Кем я только не был в прошлом.
Помню, как родился конем. Мотался, мотался... Рос. Широтел в спине и набегивал мышцы. Домотался я таки. Какой-то Великий возжелал меня и воссел на мою шею. Да так, что ноги свесил.
Ну поначалу я пытался Ему показать кто на ком должен висеть, или кто под кем. Но Тот оказался не из хилых. Пришлось катать его во все стороны Света.
Повсюду, где нас встречали двуногие, кричали: «Победоносец!» - это я значит, - «Буцы фол!» - это Ему. Он всю дорогу свои тапки терял. Потом уж ремни к его подошвам пришили, аж до колен застегивались. Назвали эти штуки подстать нашей догдашней жизни – сындали. Уж да! Каких только далей мы не видали!
В конце концов пришили Его к щиту. В последние секунды перед уходом к предкам, наказал Он своим двуногим передать меня царице. Только не успел сказать какой. Закрыл глаза, и поминай как звали. Я аж слезу пустил от мысли о будущих скитаниях.
Много раз пытались эти... пристроить меня ко всевозможным царицам, но я косил природным глазом. Быстро отказывались.
Дошла очередь до одной... Катериной звали. Еще когда ее таки звали, то прибавляли слово «вторая». А вот «первой» я так никогда и не видел. Странность такая. Так вот эта «вторая» уж так была мне рада, так довольна мной была...
Дальше не помню. Помню только окрас мой сменился и вместо того, чтобы ржать я зымычал.
Пока еще маленьким был, не понимал всей прелести перемен. Помню, плетусь за мамкой, травку пожевываю. Тут двуногий в белых одеждах идет. Как увидел нас, упал на колени и давай причитать, просить о чем-то. Подумал я, подумал и облизал тому лицо. Ой, что началось! Вдруг принялся двуногий меня благодарить и ноги мне целовать. Никогда не забуду.
Понравился мне этот ритуал. С тех пор я начал проказничать. Разлягусь поперек дороги, лежу жду двуногих, чтоб пары мои копытные лабызали. Пока не перецеломкают все по нескольку раз – возлежу. Как надоест мне это мероприятие – оближу их лица по-отечески и ухожу своими буренками любоваться.
Так продолжалось до тех пор, пока на наши индийские земли турыст не пожаловал. Я по-обыкновению лежу на дороге, жду целовальщиков. Тут новый появляется. Протянул я ему копыта для причастия. Вдруг чую, обычаи наши ему чужды. Достал он красную тряпку и давай перед моим носом крутить. Разозлил меня крепко.
Нет, вы не подумайте ничего такого! Встал я спокойно. Не теряя святого коровьего лика. А этот пришелец с бородкой вокруг рта возрадовался до искр из глаз. Правда радовался он не долго. Боднул я разок, так и повисли его ноги с моей головы точно уши спаниеля. Жаль только, что перед своей героической кончиной он успел воткнуть в мою спину что-то острое.
Очнулись мы с ним вместе. Оба похожи на коней, но уши уж больно длинные и пузо у обоих как надутое. Он мне: «Иа» и я ему: «Иа». Теперь братья значит.
Росли мы мирно. Ни тебе рогов, ни ему красных тряпок.
Дышали чистым горным ветром, топтали жучков. Когда удавалось, пили хозяйское вино, за что были биты неоднократно. А нам то что? Нам как стенкой об горох.
Друг у нас появился – пятнистый кот с наш рост. Ух, забавлялись мы! То в прятки с ним играли, то в догонялки. Одним словом, шалили не по детски. Один раз смотрю, ковер этот крадется в мою сторону и думает при этом, что он в невидимку превратился. Я брату подмигиваю, мол, выходи с другой стороны, напугаем эту шубку моим раздвоением личности. А брат всегда делал что я просил. Дурак он конечно.
Остался я один у хозяина.
Бывало гонит он поклажу на мне в горы, а высота начинает вызывать в моей сущности желание к медитации. Я никогда не сопротивлялся душевным порывам. Оставляю ослиное тело стоять, и выхожу в астралы. Скольжу сознанием по голубым небесам, постепенно добираясь до бескрайних космических просторов.
Этому меня научил знакомый йог в прошлой жизни.
Не знаю сколько времени я находился в нирване, но каждый раз возвращаясь в плоть я понимал, что моя задница изрядно потрепана.
Что философствовать с горцем, если он только и делает, что разговаривает с парящим орлом?
Все закончилось в два дня. В первый из этих дней я улетел в астрал, в последний, возвратясь оттуда, я не нашел свое тело. Вернее нашел, но позже, и целых два. Я и хозяин. Скорей всего, пока мое Я летело вверх, сексаул столкнул мой душевный сосуд вниз. Потом не смог перенести такого горя, и сам бросился в бездну.
Очнулся я среди волков. Это же надо! Все предыдущие воплощенья тряслись только от одной мысли о злобном чудовище. И вот тебе на, пожалуйста.
Правда, по тому, как нас тискали двуногие я понял, что ошибся.
Я собака!
Поместили меня с братьями и сестрами рядом с другими собачьими особями. А те все удались кто во что горазд! Одни как черные мочалки, другие как колбаски на коротышах, третьи кривляки жуткие. Зато мы - точно волки, только черные с рыжими лапами. Это я по братцам понял, что такой же шпрехен зе дойч.
Прыгаю я по головам, покусываю ухо своей сестрице и вдруг двуногая парочка появляется на горизонте. Он громадный такой, страх! А она маленькая, но шустрая. Пришли значит живую игрушку покупать.
Ходят, выбирают. А я то ого-го как хорош! Да еще на целую голову выше своих. Ну зделал я лицо, вывалил язык и повилял хвостом. Она как увидела весь этот цирк, глаза загорелись, ручки затряслись. Думаю - все! Она моя!
Да не тут то было. Громила потащил ее в другую сторону смотреть. Я все это время глаз с нее не спускаю и телепатирую в спину, чтоб вернулась ко мне.
Походили они пару минут и вернулись таки. Я опять давай гримасы корчить и скакать. Тут Она Ему говорит, чтоб подавали ей эту сумасшедшую собаку (меня конечно), иначе жизнь Ей будет немила. Капризка Она такая.
Так что Ему оставалось делать? Пошел к нашему кормильцу и указал на меня, чтоб поскорее доставали из тявкающего общества.
И вот потянула Она ко мне свои ручки, да как взяла... Вау-вау-вау, – сказал я, - какая телка! Пардон, это из позапрошлой жизни. Я сказал - какая тетка!
С тех пор я называю их Моя и Мой.
Да. Пошли расплачиваться за меня-шикарного, там-то я и спрыгнул с ее рук. Гоняла за мной по всему магазину. В конце концов надоело мне и я поддался. На, - говорю, - бери.
Сели мы в какой-то драндулет и поехали. Я как трусливый заяц задрожал, всю дорогу стараясь забиться под сиденье. А у Моей ручки хоть и маленькие, да вцепились они мертвой хваткой. Все мои попытки были задушены.
Когда приехали, в этих хоромах меня ждал еще один сюрприз. Оказывается у меня теперь есть двуногая сеструха!
Заглянул я на секундочку в одну комнату, а там детеныш этот сидит. Увидела меня и давай орать: собака, собака! А потом еще принялась со мной кувыркаться. Я на радостях ей весь костюмчик изодрал и в тапках вентиляций понаставил. Все вокруг радуются, в ладоши хлопают. Я понять не мог - это хорошая игра, или правда такие чумовые родственнички достались.
Решили они мне имя дать. Мой говорит, что лучшее имя – это короткое и одновременно звонкое. Моя тут же выпалила – Марс! Ничего себе имечко! Ко многому обязывает. Да ответить-то им не могу, что большие надежды возлагают. Потом окажется не по синьке марля.
Так прилепилось ко мне это воинственное имя.
Стемнело. Положили для меня толстую подушку на пол и закрыли дверь. Бросили одного. Я поскулил, как полагается, и принялся рассматривать свою подушку на зуб. За ночь досмотрелся до поролоновых кубиков. Оказалось, что вся подушка ими набита. Весело то как! Покувыркался я, несколько раз нагадил, сижу жду своих.
Сеструха, знамо дело, навестила меня первой. Отметил ее костюмчик новыми дырками. Тут Моя появляется в белой футболке. Ну, думаю, сейчас и до футболочки дело дойдет. Она как раз наклонилась, чтоб погладить свое новое сокровище, а я хвать ее за рукав и поволок на истерзанную подстилку. Смех, гам! Какой песик находчивый.
Увидев кубики Моя как-то подрасстроилась. Бесцеремонно отцепила меня от футболки и принялась начинку эту собирать пока Мой не встал. А его тут как тут принесло. Я хотел ситуацию сгладить, радостно повиснув на его штанине. Не помогло. Потом еще Он какашки мои увидел... В общем, совсем не до смеху стало. Так и знал, что с Моим начнутся проблемы.
Надел на мою шейку обруч и повел. Ну, думаю, началось воспитание. Я давай упираться. Не хочу, - скулю, – гулять. Не хочу! А Он тянет по асфальту. Сеструха моя слезу пускает от такого душераздирающего зрелища. Просит, чтоб Мой взял меня на руки. Шиш!
Так прошел месяц. Сеструха в школу пошла, Мои всякой всячиной занимаются. Я подрос, набрался силенок. Исцарапал все двери и стекла, нагадил на ковер, довел до тряпья все хозяйские костюмки.
Уехали они однажды на пару часиков. Я времени зря не терял. Решил небольшой беспорядок навести. Ухватил черную веревку и упираясь изо всех сил в пол потянул что-то тяжелое со стола на себя. Эта штука как рухнет на мою подстилку, а из нее желтая вода как полилась! Испугался я сначала здорово. Потом потрогал жидкость лапой, да так мне понавилась ее скользота! Устроил себе каток по всей кухне. Даже по стенам пытался кататься, но это сложно. Пока Мои не приехали, все вокруг было моим полем. Жаль только, что много этой жидкости впитала предательская подушка, зашитая Моей.
Вернулись.
Был выдворен в постройку из толстых железных прутьев.
Пару минут пришлось там поизвиваться, пока убирали мои кухонные новшества и пока не нашел как освободиться.
Протиснулся меж прутьев без особого труда. Мал был. Четвертый месяцок пошел. Прибегаю обратно, смотрю через стеклянную дверь - заходить, или подождать. Моя как увидела ушастое туловище с виляющим хвостом, истерику подхватила. Мой этого приступа перепугался дико. Потом уж меня увидел и совсем растерялся. Все его надежды на спокойную жизнь рухнули.
Жилось мне весело. Под неусыпным дозором постепенно перестал гадить в доме, продолжил в цветущем саду. Иногда скрючит меня по большой нужде, а маленькая сама собой фонтанирует. Маман это страшно забавляет.
Батон (батя т.е.) терпел меня в доме так долго, пока я не подрос. Когда я перестал проскальзывать меж прутьев, он сколотил мне туда буду. С этого дня отводят спать туда. Правда свой плюсик в этой затее тоже образовался. Мне в ночлежку кладут вкусное печенько. Сначала они этим печеньком заманивали меня туда, а потом не смогли отказаться от своей привычки.
Вздумалось Маман научить меня исполнять всевозможные команды. И начала: «Дай лапу. Ложись. Сядь. Взять.». С ума сойти. Показываю ей на шкафчик с печеньками. Дай, - говорю, - тогда отдам лапу. Сообразила она быстро.
За печенько я делал все подрят и отдновременно. Без печенька начинает во мне осел включаться. Потому что работа должна быть оплачена. Я так считаю.
Потащила меня разозленная Маман гулять. За что – не помню. Знаю только, что просто так она никогда не выделывается. В жестокой схватке навязала мне ошейник и повела. Люди добрые! Оказывается не только у нас есть драндулет на колесах. Их же тучи целые! Ну сдрефил я возле дороги. Попятился и выпал из ошейника. А Моя грозным голосом кричит: «Марс! Ко мне!» Так много раз, пока голос не сорвала. Пришлось Мамане самой подойти и накинуть это лассо на мою шейку.
Еще есть у меня радость - мячики теннисные не выводятся из дома. Сначала я думал, что они только мои. Схвачу и никому не даю. Бегаю с мячом, как дурак с обписанной торбой. Уж позже понял почему все обижаются. Начал потихоньку давать. А Маман его то в карман положит, то в штанину. Как его найти? Потом стал ходить по-маленькому вместе с мячиком. Там его и метил, чтоб знать как он пахнет. Мне то хорошо, а всем остальным опять не угодил. Перестали мокрым мячиком играть.
После уймы выкинутых теннисных купили мне другой. Здоровый такой, твердый, а в середине дырка для ихнего пальца, чтоб ручки не заморать. Чистюльки.
Не понравился он мне сразу. Запинал его подальше, уж больше года ищут.
Потом летающая тарелка была. Изломал. Потом пищащие и крякающие мячи. Один только раз каждый мячик потрогал, чуть не укакался. Кстати сказать: «Маман и Батон! Если вы это когда-нибудь прочтете. Нельзя так над маленькими издеваться».
Иногда у Моих случаются выходные. Что это такое, понять не могу. Можно подумать, что все остальные дни заходные. Сажают меня в дрынчалку и везут в животный пансион.
Первый пансион случился дважды. Там я осознал что такое средство наркотического действия. Эти гады-кормильцы подсыпали его нам в еду, чтоб смирно себя вели. Мой Батон быстро их раскусил. Вот Маман было жалко. Приехали мое туловище забирать, а оно в дурмане. Нелегко им пришлось. Завалили маленькую Маман моим телом, а я и шевельнуться не могу. Весь во сне. Больше свое сокровище туда не возили.
Нашли доброго гнома, который держал свой пансион.
Вот там был бодряк настоящий! Я так старался познакомиться с одной жужей, что пытаясь выпрыгнуть из вольера все лапы вкровь раздубасил. Через неделю приезжают Мои. Выхожу к ним героем на трясущихся от от прыга лапах. Гордо ступаю, а за мной остаются кровавые следы. Так и не получилось стать любовником. Пару дней проковылял, и зажило все как на собаке. Нда...
Начали у меня зубы выпадать. Я думал все, пришла старость, помирать пора. Как несправедливо. Ведь только начал жизнь понимать. Сгоря изгрыз магнитофонный пульт до мелких кусочков, стянул со стола пирог с черными ягодами и извозил им весь пол в момент пожирания. Чего, - думаю, - будет это все без меня лежать? И к этому присовокупил Батонов туфель.
Поздно воспитывать. Помираю я, братцы. Еды, говорю, не давайте. Накапайте лучше водички на язык, подняться нет мочи. Зачем только Маман такой здоровенный пирог испекла?
Полезли родимые. Новые зубищи пробились. Моя все в рот мой заглядывает и с завистью любуется белизной и здоровостью новых резцов.
Досмотрелась, зараза. Сломал новенький передний зуб об камень. Маман расстроилась конечно, к доктору поперла. А что к доктору вести? Нема уж зуба, а мост я не хочу. Буду как Алка Пугачева в молодости, с прорехой впереди.
Начал я втихоря от Маман из дома убегать. Пока она возится на кухне, я шасть, и уже бегу по своим делам. Только она заканчивает стряпню, я тут как тут возвращаюсь. Так что Моя даже не замечала, что нет хвоста рядом.
Убегал ваш слуга не далеко. К соседям напротив дома. У них два кота, хотел подружиться. Вот этот хозяин-чудак позже пытался объяснить Маман на трех языках, что мне не положено с котами дружбу водить. Но Моя – молодца! Весь разговор осла включала. Видимо у меня научилась. Так этот французский Мурлон сдал меня со всеми потрахами Батону.
Зашли в дом. Неожиданный стук в дверь. Появился мисье Мурлон, протянул Моему коробку и ушел. Все глядь во внутрь, а там вроде как мой стул. Об этом тоже можно было бы поспорить. Может это два стула Мурлоновых котов.
Маман не растерялась. Сказала Батону, что это к деньгам. Все остались довольны.
А вот к деньгам у Моих все приметы. Рука зачесалась – к деньгам. Много птиц на машине побывало – к деньгам. Нос зачесался – у Батона к деньгам, у Маман – к выпивке. В последнем случае каждый преследует свою цель. Иногда они целями меняются.
Вот например, случай из жизни. Зачесались у Моих носы. На сей раз они решили, что это к вину. Пили, расслаблялись, пока я концерт не закатил. Говорю Маман, что пора ее освежить. А она мурлыкая говорит: «Марсений Задолбалый, подождите еще немного». Я думаю, - ничего себе! Раз с таким уважением на «Вы» и шепотом, даю пару минут.
Общими усилиями одели мне ошейник, вложили Моей поводок в руку, повел ее освежаться. На игровом поле она покачалась на ветру и повалялась на травке. Одним словом была в непосредственной близости с природой.
На следующий день собрались гулять, а ошейник с поводком найти не можем. Пришлось идти несдерживаемым. Добрели до поля, вдруг Маман что-то воскликнула и не веря своим глазам подняла с поля забытый вечером ошейник с поводком. С тех пор я сам слежу за своими причиндалами.
Сбежал я за новыми запахами. Смотрю, чудо собачье пасется, и явно противоположного пола. Подбежал, познакомился. Подобной прелести в жизни не видел. Заигрались мы с ней и я не заметил, как время пролетело.
Пробегает мимо нас спортсмен. Я никакого внимания, а спортсмен этот Маманом оказался. Она хвать меня за шиворот, а потом увидела мою Любовь, и обо мне забыла, и о беготне своей. Погнали мы втроем к нам в сад. Моя вынесла нам угощенья, радуется. Конечно же Батон появился невовремя. Увидел Любасю и давай причитать. Оказалось мало того, что мне с котами нельзя шалить, так еще и с собаками запрещено. Видите ли потомство может получиться. Интересно каким таким чудом я появился?
Свою затею с соседскими котами не забросил. Решил попытать счастья еще разок. Возвращаюсь в открытую кухонную дверь, а потом к Маман в офис. Через две минуты стук в дверь. Я сижу тихо-тихо рядом с Маман, а Батон пошел дверь открывать. Приходит и сообщает, что Мою вместе со мной желают видеть полицейские, по причине моего пребывания на чужих территориях. Спускаемся. Они смотрят, а я то дома! Предъявить нечего. Ву а ля!
Мурлон после своего подлого поступка совсем разозлился. Наказал Батону либо держать меня при себе, либо обтянуть сад сеткой.
Тут садовник у Батона появился. Гуманоид какой-то. Длинный, рожа красная, ручищи до земли болтаются. Разговаривает, как будто поперхнулся. Невзлюбил я его резиновые сапоги. Как вижу их, так жди приключений.
Принялся Гуманоид кусты выдергивать. У Маман чуть не случился сердечный приступ. Гляжу, а Батон на Гуманоидной стороне. Оказалось, чтоб сетку натянуть, просто необходима остановка Маманиного сердца.
Кустов почти не осталось.
Пережила.
Натянули сетку. Моя томно в гамаке качается. Подозрения на возможный мой побег отсутствуют.
Зря.
Обнаружился проемчик под сеткой, а там до котов лапой подать. Надо же кому-то за сетку отомстить.
Котов спрятали, отомстил безмозглым кудахталкам.
Был бит Батоном.
Мою ночьную тюрьму расширили в другом месте. Теперь стальные прутья служат воротами в нее, а стенами является такая же сетка, как и вокруг сада.
В первый вечер я вообще ничего не понял, как впрочем и в следующий. Бегу в тюрьму, а ее нет! В шоковом состоянии забыл как лаять. Да рано шоконуло. Завел меня Батон в другую сторону, дал печеньки и ушел. Я посмотрел по сторонам, подумал что игру новую со мной затеяли. Нет проблем. Земля сырая от дождей, мягкая. Я давай под воротами окопы рыть. Пролез. Подбегаю к террасе, а мне, как победителю соревнований, автоматическая лампочка путь к кухонным дверям освещает. Я торжествую!
Со второго этажа из окна спальни Моих, которое тоже на террасу выходит, появляется голова Маман. Я ей: «Эге-гей!». Она промолчала, но уже через секунду открыла мне вход на кухню. Следом за Маманей Батон прилетел.
Раз так быстро смог победить, значит игра усложняется. Заложили они мой свежий подкопчик железобетонными плитками, а сами пошли ждать. Сможет? Не сможет.
Смог!
Только свет в спальне погас, на террасе включился. Встречайте хероя!
Теперь первый появился злобный Батон, а за ним, сдерживая его руки сзади и мотаясь при этом как брилок, влетела Маман.
Закладывали новую дыру под «стеной» чем попало. Посреди ночи тащили бревна, камни, железо. Все, что под руки попадалось. Смотрел на это действо гордо. Пусть, - думаю, - закладывают, главное, чтоб ток не подключили. Найду, как победить.
В эту ночь больше побед не случилось. Зато несколько последующих победил не одинажды.
Батон не выдержал фиаско. Позвонил этим сеточникам. Те приехали, посмотрели на былую работу, искусанную сетку и баррикады. Один умник сказал, что меня психиатру стоит показать. Тоже мне, кинолог доморощенный.
Ах, да! Мне купили новую будку, но и старую рядом поставили. В новой ем вечером печеньки, а в старой сплю.
Иногда пытаюсь все-таки сбежать. Вот и сейчас, одной лапой пишу, а второй искры из сетки выбиваю.
|
