Это не все произведение, это лишь небольая часть одной из глав. Просто иногда охватывает тоска и кажется, что все что ты пишешь, сущий, никому не нужный, бред. прошу прочитать и высказать мнение. стоит ли мучится или нет?
Глава 15.
Рита стояла перед зеркалом в маленькой прихожей и тщетно пыталась накрасить тушью левый глаз. С правым проблем не возникало никогда, но вот левый заставлял её мучиться каждый божий день. Непокорные ресницы смотрели куда угодно, но только не туда, куда нужно – одна задралась вверх, две смотрели вниз и влево, еще несколько склеились в один пучок, и их направление вообще трудно было определить, и вот так каждый день. Ну почему, кого-то бог одарил красивыми правильными ресницами, с идеальной дугой, длинными до бровей – ресничка к ресничке, а ей досталось - без слез не взглянешь? Посмотришь на моделей из глянцевых журналов – зависть берет! Или это тоже очередная подделка, как и силиконовые груди, искусственно наращенные ногти и волосы, подтяжки и липосакции?
Ей же, Рите, блондинке от природы, приходилось краситься каждый день, потому что вид своих собственных белесых ресниц в зеркале, с детства приводил её в отчаянье.
- Тьфу, ты, блин! – прошипела Рита, закипая от упрямости своих ресниц. Рассматривая собственное отражение в зеркале, она спросила вслух – А может сходить в салон красоты и просто покрасить их? Зато не надо будет каждый день с утра пораньше мучиться и злиться!
- Рита, ты с кем там разговариваешь? – Раздался с кухни голос мамы – Опять по телефону? Рита прекращай, твоя яичница скоро остынет до температуры арктического ледника. И вообще, как тебе не стыдно? Я пришла с ночной смены, устала, хочу спать, но нашла в себе силы и приготовила тебе восхитительную яичницу! А ты?!
- А что я? – вопросила Рита.
- А ты даже пробовать её не хочешь!
- Мама! Ну ты еще театрально воздень руки к небу и истерически возопи: - «И этому не благодарному чаду, я отдала лучшие годы жизни!».
- Между прочим, имею на это полное право, – скромненько заметила Ритина мама – но, заметь, ни разу им не воспользовалась! Так ты будешь есть?
- Да сейчас, только брюки надену!
Рита бросила тушь в лежащую на холодильнике косметичку – холодильник, как и зеркало, перед которым она ежедневно красилась, располагался в прихожей, так как в игрушечной кухне поставить его было просто негде. И вообще, жилплощадь Риты оставляла желать лучшего – крохотная хрущевка-однушка в Бирюлево с мини-кухонкой и совмещенным санузлом, в котором еле уместились ванная, унитаз, раковина и малюсенькая стиральная машина-автомат. В прихожей при всем желании не смогли бы разминуться даже двое.
В комнате тоже негде было яблоку упасть, все было заставлено. Две кровати, её и мамина, съедали большую часть пространства, а еще здесь размещались шкаф, комод, на котором гордо красовался новенький, недавно купленный Ритой, небольшой телевизор, известной японской фирмы. У окна стоял большой и старый письменный стол. Этого старика Рита просто обожала, несмотря на свой преклонный возраст, он был очень удобен и функционален. А, может, она так сильно привыкла к нему, что стала приписывать ему несуществующие достоинства?
Рита прошла к большому шкафу. Подумав, она извлекла из него серые хлопковые брюки и светлый топ с небольшим рукавчиком и целомудренным вырезом. Вера Никитична, мама Риты, возникла на пороге комнаты, когда её дочь выделывала акробатический кульбит под названием «скачки на одной ноге с препятствиями». действительности же Рита, напялив левую штанину и стоя на этой же левой ноге, тщетно пыталась попасть правой в другую, прыгая и пытаясь при этом удержать равновесие.
- Рита, ну кто тебя учил так брюки надевать?
- Никто мама, в том-то и проблема!
- Сядь на кровать и у тебя получиться гораздо быстрее! – менторским тоном произнесла Вера Никитична и продолжила подливать масло в огонь, как будто не замечая, что нервные клетки Риты уже бьются в агонии: - Зачем ты надеваешь эти брюки? Ты же в них тощая, как жердь!
- Мама, как можно выглядеть тощей при росте сто шестьдесят пять и весе шестьдесят кило? Я, конечно, не толстая, но излишней худобой не страдаю явно.
- Вот и отлично! Какой нормальный мужик, на тощую посмотрит? На кости только кобели бросаются! А тебе нужен кобель? - Вера Никитична подбоченилась и посмотрела на Риту.
- Нет, мама!
- Ну тогда сними эти ужасные брюки и надень тот сарафан, в горошек, ты в нем прямо пышечка, все мужики облизнуться!
- Мама, я на работу иду!
- И что? Сейчас жара тридцать градусов! Только сарафаны и носить!
- Мама, ты что, ни разу не слышала о таком понятии как дресс-код? – взорвалась Рита - Я ведь в издательстве работаю, а не в газетном киоске! Что скажут сослуживцы, а самое главное шефиня, когда увидит в своем отделе твою дочурку в очаровательном своим идиотизмом белом сарафанчике, с отрытой до попы спиной, голыми плечами, рюшечками и розовыми горошинками? Это ты работаешь на складе и можешь одеваться, как вздумается, а у меня, знаешь ли, есть обязательства, даже в том, в какой одежде ходить на работу.
- А что, нормальный сарафанчик…
Препирательства между матерью и дочерью прервали крики из соседней квартиры:
- Ленка! Ты опять за своё? Я только вчера колбасу купила, а ты уже всю сожрала! Чем мы теперь завтракать будем? – вопил голос соседки тети Клавы. В ответ ей донеслось, что-то нечленораздельное.
- Ну как не покупать? А жрать-то что на завтрак? Ты то не больно встаешь с утра пораньше, к плите не бежишь, а нам с отцом на работу нужно, как без завтрака-то? – снова в ответ что-то невнятное.
- Как так, остановиться не можешь? Ты же не наркоманка и колбаса вроде не наркотик!
- Бу-бу-бу – пробасила что-то в ответ Ленка, она явно была пассивной стороной в этом скандале.
- Что, тебя теперь от обжорства кодировать что ли? Или от великой любви к копченой колбасе! Нахалка ты Ленка! Как можно не контролировать свой собственный желудок?
Скандал потух также быстро, как и начался, за стенкой воцарилась тишина, если таковою можно назвать бубнение соседского телевизора, тихие невнятные реплики и уже привычные для уха звуки семейных сборов на работу.
Мать и дочь прыснули:
- А что, - хохотала Вера Никитична – по телевизору давеча рекламу показывали: «Кодируем от ожирения, результат гарантирован!». Может сказать Клаве, пусть туда свою Ленку свозит, вдруг поможет?
- Мам, но Ленка ведь не толстая, зачем ей от ожирения кодироваться.
- Не, ты не поняла, кодируют они от обжорства и чрезмерного употребления пищи, а в результате человек худеет! Кстати, по поводу всяких там зависимостей и наркотиков, к нам позавчера, я как раз в день была, из Бориславска, мужики на склад приезжали, за товаром. Они к нам каждую неделю приезжают. Приехали, обычно веселые, шутки шутят, а тут как воды в рот набрали, даже друг с другом не разговаривают. Водила так вообще злой как черт только плюется зло, да материться. Ну, зашел к нам на пункт ихний экспедитор, Геннадий Ильич, понурый такой, как барбос побитый. Лида ему накладные подписывает об отпуске товара, а я возьми да и спроси чего, мол, случилось-то? А он мне: «Ой, девчонки, и не спрашивайте, у нас в дороге такая оказия приключилась! Пошутить хотел, да боком вышло!», и рассказал нам с Лидкой вот такую историю.
А дело было так…
От Бориславска до Москвы километров семьсот будет. Встали мужики утром пораньше и поехали, чтоб на склад, до закрытия успеть. Едут, солнышко светит, птички поют, уже полпути отмахали. Тут останавливает машину патруль милицейский, и не просто дэпээсники, а все чин по чину, два автоматчика, офицер и кинолог с собакой:
- Откуда едем, че везем, мужики? – выступил вперед молоденький офицер в лейтенантском звании.
- Не откуда, а куда, товарищ лейтенант! – поправил его водитель газели – И пока ничего не везем. В столицу, за товаром мы.
- Ну, это мы сейчас проверим! Предъявите документики и откройте заднюю дверь фургона для проверки! – рявкнул, вмиг потерявший всю свою доброжелательность, лейтенант – А ну-ка, Кеша, запусти собачку поработать, может, вынюхает чего!
Кинолог со здоровенной чепрачной овчарищей на поводке, молча забрался в цельнометаллический фургон, который был практически пуст, за исключением нескольких сумок с личными вещами незадачливых логистов.
- Мужики, здесь же не таможня все-таки, и мы, что разве похожи на бандитов … - Геннадий Ильич не успел договорить, как псина сделала стойку на его сумку.
- Чья сумка? – процедил лейтенант, окидывая взглядом с ног до головы побледневшего шофера.
- Моя! – бойко ответил экспедитор.
- Что у тебя там?
- Наркотики! - не моргнув глазом, ответил владелец сумки.
- А ну вяжи его! – лейтенант резво набросился на Геннадия Ильича и стал заламывать его руки за спину, тут же подскочили двое молодчиков с автоматами и защелкнули на его запястьях блестящие наручники. В следующий момент, получив ощутимый тычок под ребра, экспедитор стоял, уткнувшись мордой в фургон и нелепо раскорячив ноги гораздо шире плеч. А лейтенантик, тем временем, отдавал распоряжения, явно гордый собой, что поймал наркоторговца:
- Гриша, иди, добудь мне понятых и начинай оформлять протокол задержания!
Бедный Геннадий Ильич, пришел в себя и помотал головой, а когда до него дошла суть происходящего, он возопил:
- Да вы, что?! Я же пошутил, я что же, по-вашему, идиот, что ли?
- Кто тебя знает! – бойко отозвался лейтенант, еще не осознав суть услышанного – То есть, как пошутил?!
Автоматчик Гриша, уже вел, от только что остановленной иномарки, молодых мужчину и женщину к злополучной газели. Они с опаской посмотрели на задержанного и скромненько встали поодаль.
- Прошу, товарищи, пройти вас в фургон и внимательно следить за происходящим! – товарищ лейтенант сделал театральный жест, явно рассчитанный на широкую аудиторию. Парочка двинула за ним. Прошло несколько минут, сопровождавшихся деловитым сопением бравого лейтенанта. Наконец он выбрался из фургона, лицо его имело зеленовато-красноватый оттенок.
- И где наркотики? – ласково поинтересовался капитан – Там харчи одни! - продолжил он, срываясь на крик – А вот это что? Вот это что, я спрашиваю? – капитан ткнул в лицо экспедитору промасленный сверток, увидев который, служебная овчарка облизнулась, и глаза её заблестели масляным блеском.
- Это? Это наркотик, разве вы сами не чуете, товарищ капитан?
- Я то чую! Только вот это, - он хлопнул свертком по собственному колену – по-твоему, наркотики? Разве копченое сало это наркотик?
- Ну, это для кого как! – ухмыльнулся экспедитор – Для меня наркотик! Как два дня не поем, так ломка начинается! А как поем, так такой кайф охватывает, что делами заниматься в лом и спать охота.
Капитан стоял красный, как рак, дюжие молодцы с автоматами тихонечко ржали отвернувшись от начальника, да и до молодой пары из иномарки стал доходить идиотизм ситуации. Лишь кинолог с собакой невозмутимо стоял в сторонке, меланхолично поглаживая по голове свою подопечную, вывалившую огромный, как лопата, язык.
- Гриша, сними с этого шутника браслетки и выпиши штраф водителю за пересечение сплошной линии разметки. Пусть катятся ко всем чертям! А ты, мне, Кеша, скажи, чему эту собачку в питомнике обучали? На копченое сало стойку делать? Или взрывчатку и наркотики вынюхивать? – дальше из уст капитана полился отборный мат, перемежаемый местоимениями и междометьями, с упоминанием матери и остальных родственников провинившегося. Разбор полетов кинолога был в самом разгаре, когда разнесчастная газель мужичков покинула место разыгравшейся комедии.
Вследствие вынужденной задержки, мужики опоздали на склад, и им пришлось ночевать в машине на улице, так как денег на гостиницу им не выделяли. С утра они, не выспавшиеся и злые, поехали на склад, кроя матом ментов, и друг друга.
- Мы с Лидкой хохотали как умалишенные! Ну это ж надо было додуматься! – сказала Вера Никитична, когда закончила повествование.
Анекдотичная история, про незнакомого ей любителя шуток, развеселила Риту и слегка подняла настроение, вспомнив, что сегодня пятница, и они с мамой вечером поедут на дачу, девушка окончательно повеселела. Она позавтракала и чмокнув мать в щечку выпорхнула за дверь.
|
