до кровати… Снов не было, похоже, это была заслуга Джузеппе.
А ведьма Ольгана, улетая с поляны на помеле, сосредоточенно намечала план дальнейших действий. «Только бы Калиостро не узнал, зачем на самом деле…» – сдвинув брови, быстро думала она.
Но Ольгана ошибалась. Джузеппе Калиостро был из тех, кто всегда все знает.
Инна наутро медленно, с горем пополам оторвала голову от подушки. Голова не болела, тошноты не было. Была только общая слабость и четкая картина вчерашних приключений. Девушка поискала глазами часы-ходики – спросонья забыла, на какой стене они находятся. Подсказала кукушка – проклятая птица выскочила и очень громко (как, по крайней мере, показалось Инне) возвестила о том, что уже восемь утра. «Дети, в школу собирайтесь, петушок пропел давно…»
А между тем, дети не то, чтобы собирались в школу, урок только что начался. Девушка подскочила на кровати. Черт! Это надо было так проспать! И почему, интересно, Глеб ее не разбудил? Хотя нет, строго говоря, она бы все равно любой ценой прогуляла школу сегодня – не в той она форме.
Когда Инна в шелковом голубом халате спустилась на кухню, Глеб хозяйничал там. Судя по виду, так и не ложился, видно, искал ее.
– Ты не в школе? – устало спросил он, несказанно удивив племянницу этим вопросом.
– Нет, – Инна настороженно посмотрела на дядю. – А ты не знал?
– Откуда? – Глеб сел за стол. – Я сам вернулся двадцать минут назад. – Из его кабинета послышался глухой звук. – Джузеппе, – легко определил Глеб. Калиостро появился в дверях.
– Приятного аппетита, – кивнул он им.
– Привет, – Глеб показал на ближайший к себе стул. – Чем обязаны?
– Ты где вчера был всю ночь? – без предисловий спросил Джузеппе. Глеб едва не подавился.
– Ну, много где. Если вспомнить, то все мещерские болота облетел. А что?
– Да ничего особенного. Как доешь, давай поговорим у тебя.
– Давай, – Глеб отставил пустую чашку из-под кофе и встал. Они ушли в кабинет. Инна поняла – разговор будет о ней.
– Что, опять что-то на Лысой Горе? – поинтересовался Глеб, закрыв дверь в кабинете.
– Да нет, там все спокойно, – мрачно ответил Джузеппе. – Дело в твоей племяннице.
– О, Господи! – тихо простонал Барсов. – Что она еще натворила?
– Нет, не она, Глеб. Инна здесь почти ни при чем. Ночью Ольгана заманила ее в лес и едва не опоила «ведьминой водой».
– Что? – Глеб привстал.
– Именно «ведьминой водой», – подтвердил Калиостро. – И сделала она это по одному заказу.
– Кто? – лицо молодого колдуна затвердело. – Он? Или кто-то новый?
– Кому еще это нужно? – усмехнулся Джузеппе. – Он знает, что здесь, в Мещере, работаем мы с тобой, а Инна – хороший способ вывести тебя из игры.
– Последний, по-моему, раз он пытался украсть какой-то артефакт, лет двадцать тому назад.
– И не какой-то, а одну из стрел Аполлона, черт ее знает, как она здесь оказалась. Артефактов, в которых заключена огромная магическая сила очень много, Глеб, и далеко не все они в хранилищах на Лысой Горе. Какой из них пробудился – пока не ясно, Ольгана знает только заказчика. А цели этого типа всегда были одинаковы – вобрать силу артефакта, установить диктатуру Тьмы, воцариться над миром. Зло, Глеб, оно ведь только внешний облик меняет, а сущность остается одна и та же во все времена. Ни он, ни я, ни остальные, те, кто возродился снова на пике силы, не изменимся даже тогда, когда сбудутся выдумки писателей, представляющих далекое «космическое» будущее… Н-да, что-то меня понесло, – вздохнул он. – Извини, Глеб.
– Ничего. Вот только посоветуй – что мне с Инкой делать? Учить ее рано, а сила в ней понемногу поднимается. Ладно бы она была спокойная девчонка, а ведь Инка – хоть и умная, но все равно так, как надо, по правилам, никогда ничего не сделает.
– Глеб, а лично меня это не удивляет, – улыбнулся Калиостро. – Инна, по сравнению с тобой и Денисом в этом возрасте, просто образец послушания.
– Ты это еще помнишь? А я, признаться, детство уже основательно забыл.
– Знаешь, Глеб, за последние триста лет я могу насчитать самое большое – два случая, когда я что-либо забывал. А по поводу Инны я тебе советую… – Калиостро оборвался, бросил косой взгляд на дверь и шепнул Глебу: – Ein Leibwächter.
– Wer? – так же тихо спросил Глеб.
– Dingo, zum Beispiel, – Калиостро поднялся на ноги. – Вот, собственно, и все, – громко сказал он, поворачиваясь к зеркалу.
Инна отскочила от двери, за которой занималась подслушиванием. Собственно, кто такой «он», равно как и немецкую речь, она не поняла, так что Джузеппе зря беспокоился. Инне было просто интересно – что там он хотел посоветовать Глебу насчет нее. Ну да ладно, это можно будет узнать позже.
Она ушла к себе в комнату. Суббота субботой, а уроками придется заняться все равно. Правда, заняться так и не удалось – из головы принципиально не желали выходить последние пережитые события. Плюнув на все, Инна взяла гитару.
Спустя час, когда Глеб отлучился из дома, она прошла в его кабинет. Против всякого ожидания, в кабинете не было ничего, что могло бы подсказать, о чем вели беседу Глеб и Джузеппе. Разве что в телефонном справочнике были подчеркнуты карандашом имя и адрес некоего Смертина Константина Сергеевича. Взглянув на адрес, Инна мгновенно поняла, где живет загадочный Смертин. Большой особняк с шестиметровой оградой, настоящая крепость, стоял на некотором расстоянии от остальных построек. Дом Глеба Барсова был на краю поселка, таинственный замок же стоял вообще, что называется, на отшибе. Раньше Глеб не позволял племяннице приближаться к нему, мотивируя это тем, что там что-то строили. На стройке работали весьма подозрительные личности, явно представители Средней Азии, то ли узбеки, то ли туркмены, то ли еще черт знает кто.
– Хотела бы я знать, что из себя представляет, этот Константин Сергеевич, если Глеб меня не подпускает к его дому, – вслух подумала Инна. – Если вспомнить, о чем говорили Глеб с Джузеппе, то получится, что он вроде Калиостро – очень сильный колдун или демон. Про волшебные вещи я в общих чертах поняла. Знать бы только – кто?
– Хотя тебе это знать абсолютно необязательно, – заметил Глеб, объявившись в комнате, – могу ответить на некоторые твои вопросы.
– Глеб, а можно не портить мою психику и не возникать посреди комнаты? – проворчала девушка.
– Твою психику уже ничем не испортишь. А имя его я тебе могу назвать. Можешь верить, можешь не верить, а имя-то простое – Кощей Бессмертный.
– Кто? – Инна осторожно посмотрела на дядю – не перетрудился ли? Но Глеб спокойно улыбался.
– Не делай такое ошеломленное лицо. Кощей, уж как по отчеству, не знаю, типовой персонаж доброй части русских сказок, на деле же – некромант огромной силы, едва ли не сильнее самого Джузеппе Калиостро.
– Ух ты! – Инна осела на стул.
– Именно. А что до артефакта, я тебе больше, чем ты подслушала сказать не смогу, потому что сам пока не знаю. Только, Иннуль, я тебя прошу – хоть на этот раз в очередную авантюру не лезь. Пойми, все, что происходит – не развлечение.
– Да все я понимаю, Глеб, – спокойно ответила она. – Я постараюсь сохранить себя в целости и сохранности. Только еще пару вопросов, можно?
– Можно.
– Калиостро сказал: «Все остальные, кто возродился снова на пике своей силы». А кто эти остальные?
– Ты сейчас опять упадешь, – улыбнулся Глеб. – Первая из них – Баба-Яга, она же народная целительница Яна Ерофеева. А второй – Соловей-Разбойник, хотя и частный детектив. Если Джузеппе предпочел остаться в форме едва ли не демона, то остальные трое влились в современное общество. Яга и Соловей – даже ближе к людям, а не к призракам, чем Кощей и Джузеппе. Хотя, между нами говоря, Калиостро среди этой четверки вообще держится едва ли не особняком. Яга – мирная старушка, живет в одной деревне, но мне отец рассказывал – когда Бессмертный в последний раз плел интриги, она очень помогла, боевая бабушка, когда нужно. С Соловьем непонятно – то ли он законопослушный гражданин, то ли магический уголовник. Учитывая его прошлое, могу сказать – все возможно.
Инну вернул в окружающую жизнь телефонный звонок. Звонила Сандра.
– Инесс, привет, ты сегодня в школе была?
– Нет, а у тебя что стряслось?
– Температура у меня. Слушай, у меня дома никого, ты бы не могла прийти, с Омоном погулять?
– Да легко! – поболтав еще немного с подругой, Инна положила трубку. – Глеб, я к Сандре.
– Надолго не пропадай, – привычно ответил Глеб. – И к дому Смертина близко не подходи, – напомнил он.
– А так, настоящим именем, ты его не можешь назвать? – зачем-то уточнила Инна, тоже, скорее, по привычке.
Омоном звали огромного лохматого пса-овчарку черной масти – умнейшее создание, настоящего друга человека, в частности, Сандры. Мадемуазель Барсова недолго посидела у подруги, потом взяла пса на поводок, и они пошли гулять (они – это Омон и Инна).
Девушка не повела собаку на собачью площадку (бывшую детскую, ставшую после постройки новых детских площадок собачьей). У Инесс были другие планы. Выйдя за пределы поселка, она спустила счастливого Омона с поводка и незаметно, как бы случайно, направилась к одиноко стоящему дому, другими словами, сделала именно то, что ей запретили делать. Нет, разумеется, она ни в коем случае не собиралась лезть через каменную ограду и что-то там высматривать. Просто хотелось общий вид дома оценить с более близкого расстояния.
Черный пес то забегал вперед, то возвращался к ней и приглашал поиграть – тянул свернутый поводок из рук, подпрыгивая, пытался лизнуть в лицо, но Инне сейчас было не до Омона. Она внимательно оглядывала особняк и ограду, охватывавшую, по-видимому, громадный участок. Почему-то девушке казалось, что на участке Кощей Бессмертный занимается далеко не садоводством.
Омон вдруг заворчал и со всех ног бросился прочь от дома.
– К ноге, Омон! – нервно велела Инна. У пса было как минимум две причины для тактического отступления. Наперерез девушке с овчаркой, вроде бы и не замечая их, неспешно трусила гладкая поджарая собака, желто-коричневая, на высоких тонких ногах, с длинной острой мордой и острыми стоячими ушами. Бродяжка даже не взглянула на Инну и Омона, но последний не перестал рычать, пока незнакомая собака не отдалилась на приличное расстояние. Инна же вообще почти сразу забыла о ней. Ее внимание привлекло иное обстоятельство.
На приличном расстоянии от них ограду, кажется, ремонтировали. Там суетились несколько фигурок, наверно, те самые таджики, которыми пугал племянницу Глеб. А около бреши в стене величественно возвышалась худая фигура. Инна не рассмотрела ее с такого расстояния и не слышала слов, но почему-то у нее не было сомнений относительно личности, руководившей работой «гостей с юга». Девушке показалось, будто Кощей повернул голову и пристально посмотрел на нее, и она поспешила уйти. Надо было вернуть Сандре ее пса, а потом Инна собиралась еще пройтись по новому магазину, недавно открывшемуся в поселке. Всего через пять дней у нее День рождения, и нужно было присмотреть себе какие-нибудь новые наряды. Инна проверила – точно, не забыла взять деньги из собственных карманных запасов. Глеб, как и родители, не забывал регулярно (раз в месяц) снабжать племянницу денежными средствами.
В результате девушка обзавелась парой новых блузок, а определившись с ними, решала в примерочной вопрос с понравившимися короткими летними джинсами. Как назло, они были ей немного велики.
«Ну, что делать?» – спросила она себя. – «Купить их и ушить или плюнуть и посмотреть другие?»
Остановившись на первом варианте, Инна направилась в кассу. Мелкую одежду (топы, джинсы, кофты) и косметику она давно уже покупала себе сама.
Заветный день приближался, а обстановка заметно напрягалась. И вот, когда Инна уже готовилась на следующий день встретить пятнадцатилетие, вечером пришел Калиостро. Девушка как бы ненароком уронила в кухне стакан с соком – отсюда было хорошо слышно, о чем говорят в кабинете. Глеб и Джузеппе явно знали, но, видимо, были не против того, чтобы она слышала. А Инна изо всех сил напрягала слух.
– Что там в Магистрате? – тревожно спросил Глеб.
– Там? – с презрением спросил Калиостро. – Бунт разгневанных хомяков! Они, видите ли, не видят явных доказательств вины господина Бессмертного в покушении на жизнь Инны! Знаешь, Глеб, что мне выдал Псовин? «Ольгана вполне могла прикрыть свою деятельность именем господина Бессмертного и обмануть вас». И ведь прекрасно понимает, болван, что даже сам мою телепатию блокировать не в состоянии. Они боятся любого волнения. Еще заявили, что проявление артефакта, не зарегистрированного на Лысой Горе, невозможно, а из хранилищ ни один артефакт не может быть украден. Это ладно, все можно провести и нелегально, а только есть проблема серьезнее – Лев пропал.
– Какой лев, оборотень?
– Естественно! – раздраженно ответил Джузеппе. – Глеб, львы из зоопарка меня мало волнуют. А оборотня нашего я так и не могу засечь.
– Насчет артефакта что-нибудь узнал?
– Не стопроцентно, но один вариант есть – меч Святогора.
– Откуда он здесь? – поразился Глеб. – Он же должен быть где-то в Карпатах.
– Сколько раз тебе напоминать – артефакты сотни раз переносились по всей Земле. А меч обладает гигантской силой. Если на закате стать на вершине Лысой Горы и подставить лезвие меча под последние лучи солнца, откроется проход из потустороннего мира – небезызвестный тебе Чертов мост.
– Неужели?
– Да, да, Чертов мост. А перейдя через мост, здесь будут легионы бесов, всех, каких только можно представить себе. И подчинятся они только тому, кто выпустил их из потустороннего мира. С Кощеем и с одним-то справиться тяжело, а ты представляешь, во сколько раз его усилит легион?
– Представляю. Ты знаешь, Джузеппе, Инка недавно подходила к его дому и видела Кощея, правда, издалека. И, боюсь, он ее видел.
– Правильно боишься. Бьюсь об заклад, что ремонт стены он устроил тогда же, когда заметил, что Инна пошла к дому. Кощей – тонкий психолог, ему нужно было взглянуть на нее, Глеб, с близкого расстояния легче применить телепатию, так, чтобы она не почувствовала этого. Тем более, что Инна – потомственная ведьма. А возня у бреши в ограде – не более чем иллюзия.
– Его можно хоть как-то остановить? Я что-то не верю в «смерть на конце иглы».
– Напрасно не веришь. Игла существует, только прячет Кощей ее очень надежно. Собственно, это его единственная ахиллесова пята. Когда-то давно он пытался вытянуть энергию из артефакта-иглы, стал сильнее, но теперь привязан к артефакту. Чуть будет повреждена игла – Кощея не станет. И совсем, кстати, необязательно ломать ее или гнуть. Можно просто отломить опаловый череп на ее конце.
– А где он ее прячет? «Игла в яйце, яйцо в ларце, ларец под дубом зарыт»?
– Не иронизируй, – строго сказал Джузеппе. – Кстати, раньше именно так и было, пока в Магистрате не решили уничтожить остров Буян. Кощею буквально пятьдесят лет назад пришлось артефакт перепрятать. Теперь игла у него в доме, в сейфе, сейф, заметь, из колдовского серебра, в сплав добавлена кровь дракона, уже просто так не откроешь. Плюс целая система заклинаний, в общем, вот так, с ходу, к игле не подобраться. Ладно, с этим разберемся, а вот с Инной могут быть проблемы. Если она окажется у Кощея, он удержит ее как заложницу, и тогда помешать ему не сможем даже мы с Ягой. На Соловья надежды мало, сам понимаешь. Так что тебе завтра же нужно увезти Инну отсюда на время. Как только, все успокоится, вернем.
– Куда я, по-твоему, ее отправлю? Домика в деревне у меня нет, и бабушек у нас тоже не осталось.
– Одна всегда есть, – возразил Калиостро. – Я поговорил с Ягой, она согласилась взять Инну на время к себе. Даже, по-моему, обрадовалась. Я все понимаю, деревенька там глухая, но тем лучше. У девочки не будет повода геройствовать. Надеюсь…
– К Яге? А со школой что будем делать? Инка и так через день уроки прогуливает.
– Ничего, наверстает. А по поводу пропусков… Глеб, неужели ты думаешь, что я ей справку от врача не выдам?
– Ладно, согласен, – сдался Глеб. – Последний вопрос – мне самому ее отвезти?
– Нет уж, сиди здесь. Я ее доставлю куда быстрее, тем более, Яга зеркало не заговаривает, – с иронией заметил Джузеппе и добавил: – Und Dingo auch muss ausruhen.
Инна сползла по стене в кухне. Все, что сейчас было сказано, с трудом укладывалось у нее в голове, едва не растягиваясь вдоль спинного мозга. Итак, прямо в День рождения ее отправляют куда-то в глушь, подальше от города, лишь бы старый бандит из русских сказок до нее не добрался! Так-так, нехилый расклад получается, господа присяжные заседатели! Девушка еще долго возмущалась бы, естественно, про себя, но дядя не дал долго думать. Одним едва заметным взмахом руки убрав с пола лужу сока, которую Инна так и не удосужилась вытереть, Глеб отправил ее собирать вещи. Все, что было нужно, уместилось в спортивную сумку, а дядя, несмотря на реплики протеста, собственноручно собрал ей учебники с тетрадями и самоучитель по английскому – в этом вопросе Глеб был непреклонен.
– Пойми ты, – сказал он ей уже на ночь, – я просто не могу тебя здесь оставить. И не потому, что тебе не доверяю, а потому, что сам видел, на что способен Кощей. Он не тот недалекий злодей из сказки, а коварный и сильный враг. И потом, я несколько раз был у Яги. Деревня там милая, с самой бабкой не соскучишься, маразмом она не страдает.
– И на том спасибо, – Инна повернулась к стене и с головой завернулась в одеяло. – Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, – Глеб вышел из комнаты.
Утро встретило Инну привычным семикратным воплем кукушки и подарком Глеба – новым mp3 плеером. Что ж, подумала она, неплохое начало для явно плохого дня.
Через полчаса Калиостро уже ждал ее. Он отказался от идеи переправлять ее сквозь зеркала и решил отвезти верхом. Вороной конь нетерпеливо рыл землю копытом у калитки, пока девушка прощалась с Глебом.
Для Инны оставалось загадкой, как Джузеппе на коне оставался невидимым для людей, но позже она перестала об этом думать. Сидя перед ним в седле, она вначале смотрела вниз, когда конь (которого, кстати, звали Аспид) поднялся в воздух. Когда же Аспид перешел на стремительный галоп, она подняла голову, чтобы не вернуть обратно легкий завтрак, и стала смотреть на сумку, портфель и гитару в чехле, которые, не отставая, летели рядом с конем. Вороному не нравилось это сопровождение, Инну же не устраивал только портфель. Вообще-то, она хотела его «нечаянно» забыть, но в последний момент портфель взлетел вслед за ними, пущенный заклинанием Глеба. Инна мысленно пожелала ему столкнуться на лету с какой-нибудь птицей… нет, лучше – с самолетом.
Навстречу дул пронизывающий ветер. Девушка невольно прижалась к Калиостро и вдруг, случайно коснувшись виском его груди, даже сквозь одежду почувствовала – сердце Джузеппе не билось.
– Остановилось, – невозмутимо пояснил он, – давно уже. Я бы рад пустить, как раньше, да не могу.
– Извините, – Инне стало неловко.
– Ничего. Это не такая уж страшная потеря, в конце концов. Ну, вот, приехали.
Аспид мягко коснулся копытами земли. Да, деревенька и впрямь была далека от Москвы. Даже очень далека. Не так уж далеко рос густой хвойный лес. Почва была сырая и болотистая, вообще – все в этом месте было пропитано каким-то древним, сказочным духом, какого уже не найдешь близ столицы.
Домик Бабы-Яги располагался в низине, довольно далеко от основной части деревни. Инна с невольным восхищением окинула взглядом… избушку на курьих ножках! Хотя ножки явно были позаимствованы у страуса-мутанта. Но, несмотря на близость болота, дом был крепкий, ни намека на подгнившую древесину, все было чисто и опрятно. Избушка, видимо, только что оставила конспирацию – аккуратно выбралась из болота, стряхнула с лап тину и встала «к ним передом, к лесу задом». С высокого резного крыльца вниз разложились деревянные ступеньки.
Джузеппе мягко взял Инну за плечо, и они поднялись наверх. Дверь гостеприимно распахнулась. Хм, внутри теремок оказался куда больше, чем выглядел снаружи!
Они вошли в обширную горницу в русском народном стиле. Никаких обоев на стенах, вязаные половики, изразцовая печь, словом, настоящий русский терем. Инну совсем перестал расстраивать отъезд из поселка. Немного удивляло только отсутствие икон в «красном углу».
– Вот и прибыли! – сухонькая шустрая старушка повернулась и, немного прихрамывая, подошла к ним. Баба-Яга была именно такая, какой ей и положено быть – старая (нет, пожилая) цыганка, с горбатым носом, острым клыком, торчащим изо рта, веселыми карими глазами. И одета она была соответствующе своему сказочному статусу – в широкой цыганской юбке, цветастой кацавейке и ярком платке, повязанном узлом вперед. И в то же время Инна каким-то шестым чувством ощущала рядом с добродушной старушкой немалую колдовскую силу.
– Здравствуйте, бабушка! – почтительно поклонился Калиостро.
– Здравствуй, здравствуй, сынок! А это, стало быть, и есть Инночка? Здравствуй, касаточка! – бабка говорила быстро и певуче.
– Здравствуйте! – улыбнулась Инна, а у самой у нее мелькнула в голове предательская мысль: какой же старой надо быть, чтобы Калиостро называть «сынком»?! Впрочем, мыслишка эта немедленно убралась из рыжей головы девушки. Между тем, Яга о чем-то спорила с Джузеппе, кажется, уговаривала его задержаться. Калиостро вежливо отказался.
– А что ж это ребенок в дверях стоит? – заохала старушка. – Давай, Инна, раздевайся, заходи, неча стесняться! Вася, тапки принеси гостье!
Да, Глеб был прав, с этой бабулей не соскучишься. Она успевала и перебрасываться фразами с Джузеппе, и ухаживать за Инной, и командовать черным котом, важно выступившим из соседней комнаты на задних лапах – в передних он держал вязаные шлепанцы. Впрочем, котом ли? Огромный пушистый Вася скорее напоминал канадскую рысь, только черной масти, с длиннющим хвостом и без кисточек на ушах. Он надменно снизу вверх (!) посмотрел на гостью и, слегка кивнув, бросил тапки ей под ноги. Затем опустился на все четыре лапы, задрав хвост, гордо прошествовал к другой лавке, запрыгнул на нее и свернулся в большую черную подушку. Тем временем, Джузеппе откланивался.
– Ладно, Инна, я вас оставляю. С бабушкой вы подружитесь, с Василием, надеюсь, тоже. – Кот проснулся и неодобрительно покосился на него. – Да, кстати, Инна… С Днем рождения! – Джузеппе достал словно из воздуха и осторожно приколол девушке на волосы большую сверкающую заколку – вырезанного из цельного синего аметиста китайского дракона.
– Спасибо, – тихо улыбнулась Инна. Калиостро повернулся и вышел. На дворе раздалось громкое конское ржание и быстро стихший цокот копыт.
Прошло около недели. Никто и не думал забирать Инну из деревни. Ни Глеб, ни Калиостро не заглядывали. Впрочем, девушку вполне устраивала деревенская жизнь. С Ягой они быстро подружились, Инна помогала старушке по хозяйству, когда та просила. А обычно бабка использовала другого помощника – Инна не разу не видела домового, но по идеальной чистоте во всем тереме (который оказался о-очень даже приличных размеров) видно было, что маленький бесплатный уборщик в доме присутствует.
Гулять девушка ходила мало. И особо было негде, и, кроме того, Инна оказалась загружена уроками. Яга помогала ей, старушка оказалась прекрасно образована. Иногда до помощи снисходил даже надутый кот Василий. Хотя чаще он считал Инну недостойной своего внимания, и девушка втихую ругалась с ним. Но ни ее грозные речи, ни выговоры бабули не действовали на кота. Он оставался верен только хозяйке.
А по вечерам Инна развлекала Ягу концертами. Если прекрасный гитарист Глеб часто критиковал ее игру, то бабка с удовольствием слушала Высоцкого в исполнении своей временной квартирантки. Вредный Васька первое время делал страдальческие глаза и зажимал уши передними лапами, за что пару раз словил от бабки кухонным полотенцем. Но постепенно кот привык к новой музыке и очень даже благожелательно слушал Иннино пение.
Девушка успела многому научиться у Яги. Старушка научила ее гадать на картах Таро, показывала какие-то простые зелья и даже обещала научить варить приворотный отвар. На заднем дворике стояла самая настоящая деревянная ступа с потрепанной метелкой.
Однажды, банально-промозглым дождливым утром, когда Яга ушла в лес за травами, Инна сидела над тетрадкой по химии. Вдруг она почувствовала что-то теплое и мягкое у ноги. Спустя секунду к ней на колени прыгнул Василий собственной толстой персоной. Музыкально мурлыча, домашний любимец старой колдуньи потерся головой о плечо девушки. Как будто и не дулся на нее за что-то целую неделю.
– Вася, это ты? – на всякий случай спросила Инна. Хотя могла бы и не спрашивать – таких раскормленных котов больше нигде нет. Она поудобнее устроилась на лавке и прижала к себе размякшего котика, как плюшевую игрушку. А он и был плюшевый – необыкновенно теплый, мягкий, пушистый…
Внезапно кот спрыгнул с ее колен и, заговорщицки подмигнув, направился во двор. Пугнув сдуру бросившуюся под ноги курицу, Вася подвел девушку к ступе и передней лапой указал – садись.
– Ты что, киса, с ума сошел? – возмутилась Инна, хотя искушение полетать в этой ступе у нее было. – Бабуля увидит – ни тебе, ни мне мало не покажется!
Кот надулся – мол, за кого она его принимает, он знает, что делает, и снова показал лапой на ступу.
Этот шанс нельзя было упустить. Инна, хоть и не училась пока, все же была ведьмой, и в ней текла от природы горячая кровь семьи Барсовых. Она решительно запрыгнула в ступу, кот прыгнул следом.
– Ну, что дальше делать? – спросила девушка. Вася показал лапой на рот, затем ткнул ею в небо.
– То есть, надо говорить «вверх»? – не поняла Инна. Кот подтвердил кивком.
– Вверх! – крикнула девушка и сама удивилась своему голосу, прозвучавшему резко, как удар хлыста, как выстрел. Ступа вертикально и стремительно поднялась в воздух, выше избушки, но немного ниже сосен.
Василий взял у нее метлу и, зажав ее в лапах, направил концом вдоль леса и ударил помелом борт ступы.
Уже примерно через пять минут Инна освоила принцип управления полетным средством. Как в деревне ее не видели и не слышали восторженного визга – непонятно. Девушку захватила упоительная страсть полета, свобода, которой не бывает, даже когда летаешь во сне. Ее можно почувствовать только наяву, в воздухе. Котик только успевал нырять на дно ступы от страха перед фигурами высшего пилотажа.
«Хорошо» – раздался в голове Инны голос Яги – «Умница! А теперь возвращайся-ка домой, девочка, да сажай ступу во дворе».
Инна вернулась. Как ни странно, Баба-Яга была довольна их выходкой. И, как оказалось, она же велела коту посадить девушку в ступу.
– Ты не сердись за обман, касаточка, – ласково говорила она. – Тебя, по законам нашим, родители должны магии обучать. Да только родители твои далеко сейчас, а Кощей близко. Вот я, старая, и решила хоть летать тебя выучить. А хорошо оно у тебя получается, в ступе-то! Я ить, на тебя глядючи, молодость свою вспомнила.
– Я так понимаю, – усмехнулась Инна, собирая волосы той самой аметистовой заколкой, – «мертвую петлю» изобрели задолго до Нестерова. Ладно, бабуль, можно, я схожу, прогуляюсь?
– Можно, конечно. Только далеко в лес не заходи. Мало ли…
Инна ушла гулять, кот увязался с ней. Далеко в лес они не заходили, но и этого было достаточно. Нет, Инесс Барсова просто не могла не найти приключений!
Что-то упруго толкнуло ее в грудь. Какая-то сила, непонятная, но манящая, зовущая к себе. Инна уперлась, наученная горьким опытом с «ведьминой водой». Но это что-то было иного происхождения, и девушка, как металлоискатель на железный гвоздь, пошла на зов. То, что ее привлекало, как мед пчелу, нашлось быстро.
Прямо посреди поляны торчал наполовину всаженный в землю меч-кладенец. Других эпитетов к артефакту просто не нашлось. Это был меч Святогора – тяжелый кованый меч, с широким лезвием и мощной рукоятью, без лишних украшений. Инна протянула руку и осторожно коснулась огромной рукояти. Меч мгновенно уменьшился, сделавшись ей как раз по руке. Девушка вытащила из земли грозное колдовское оружие. Она торжествовала, но…
Вот это самое вездесущее «но», без которого никак нигде нельзя обойтись! На этот раз «но» пришло в виде оглушительного, ужасающего разбойничьего свиста. Инну сбило с ног, меч выпал из ее руки.
На поляну выбежал низкорослый, но сильный звероподобный мужчина лет сорока пяти, в темных джинсах и черном свитере. Лицо его носило массу дефектов – длинный шрам на щеке, явно перебитый в свое время нос, сильно косящий правый глаз, одним словом – это был обладатель свиста.
– Тише, тише, девочка! – мгновенно каким-то колдовством прижав ее к земле, прохрипел Соловей-Разбойник, кривясь, словно от боли. – Веди себя хорошо – и все будет в порядке.
Он протянул руку, и меч покорно прыгнул в нее.
– Вот и славно! – произнес откуда-то низкий голос. – Все так, как нужно.
Он выступил на поляну… Почему-то во всех сказках Кощей Бессмертный изображался костлявым и злобным старикашкой. Да какой, к черту, старикашка?! Кощей выглядел всего лет на десять старше Калиостро! Ну, худ, ну, бледен, но ничего сверхъестественного в его худобе не было. Под дорогим офисным костюмом явно угадывалась отличная спортивная форма. Короткие пепельного цвета волосы, впалые щеки, острые выступающие скулы, хищный ястребиный нос и темные глаза – колючие и пронзительные.
Кощей неторопливо подошел к лежащей на земле без движения Инне.
– Чего и следовало ожидать, – осклабился он. – Вот с помощью таких необученных ведьм легче всего отыскивать полезные вещи.
– Я сделал, что ты просил, – прохрипел Соловей.
– Я помню о договоре, – Кощей повернулся к нему и протянул руку. – Меч.
Разбойник молча подал ему меч. Кощей достал из-за пазухи тяжелый мужской перстень из темного золота, исцарапанный рунами. Со стоном облегчения Соловей надел кольцо на палец. Только сейчас Инна заметила край широкой красно-бурой раны, пересекшей грудь разбойника. Рана мгновенно затянулась шрамом.
– Где тебя угораздило? – как бы между прочим спросил Кощей.
– Давно уже. Если бы она не открылась, я бы этого не сделал, – последние слова были обращены скорее к Инне.
– Хватит оправдываться, Соловей! – Бессмертный был холоден. – Лучше вспомни, что по договору ты не встанешь у меня на пути, получив перстень. Уходи!
Соловей исчез. Кощей повесил меч на пояс, опять же, наверно, с помощью магии и поднял Инну на ноги. Девушка, по идее, должна была бы закричать, попытаться сбежать, выкрикнуть в лицо злодею какие-нибудь угрозы вроде «меня все равно найдут»… Но Инна Барсова была слишком умна для этого и прекрасно понимала, что только доставит Кощею удовольствие. Поэтому она просто мрачно посмотрела на него исподлобья.
Внезапно похититель вскинул голову и внимательно посмотрел в сторону деревни. Девушка проследила его взгляд, и в ней затеплилась надежда. Петляя между деревьями, прямо к ним летела ступа Бабы-Яги. Рядом с бледной от ярости старушкой, воинственно подняв хвост, сидел верный Васька.
Кощей презрительно оскалился, как-то особенно неприятно, одним правым клыком. Вытянул вперед руку с чуть согнутыми пальцами – и ступа, мгновенно вспыхнув зеленоватым огнем, как подбитый бомбардировщик врезалась в землю. Инна зажала рот рукой. Довольно улыбнувшись, Кощей Бессмертный потрепал ее по щеке. Она с отвращением отдернула голову.
– Ну, будет, будет дуться, – невозмутимо заметил Кощей. – Будет жить бабка твоя с котом, будут целы, это я обещаю. Пойдем. – Он взял девушку за плечо. На поляне появилось высокое зеркало. Коснувшись его ладонью, старый некромант провел Инну внутрь замутненного стекла. На мгновение перед глазами у нее встал туман, а потом они вышли сквозь другое зеркало в обширную комнату в Кощеевом доме.
Инна быстро огляделась. Мебели в кабинете был минимум, хозяин, кажется, больше ценил свободное пространство. Зато посреди комнаты неподвижно стоял мраморный истукан.
– Не узнала, нет? – ехидно поинтересовался Кощей. – Ах, да, ты же его и видела только собакой. Так познакомься, девочка, – телохранитель твой, Динго.
– Какой еще телохранитель? – начала было Инна и осеклась. До нее дошло. Все в неподвижном изваянии напоминало ту самую рыжую собаку – поджарую, с острой мордой. Это был оборотень Динго, это его Глеб и Джузеппе приставили охранять ее. Девушка повернулась к похитителю. – Что вы с ним сделали?
– Нашел другое применение, – надо признать, спокойствие Кощея было поистине железным. Он щелкнул пальцами, и истукан шевельнулся. – Чтоб глаз с нее не спускал! – приказал Кощей бывшему оборотню и, круто развернувшись, пропал с глаз.
Он вернулся спустя, может быть, два часа, чем-то весьма довольный.
– Ну, Инна, не хочешь полюбоваться? – он вычертил пальцем несколько знаков на зеркале. По стеклу пробежали водяные круги, а когда поверхность зеркала снова сгладилась, картина в нем была уже другая.
Посреди непроходимого леса, как плешь, возвышался песчаный холм высотой этажа в три. По воздуху к нему мчались два всадника на вороных конях. Не узнать Джузеппе Калиостро и Глеба Барсова было невозможно. У самой Лысой Горы Калиостро взмахнул рукой, и кони с седоками пронеслись сквозь землю внутрь холма.
Кощей едва заметно кивнул, и зеркало послушно показало то, что творилось внутри Лысой Горы. Инна видела бесконечные каменные коридоры, ярко освещенные белым светом, снующих по ним людей и, разумеется, своих друзей. Те вошли в массивные дубовые двери с золотой надписью. Прочитать ее Инна не успела.
– Это кабинет Саранчина, Первого магистра, – пояснил Кощей.
– Если я правильно поняла, вы разговаривали с ними, – медленно выговорила девушка.
– Правильно поняла. Саранчин сделает, то, что нужно мне, причем сделает, не подвергаясь абсолютно никакому воздействию. – Зеркало отразило грузного человека с густыми бакенбардами на щеках и в судейской мантии. – Он – прирожденный бюрократ, и поэтому просто потребует вначале переговоров в присутствии Трех магистров. Пока они, то есть, магистры, подпишут все бумаги, наступит завтрашний день. Только мне кажется, что не для всех наступит, – тихо подвел итог старый негодяй.
– Зачем вам вообще все это?
– У каждого свои понятия о мировом порядке, девочка, – спокойно ответил он. – Пока маги будут прятаться в тени и делать все, лишь бы людям жилось спокойно, лишь бы какая мелкая кикимора им случайно не явилась – должного порядка не будет. Как только откроется Чертов мост, вся темная сила бросится сюда. Поверь, многие колдуны согласятся со мной, когда произойдет переворот.
– А те, кто не будет согласен? – сквозь зубы поинтересовалась Инна.
– А тем, кто хочет прятаться, в новом мире, мире сильных, делать нечего! – жестко отрезал Кощей. – А теперь я снова оставлю вас с Динго. Мне нужно навестить хранилища Магистрата. Пока оттуда ничего не пропало, но надо примериться, надо. Ах, да, чуть не забыл, – старый колдун, казалось, ничего не сделал, но дом на мгновение окутался белой дымкой. – Это чтобы никто вроде Яги или Калиостро не сунулся к тебе в мое отсутствие. А ты можешь ходить по дому, сколько будет угодно, выйти-то все одно не сможешь. Только к окнам не советовал бы подходить – Динго может не то подумать и… – не договорив, Кощей исчез.
Инна посмотрела на истукана. Тот не двигался, но стоило ей шагнуть к окну, как Динго мгновенно шагнул вперед и загородил проход.
«Вот ведь сигнализация на двух ногах!» – мысленно обругала его девушка. И вдруг взгляд ее упал на поблескивающий в углу сейф. Инна мгновенно вспомнила, что про этот серебряный сейф говорили Глеб и Джузеппе. Если бы только открыть его…
Она подошла к сейфу – истукан не шевельнулся. Значит, закрыто надежно, Кощей был уверен в защите. Но с Инной в последнее время произошли резкие перемены.
Взгляд синих глаз вдруг стал совершенно пуст. Девушка, словно во сне, протянула руку к слабо светящейся дверце и тут же отдернула. Затем, помедлив, резко запустила руку сквозь эту самую дверцу, сквозь все заклинания, наложенные Кощеем Бессмертным. Руку обожгло, но, когда Инна очнулась, у нее на ладони лежала длинная игла с маленьким опаловым черепом на конце. Кисть руки и запястье покрылись белыми пузырями от ожога, но Инну это мало беспокоило. Теперь нужно было дождаться Кощея.
Ждать долго не пришлось. Появившись посреди комнаты, он застыл на месте, как от удара. Взгляд его был прикован к сверкающей в пальцах девушки иголке. Инна небрежно начала сгибать драгоценную вещь.
– Нет! – взвыл Кощей, порываясь схватить ее за руку, но холодный стальной взгляд остановил его.
– А почему, собственно, нет? – невозмутимо протянула девушка. – Если разобраться, то повода оставлять вас в живых у меня нет. Вы угрожаете всем людям, едва не убили Ягу и Ваську, похитили меня. Сами видите – мне ничего не остается, кроме как сломать эту иглу, иначе я домой не вернусь.
– Не надо! – лицо Кощея Бессмертного исказилось от ужаса, глаза просто застыли. – Не надо, я тебя прошу! – взмолился он, протянув к ней сложенные руки. – Скажи, чего ты хочешь? Я все сделаю, – он одним быстрым взглядом остановил истукана.
Инна косо, стараясь не повернуть голову, посмотрела на окно. Наверно, она сможет спрыгнуть вниз. Ладно…
– На колени! – властно выпрямилась она, это притом, что похитителю своему доходила только до плеча. Он покорно встал на колени. – Руки за голову, – не без удовольствия продолжала девушка, – и отползти вон к той дальней стене.
Кощей подчинился.
– Все?
– Нет, не все. Пусть он, – Инна кивнула на Динго, – широко распахнет окно, отойдет и встанет рядом с вами.
Кощей кивнул истукану, и тот выполнил приказ девушки. Спиной взобравшись на подоконник, Инна разжала пальцы, и игла скользнула, мягко ударившись о ковер. Девушке на мгновение показалось, что темные глаза Кощея злорадно сверкнули. Но они тут же снова стали исполненными ужаса и мольбы глазами.
Инна повернулась к нему спиной и, торжествуя, спрыгнула вниз… прямо в каменные руки второго истукана!
«Да вас, сволочей, двое!» – запоздало поняла Инна. По мраморному лицу живого изваяния легко угадывалось имя бывшего оборотня – застывшая грива густых волос, атлетическое сложение, квадратный подбородок и мощные скулы. Лев крепко держал вырывающуюся девушку.
Кощей величаво вышел из дома. За его спиной маячил Динго. Старый злодей иронично посмотрел на Инну и жестом приказал Льву отпустить ее.
– Наивная девочка! – едва ли не с жалостью сказал Кощей. – Неужели ты действительно думала, что я позволил бы тебе раньше времени сбежать? Да еще и неосмотрительно оставил бы иглу так, чтобы ты могла бы взять ее? Идем в дом, Инна, – он покровительственно положил руку ей на плечо.
– Пойми только одну вещь, – говорил Кощей, неторопливо ведя ее наверх, к кабинету, – лично тебе я зла не желаю, как, впрочем, и твоему дяде, мне нет резона убивать вас, иначе я давно сделал бы это. Яга, Соловей – те вообще, если бы удалось убедить их, очень бы помогли. Ведь это они с Глебом и Джузеппе направляли тебя, твоими руками вытащили иглу из сейфа. Четыре сплоченных магических сознания, кроме того, твоя врожденная ведьминская сила и желание бежать, – и, пожалуйста. Не учли, однако, что я прекрасно чувствую присутствие чужой воли и умею ее различать.
– Знаете, – заметила Инна, – то, что вы говорите о своем отношении ко мне и Глебу, как-то с вами не вяжется.
– Понимаю. Ты в детстве прилежно читала сказки, Инна. Но жизнь – не сказка, она намного сложнее. Вот, возьми Глеба: он чистокровный темный маг, никого из «светлых» в вашем роду не было. Но – он борется за справедливость, говоря по-простому, за мир во всем мире, не говорю уже о том, что за тебя кому угодно перегрызет глотку. Или вот, я: все, казалось бы, просто, я распускаю нечисть по земле, я краду артефакты с Лысой Горы, светлыми обрядами никогда не в жизни не пользовался. Так? Но я все это делаю не для себя одного: я хочу, чтобы те, кто этого достоин, заняли высшее место в мировой иерархии. – Говоря так, он указал Инне на удобное кресло, появившееся в кабинете, сам сел напротив и продолжал: – А теперь – те самые Три магистра, так сказать, высший эшелон власти. Они белые маги, может, правда, и смешанных кровей. Хотят, казалось бы, того же, что и все – мира и равновесия. Но при этом тот же Саранчин – ханжа и лицемер. Он старается удержаться у власти, сейчас потрясение, например, в моем лице ему совсем не нужно. Поэтому он махнет на тебя рукой и будет делать вид, что все прекрасно, пока из Потустороннего мира не хлынет темный легион. Они, магистры, делают себе вид светлых, а душонки-то с гнильцой.
Инна хмурилась, но в душе прекрасно поняла, что Кощей по-своему прав, особенно, если судить по тому, что она все еще здесь. А он, понимающе взглянув на нее, закончил:
– И не думай, что я один, мягко говоря, не одобряю работы Магистрата. Мои взгляды разделяют, хоть и не так открыто, и твои родители, и твой дядя, и Яга, и Соловей, и этот дьявол Калиостро, – последнее имя Кощей произнес почти с уважением, он явно признавал итальянца достойным противником. – Однако я заговорился, а ты устала, девочка.
Кощей сделал жест рукой, будто подзывая кого-то. В комнату вбежало низкорослое, около метра, существо с зеленоватой кожей, в непонятном платье болотно-зеленого цвета, желтыми круглыми глазами и черно-зелеными волосами, собранными в «конский хвост» на затылке.
– Принеси ей поесть, – велел существу Кощей, и оно резво выскочило из комнаты. – Кикимора, – пояснил Инне хозяин, – несколько штук, из тех, что поумнее остальных, ходят у меня в прислуге.
Осторожно взяв ее руку, он подул на ожог – и тот бесследно пропал.
Тем временем кикимора с уморительно важным видом привезла небольшой поднос на колесах. На подносе стояла тарелка, на тарелке лежали несколько бутербродов с икрой. Рядом стоял стеклянный кувшин с соком и один стакан. Сделав реверанс, маленькая служанка растворилась в воздухе.
– Прошу! – кивнул Кощей на еду.
– А вы? – недоверчиво спросила Инна.
– Я, моя милая, не ем вот уже больше пятисот лет. Ты думаешь, что я хочу тебя отравить? Я же, кажется, упоминал о том, что ты мне нужна живая. Ешь, не бойся, – мирно улыбнулся он.
Послушавшись, Инна поела немного. Пока она ела, Кощей, опершись на подлокотник кресла, внимательно разглядывал ее, словно размышляя о чем-то.
– А ты вырастешь сильной колдуньей, – тихо произнес он, наконец. – Мощь в тебе огромная, кто бы мог подумать? Все самое лучшее от твоих предков воплотилось в тебе. Даже учитывая помощь Джузеппе и остальных, могу с уверенностью сказать: не всякая девочка могла бы пробить все наложенные заклинания, достать иглу и отделаться одним ожогом. А что же будет, если ты попадешь в обучение к кому-то сильному – к Калиостро, Яге, Соловью или ко мне? Я был бы рад учить тебя.
– А бабушка мне говорила, что учить меня должны родители, – пожала плечами девушка.
– По нынешним законам. Но эти законы глупы, Инна. Знаешь, на моей памяти бывала масса случаев, когда блестящие способности юных магов губились тем, что их обучали невежественные родители. – Кощей раздраженно покачал головой и посмотрел в окно. – Однако, нам пора. Пока доберемся до Лысой Горы – как раз наступит время заката.
– Я должна быть с вами?
– Конечно, – Кощей даже немного удивился ее непониманию. – Иначе мне придется отбиваться от толпы «боевых магов», – он упомянул колдунов Магистрата с пренебрежением в голосе, – и я пропущу еще один закат.
У крыльца бесновался могучий вороной конь. Он неодобрительно покосился красным глазом на Инну.
– Тихо, Мефисто! – строго прикрикнул на благородное животное Кощей. Укрепив меч Святогора у седла, он посадил девушку перед собой и пришпорил коня. Мефисто взвился в воздух. Он летел с невероятной быстротой, и вскоре домчал своих седоков к той самой Лысой Горе. Солнце наполовину скрылось за горизонтом.
Инна вдруг заметила, что с Кощеем Бессмертным произошла метаморфоза. Дорогой костюм сменился черными доспехами с насечкой и черным же плащом. Лоб его украшал серебряный обруч с тремя алмазными ромбами. Древний меч покоился в ножнах у него на поясе. Девушка пораженно смотрела на величавую осанку и на царственный орлиный взгляд.
Прямо из склонов Лысой горы вылетели всадники на белых и вороных конях. Впереди на белых скакунах неслись пресловутые Три магистра – все трое грузные, явно непривычные к каким-либо активным действиям. В центре, кажется, был Саранчин, тот, которого видела в волшебном зеркале.
Магистры спешились, остальные оставались в седлах. Саранчин быстрым шагом направился к Кощею с невероятно напыщенным лицом, но быстро сник, остановленный взглядом старого некроманта.
– Не мешай мне, Андрей, – спокойно посоветовал Кощей.
– Вы не посмеете, – нерешительно пробасил магистр. – Это – прямое нарушение…
– Не заговаривай мне зубы, – усмехнулся злодей, оскалив правый клык, – неужели ты еще не понял, что Магистрат мне не указ? А вы, Псовин, Скобелев? – с издевкой обратился он ко Второму и Третьему магистрам.
– Мы поняли, – сумрачно ответил Саранчин. – Отпустите девочку.
– Отпущу, конечно, за нее как раз не волнуйся. Инна для меня куда важнее, чем вы трое вместе взятые, – презрительно бросил Кощей. – Но отпущу я ее несколько позже. А теперь – уходите всем Магистратом! – властно приказал он. Боевые маги, естественно, не подчинились, но в молчании переместились на значительное расстояние. – Не бойся, Инна, – успокоил Кощей девушку, погладив ее по рыжим кудрям.
И, повернувшись лицом к заходящему солнцу, он обнажил меч и поднял его над головой.
– НЕТ!!! – дико закричал снизу Саранчин. Похоже, нервы Первого магистра сдали. По правде сказать, Инне тоже было не по себе. Она была не в состоянии остановить то, что происходило у нее на глазах, не могла…
Три последних солнечных луча упали на сверкающее лезвие меча-артефакта, и три же отразились от него строго и прямо. «Угол падения равен углу отражения» – почему-то всплыло в памяти Инны.
И там, где сошлись красные лучи, медленно стало раскрываться окно. Инна как будто смотрела на гигантский экран. Там текла широкая темная река, через реку же был перекинут каменный черный мост. На другом берегу реки открылось еще одно «окно», за которым была черная пустота. Пока на берегах было пусто, но каким-то шестым (седьмым, восьмым, сто первым?) чувством девушка ощущала приближение грозной и неумолимой силы откуда-то из глубин черной пробоины. Кощей торжествующе улыбнулся.
– Вот оно! – прошептал он, уже не скрывая волнения. Даже пальцы его на плече Инны слегка подрагивали.
– Остановись! – крикнул хриплый голос.
За их спинами стояли друзья. Вперед быстро вышел Джузеппе Калиостро. Трудно было поверить, что этот сутулый невзрачный человек на деле ничуть не безобиднее самого Кощея Бессмертного. Были здесь и все остальные – Глеб, бледный, как смерть, Яга с котом и даже Соловей-Разбойник.
– Остановись, Кощей! – повторил Джузеппе. Тот только молча покачал головой с кривой усмешкой. Калиостро решительно направился к нему и Инне.
– Стой! – резко, с угрозой бросил Кощей. За спиной Джузеппе возник сгусток тьмы и протянул призрачные руки к горлу остановившегося графа. Калиостро даже не пошевелился. Просто кротко улыбнулся – и призрак мгновенно растаял в воздухе.
– А ты все с теми же повадками, – несколько разочарованно протянул он. Едва заметно шевельнул согнутыми пальцами, и Инна внезапно оказалась рядом с Глебом, прижавшись к нему.
– Хорошо, – прошипел Кощей, и вдруг резко вскинул руку. Тела Калиостро и других охватило синеватое пламя. Но, кажется, всерьез обеспокоилась только Инна. Глеб обернулся вокруг своей оси, пламя на нем погасло. Демоны же только небрежными жестами смахнули огонь с одежды, как пыль.
– Старый трюк, – заметил Калиостро.
Дальше начался бой – жесткий и недолгий. Инну и Ваську как бы отставили в сторону, магистры внизу вообще как-то незаметно исчезли со всей своей свитой.
Кощей стоил четверых своих противников. Они сражались без угроз, без всякого «пришла твоя смерть безвременная». Кощей вскинул руки – и привычная к драке четверка едва выдержала мощную ударную волну. Калиостро, шепнув что-то, щелкнул пальцами – из земли вырвалось, будто живое, белое пламя, опутавшее руки старому злодею. Пока Кощей сбрасывал огненные путы, четверка успела сгруппироваться, объединив сущности. Кощей Бессмертный заслонил рукой лицо, отражая колдовской удар огромной силы, обрушенный на него.
Но четверо – это больше, чем один. Кощей упал на землю, Яга, Соловей, Глеб и Калиостро стали вокруг него. Джузеппе небрежно вытащил из-за пазухи ту самую сверкающую иглу.
– Узнаешь? – невозмутимо спросил он старого врага.
– Как? – сквозь зубы спросил Кощей, приподнявшись на локте. – Впрочем, догадываюсь. Инна?
– Она, она, родимая, – вмешалась Баба-Яга. – Через ее сознание чары твои пробили.
– Да, спасибо, бабушка, – продолжил Калиостро. – А после этого мы легко достали ее снова. – Он недвусмысленно положил большой палец на опаловый череп на конце иглы.
– Ладно, – отрывисто процедил Кощей, – все. Признаю, победили, сдаюсь. Не губите только, – голос сел, стальная твердость понемногу покидала его. Все, чего он желал, ради чего шел против всего колдовского мира – все это рухнуло, и Кощей прекрасно понимал это и признавал поражение. Он тяжело поднялся на ноги и хотел уйти.
– Подожди, – остановил его Калиостро. – Нужно поговорить. Ты сказал тогда правду Инне – все мы давно осуждали работу Магистрата. Но то, что ты хотел выпустить на Землю – слишком жестоко для осуществления переворота. И мы не можем допустить этой жестокости, потому что она не оправдана. Я клянусь, что настанет время, когда маги и люди будут жить без тайн, когда мы будем властью и защитой людям. Ведь ты этого хотел?
– Да, – Кощей спокойно и открыто смотрел в светлые глаза Калиостро, – можно сказать, этого.
– Но не бесы должны помочь нам в этом. Еще не настало время убрать власть магистров с дороги. Лучше будет это сделать позже, хотя бы, когда вернутся Денис и Настя Барсовы и когда Инна станет настоящей ведьмой. А она станет очень сильной и еще покажет себя и нам, и Магистрату. Такая колдунья будет для нас совсем не лишней. Ты не находишь?
– Пожалуй, ты прав, – задумчиво протянул Кощей. – И всем нам пора пересмотреть свое отношение друг к другу, хотя бы оставить вражду. Ну, так как, Джузеппе, мир? – он протянул руку, и Калиостро крепко пожал ее.
– Мир.
Все остальные положили ладони поверх их рук.
– А как же быть с Чертовым мостом? – уточнил Глеб. – Ведь закрыть его нельзя, действие артефакта необратимо.
– А вот и нет, – возразил Джузеппе, – обратимо. Инна, – позвал он, – подойди сюда.
Девушка приблизилась. Калиостро снял с ее волос аметистового дракона.
– Вот он, отменяющий артефакт.
– Ты с самого начала об этом знал? – сипло спросил Соловей-Разбойник.
– Естественно. Только пришлось временно его спрятать. Извини за этот маленький обман, Инна.
Джузеппе бросил дракона в открывшийся проход. Аметистовая фигурка вдруг разрослась в огромного огненного ящера. Дракон широкими крыльями закрыл Чертов мост. А когда сложил их, дороги для бесов из Потустороннего мира уже не было. Дракон еще раз полыхнул огнем и погас, снова обратившись заколкой из драгоценного камня, которую Калиостро вернул на рыжую голову Инны Барсовой.
– Вот и все. Пусть он остается у тебя.
– А это пусть будет у тебя, – Кощей подал ему меч Святогора.
– Да, разумеется, – граф ответил легким полупоклоном.
Солнце давно уже закатилось. Взошедшая луна освещала шестерых разных людей, стоявших на вершине Лысой Горы. Луч ее скользнул по лицам Инны и Глеба Барсовых, по лицам четверых демонов – Джузеппе Калиостро, Кощея Бессмертного, Бабы-Яги и Соловья-Разбойника.
Луч этот не был прощальным. И они ни с кем не собирались прощаться. Для них все только начиналось…
Конец
|
