глава 4
На работе у Вовыча. А куда без Бони? Пёс говорит шёпотом?! Фантастика!
С отъездом Леры, главным хозяином для Бобо стал папа-Вич. Так его все называли, а полное имя у него было Вячеслав. Папа-Вич был человеком очень ласковым и привязчивым. Он так привык быть второй скрипкой в семье, что появление собаки воспринял безропотно. Со временем папа так прикипел к Боне, что стал с ним разговаривать и делиться своими проблемами и радостями. В случае проказ, Бон сразу же бежал к папе-Вичу, чтобы сразу нырнуть под его защиту. Собачка сопровождала своего обожаемого хозяина везде, даже на работе. Папа работал в санатории, сантехником и Бобо всякий раз терпеливо ждал, пока папочка заменит кран или шланг. Все в санатории просто млели от той преданности, которую проявлял Бончик по отношению к Вовычу. Трудно было выговорить «Вячеслав Владимирович», и поэтому все мужчину называли Вовычем или Вич Вовычем.
-Вич Вовыч! Вас в десятый корпус вызывают! – кричит медсестра, открыв дверь мастерской.
- Что там, Мариночка? – спрашивает сантехник.
- Ванна забилась. Прочистить надо.
- Иду!
- Идём, идём, Мариночка! – радостно тявкает Боня. Мариночка заливается звонким смехом:
- Вовыч, у тебя уже и секретарь имеется? Растёшь!
Самое любопытное, что никто и никогда не запрещал Вовычу брать с собой Боню. Редкий случай в истории санатория, практически – исключение.
Как-то в июне, Вовыч как всегда взял с собой на работу Боню. Пока мужчина вытачивал какую-то деталь на станке, Бон откровенно скучал, лёжа на персональном коврике с синтепоном. Вдруг дверь открылась и Петя, напарник папы, влетел с непривычной для него скоростью.
- Вовыч! В административном трубу сорвало с горячей водой! Там сейчас такой потоп! Беги, трассу перекрывай, а я – на место. Босю здесь оставь! А то смоет пса на фиг! – Быстрым речитативом обрисовал ситуацию Петя, и скрылся с той же быстротой, с какой появился.
Вовыч схватил свой рабочий чемоданчик и потрусил бегом к выходу. Боня сорвался с места и первым подбежал к двери.
- Я знаю, где это! Буду дорогу показывать! – с воодушевлением залаял пёс, всем телом ощущая свою значимость.
- Нет, мальчик. Ты меня здесь ждёшь! Слышал, что Петя сказал? Иди на место! – скорее попросил, чем приказал папочка.
Боня опешил и присел с приоткрытой пастью.
- То есть, ты хочешь сказать, что я буду сидеть и ждать твоего возращения? - от удивления взвизгнул Бобо.
- Некогда мне, Бося! Я скоро вернусь, а ты сиди тихо. Вон, пойди с мячиком поиграй!
Вовыч проворно выскользнул из мастерской и захлопнул двери.
- Та-а-ак! Дела-а-а! Я так понимаю, что там история вершится, а я тут отсиживаюсь? А ведь я бы мог кого-нибудь спасти! «А пони – тоже кони! И он скулит в загоне!» - ущимлённо-грустно пропел Бобо, отправляясь на свой коврик. С глубочайшим вздохом безысходности, Боня опустился на тёплую и мягкую материю. Положив голову на передние лапки, собака тихонько заскулила.
Вдруг в углу что-то блеснуло и замерло двумя едва различимыми точками.
- Кто здесь? Стоять, где стоишь! Что надо? – очень решительно и без тени испуга, несколько раз гавкнул Боб.
- Ты что, Бон? Это я – мышь Фима! Не узнал, что ли? – пропищало в ответ из темноты. Страха в голосе тоже не наблюдалось.
- Фимка? Лето на дворе, а ты в мастерской вошкаешься? – спросил Боня и подошёл к углу, из которого по-прежнему видны были две желтоватые искорки.
- Я смотрю, ты тоже не по клумбе гарцуешь. Наказали за что? – съехидничала мышь.
- Вот ещё! Жарко там, да ещё в административном воду прорвало. Мои побежали и попросили меня здесь за порядком присмотреть, а то ходют тут разные, а потом втулки и прокладки пропадают!
- Это ты про меня, что ли? Нужны мне ваши железяки! – фыркнула Фима, и всем своим серым существом вывалилось из угла. Она без тени страха подошла к Боне и села рядом.
- Не угостишь девушку вкусненьким? – Эдак игриво прищурившись, поинтересовалась Фима, кокетливо поправляя усики.
- Несерьёзное ты животное, Фимка! Никакой в тебе субродинации! – строго прорычал Бобо.
- Ох, и умный же ты, Бобо! А на вид – дык полный лох! – залилась писком Фимка.
- Субродинация, глупая ты серость – это когда маленькая и глупая мышь боится по всем правилам приличия уважаемого, имеющего ошейник и поводок пса! Вот! – Бонча наклонился вплотную к Фиме, чтобы та имела возможность получше разглядеть полоску кожаного ошейника на толстой и короткой собачьей шее.
- Ой-ой-ой! Подумаешь! Я вон могу к Валентинычу в мастерскую по перетяжке мебели сбегать, так там этого добра на три стада мышей наберётся! – взвизгнула мышь.
- Ты мне, Фим, одно скажи – какого беса ты здесь забыла? Признайся – воровать пришла? – отмахнулся от ультразвуковой приятельницы пёс.
- Это я-то ворую? Да я беру лишь столько, сколько съем! – возмутилась Фима.
- Во-во! А шо не съешь, то понадкусуешь, да? Хохлятская у Вас натура, пани Фима! – хохотнул Боб, легонько подталкивая Фиму вбок.
- А я знаю, чего ты такой злющий сегодня! Тебя не взяли на аварию! Думаешь, я совсем уж ничего не знаю? Хи-хи-хи! Не нуждаются в Вас, пан Бобось! – аж упала на спину и задрыгала лапками коварная Фимка.
Боня обиделся и вернулся на коврик. Мышь успокоилась и подбежала к собаке.
- Да ладно тебе дуться! Хочешь, пойдём на улицу? Я тут за ящиками провал нашла. Даже ты пролезешь! – примирительным тоном заговорила Фима. Бонь только поменял позу, демонстративно повернувшись к мыши задом.
- Да ладно тебе! Ну, сморозила глупость, с кем не бывает? Ты по большому счёту вовсе не дурной пёс! Пойдём! Пойдём-пойдём! – Фима легонько потянула собаку за хвост. Бонь встал и в знак примирения тявкнул:
- Пролезу, думаешь? Я последнее время не очень-то за фигурой слежу. А, ладно! Веди! – Боня гарцуя, проследовал за Фимой в другой угол мастерской и, отбросив мордой кусок толстого картона, полез в пролом, который и правда был достаточно просторным. Не обманула Фимка!
- Знаешь, Бобо, ты иди, куда хочешь, а мне – на склад. Бывай! – Серафима что-то пискнула типа «Чао!», и растворилась в груде ящиков и обёрточной бумаги.
- Чао! Ох уж эта мне серая вертихвостка! Проныра! Ладно, бежать в административный надо. Без меня вряд ли что получится! – сам себе тявкнул Бон, и потрусил по выложенной красивой плиткой дорожке. Не добегая метров десяти до бокового входа, Бончик увидел хозяина: Вовыч в голубой перепачканной майке и в синих семейных трусах, выползал из дверей, пятясь в позе №18, а проще сказать на четвереньках.
- Ой-ей-ей! Папочке совсем плохо! И никто ж не поможет! Папа-Вич, держись, я уже мчусь! – подпрыгнув на месте, взвизгнул Боня, и опрометью рванул к хозяину.
Вовыч тем временем, ничего не подозревая, ликвидировал мокрые последствия аварии. Для удобства он снял брюки и рубашку, оставив их на батарее, а сам, взяв большую тряпку, принялся собирать воду с пола. Вовыч и не догадывался, что с тыла к нему на помощь торопится собака-спасатель. Он приспокойненько гнал воду к порогу, тихонько пятясь в том же направлении. Когда папочка уже наполовину выполз из коридора, в просвет между хозяином и косяком вписался Боня! Собака в своём стремлении побыстрее выяснить состояние бати, резко остановился. И зря! Мокрый пол, отросшие когти и волосатые, как у хоббита лапки – всё способствовало тому, что отважный пёс проехался на пузе добрых пять метров!
- Боня?! Ты откуда здесь? – удивился Вовыч.
- Что болит? Где ударился? Как помочь? – спотыкаясь, скользя и плюхаясь в лужи, Боня озабоченно тявкал, пытаясь добраться до хозяина. Наконец ему это удалось, и он принялся с радости такой облизывать лицо Вовыча!
- Бобо, прекрати! Ты мне лучше ответь, кто тебя выпустил? – папа сел на корточки, стараясь угомонить суету собачью и при этом не замочить собственные трусы.
- Батяня! Ты здоров! Слава богу. А то я смотрю – ты ползёшь за помощью. Ну, думаю, не иначе как воды горячей нахлебался. Петьку-то я знаю: он в водоворот не полезет! Ну, дай ещё раз поцелую! – визжа и завывая, рассказывал Боня.
Вовыч примерно всё так и понял, правда, так и не добился у собаки ответа на вопрос «Как тот выбрался из мастерской?». Счастье ещё, что в административном в это время уже почти никого не было. Вовыч опасался, что присутствие такой громкоговорящей собаки может привести его к нежелательному конфликту с инженером – не любил этот грубый мужик братьев наших меньших!
Всё когда-нибудь кончается. Закончился и рабочий день Вовыча. Он переоделся в мастерской, и вышел в сопровождении Бобо за ворота санатория. С чувством выполненного долга, парочка направилась в пивной павильон, где по традиции Вовычу причиталась бутылочка пивка, а Бончику – сосиска. Продавщица Наташа очень любила этот экзотический дуэт гурманов, особенно пёсика. Она всегда выбирала самую лучшую сардельку, и подавала её на пластмассовой тарелочке. Боня культурно благодарил любезную даму приветственным «Тяф-тяф», и только после этого приступал к трапезе.
- Боня, как дела? – спросила Наташа.
- Живём помаленьку. Вот сегодня у нас авария была. Пока ликвидировали, умотались, что те черти! Но что поделать? Если не мы с Вовычем, тогда кто? То-то и оно! – доверительно повизгивая и потявкивая, объяснял суть вещей гордый пёс-сантехник. Продавщица поддакивала и кивала. И у кого после этого повернётся язык сказать «Собака – тварь бессловесная!»
|
