И опять пески, пески… Пески в багряном сиянии, пески розовые, как лепестки цветов, пески радужные волнами… Я еще не видела море, это потом, в другом времени, море напомнит мне волны песков, и я буду грустить, вспоминая эти волны сверкающего великолепия, мой тихий душевный покой, радость возвращения домой, счастье от сознания, что я нахожусь именно в том месте и в том времени…
Никакие страхи и сомнения не поселились еще в душе этого ребенка, только чувство защищенности, достатка и постижения Зрелища. Бесконечно можно смотреть на дорогу из уютной корзины, плыть, покачиваясь в такт движению под нежные звуки колокольчика на шее верблюдицы, обнимать правой рукой глиняную бутылку с водой! Левая рука - у виска, я накручиваю волосы на указательный палец, чтобы удержать руку возле лица, а то зазеваешься и зацепишь щекой прутья корзины! А мое лицо нужно беречь, и меня берегут… Из корзины, через прутья, видно все, что происходит снаружи, а я остаюсь невидимкой!
Ощущение чистоты, здоровья и комфорта… Чистые волосы напоминают о себе приятной прохладой, кожа смазана настоем трав на лучшем масле и «дышит», и у меня полная бутылка воды! Горлышко бутылки заботливо закрыто скрученной чистой тканью, ткань влажная, и я довольно часто к ней прикладываюсь, я не испытываю жажды, это только для комфорта, для радости, это - достаток. Везет меня верблюдица, она пахнет молоком… Моя задача - не запачкать одежду, когда влагу моего тела нужно отдать пескам. Все так делают, это - благодарность. Все делать правильно и быть благодарным. И еще восхищение Богом, он самый лучший и самый могущественный из моих родных, он все устроит…
***
Меня поручат Богу и он все устроит. Сегодня к ночи молились за меня, утром прибудем. «Прибудем, прибудем…» повторяю про себя под мерное покачивание, пока не перестаю понимать значение этого слова. Теперь все - мое тело, одежда, волосы - окутано ароматами цветочных духов, даже вода необычная - розовая.
Смотрю, не отрываясь на Север, солнце встает справа, но я не вижу его, только тени на песчаных волнах становятся короче, уже скоро, скоро… И вот вдали прямо из золотых песков показалась островерхая горка, она поднимается все выше и выше. Первое впечатление - горка небольшая и мы скоро подъедем к ней, но она растет и превращается в горищу, сверкающую на солнце как золото. Солнце уже заметно припекает, а мы все едем и едем, и можно уже различить отдельные камни и трещины на поверхности горы. Мне она кажется сказочно огромной - вся в лучах солнца, непостижимо прекрасная громадина. Даже самая мысль о том, чтобы потрогать это великолепие рукой или взобраться наверх не пришла бы мне в голову. Она кажется мне живой и важной, и я прошу эту незнакомку быть снисходительной ко мне - маленькой гостье, и принять и не обижать меня. В тайне я надеюсь, что ОНА будет также добра ко мне, как и все, кого мне пришлось увидеть в жизни, и, может быть, подарит что-то необычное… У такой великой и прекрасной дамы и подарки должны быть великими и прекрасными.
Пески, пески… Ваша вечная музыка и звон колокольчиков будут чудиться мне и в птичьем щебете, и в детском смехе, и в каждой песне всю мою оставшуюся жизнь, а может быть и дольше. Пески поют под копытами, верблюды вытягивают шеи и ускоряют шаг - слышат воду. Колокольчики звенят радостно: во-да, во-да…И я чувствую запах воды, хотя еще не вижу ее, но в просветах песчаных холмов - дорога! Гладкая утоптанная широкая дорога! Пески опускаются, а дорога поднимается вместе с горой и вот - мы уже ступаем по ней, звук другой и толчки корзины - жестче. Поворот, узкий проход и - ООООООО!!!! Губы сами приоткрываются и складываются в одно большое О, а воздух из груди выходит с тихим всхлипом. Это О! проносится по всему каравану, все возносят благодарственные молитвы, подвязывают края одежды, гремят посудой и снова О-О-О! Я вытягиваю шею, широко открываю глаза - что это там? Не сон ли? Может быть, мне мерещится? Неужели на свете может быть такая красота? Эта картина запечатлеется в моей душе навечно, на веки веков.
***
Дом, в котором живет Бог. Снова пески, пески - от темно-розового до кремового, и это при изумрудном небе! Такое буйство красок длится недолго, скоро все яркие цвета сольются в один ослепительный свет - рассвет уступит место пылающему дню пустыни. Все та же дорога, все то же предчувствие чуда и нетерпение перед встречей! Эта жажда встречи никогда не иссякнет, всегда я буду стремиться к тебе, Петра! Даже повидав другие удивительные и прекрасные места, города и храмы, я никого и ничего не могу сравнить с тобой. В тот первый день великая и прекрасная гора открыла мне свое лицо - Храм - и украла мое сердце.
Совершенно растерянная, оглушенная своими же вопросами, но полная благими намерениями, бреду вверх по крутому подъему - к Храму, держусь за чью-то руку, вернее, чья-то рука крепко держит меня, и неотрывно смотрю на это чудо, пытаясь осмыслить происходящее.
Сначала мы долго топтались на месте, ждали свежей воды, пили все - животные, люди. Множество новых звуков доносилось до меня - неизвестные предметы стучали, люди перекликались громкими голосами, и я пыталась разобрать знакомые слова, верблюды фыркали напившись, трясли длинными шеями, а колокольчики не звенели… Иногда я различала тихий женский голос, смех, что-то чавкало, скрипело, шуршало… Потом я получила большую сладкую лепешку и много воды. Я откусывала лепешку осторожно, цокала языком, качала головой - жест, без сомнений, перенятый у кого-то, и пыталась вести себя как взрослая, как было мне велено.
Странно ступая по твердой почве своими не привыкшими к ходьбе ступнями, обмотанными чистыми тряпицами, я пытаюсь сообразить, как же должна я вести себя «как взрослая»? Все делать правильно и быть благодарной? Не задавать лишних вопросов? Количество прихожан в храме совершенно сбило меня с толку, а остатки храбрости я растеряла окруженная со всех сторон чужими людьми, широкие одежды которых закрыли от меня все происходящее и саму внутренность храма. Кажется, я уснула от пережитых волнений, и сквозь сон почувствовала, как меня несут куда-то. Открыла глаза - полумрак, покой, серые тени, тихие голоса. Тихий музыкальный вопрос – как мне понравился Храм? Я говорю – «ООО!» - и ищу глазами хозяйку слов. Легкая тень приближается ко мне:
- Как твое имя, дитя? - поет прекрасный голос.
- Золото - отвечаю я, стараясь попасть в тон, я знаю, что мое имя звучит по-другому, и она, видимо, это тоже знает.
- Это хорошо - поет она - ты знаешь себе цену - и в голосе слышится улыбка.
***
Я сижу на ковре, подбираю деликатно изюм с красивой плошки, цокаю языком, улыбаюсь.
Тень с музыкальным голосом полулежит на подушке напротив и, время от времени, я слышу певучий вопрос. Стараюсь отвечать так же напевно «ее языком», и ей это нравится, кажется, она знает обо мне все, и я чувствую себя спокойно и уверенно.
- Мне рассказали, что ты придумываешь замечательные узоры для ковров, как ты это делаешь?
- Я вижу их…они в моих глазах…
- А твои сказки, ты тоже видишь их?
- Я слежу за человечками в моих глазах и рассказываю, что они делают…
- Но они всегда делают то, что хочешь ты?
Я пытаюсь объяснить, подкрепляя слова жестами, мои пальцы сладкие от изюма и «липнут» друг к другу, я трясу руками… Еще одна тень (никогда не знаешь сколько их в комнате) тихо подходит ко мне и вытирает мои липкие пальцы, я одобрительно киваю, указывая глазами на ее тонкую белую руку, показавшуюся из-под края серой одежды. Главная Тень тихо смеется и спрашивает, хочу ли я остаться здесь и иметь такие же белые руки? Я поднимаю мои брови «домиком», вздыхаю, раскачиваюсь, но ответа добиться от меня невозможно, хотя я очень хочу остаться. Тогда главная Тень хлопает в ладоши, щелкает пальцами в странном красивом ритме, он захватывает меня, я также пытаюсь щелкать пальцами, потом просто хлопаю ладонями по коленям, мне весело… Тень предлагает мне осмотреть комнату, все, что там находится и выбрать себе подарок. ООО! Мне эта идея очень нравится, но я поднимаюсь медленно и обхожу комнату, осторожно ступая, не прикасаясь руками к предметам, как бы они мне ни нравились…
Казалось бы, после сегодняшних переживаний, меня ничем уже не удивишь, но… Интересно, где выросли эти дивные цветы, таящие в своих гладких, полупрозрачных бутонах пряные ароматы? Изящные металлические светильники в виде ветвей заполнены свечами и, кажется, парят в воздухе … А эти прелестные маленькие фигурки на черно-белом столике? Одна фигурка стоит «не в ряд», я кошусь на Тень и она кивает, да, поправь, тогда я двумя пальчиками осторожно ставлю крошечного белого воина на пустое место в ряду, но и теперь они расставлены не симметрично, как мне кажется.
- Эта женщина, что была с ней - мать?
- Нет, тетка, не родная…
- Родные сделают все, чтобы угодить Храму…
Я вопросительно смотрю на Тень, она кивает, да-да, поправь. Несколько минут я вожусь, перестраивая фигурки по-своему, наконец, довольная, я оглядываюсь. Тень занята разговором с другой тенью, музыка Тени тихо льется, я, успокоенная отсутствием особого внимания к моим поступкам, продолжаю обход…
- У нее средние способности, ничего лишнего, золотая середина…
- Она знает?
- Пока нет…
- А она не испугается огня?
- Если пойдет куда нужно, все случится быстро и безболезненно…
- Миель так кричала - шепот, покашливание, многозначительные взгляды в мою сторону… А я, казалось, не могу отвести взгляда от огромного серебряного подноса.
Вот прекрасные чаши - гладкие и блестящие, высокие или похожие скорее на блюда, на многих - красивый узор, его хочется погладить ладошкой, провести пальцем по волнам орнамента… прячу руки за спину - подальше от искушения… Блестящие и матовые мягкие ткани и коврики, везде - ковры и коврики…
- Какой выкуп хотят ее родственники? Да… Ценят на вес золота…
- Девочка слишком мала, чтобы разобраться в этих тонкостях…
- Если Храм возьмет ее, они не смогут сказать ей этого уже никогда…
Узоры завораживают, рассматриваю внимательно, а вот тут я бы сделала по-другому, а тут - ООО! Наклоняюсь, приседаю, тянусь рассмотреть «на просвет», а руки все так же - за спиной. Конечно, я не видела в своей жизни ничего подобного, и все это кажется мне божественной роскошью.( Когда-то, через годы, я вернусь в эту комнату, и какой же маленькой и полупустой покажется мне она, но все такой же милой, наполненной дивными запахами и сладостно-чудной гармонией высоких светлых стен, украшенных витыми металлическими подсвечниками…)
Пески, пески… золотой песок покрыт тонким узором… Его отблески кружатся перед глазами, или это золотая шаль и я смотрю на нее пока не начинают слезиться глаза… Назад, в светлую комнату, в тихую светлую жизнь, в защищенность светлых известняковых стен, к тихому голосу несущему покой, в гости к Богу…
- Все посмотрела? Ничего не выбрала? - поет голос, и я слышу в нем - правильно, детка, правильно… - Почему руки за спиной? Боишься вымазаться?
Я смеюсь, жмурю глаза, трясу головой, монетки на моих висках забавно подпрыгивают, падают на щеки… Если я выберу одну вещь и уйду, тогда я уже не увижу все остальное… А пока я тут и могу видеть все - это и так мое. Я не люблю принимать решения, пусть кто-то делает это за меня, пусть Бог решает – выбрал он меня или нет.
- Что тебе понравилось? - голос мягкий и чистый, но я уверена, что это голос вовсе не молодой женщины…
- Ты понравилась…- пою я.
- Тогда оставайся, Золото…- и бледный старушечий палец касается моей ямочки на щеке.
Я обнимаю эту руку и тут же засыпаю, чтобы проснуться уже в другой реальности, в чисто убранной бело-голубой спальне с большим окном, сквозь которое видно холодное серое небо и кусочек крыши с телевизионной антенной обычного пятиэтажного дома.
***
Храм. Так вот что значит - Храм! Эти удивительные, неизвестно какой силой сотворенные узоры на сверкающем лике горы, не охватишь взглядом, не опишешь словом и запомнишь только сердцем. Смотрю широко открытыми глазами, боюсь моргнуть, кажется, виденье ускользнет. Рассматриваю по частям и снова путаюсь - не охватить неискушенным взглядом всю красоту, не понять предназначение всех выступов и выемок. И уже вблизи начинаю понимать - там, где темный цвет в узоре - это углубления в скале, люди поднимаются вверх по дороге и входят в эту темноту, другие - выходят. Сделать такое жилище для себя не под силу человеку, значит… значит, там живет Бог. Значит, мы приехали в гости к Богу, может быть, я даже увижу его? Я должна сделать все, чтобы ему понравиться!
У подножия Храма постоянно располагаются прибывающие караваны, и, кроме первых возгласов - Прибыли! Вода! - слышится приглушенная неторопливая речь со значительными и радостными интонациями - признак достатка, важности происходящего, благодати временного отдыха, значительности договоров… Состоятельные люди, на каком бы языке ни общались, употребляют интонации, говорящие о собственном достоинстве… Множество писанных и еще больше неписанных законов сопровождают прибывшего к подножию Храма. Но прибывшие легко ориентируются, ставят шатры, обмениваются товаром, и, кажется - все друг друга знают! Вкус воды помнят долго, особенно - воды из Храма и сравнивают ее с откровением Божьим, что входит и очищает не только тело, но и душу. Даже во время ураганов и эпидемий вода Храма не теряет чистоты и свежести. Поэтому общее место встреч - у большого колодца :
- Арон, ты отдаешь племянницу Храму - это хорошая жертва, будь благословен…
- Если Бог захочет взять ее, Мабек, девочка хорошая, понятливая…
- Это немалая прибыль, Арон, пусть пойдет тебе на пользу…
- Всю прибыль от этого дела жертвую Храму…
Дурного или случайного человека здесь видно сразу и ему не стоит задерживаться. Сам Дух Петры - гордый и спокойный - выживает их. Удивительная слаженность и порядок, ощущение праздника и радостное ожидание выгодных сделок… И над всем этим - благодатная сень Храма: распределение мест стоянок, обмен и хранение товаров, помощь и карантин больных, советы, обучение, передача информации… да мало ли что еще приходится разбирать, упорядочить и обратить на благо служителям Храма - Детям Каменного Города.
***
Сегодня праздник и последний вечер в комнате моей Тени, завтра к ночи караван уходит. Рано утром - «церемония», от нее и будет зависеть - останусь ли я или уйду вместе с караваном. Тень больше не предлагает мне остаться, а я не прошу ее, чувствуя, видимо, что не все в ее власти.
Она хрупкая телом и сильная духом, и мы - родные по крови, очень дальние родные, и она рада мне, но это ничего здесь не значит, она - Дитя. Я все еще не вижу ее лица, она вся окутана серым легким одеянием, иногда мелькнет краешек руки - поправит что-то невидимое в моей прическе, и снова - серая Тень, облако, мираж, и только музыка голоса рассказывает о наших тайнах - о моем желании остаться и ее - удержать. Я ничего не выбрала себе в подарок, моя Тень и так без конца балует меня сластями, какими-то невообразимыми заколочками для моих причесок, которые она тут же изобретает, разными мелочами, милыми детскому сердцу и поет, поет… Я снова смеюсь, отбиваю такт, хлопая ладонями по коленкам, еще, еще…
Ах, сколько же интересного она знает и сколько умеет! Какими же необыкновенными талантами должен обладать человек, чтобы Бог захотел оставить его здесь, возле себя и видеть его каждый день, и разговаривать с ним, и поручать ему вести дела! Я пытаюсь высказать это как могу, помогая себе глазами и жестами, самым серьезным тоном, на который я только способна (при моей смешливости) стараясь включать фразы и выражения, услышанные мною от нее. Она шутливо грозит мне пальцем:
- Я обыкновенный человек, и все мои таланты - результат великого труда! Ты тоже можешь научиться многому, но помни знания - это ответственность! Полученные, как дар Божий, они должны применяться на благо. Поэтому Храм Каменного Города не принимает детей с ярко выраженными способностями - малолетних певцов, музыкантов, танцовщиц… обиженных судьбой. Для этого есть другие заведения. Дитя Петры должно с рождения обладать чувством меры, правильным пониманием добра и зла, достоинством и доброжелательностью. Но этого мало… Дитя, одаренное сообразительностью и везеньем - вот кто будет принят здесь.
- Давай играть - требую я - я еще маленькая для таких больших слов…
И снова мы начинаем возиться, смеяться, я пытаюсь нарядить мою Тень, укутываю ее легким шарфом, выкладываю на одежду блестящие безделушки, пытаюсь все позволенные к игре вещи «пристроить» к ее туалету. Я жалею Тень, она не может побегать со мной, ее слабые ножки не угонятся за моими, тяжелая обувь причиняет ей боль, и она полулежит в подушках, скинув шлепанцы, щеголяя милыми носочками, привезенными издалека. Я накручиваю на ее ступни кусочки мягкой блестящей ткани, перевязываю кокетливыми бантиками … она закалывает мои волосы в прическу, и мы «нарядные» пьем чай в последний раз…
***
Благословенная Петра, важная и прекрасная госпожа! Будни твои праздничны, а праздники - великолепны! К праздникам в Петре собираются караваны со всего света, и если вы чего-то не видели на празднике в Петре, то эта вещь не стоит внимания. Драгоценные ткани продаются тюками, еще более драгоценные пряности - караванами… Сделки записываются золотом на пергаменте или на бумаге (на бумаге!), лист которой равен стоимости черного невольника. Экзотические фрукты, животные и люди всех цветов и оттенков кожи на золотом подножии Петры… Шествия с водой, шествия с факелами, танцы храмовых прелестниц, песни всех ритмов и форм, какие только можно вообразить, и многое другое, составляющее внешнюю сторону праздника… И церемонии в самом храме, для всех прибывших… и только для избранных…
Снова я в толпе, окруженная чужими людьми, но на этот раз я стою в первом ряду, и чьи-то крепкие руки придерживают мои плечи. Толпа напирает сзади, волнуется, отдельные возгласы сливаются в разноголосый хор, и я почти не различаю отдельных слов, только…
- Арон… дети… огонь… праздник…жертва… дети… пожрет огонь… прощаются с родными навсегда…жертва Храму…
Вверху, на ступенях по обе стороны - Тени, стоят каждая на своей ступеньке - не шелохнутся, а на верхней площадке несколько теней сидят на каменных скамьях. Где же моя?.. Посредине перед входом - шеренга диковинных существ, их тела сверкают на солнце, их лица и головные уборы сливаются для меня в один цветной поток. Кажется, все понимают, что здесь происходит, все, кроме меня…Я решаю обидеться, поджимаю губы, отворачиваюсь, но никто этого не замечает, а действие помимо воли притягивает мои глаза и уши.
Глашатай выкрикивает громко имена, и мужчина за руку с мальчиком устремляются к нему… Нет, ни к нему, они поднимаются на самый верх лестницы к воротам и там останавливаются, мужчина преклоняет колени в молитве, в это время мальчик ковыляет к одной из теней, а мужчина оборачивается и все видят в его поднятых руках - ООО! Маленькое солнце или…да, это золото, слиток золота, размером с кулак ребенка. Мужчина кланяется теням и кладет золото в свою большую сидельную сумку. Но где же мальчик? Он уходит по проходу к дальним воротам, и как только он равняется с проходом, вспыхивает огонь… мальчик исчезает в этом огне под гул толпы..
Глашатай опять ревет, силясь перекричать толпу, толпа ревет еще громче, а я? Я видела своими глазами, как мальчик исчез в огне, неужели и меня ждет та же участь? Следующая пара - мужчина и мальчик - движутся по направлению к воротам, мальчик пронзительно визжит, упирается…вот он вырвался из цепких рук, бежит обратно, пытается пробиться сквозь толпу…люди смеются, ловят его… Глашатай опять выкрикивает быстрые четкие слова, мужчина, сопровождающий мальчика, опустив голову, спускается со ступеней… Мальчик помилован?
Вместо него вперед выходит черноволосый арабченок, он ослепительно улыбается, блестит белками глаз, нетерпеливо подпрыгивает на месте. Его сопровождает совсем дряхлый старец, шаркающий ногами так, что вслед за ними вьется легкое облачко пыли… Арабченок явно рисуется перед толпой, его прыжки и гортанные выкрики доводят толпу до неистовства, он скрывается в огне под шквал оваций… Боже, какие кровожадные люди!
Меня выталкивают на середину прохода, кажется, я не в состоянии сопротивляться, гул толпы оглушает меня, и я почти не слышу мужчину, который тянет меня за руку, по пути втолковывая, что я должна сделать. Я стараюсь держаться храбро и найти в толпе мою Тень. Почему я не боюсь и не верю, что эти люди поступят со мной дурно? Кажется, я знаю ответ, но слишком оглушена, чтобы вспомнить его, моя Тень говорила что-то об этом, но я была так невнимательна…
Перед входом в храм глашатай обращается ко мне с краткой речью, из которой я понимаю лишь одно - я должна срочно найти мою Тень и взять ее за руку. О, Господи, что они хотят от меня? Как я могу отыскать ее в этом кромешном базаре!
Что-то Тень говорила мне о сообразительности? Я закрываю мое лицо ладонями, вдыхаю запах, который моя Тень оставила мне, успокоившись, открываю глаза и внимательно оглядываю все Тени подряд, не пропуская ни одной. Закрытые серыми низкими капюшонами лица - не разглядеть, руки спрятаны за широкими рукавами… Моя Тень не смогла бы стоять на ногах так долго… оглядываю сидящих Теней на самом верху , ничего не разобрать, голоса не слышно, направляюсь к ним… По очереди обхожу сидящие Тени, с почтением кланяясь им, вызывая одобрительный гул толпы, впечатленной моими хорошими манерами… а сама внимательно наблюдаю, что же будет? Если моя Тень здесь и хочет быть узнанной, она подаст мне знак, я уверена!
Слегка колышется подол одеяния одной из теней и моему взгляду приоткрывается край ступни, с кокетливо завязанным бантиком! …!!!... Моя смешливость готова погубить весь торжественный момент, но я кланяюсь низко этой Тени и протягиваю руку к ней, помогая ей встать. Моя Тень гордо выпрямляется и, придерживая мое плечо одной рукой, другую руку вскидывает над головой, тотчас из-за ее спины появляются тени, несущие огромное деревянное блюдо с тускло блестящими слитками. Почему толпа молчит? Только удивленный шепот рядом стоящих и сидящих теней вьется ветерком вокруг меня.
- На вес золота… золото… Золото… - слышу я. Тень приглашающим жестом опускает свободную руку в сторону мужчины рядом со мной, он принимает странный деревянный сосуд в собственные руки и тут же, как бы испуганный его тяжестью, ставит его к ногам Тени. Она еще и еще раз на разных наречиях приглашает его забрать золото. Мужчина сгибается в поклоне каждый раз, но руки его спрятаны в широких рукавах до пола, так что пока он кланяется, вся пыль вокруг собирается на его платье. В конце концов, он поворачивается лицом к Храму, откидывает рукава своего одеяния, демонстрируя пустые ладони, и поворачивается вокруг своей оси несколько раз. Удивленные и завистливые «ООО!» сливаются в один нестройный, но довольно громкий хор. После того, как все присутствующие убедились, что мужчина твердо намерен не брать предложенного золота, он покидает нас, бодро вышагивая и гордо держа голову, будто получил невесть какой подарок. Толпа возбужденно гудит, переговариваясь в ожидании продолжения.
- Ничего не бойся… Иди через ворота только по моему сигналу… только твое спокойствие и послушание спасет тебя… ты все поняла?... и не беги к воротам, иди медленно, иначе я не успею… - этот тихий и какой-то будничный голос моей Тени выводит меня из состояния отрешенности, в котором я пребывала с начала церемонии. Кажется, я начинаю понимать, что сейчас у нас с Тенью появится еще один общий секрет.
Мои волосы, лицо и руки наполняют цветами и душистыми зелеными травами, запасенными в изобилии в неглубоких каменных бассейнах с прохладной водой, которые украшают обе стороны ворот Храма. Пока глашатай находится в центре внимания публики, а я соображаю, что к чему, мои волосы и платье пропитываются водой от цветов насквозь, и я оставляю мокрые следы на цветных плитках пола. Я получила распоряжение не торопиться, и, по пути к воротам, сначала рассматриваю очередной рисунок, затем только ставлю на него мокрую ступню, стараясь попасть на изображение коровы или цветка, которые, впитывая влагу, наполняются ярким цветом, что немало веселит меня.
И вдруг я начинаю осознавать, что ожидает меня через несколько шагов… Мое сердце бьется учащенно, колени предательски дрожат… Сбежать? Тот мужчина, наверное, имеет власть забрать меня обратно, ведь он не взял выкупа за меня! Снова корова... Цветок… какое-то странное рогатое существо с хвостом… Краски сливаются в большое туманное пятно, голоса превращаются в навязчивое «Куи-куи…» я стараюсь проснуться, не совсем понимая, где я и насколько реальна опасность…
***
Корова… цветок… Звуки вокруг меня сливаются в шепот, кто-то просит меня открыть глаза, но я крепко зажмуриваюсь и собираюсь сделать еще шаг…
- Ты наступишь прямо мне на голову - слышу знакомый голос - спускайся, мы идем пить чай!
Этот спокойный мелодичный голос возвращает меня к реальности, краски возвращаются на место, мои босые ступни упираются в гладкий каменный пол, мои глаза еще долю секунды остаются незрячими, как после яркого света, потом я различаю впереди, в полу, вместо очередной плиты - темное отверстие, в котором, как в раме, возникает серый силуэт … Еще шаг - и я скольжу по гладкому желобу вниз, прямо в объятия моей Тени, оставляя позади себя мгновенно взвившееся пламя и разноголосый вой толпы.
- С чего это ты вдруг решила поспать в такое неподходящее время? - томно интересуется знакомый голос.
|
