Одиночество
От милосердия Божьего
Было ты мне положено,
Имя мое и отчество,
Ты – мое одиночество.
Может быть, до рождения -
Место для нахождения
В иночестве и зодчестве,
В мире и одиночестве.
Я расстаюсь с деталями,
Я ухожу все далее
Долгим путем прозрения
Сути сего дарения.
… Ты –
мое одиночество
***
Всё что не изжито, должно повториться.
Судьба приведёт тебя снова туда,
Где будут чужие и новые лица -
Смотреть, как тогда.
И снова того, кто любить не умеет,
Так тянет влюбиться, так тянет любить,
И помнится все, что, с годами, сильнее
Ты хочешь забыть.
Я долго живу. Я опять повторяюсь!
Я тем же смущаюсь, тому же смеюсь,
Я так же, туда же, уйти собираюсь,
И вновь остаюсь.
Все что не изжито, должно повториться,
Вчера ты родился, сегодня ты – сед.
Стучите! Стучите!
Должно отвориться…
Что люди? Упрямы!
Лишь Бог милосерд.
Простите поэта
Простите поэта!
Простите поэта за муку.
За душу больную
Сомненьями мира сего.
Простите поэта!
Он слышит небесные звуки,
Которые первым
Сжигают его самого.
Простите поэта…
Немыслимых полон болезней
Нас мир ещё носит,
И столько нас будет носить –
Простите поэта!
Пока в мире будет последний,
Единственный будет,
Кто сможет
поэта
простить.
***
О Боже, что это за мир,
Где кто-то избран, кто-то брошен
Где предадут, и уничтожат
И званый - не пойдет на пир.
Позволь мне, Господи, позволь!
Позволь остаться средь незваных,
Крикливых, мелочных и пьяных,
Неравен мир – неравна боль.
Возьми ты, Боже, жизнь мою,
Ломай меня, хоть по крупицам,
Что – людям, ну а крошки – птицам,
А птицы пусть поют в раю.
Строка
И вновь мне горло разрывает
Моя неспетая строка,
И, не рождённая, взывает -
Издалека, издалека...
Ты так рассеяна по лицам!
И столь неравные куски!
И от тебя - не распрямиться,
Как от заломленной руки.
И не сожжённые кумиры
Пируют на твоём пути...
Как ты рассеяна по миру -
Не избежать, не обойти.
***
Ярким полуднем блестящим
Мы условились о встрече,
Но не день был в доме вашем -
Там, с утра уже, был вечер.
В вашем доме - вы пытались
Дать мне лишнее названье,
Лишний вечер пришептали
К моему существованью.
В вашем доме - неким телом,
Неким духом инородным -
Быть я вовсе не хотела-
Я всегда была - свободна.
И ушла я в день, обратно -
Так ушла - не оглянулась!
Дверь за мною - аккуратно,
Чётко, в два щелчка,- замкнулась.
Сыну, который долго не приходил домой
Состоянье отрицанья
На грунтованной холстине
Чертит видимость свободы –
Планов робкие шажки.
Ах ты, бедное созданье!
Ты хотел писать картину,
Но рука твоя выводит
Только точки да кружки.
Это – просто трафареты.
Ты кричишь, что это -
что-то,
Эксклюзивная работа,
И подобья в мире нет.
Но висят автопортреты,
И на них анахореты,
А кругом кипит работа –
То обводят
трафаретом
белый свет,
Весь белый свет.
Ах ты, бедное созданье!
Крымский пейзаж с тополями
Вот небо на верхушках тополей,
Вот, нежно прикасаясь к небосводу,
Стоит такая
чудная погода,
Не надо ни теплей,
ни холодней.
Вечерний свет ни ярче, ни темней,
Ни громче, и ни тише
шепот моря,
Слова отмеряны в неспешном
разговоре,
И чувства – ни слабее, ни сильней.
В свет облаков, в узор нагих ветвей
Душа вплеталась,
словно королева,
Неколебимой ясностью своей.
Ни вверх, ни вниз –
ни вправо, и ни влево.
……………………………………….
Где хочет, дышит Дух.
Утро, или размышления у пункта
сдачи стеклотары.
С утра безгрешные, бомжи,
Под небом солнечным и чистым,
Под старым деревом ветвистым,
Сидят, бутылки уложив.
Вот солнце трепетно дрожит,
И луч перебирает крону,
Как многоцветную корону…
И ей венчаются бомжи.
В своем обычном устремленье.
Я очень близко прохожу,
Я не завидую бомжу;
Не презираю, не сужу.
Я просто близко прохожу,
В одной Вселенной.
Ты знаешь, Боже…. ведь не вдруг
Всю жизнь я словно на пороге,
Всю жизнь я кланяюсь дороге
И миру, что лежит вокруг.
А тем, кто сядет отдохнуть,
Венчанный солнечной короной,
Под деревом с ветвистой кроной -
Всем, Боже, милостивый будь!
Всем, Боже, милостивый будь.
Поездка в Оптину пустынь
На подходе, на грани, на стыке,
В мире сущее - тем отразив,
У подножья стены монастырской
Трое пьяных валялись в грязи.
Я крестилась - не торопилась,
Проходя мимо них прямиком.
Подала ли? Иль так, откупилась -
Откупилась одним пятаком.
А потом я послушала сплетни
Про разврат в монастырских рядах,
А потом я стояла последней
В длинной очереди - туда,
На ночное исповеданье.
Там выплёскивались грехи,
Там выплёскивались страданья
И взлетала епитрахиль.
А потом, среди древних строений,
Я шагала, светла и легка -
От крестов, от молитвы, от пенья,
Или, может, от пятака.
Я давно возвратилась. Однако,
Всё взывают в душе голоса -
С той вечерни, где сорок монахов
Славословят в ночи небеса,
Где слагаются в благословенье
Надо мной восковые персты,
И где звёзды, в молитвенном бденье -
Опускаются на кресты.
Слова
1
Я здесь чужой,
и мне не дали слова.
Я здесь чужой.
Мне предпочли другого.
Слова, взлететь готовые уже,
Вернулись, молчаливые,
к душе.
Вернулись...
Без триумфа, без провала.
Возможно, силы им недоставало,
Возможно, крик был нужен, а не стих...
Иль Воли Божьей
не было
на них.
2
И вот поймёшь, в один прекрасный день,
Что нового под солнцем не бывает
Всё тот же блеск, всё те же свет и тень!
Что мучиться, других перебивая,
И складывать слова?
Зачем?
Зачем?
Зачем желанье возникает снова...
И, прорезая тишину ночей,
К бездонным небесам несётся слово,
Обозначая ускользнувший миг.
О, дар словесный, как же ты велик!
3
Слова – потоки дождевые –
Скользя, стекали на карниз,
С карниза протекали вниз,
Под ветром гнулись, как живые,
По стёклам шли наискосок,
И проливались на песок.
И впитывались.
Но не сразу.
Не все подряд,
Не по заказу,
А всё мерцали, по слогам…
Пытаясь прикоснуться к вам
Усталость
Есть для усталости имя?
Имени нет
Входит шагами слепыми
Брошенных лет.
Входит шагами слепыми
Брошенных зим.
Темные веки поднимет
Старенький мим.
Где, и в каком направленье
Сцена и свет?
Будем играть представленье?
Нет?
Слово
Раньше – как нож в масло.
Нынче – как гвоздь в стену.
Вспыхнуло – и погасло,
Изнемогло тенью.
Вскинулось, встрепенулось,
Ввысь занесло слоги…
Село на стул, сутулясь…
Тряпкой легло в ноги…
Не май!
Был в серых небесах
Просвет до синевы.
И лес стоял вдали.
Он был – почти прозрачен.
И был осенний день
Так сер, и так невзрачен…
Но бился в небесах
Просвет до синевы
Нет-нет, не закрывай!
Не подноси ладонь
К ресницам и слезам…
Упрись в просвет глазами
Ты щуришься…
Ну, что ж…
Вот, право, наказанье –
Как ветрено! Не май!
Заветного не тронь…
Всё иллюзорней новые пути
Всё иллюзорней новые пути.
Всё реже, и изысканнее связи.
Чего ж ещё? Каких ещё оказий
Искать, но так, чтоб вовсе не найти?
Искать, но так, чтоб вовсе не найти...
Не жаждать дел. Речей чужих не слушать,
Ни вздоха чуждого
не допуская в душу -
Приблизить - и рукою отвести.
Приблизить - и рукою отвести
Оберегая суть, и сердцевину.
Всё лишнее смахнуть, и отодвинуть...
*
Всё иллюзорней новые пути.
Не спеши
Прошлогодний не списывай снег,
Не спеши ему вслед усмехаться.
Долежаться ему, достояться,
До проталин, ручьёв, и до рек.
Пролежит и январь, и февраль,
Даже в марте - ещё не растает...
Нет, естественно!
Лето настанет!
Нет, естественно!
Снега не жаль!
Но... Ступает по снегу сапог...
А мораль этой басни - простая:
Не спеши.
Всё когда-то растает.
Не спеши.
Не изменится срок.
Сборы
Вот плавный разворот руки...
Да Бог с ним! В угол, и с размаху!
Что там? Последняя рубаха?
Что там? Цветные лоскутки...
Зачем удерживать, скажи,
Куски изношенных мгновений?
Ботинок, курток, сожалений...
Чего уж там...
Пакуй, вяжи.
Ну, вот теперь совсем легко!
Секунда - чистого подобья...
*
И молчаливые надгробья
Дворовых мусорных бачков.
|
